Галерея набросков

У Альбедо невысохшие слёзы на щеках и покрасневшие глаза. А ещё растрёпанная причёска и до крайности уставший вид – прошедшая ссора оставила на нём свой отпечаток. Сейчас Альбедо смотрит пристально, словно в саму душу заглядывает, и от этого почему-то тошнит. – Ты хочешь меня бросить? – дрожащим голосом без капли злобы. Только лишь с убивающим отчаянием, от которого сводит грудь и болит что-то слишком сильно. Сяо себя ненавидит. – Нет, конечно же нет… – он потирает устало переносицу и падает на колени, кладя голову на ноги сидящего Альбедо. От того, как тот вздрагивает, снова начинает тошнить. – Прости, я наговорил лишнего. Альбедо ничего не отвечает. Не двигается, не дышит даже, судя по всему. Сяо очень сильно хочет, чтобы вот так вот бывало меньше, но собственный разум пожирал самого себя и выходило то, что выходило. Я тебе не нужен. Ты меня бросишь. Может мне сдохнуть тогда? Любой другой человек важнее меня. Просто оставь меня уже, и всё. – Я идиот, – признаёт Сяо тяжело, с каким-то отвратным внутренним скрипом заржавевших механизмов. Хочется ударить себя или сразу руки наложить, лишь бы перестать отравлять чужую жизнь своим существованием. Сяо – проклятье, болезнь, которую не вылечить, язва и паразит. Такие, как он, никогда не должны получать людей подобных Альбедо. Но тот почему-то всё ещё рядом. Ласковая рука, немного дрожащая, зарывается в волосы, и Сяо напрягается всем телом, ожидая, что сейчас ему волосы вырвут с корнем. Постоянно ждать подвоха ужасно утомительно, но он просто не может иначе. Не может видеть в чужих словах и действиях что-то хорошее и правильное, всегда ожидает худшего и бесконечно ранит этим. Лучше бы его правда не существовало. – Всё хорошо, Сяо, – в голосе Альбедо слышится ласковая улыбка, и Сяо хочет взвыть подстреленной псиной, потому что лучше бы Альбедо кричал и ругался. Нельзя так просто прощать его из раза в раз, нельзя терпеть это. Как ему удаётся? Почему до сих пор не сбежал? Сплошные вопросы и ни одного ответа. Альбедо, кажется, с первой встречи в Сяо влюбился, да при чём так, что, как говорится, без памяти. Он игнорировал колючесть, обидные шутки, плохие привычки и то, как откровенно Сяо клал на чужие мысли и чувства. Только подбегал обратно после каждого толчка, да смотрел широкими влюблёнными глазами, пока Сяо проклинал себя и весь мир в целом. Альбедо не проклинал, во всяком случае искренне. А потом проникся. – Помнишь, я сразу сказал, что со мной тяжело будет? – ласковая рука в волосах успокаивает и хочется ластиться к ней по-кошачьи, но сил даже на разговор особо не хватает. – Помню, – Альбедо чуть склоняется и целует Сяо куда-то в висок. – А я сказал, что мазохист. – Почему мне кажется, что ты не шутил? Потому что Альбедо всё ещё здесь. Уставший от множества ссор, забывший родную страну, бросивший работу мечты. И всё только ради Сяо. И чем Сяо отплатил? – Посмотри, что я с тобой сделал, Альбедо. Разве я не отвратителен? – Нет. Сяо чувствует, что грудь вновь сдавливает. От ненависти к себе, от жалости к Альбедо, который его терпит. Как же хочется тоже любить его светло и чисто, не устраивать скандалы на ровном месте, не терзать из-за малейшей потери внимания. Как же хочется и как же это сложно. Сяо извиняется. Долго и искренне, расцеловывая чужие тонкие пальцы. Альбедо лишь грустно улыбается и безмолвно прощает, хотя истина известна им обоим. Это не в последний раз.