***
— Ты потом поймëшь, что Даниэль Михалыч скорее относится к типу «милашка», чем к типу «секси». Не смотри так, я серьëзно. Но все сначала так реагируют на него, не переживай! — Девушка похлопала Сырову по спине, посмеиваясь. Она была уже на третьем курсе и старшей в их секции, а также вместе с одной второкурсницей приходилась соседкой по комнате Белявской и Сыровой. — Не все, Тин, — закатила глаза Лана и отпила уже остывающий чай из пузатой смешной кружки. Ева тоже закатила глаза, но по-другой причине. — Да-да, мы знаем, что нашу Белку таким не пронять. А вот будь он женщиной? Все четверо в комнате мечтательно вздохнули, представляя Даниэлу Михайловну. — Тогда мы бы и поговорили об этом, — возвращаясь к реальности ответила Белка. — В субботу вторая пара у него. Не бахнешься в обморок, Чиз? — Ой, иди-ка ты! Сырова выпустила из рук подушку Лены — второкурсницы, чью кровать они вместе с Кристиной нагло захватили, пока обсуждали впечатления от первых дней учëбы. Решив, что разговорчиков с неë достаточно, Сырова встала и гордо ушла на общажную кухню. Падать в обморок она, разумеется, не собиралась. Более того, она решила, что ни в коем случае не будет больше опаздывать на пары — истории уж точно. Часть еë хотела больше никогда не привлекать к себе внимания, чтобы не позориться. Но придя к выводу, что в интересе не может быть чего-то плохого, Сырова до субботы жила совершенно спокойно. Ходила на пары (всë-таки иногда немного опаздывая, потому что собственную природу изменить сложно), гуляла с новыми знакомыми, исследуя город, боролась с поварихой в столовой, которая еë невзлюбила по какой-то причине. На пару в субботу Сырова начала собираться заранее, не забывая и про свою любовь к счëту ворон, и про запутанные коридоры университета, к которым привыкнуть ей было очень сложно. Совершенно вопиющим образом покинув общежитие без Ланы, Ева добралась до университета без приключений, оставила сменную обувь в гардеробе и поднялась на третий этаж. По коридорам уже начинали сновать студенты и преподаватели, а их разговоры, хоть ещë не сливались в безобразный шум, уже звучали достаточно громко. Сырова прошла сначала в одну сторону, потом в другую, потом сделала круг, путаясь в направлениях и нервно отдëргивая платье, которое норовило задраться из-за рюкзака на плече. — Итак, если это триста восьмая, то триста девятая… Я здесь уже проходила! Значит сюда? Ева успела десять раз пожалеть, что пошла без Ланы, и, чувствуя себя до невозможного глупо, пошла в обратную сторону. В прошлый раз она также бродила, но бесконечно шевелящаяся толпа сама вынесла еë к нужному кабинету. Теперь же в полупустом коридоре у неë было чувство, что над ней смеются из-за еë глупости. — Вам нужно в другую сторону, юная леди. Сначала прямо, а после пальмы направо, — ласково заметил кто-то неподалëку от неë. — Если Вы, конечно, так спешите ко мне.Часть 1. Пока Сырова.
26 января 2023 г. в 17:38
— В какой аудитории пара?
— Эй, аккуратнее можно? Смотри, куда прëшься!
— Какая пара вообще?
В коридорах университета стоял гул, какой обычно бывает во всех учебных заведениях по утрам перед началом занятий. Новоиспечëнные студенты в панике мчались в разные стороны, испуганно пытаясь разобраться в положении аудиторий и расписании; другие не особо волновались о том, что скоро звонок, и просто шли, громко переговаривались и обменивались впечатлениями от лета. Высокая девушка со светлыми волосами, собранными на затылке, продиралась сквозь толпу, пытаясь не потерять сумку. Подобная толчея еë раздражала, компания старшекурсников, перегораживающих движение, вовсе бесила до скрипа зубов. Она с трудом преодолела ещë несколько метров, пока не поняла, что кое-чего не хватает — точнее, кое-кого. Остановившись, она начала оглядываться в попытке с высоты своего роста найти знакомую темноволосую голову.
