Полиамор и я

Шуга просыпается от оглушительного грохота. Подскочив на кровати, он на протяжении нескольких секунд пытается сообразить, где он, который час и кто этот смельчак, что посмел потревожить его сон? Вспомнив события прошедшего вечера, Юнги тянется к телефону. 06:23. Шуга ни капли не сомневается, что источником шума является Хоби, который зачем-то проснулся ни свет ни заря и теперь активно разносит чужую квартиру. Пить хочется жутко. Вчера, когда Чимин, в очередной раз назвав их лучшими хёнами, хлопнул входной дверью, настроение Хоби и Юнги стремительно поползло вниз. Оба были обижены, оба ревновали до чёртиков. Шуга уже смирился с тем, что Хосок пожирает Чимина взглядом, но делить младшего с кем-то левым Шуга был не готов. Но готов - не готов, а Чимин умчался в темноту ночи, а двое расстроенных хёнов продолжали заливаться алкоголем. Так закончилась литровая бутылка виски, а потом закончилась и бутылка белого вина, найденного у Чимина в баре. Они даже выпили по несколько стопок какой-то русской водки, но когда Хосок уже начал укладываться прямо на полу, Юнги понял, что пора остановиться. Сейчас, ощущая во рту всю сухость Сахары, Юнги понял, что останавливаться нужно было гораздо раньше. Шлёпая босыми ногами в сторону кухни, Шуга уже открывает рот, чтобы высказать Хоби всё, что он думает о вынужденном громком пробуждении, когда видит Чимина. Тот сидит прямо на полу, вокруг него что-то светлое и густое вперемешку с осколками какой-то тарелки. Чимин вздрагивает, когда слышит шаги: - Прости, не хотел разбудить, - голос Чимина дрожит, - я ведь думал сделать, как обещал… блины, варенье… а вышло… Не вышло, короче. Чимин не поднимает взгляда и копошится в этой смеси, пальцы нервно подрагивают. Он слишком расстроен для человека, который просто разбил тарелку с тестом для блинов. - Да закажем мы поесть, делов-то, - Юнги присаживается на корточки рядом, - ты это, чего ковыряешься, как в песочнице? Где у тебя совок и веник? - Нет, не закажем! Я обещал, что сам приготовлю! Но даже тут обосрался! Ну почему я всегда всё порчу?! - Чимин почти кричит. - Эй, Чим, ну ты чего? - Юнги приподнимает голову младшего за подбородок, - подумаешь, блины какие-то! Похер на них вообще! Ты чего так расстраиваешься? А у Чимина слёзы из глаз градом катятся, нос покраснел, губы дрожат. И он пытается спрятаться от взгляда Юнги, снова опуская голову. - Я надеялся, что меня разбудит запах кофе и блинчиков, а не звуки бомбёжки. Что тут у вас происходит? - раздаётся в дверях сонный голос Хосока. - Чимин случайно разбил тарелку с тестом, так что обойдёмся без блинов, - говорит Шуга и поднимается, чтобы взять веник и совок. - Не у меня одного руки из жопы, да, Чимин-и? - хихикает Хосок, не замечая состояния младшего. Но как только Чимин поднимает голову и всхлипывая произносит: «Прости, хён, я налажал», Хоби падает прямо в лужу коленями, режется осколками, но ему плевать на боль, ведь Чимин, его улыбчивый донсэн, плачет. - Эй! Эй-эй, Чимин-и, ты чего? - тараторит Хосок, притягивая младшего к себе, - Ты чего, малыш? Ты порезался? Тебе больно? Где, покажи, - Хосок хватает руки Чимина, с которых капает тесто, осматривает, но не видит крови. - Я в порядке, хён, - Пак вырывает руки из Хосоковых ладоней и встаёт, - просто, кажется, я идиот, а это не лечится. - И ревёшь ты потому, что ты идиот? - Юнги возит веником, собирая осколки и размазывая тесто по полу. Чимин грустно улыбается: - Да. Наверное… не знаю. Можно в душ? А потом… Потом я бы хотел кое-что вам рассказать. Можно? - Нужно, - слышит Чимин голоса старших. * * * Когда Пак выходит из душа, пол в кухне уже сверкает чистотой, а на столе стоят три тарелки с мюсли. Старшие сразу же поворачиваются к нему и осматривают одинаково встревоженными взглядами. Чимину страшно. Что подумают о нём его друзья? Останутся ли они его друзьями после того, что он сейчас им скажет? Но держать это в себе становится невыносимым. Он запутался, ему нужно выговориться, и если не Юнги и Хосок, то тогда никто в целом мире его не поймёт и не поддержит. Он садится за стол, берёт в руки ложку и, ковыряясь в тарелке, тихо произносит: - Я, кажется, влюбился. В мужчину. Парни ничего не говорят, а Чимин боится посмотреть им в глаза, не может сейчас видеть их реакцию, поэтому после короткой паузы он продолжает: - Я не назову его имя, извините, это не только моя тайна. Но вы его знаете. И не только вы. Он известный, вообще-то. А ещё, он женат. Изо рта Хоби вырывается то ли резкий вздох, то ли нервный смешок. Он