Музыка глушит печаль.
Настали первые, но такие желанные выходные, а Данте, облокотившись о стену, ждал старшую сестру возле кабинета, в котором проходило прослушивание в хор. Эдвидже, как всегда, задерживалась. — Eddie, onestamente, a volte penso che anche tu farai tardi al tuo funerale. — вздохнув, сказал брюнет, когда девушка подбежала к нему. Итальянка лишь закатила глаза и с улыбкой вошла в класс, где собрались не только студенты, желающие проявить себя и стать частью хора или оркестра, но и просто желающие послушать выступления. С подачи Эдвидже к группе поддержки присоединились Фред с Джорджем и Ли, Эмили и Патриция, Донна с четырьмя соседками и Седриком, Арчи с Тиной и Мелиссой, Гермиона с младшим братом близнецов (кажется, его звали Рон, но Данте не был уверен, что запомнил его имя верно), а также некоторые из профессоров — Минерва с Римусом, Хагрид и Чарити с Помоной. — О, Эдди, ваша очередь через двух человек. — с улыбкой сказал Флитвик. Близнецы Риччи заняли места возле Донны, слушая выступление других студентов. Некоторые из них показывали действительно хороший результат, но подавляющему большинству нужно было чаще заниматься. Данте был уверен — залог успеха не в таланте, а в кропотливом труде. В детстве он добивался скорых результатов в игре на фортепиано благодаря хорошей зрительной памяти и музыкальному слуху, которые позволяли ему быстро учить легкие произведения и играть их без нот в последствии. Но развитие моторики, концентрации, координации и освоение сольфеджио требовали больших затрат сил и времени, а также умения преодолевать моральные болевые пороги, с которыми приходилось сталкиваться на каждой новой высоте. Безусловно предрасположенность к какому-то делу облегчает путь в самом его начале, но без упорства и, самое главное, — страсти, стать ограненным алмазом не удастся. Талант вводит вас в игру, но сила воли позволяет остаться в ней. В музыке он не был посредственностью, но и особыми дарованиями не отличался, в отличие от Эдди, зато был дотошным и скрупулезным во всем, чем занимался. Эти черты ему в полной мере достались в «наследство» от мамы, которая могла работать над одним эскизом платья или другого женского наряда месяцами, продумывая каждую мельчайшую деталь до тех пор, пока не будет уверенна, что сделала для проработки образа все, что было в ее силах. — Siete pronti? — шепотом спросил он у сестры, и она уверенно кивнула. Брюнет бегло пробежал по клавишам, разминая пальцы, пока Эдвидже настраивала штатив с микрофоном. — Maybe I, maybe you can make a change to the world. We're reaching out for a soul that's kind of lost in the dark. Светлый, насыщенный голос Эдди заполнил кабинет, невольно побуждая других бросить все перешептывания и полностью погрузиться в песню. — Maybe I maybe you can find the key to the stars. To catch the spirit of hope, to save one hopeless heart. Данте потратил весь вечер пятницы, наблюдая за метаниями Эдвидже: девушка долго не могла решить петь ли свою песню или известного исполнителя; должны быть стихи на английском, чтобы педагогу был понятен смысл, или лучше взять что-то на итальянском или французском, ведь оба эти языка были для нее родными, потому она чувствовала бы себя, как русалка в воде. При этом ей хотелось, чтобы произведение в полной мере раскрывало ее навыки владения голосом и диапазон, и, конечно же, было душевным. Риччи пресек большую часть вариантов сестры, ведь для них нужны были не только клавишные, но и, как минимум, гитара, а иногда и целый оркестр, и предложил остановиться на ее собственных песнях, чтобы показать не только вокальные данные, но и поэтические, и композиторские. — Maybe I, maybe you are just dreaming sometimes, but the world would be cold without dreamers like you. Брюнет периодически поглядывал в «зал», чтобы посмотреть на реакцию зрителей. Арчи с Тиной и Мелиссой больше наблюдали за игрой однокурсника, некоторые из конкурсантов с искренним довольством слушали Эдди, некоторые же недовольно перешептывались. Донна покачивала в такт головой, ее подруги смущенно хихикали, глядя на Данте, и тот решил подмигнуть им, чем вогнал их в краску. — Maybe I, maybe you are just aurors of love. Born to carry the flame bringin' light to the dark. Фред, казалось, ни разу не моргнул, глядя на Эдвидже, что не осталось незамеченным Джорджем и Ли, которые лукаво переглядывались, — они точно не упустят возможность подтрунить над парнем после. Рон откровенно скучал, а Гермиона изредка заинтересованно смотрела на брюнета, и когда тот подмигнул первокурсницам, резко сосредоточила все внимание на пении девушки. — You look up to the sky with all those questions in mind. All you need is to hear the voice of your heart. In a world full of pain someone's calling your name. Why don't we make