Не забыть | Non oblivisci

Гермиона проснулась от того, что почувствовала поглаживание щеки. Открыв глаза, тепло улыбнулась мужчине, который не мог оторвать от волшебницы взгляда. — Доброе утро, — прошептала ведьма. — Доброе утро, родная, — Антонин нежно поцеловал её в губы. — Я приготовил завтрак. Только сейчас Гермиона заметила, что на мужчине надеты чёрная футболка и такие же кожаные брюки. Отцовские новые ботинки, который он так ни разу и не обул, потому что повстречал Джейн. — Слушай, а мой отец был хорошего телосложения в молодости, раз вещи идеально сели. Только ты свой плащ обязательно надевай. — Тащишься, да? — засмеялся Долохов, а Гермиона подхватила его смех. Волшебница пошла в ванную, которая теперь заставляла ведьму краснеть, ведь воспоминания о вчерашней ночи были ещё свежи. Она была благодарна Тони, что утром не лез к ней. Всё-таки он её затрахал. Решив перед желанным мужчиной не выпендриваться, но поняв, что он куда-то собрался, Гермиона сошла вниз в джинсах, белой водолазке и кремовом пиджаке. Нанесла лёгкий макияж, обула белые ботинки с небольшим каблуком, и вошла на кухню, заставляя Долохова улыбаться. — Аппетитно выглядишь. — Мерлин, пожалей меня, — засмеялась ведьма. — Мы зайдём в аптеку, чтобы смазать тебе там всё. Я изголодался, малышка, а когда женщина, по которой голодал, ответила мне, то уже не мог себя сдерживать. — Что ты задумал? — Гермиона приняла с его рук чашку чая, пока Пожиратель примерял кожаную куртку её отца. — Твой отец мне уже нравится, мы с ним поладим. — Пока не скажешь, что тебе 81 год, — маги засмеялись от абсурдности ситуации. — А моему отцу всего лишь 60. — Да он мне в сыновья годится, — хмыкнул Антонин. — Но я волшебник. Чистокровный. Я сейчас примерно в твоём возрасте. Когда тебе будет 100, я буду выглядеть всё равно чуть младше тебя, но меня это не волнует. Для меня чистота крови больше не важна. Только ты. Гермиона верила каждому сказанному им слову, поэтому решила прислушаться к Антонину и касательно переезда. Несмотря на то, что в Министерстве был выходной, гоблины никогда не отдыхали. Пара аппарировала в Косой переулок после обеда. Волшебники в ужасе смотрели на них, когда они шли, держась за руки. Рон просил не высовываться, но кто его слушает. — Никакого понимания, — фыркнул Кингсли, заметив парочку. — Рон же попросил. — Гермионе нужно срочно переехать. И я не собираюсь никого слушать. — Долохов, не дерзи! Люди боятся тебя. Твой ответ «да»? — Да. Я завтра приду в Министерство подписать документы. Но Руквуд всё ещё на свободе, Гермионе нужен новый дом. — Без меня вы ходить среди магов не будете, пока ты не подпишешь соглашение: свобода в обмен на работу с нами. К тому же, школой авроров сейчас управляю я, и ты будешь работать со мной. Привыкай. — Но я ищейка. — Да, только полгода ты всё-таки будешь работать с аврорами и среди них выбирать тех, с кем готов работать и кого решишь обучать. Долохов, не беси. — Шеклболт, не угрожай. Я сильнее. — Заткнулись оба! На вас уже толпа смотрит! Кингсли, дай ей объяснения. — А то, что вы за руки держитесь, как мне объяснить? — Я поговорю с Деннисом Криви сама. Дам ему интервью. Сегодня же! Всё намного проще, нежели кажется. — Вы не встречались во время войны? — Тогда мы были врагами, — ответил Долохов. — Жаль, — улыбнулся Кингсли, пропуская их к банку. Гермиона и Антонин сразу же скрылись в здании, где их уже ждал ухмыляющийся Билл. Гермиона закатила глаза, но обняла его. — Тони, это Билл Уизли, его жена Флёр работает в Международном отделе. Долохова ты знаешь. — Помощь нужна? — Билл кивнул Антонину, и это было больше, чем Пожиратель заслужил. — Да, я хочу дом в Коукворте. — Да ладно! Прозрела? Я читал утренний «Пророк». Если бы не Долохов, была бы ты мертва. Рон тебя просил переехать. — Я знаю. Ну? — Тебе к Грэкхэму, он отвечает за дома Коукворта. Гоблин, конечно, закатил глаза, увидев магглорождённую, но решил