— Лана, я телефон в раздевалке забыла! — прокричали откуда-то снизу и слева. Девушка в безразмерной зелëной толстовке одновременно пыталась удержать рассыпающиеся из сумки вещи и не потерять подругу в толпе снова.
— Звонок через две минуты, — ворчливо напомнила Лана, когда наконец нашла источник звука. Она поправила рюкзак на плече, тряхнула влажной от дождя густой чëлкой, тяжело вздохнув, и снова отвернулась. — Я не буду ждать тебя, Сырова. История.
Одного этого слова хватило, чтобы их одновременно передëрнуло, а лица скривились в гримасах. И хотя соседки по комнате утверждали, что история станет чуть ли не любимой парой, в их головах она ассоциировалась только с пугающим школьным учителем, терроризирующим школьников вплоть до одиннадцатого класса. Высокий, тощий, с хищным крючковатым носом, пронзительным ледяным взглядом из-под нависших густых бровей и длинными узловатыми пальцами, он походил на стервятника. Кружил по классу между рядами притихших школьников он тоже подобно падальщику и вызывал лишь неизменный ужас. Не было ничего удивительного в том, что подобные чувства он взращивал в детях и к предмету, который преподавал.
Обиженно протянув вслед подруге: «Ну Белка…», Сырова бросилась обратно к раздевалке, где висел еë мокрый плащик. Опаздывать на историю было страшно, да и нехорошо — она и так умудрилась опоздать и на мероприятие, приуроченное к первому сентября, и на пары в понедельник. Однако потерять свой старый верный телефон было страшнее. Да и если говорить честно, Сырова была бы рада и вовсе не идти туда. Она вообще поступила не на историка, а на культуролога, и целые две пары истории в неделю звучали как пытка. И не надо говорить, что одно с другим связано напрямую. Загадочный Старов Д.М. доверия не вызывал, как бы новые подруги ни уверяли, что бояться нечего.
Из гардероба она выбежала вместе с затрезвонившим на весь университет звонком, по пути врезаясь в какого-то парня самого угрожающего вида. Вместе с началом пары движение в коридорах лишь ускорилось и все опаздывающие начали суетиться лихорадочнее.
— Ты что, широкая? — грубо рыкнул парень, не забыв приправить матерным словечком, и толкнул плечом, а Сырова, извиняясь, побежала дальше. Отчего-то ей казалось, не будь такой толчеи, незнакомый парень, вероятнее всего, старшекурсник, не отпустил бы еë так просто.
«Вот вам и высшее учебное заведение», — промелькнула мысль в голове и отозвалась холодком по спине, пока она, запыхавшись, бежала на третий этаж. Не то чтобы она ожидала, что в университетах все ходят чинно и благородно да выражаются лишь литературно, но… Вообще-то, по правде говоря, ожидала. И надеялась, что будет ходить так же, а не нестись по коридору, спотыкаясь и сталкиваясь с такими же непутëвыми студентами. Не с первого раза найдя аудиторию, заплутав в бесконечных лабиринтах университетских коридоров и проклиная свою забывчивость, десять раз удостоверившись в номере и имени на аккуратной табличке, девушка робко постучалась и заглянула внутрь. В конце концов, человек с именем Даниэль Михайлович вряд ли окажется похожим на злобного колдуна, пожирающего детские души на завтрак, каким был учитель в школе. Ей хотелось в это верить.
Сначала она подумала, что несмотря на все предпринятые меры, она всë-таки ошиблась аудиторией. И уже почти извинилась и закрыла дверь, когда увидела, как Белка помахала ей со своего места на третьем ряду. И, судорожно вдохнув, Сырова вошла внутрь.
«Нужно извиниться за опоздание», — пронеслась здравая мысль, поэтому она сжала лямку рюкзака посильнее и вздохнула.
— Извините за опоздание. Аудиторию найти не могла… — и с каждым словом еë голос становился всë тише, пока она не закончила говорить совсем уж беззвучно.