поворачивает голову в сторону Юнги, но тот смотрит перед собой пустым взглядом. - Я правда пытался это прекратить! Какое-то время не отвечал на его сообщения и звонки. Ведь это ужасно и мерзко, спать с мужиком, у которого есть жена, да? - Чимин не дожидается ответа, продолжает, - Шуга, ты, наверное, считаешь, что спать с мужиком, в принципе, мерзко? Но я ничего не могу с собой поделать, меня тянет к нему. Хоби-хён, ты ведь понимаешь, каково это, когда невыносимо сильно тянет к человеку? Хосок смотрит в глаза Чимину, а тот медленно кивает, мол, я в курсе твоих чувств, хён. - Прости за вчерашнее, за то, что провоцировал тебя, вышел без футболки, флиртовал. Я просто должен был удостовериться, что ты… ну… что я тебе… - Я понял, - резко отвечает Хоби, - Удостоверился? - Да, - еле слышно выдыхает Чимин, - но я… Я уже не могу. Я бы хотел, правда! Ты заботливый, весёлый, красивый и… неженатый. Но я уже вляпался по самые уши. - Что случилось, когда ты приехал вчера к нему, Чимин? - Юнги не осуждает, не злится, просто спрашивает. - Он написал, что жены нет дома, и что он соскучился. Я приехал, стоял как идиот, писал, звонил, а он не брал трубку. Я прождал минут 20. А потом всё-таки позвонил в квартиру. Я так обычно не делаю, потому что, ну, потому что никто не знает, насколько мы близки, и вот так звонить в дверь квартиры… Мы ж не друзья, чтоб я к нему вот так просто приходил «Здравствуйте, не ждали?» Чимин на мгновение замолкает. Тишина режет уши. - Ну, в общем, я позвонил в дверь, и мне открыла его жена. Я так растерялся, что просто стоял и молчал, как дурак. А она узнала меня, так обрадовалась. Сказала, что он ей говорил, что мы иногда общаемся, мол, думаем над общей песней. Она красивая, кстати… И вежливая. Пригласила меня войти. Я не знал, что делать, что сказать, поэтому вошёл. - И? - И конечно же он был там! Начал извиняться, говорить, что не слышал моих звонков, что типа забыл, что мы договаривались встретиться, потому что жена неожиданно вернулась домой откуда-то там, я не помню. Мол, он отвлёкся. Это всё выглядело конечно же так, как будто мы просто решили посидеть, поболтать, выпить, а не потрахаться! Не скажет же он «Милая, познакомься, это Пак Чимин, мы иногда трахаемся, когда тебя нет дома. Вот и сегодня собирались, но ты приехала так не кстати». Юнги сжимает кулаки. Он готов разнести тут всё к чёрту! Волна гнева закипает внутри и поднимается к самому горлу. Он злится не на Чимина, потому что сердцу не прикажешь, уж это Юнги усвоил. Он злится на несправедливость жизни. Почему так вообще происходит? Вот они, оба, сидят перед Чимином, те, которые готовы пылинки с него сдувать, а он влюбляется в какого-то там женатого парня. В того, который не ценит, не любит по-настоящему. В того, из-за которого сейчас Пак не находит себе места от боли и ущемлённой гордости. - Я кое-как просидел там минут 40, для отвода глаз, и уехал. А он даже не написал, не извинился, ничего. И я вроде понимаю, что ну… что этого стоило ожидать, но мне так противно! Противно от самого себя, понимаете? Я, блядь, любовник! Чёртов любовник, подставляющий зад женатому мужику! Я конченый! - Чимин снова начинает плакать, тихо, не скрываясь. У Хосока сердце разрывается. За Чимина, за себя. Он не может видеть, как Чимин страдает, но и помочь ему он тоже ничем не может. Ситуация слишком дерьмовая, и все на этой кухне прекрасно осознают, что решить её без боли для Чимина невозможно. Он в любом случае останется несчастен, если закончит эти отношения и если продолжит их. - Чимин, ты взрослый мальчик, знаешь, что эта интрижка ни к чему не приведёт. Тебе в любом случае будет хуёво. И это та ситуация, в которой мы можем только выслушать тебя и остаться рядом. Но ты должен сам принять решение, что для тебя будет менее болезненнее. Мне, если честно, хочется засунуть его голову в его же жопу, но ведь ты этого не позволишь. Поэтому всё, что я могу сейчас для тебя сделать, это пообещать, что буду рядом. Буду смотреть с тобой сопливые романтические фильмы, покупать тебе мороженое вёдрами, вытаскивать тебя на улицу. Я сделаю всё, чтобы как-то отвлечь тебя от всего этого говна. Юнги тоже, я уверен. Шуга кивает, тянется через стол, треплет Чимина по волосам, посылает Хосоку сочувствующий взгляд и с грустной улыбкой произносит: - Ладно, друзья, Мин Юнги готов встать у плиты, чтобы приготовить блинчики и порадовать двух взрослых, но глупых мужиков с разбитыми сердцами. И никто на этой кухне не знает, что его, Шугино сердце, тоже разбито вдребезги.