обойтись без колких замечаний. Долохова гоблины помнили. Пока они ждали, чтобы тот принёс сведения на все свободные дома, Антонин сходил в свой сейф и забрал чертежи тюрьмы. Как оказалось, никто не рисковал покупать дома возле дома Снейпа. Его дом оставили, как памятный музей. Однако Гермиона хотела дом ближе к реке или дороге, чтобы её не окружали со всех сторон соседи. Найдя такой дом, ближе к лесу, ведьма попросила его оформить на неё немедленно. Два этажа — это немного, но волшебнице больше и не хотелось. Лишь бы Тони был рядом. — Вот документы на дом, — спустя час заявил гоблин. — Можете переезжать. — Спасибо, — улыбнулась Грейнджер. Долохов хмыкнул, когда увидел, что официально прописан в доме Гермионы Джин Грейнджер. Гоблины тоже читают газеты, а главное, они всё видят. Долохов благодарно кивнул гоблину, взял ведьму за руку и направился к ближайшей аптеке. — Ты в курсе, кто владелец аптеки? — Драко Малфой, — хмыкнул Антонин, открывая перед Грейнджер дверь. — Плевать мне на прошлое. За лавкой стояла Луна Лавгуд, обслуживающая Денниса Криви. На ловца и зверь бежит, как говорится. Драко работал Целителем разума, но всё-таки открыл и свою аптеку, в которой хозяйничала его жена Луна Малфой. Блондинка тепло улыбнулась парочке, Деннис сразу хмыкнул, ожидая сенсации, а вот Драко, который привёз Бодроперцовое зелье, помрачнел. — Привет, ребята. Деннис, не убегай, я хотела бы с тобой поговорить. — Я с тобой тоже, Грейнджер, — засмеялся журналист. — И с ним. Долохов хмыкнул, а после перевёл взгляд на недовольного Малфоя. Он бы выгнал Пожирателя прочь, но Антонин пришёл с Гермионой, а эту дамочку не выгонишь. — Гермиона, вы что-то хотели купить? — первой заговорила Луна. — Да… — она покраснела, ведь не ожидала увидеть здесь Малфоя и Криви. — Я вчера затрахал Гермиону, — склонившись к уху блондинки, прошептал Долохов. — Поняла, — улыбнулась девушка. — Сейчас принесу. Луне нужно отдать должное, из подсобки она вышла уже с чёрным бумажным пакетом аптеки. В нём не было видно, что туда положили. — 20 галеонов. Я ещё кое-что туда положила. — Ты прелесть, — улыбнулся Долохов, протягивая деньги. — Слышал, у вас сыновья-близнецы родились — Скорпиус Гиперион и Серпен Драко. Сколько им? — В ноябре исполнился год. Они с сыном Рона Уизли будут в школу ходить, — ответила Луна. — Вы придёте на годик Хьюго? Мы приглашены. — Я ведь крёстная, я приду. — А он? — рыкнул Драко, вызывая оскал Долохова. — Он со мной. Уизли не против моей к нему любви. — Стоп! Это ты должна говорить мне, — засмеялся Криви. — Ты не там ищешь врагов, Драко. Тебе тоже многое простили! — рыкнула в ответ Гермиона. Долохов не отводил взгляд от Драко, который не желал прощать наёмника. Слишком многих магглов и магов тот пытал в его доме. Антонин не каялся за прошлое. Раньше все жили, как могли, не имея особо прав. Сейчас время изменилось. — Деннис, мы хотим переехать сегодня же, давай ты пойдёшь с нами, и я расскажу тебе нашу с Антонином историю? — Отлично. И я бы хотел историю того, как ищейка оказался в Англии с Волдемортом за компанию. — О, я расскажу. И ребята рассказывали долго, Деннис задавал вопросы, надеясь, что утром будет сенсационный выпуск. — Гермиона, последний вопрос, — произнёс Деннис, оглядывая новый дом Грейнджер, — Гарри Поттер требовал казнить Долохова, что ты на это ответишь? — Я всегда шла за Гарри. Я была с ним тогда, когда от него все отвернулись. Я вытащила его из пасти Нагайны. Из-за него меня пытали в доме Малфоев. Ради него я стёрла родителям память, выбирая войну, а не бегство. Я уважала Римуса Люпина, но я заслужила счастья. Гарри не общался со мной восемь лет. Не ему решать, с кем мне спать. Деннис спрятал диктофон и обнял гриффиндорку. Он потерял на войне брата, но время не стоит на месте. Долохов был нужен Министерству, и там не единожды об этом говорили. Гарри оставил политику, поэтому пусть не лезет туда, куда не просят.