«Ну не может он быть преподом!» — пискнула вторая мысля и все остальные начали наперебой поддакивать, словно воробьи на проводах. Преподаватель по истории должен быть сухим злым стариком или уставшей от жизни пожилой женщиной. Ещë он может быть уставшей злой женщиной или странноватым, но мягким дедушкой. Он определенно не может быть… Таким. Он не может носить белые рубашки с закатанными рукавами и нарочито небрежно расстëгнутыми верхними пуговицами, не может собирать длинные рыжие волосы в хвост и не может так горячо выглядеть в самых обычных очках. Преподаватель, привлечëнный прозвучавшим извинением, поднял глаза от журнала, и на мгновение замер, впиваясь взглядом в симпатичное, знакомое и чуть испуганное лицо студентки. Как и его сердце отчего-то совершенно по-юношески замерло буквально на долю секунды, и лëгкое удивление, отразившееся в мужских глазах, сменилось на практически ласковую улыбку.
Имея отличную память на лица, Старов запомнил девушку, как и многих из поступивших ещë с подачи документов и вступительных экзаменов. Как и не забыл то, как абитурентка едва не сбила его с ног, опаздывая на первый же экзамен. Мысленно делая заметку, что первокурсница, очевидно, большая любительница опаздывать, Старов поправил браслеты на левой руке и вспомнил, что пауза несколько затянулась. У девушки, которой и без того почти свело пальцы от желания пощупать бицепсы, пересохло в горле от этого движения и она перевела взгляд на Лану. Та сделала движение глазами, которое переводилось: «боже мой, всë с тобой ясно».
— Проходите на свободное место. И постарайтесь запомнить, где находится моя аудитория, юная леди, — практически мальчишечья плутоватость вернулась на его лицо взамен ласковой улыбке. И его мягкий, почти бархатный голос не был лишëн той же поистине лисьей лукавости, под стать золотисто-рыжим волосам и пронзительно-зелëным глазам. — Подождите, фамилия?
Сырова, только сделавшая движение в сторону третьего ряда, замерла. Во-первых, такие голоса определëнно стоит запретить законодательно. Во-вторых, обращаться к девушкам так тоже не стоит, чтобы их губы не дрожали от сдерживаемых глупых улыбок, а щеки не горели. Максимально простой, но неожиданный вопрос совсем выбил из-под еë ног пол.
— Моя?
— Ваша, — не теряя ласкового озорного выражения лица, кивнул мужчина.
— Ста… Кхм. Пока Сырова, — выпалила она, желая провалиться под землю. Кто-то в аудитории хихикал и она была уверена, что над ней. Старов едва заметно прищурил глаза и намëк на искреннюю улыбку на его губах стал ещë отчëтливее, словно ответ его как-то по-доброму позабавил.
— Можете садиться, пока Сырова, — преподаватель отметил еë в журнале.
Лана со вздохом отодвинула свои вещи чуть дальше, освобождая на парте достаточно места для подруги. Та наконец села, а преподаватель отвлëкся на какого-то парня, который влетел в аудиторию с громкими извинениями, мол в пробке застрял. Потом было знакомство, объяснение правил сдачи предмета и прочей совершенно банальной ерунды. Сырова с тихим стуком уткнулась лбом в парту и обречëнно прикрыла глаза, слушая голос Старова.
— Эй, Чиз, всë ок? — Белка ткнула висок девушку пальцем. — Телефон нашла?
— Нашла, — она снова вздохнула и положила голову на бок, посмотрев на Белявскую. Та подпëрла подбородок кулаком и еë взгляд скользил то по лицу Сыровой, то к преподавателю. — Он назвал меня юной леди.
— О боже правый, я так и знала! — в сердцах, но всë ещë шëпотом воскликнула Лана. — Он всех так называет.
— Серьëзно? Блин. Таким же тоном? Прям так же? — Сырова выпрямилась, обращая внимание на кафедру. Старов сказал что-то забавное, по аудитории раздались смешки, и хотя девушка не услышала всей реплики, еë губы против воли тоже расплылись в улыбке.
Белявская коснулась предплечья подруги, словно привлекая внимание, и еë пронзительный взгляд заставил девушку потупить глаза.
— Ев, я серьëзно. Тебе пора перестать придавать слишком много значения каждому жесту понравившегося тебе человека.
— Знаю, — Ева закатила глаза и отвернулась, накидывая на себя маску безразличия. — У нас пара идëт, хватит болтать.
И через минут пять, когда Лана уже не думала о том, что сказала, Сырова добавила:
— И я не придаю значения. Просто прозвучало мило.
— Ага, я так и поняла.
Значения-то, конечно, она не придавала, а вот надëжный, как швейцарские часы, план всë-таки придумала. Разве зря она смотрела и читала столько романтики? Да, Сырова относилась к людям, которые способны заинтересовать с первого взгляда, лишь узнав получше, но именно с этой стороны она собиралась действовать.
«Мозгов у меня нет, но есть идея», — гордо подумала девушка и повернулась к подруге.
— Белка, слушай. План — я буду заваливать каждую контрольную, чтобы приходить переписывать еë наедине. Ну, как тебе? — Сырова подбоченилась, снова чувствуя уверенность. Скользкий лысый червячок в глубине души пискнул, что ей нечем заинтересовать преподавателя истории даже если он узнает свою студентку получше. А здесь и вторая проблема — она его студентка.
Лана только открыла рот, чтобы сказать что-нибудь лестное в адрес этой гениальной мысли, как Старов еë опередил, словно услышал разговор с третьего ряда.
— Напоминаю, что никаких пересдач в иные от выделенного для этого дня в конце сессии у меня не будет. Все ваши оценки сразу идут в журнал. На сегодня это всë. Я рад с вами всеми познакомиться и надеюсь на плодотворную работу дальше.
Глядя на подругу, которая выглядела так, будто еë окунули в воду, Белявская не сдержала смешка, который прозвучал совсем тихо из-за прижатой ко рту ладони. Но Сырова услышала и, агрессивно запихивая тетрадь и пенал в рюкзак, что-то пробормотала в адрес злюки-подруги, которая «даже поддержать не может».
— Слушать надо было, он в самом начале сказал об этом. И это банально, — Белка подхватила сумку и, подталкивая подругу к выходу, продолжила. — Дай угадаю, в твоей голове это так: вы одни в пустой аудитории, ты, конечно, не можешь понять тему и… До свидания, Даниэль Михайлович.
— До свидания, — тихо вторила Ева и ущипнула Лану за руку, ускоряясь. — Ну прекращай, Белка! Ничего такого я не думала.
Они вышли в практически пустой коридор, где помимо их группы ещë никого не было. Ева едва не столкнулась с кем-то из одногруппников, в последний миг отшатываясь за спину Ланы, и достала телефон, чтобы посмотреть номер следующей аудитории. По расписанию дальше стояла этика и это звучало достаточно интересно. Девушки, болтая о разной ерунде, спустились в холл, чтобы дождаться следующей пары.
Белявская села на диванчик, вытянув длинные ноги перед собой, и из-под опущенных ресниц стала наблюдать за подругой. Они были знакомы очень давно, ещë со средней школы, когда Сырова перевелась в их класс. Сдружились они настолько крепко, что решили поступать на одну специальность, и им стоило немалого труда попасть на бюджет в один университет. И очень уж хорошо Лана знала свою подругу. Правда была разница — перекинулась она парой слов с милой девушкой на улице, парнем, который придержал ей дверь или преподавателем, с которым она будет видеться два раза в неделю, да еще и так близко контактировать. Ева была достаточно влюбчивой, одного чужого заинтересованного взгляда хватало, чтобы девушка ещë пару дней думала о нëм (хотя в глубине души и не всегда верила, что видела искренний интерес), однако влюбляясь по-настоящему, сразу теряла весь игривый и смелый настрой. Погружаясь в размышления, всегда негативные, кричащие голосом низкой самооценки и родной бабушки, Сырова закрывалась в себе, словно в раковине. И тихо в ней страдала. К тому же Лана не знала, что из себя представляет их преподаватель, и хотела бы верить, что он не доставит Еве проблем, но…