***

Гермиона засмеялась, когда поняла, что кровать придётся покупать новую. Из мебели ничего в доме не было. Только ванная. — Можем поспать перед камином, а завтра закажешь мебель. Грейнджер прижалась к Долохову, пытаясь успокоиться. Как бы она не врала, реакции Гарри боялась сильно. Антонин наставил палочку на тетрадь, трансфигурируя её в матрас. Камин волшебник тоже быстро зажёг, а после обнял ведьму, утаскивая в нежный поцелуй. — Давай ты примешь ванную, смоешь с себя день, а я закажу еды на дом, у нас новоселье. Нам нужно купить эльфа, мы не из тех, кто живёт кухней и уборкой. — Согласна. Позвони по телефону в кафе Макмиллана. Их эльф доставляет еду на дом по всей Британии. — Отлично. Мобилки — это вещь! — засмеялся Долохов, забирая протянутый телефон в поисках нужного номера, который был подписан «Кафе Макмиллана». Он старался вести себя спокойно, но стоило Гермионе уйти в ванную, мужчина тяжело вздохнул. В прошлом у него слишком много крови на руках и ужасных поступков. Он не хотел, чтобы пострадала Гермиона. Грейнджер тоже было сложно. Она всю жизнь искала одобрения магического мира, а тут, будучи шестнадцатилетней девчонкой влюбилась в Долохова. Поэтому и не стёрла ему память в том кафе. Дрогнула рука. Когда она вышла из ванной в шелковом белом халатике, Долохов уже разложил еду перед камином и открыл бутылку вина. Он не был уверен, что Гермиона любит водку. — Я голодная, как волк, — засмеялась ведьма, вдыхая аромат жареной телятины. — Я тоже, — улыбнулся волшебник. Ели они, обсуждая, что завтра Долохов подпишет соглашение и станет свободным человеком. Обсуждали, что Гарри точно объявится и даст всем гари, но это будет точно не сегодня. — Кстати, мазь сработала, — произнесла Гермиона, когда Долохов явился к ней голым после душа. — Я лично хотел тебе всё обработать. — Извини, привыкла всё делать сама, — смутилась шатенка, глядя на полувставший пенис Пожирателя. — Хочешь попробовать? — Да, — воодушевилась ведьма, когда Антонин понял её без слов. Мужчина прилёг на матрас, позволяя Гермионе лечь между его ног, что и сделала девушка. Держа член в руке, проводила по нему, касалась пальчиками яичек. — Крайняя плоть и головка — вместе создают самую чувствительную зону. Когда плоть закрывает головку, становится очень приятно. Гермиона услышала просьбу, поэтому попытается сделать приятно мужчине. Всё-таки он вылизывал её с обожанием, не брезгуя. Ведьма лизнула головку языком, отчего член сразу дёрнулся. Опустившись на головку губами, услышала тяжелый выдох. Мужчине нравилось. Девушка старалась играть язычком с уретрой и головкой в целом, чтобы Долохову было хорошо. Паховые волоски ни чуть не смущали ведьму. Ей очень нравилась естественность мужчины, его тяжелое дыхание, а после Гермиону резко ухватили за плечи и перевернули на спину. Гриффиндорка ухмыльнулась животному взгляду Долохова и пошло облизала свои губы. Маг рыкнул, накрывая её губы своими, начиная играть пальцами с её клитором. Грейнджер застонала, буквально прося большего контакта. Долохов не спешил доводить ведьму до оргазма. Его язык переместился на шею гриффиндорки, оставляя след от губ, а после переместился к соскам, которые ещё болели после вчерашних вылизываний. Боль и наслаждение одновременно отзывались в теле женщины, которая никогда не познавала истинного преклонения перед её телом. Губы опускались всё ниже. Долохов не мог не вкусить Гермиону. Вкус её соков на его губах был доказательством того, что она принадлежит ему и только ему. Его язык протолкнулся во влагалище ведьмы, но пробыл там буквально чуть-чуть, чтобы припасть к клитору. Волшебница гортанно застонала, зажимая голову мужчины ногами, заставляя его трахать её ртом. Долохов знал, чего хочет любимая на самом деле. Резко разведя её ноги в стороны, переместился вверх и вошёл рывком. Каждый толчок приносил истинное наслаждение, а хлюпающие звуки заставляли возбуждаться обоих ещё сильнее. Гермиона царапала плечи мага, пока тот вылизывал её рот своим языком, не давая возможности отстраниться. Оргазм накрыл её первой, отчего ведьма закрыла глаза, пытаясь отдышаться. — Открой ротик, милая. Гермиона послушно открыла его, почувствовав солоноватый член во рту со своим вкусом, а после тёплая жидкость стрельнула в глотку. Грейнджер проглотила не всё, закашлявшись. Антонин хмыкнул и подал бокал вина, чтобы запить неприятную консистенцию. — Не так уж плохо на вкус, — прошептала она, падая обратно на матрас. Долохов прилёг рядом, обнимая любимую. Они наслаждались тем, что должно было быть в их жизни каждый день уже давно. Увы, не всё получается так, как хотелось бы, но сейчас они обрели друг друга и засыпали в тёплых, надёжных, любимых объятиях.