it true. Maybe I, maybe you… Второй припев Эдди пела с небольшим надрывом, от чего ее голос звучал еще более объемно и плотно, резко контрастируя с ласковым исполнением в начале. Данте считал, что потенциал этой песни еще не раскрыт до конца — вокал Эдвидже отлично бы дополнил симфонический оркестр или даже электрогитара с барабанами, но они оба владели только клавишными. Может со временем она найдет музыкантов, с которыми будет работать над композициями, но это уже другая история. Когда близнецы закончили, Донна, Фред, Джордж и Ли стали им громко аплодировать, а Эдди, отойдя от микрофона, низко поклонилась и после стала отправлять всем воздушные поцелуи. — Giullare. — усмехнулся Данте, проходя мимо нее к друзьям. Эдвидже слегка ущипнула его за плечо и, упаковав микрофон, подбежала к профессорам, что стояли недалеко от студентов. — Джина говорила, что ты поешь, но я и представить не мог, что так… — с неким восторгом сказал Римус, а девушка благодарно улыбнулась. — Ви меня берете? — спросила она у Флитвика. — Конечно! Разве могут быть сомнения? — воскликнул он. — У тебя очень приятный голос, и песня такая… проникновенная. Никогда прежде ее не слышал. — Эдди сама ее написала. — сказал Данте, а преподаватели изумленно переглянулись. Новость о побеге массового убийцы не на шутку напугала их с сестрами, и одной ночью Эдвидже, мучаясь от бессонницы, пришла в комнату к брату, предлагая посидеть на крыше и понаблюдать за звездами. Это было их любимое занятие с раннего детства. Они могли до зари сидеть, выискивать известные созвездия, вспоминая легенды, которые были с ними связаны, а иногда придумывали свои собственные. В ту ночь во время потока Персеиды стихи родились сами собой, словно в сопровождении падающих звезд на Эдди спустилось вдохновение с легкой руки Евтерпы. Она вложила в них свои переживания, как поэт, делая всем большое одолжение — выворачивая душу наизнанку. — И стихи, и мелодию? — уточнил Флитвик, а девушка смущенно кивнула. — У тебя есть еще работы? Можешь показать как-нибудь? Пока Эдвидже болтала с профессором, Данте вернулся к «группе поддержки», краем уха улавливая разговор Минервы с Римусом: — А Джина разве пела? — поинтересовалась Макгонагалл, на что мужчина отрицательно покачал головой. — Интересно, в кого у них талант к музыке?.. — Вероятно, в отца. — предположил Люпин. Брюнет усмехнулся — их родители могли разве что напевать в разговорном тоне, но не более, и к игре на инструментах никогда не проявляли интерес. Они с Эдди сами не раз пытались понять, откуда у них музыкальность, и сошлись на мысли, что не все задатки должны наследоваться. — Отлично играешь. — с теплой улыбкой на губах сказал Седрик. — Давно занимаешься? — Десят лет. — парень тихо присвистнул, а Гермиона удивленно посмотрела на Риччи. — У вас сейчас есть какие-то планы? — поинтересовался Фред, поглядывая на Эдди, которая знакомилась с основным составом хора. — Ми хотьели начат делат карту. — Карту? По астрономии? — уточнила Грейнджер. — Нет, школи. — близнецы Уизли быстро переглянулись с Ли. — Здьес легко потеряться. В Шармбатоне нам на первом курсе видавали такие. — Мы можем провести вам экскурсию. — предложил Фред. — О какой экскурсии речь? — поинтересовалась Эдди, подойдя к группе. — Фредо хочет показат нам школу, чтоби нам било легче сделат карту. Брюнетка бросила на парня игриво-оценивающий взгляд, на что Уизли ответил ей тем же. — Соглашайтесь — никто лучше нас не знает Хогвартс. — уверенно сказал Джордж. — И ви согласны показат нам все, несмотря на пари? — спросила Эдвидже, лукаво выгнув бровь. — Пари — честный спорт, потому наши условия должны быть равны. — стрельнул бровями Фред.*
— … а потом мы подсыпали ей в чай кошачьей мяты! — смеясь, воскликнул Фред, рассказывая об их с братом проделках. — Мы ее такой довольной никогда не видели. — Эх, это был лучший урок трансфигурации. — мечтательно добавил Джордж, а Эдди лающе рассмеялась. Компания блуждала по запутанным коридорам замка уже третий час, а Данте с Эдди за это время смогли набросать лишь планы первых двух этажей, и то без учета заброшенных или закрытых проходов. Хотя они не жаловались — без помощи ребят им вряд ли удалось бы добраться даже до второго этажа за это время. — Я не понимаю, как вас до сих пор не отчислили. — с восторгом вздохнула Эдвидже. — Если би я хот раз попиталас проньести в школу навозную бомбу, меня би вигнали только за ее наличие. — Все настолько строго? — нахмурившись, спросил Фред, и Эдди тоскливо кивнула. — И как же ты развлекалась? — Перекрашивала студентам форму и волосы чарами, пускала мыльние пузири по коридорам, но от них не оставалос грязи, потому меня не могли за это отчислит, подсыпала как-то девочке порошок в напиток, которий на ньесколько часов изменил ее голос на кошачье мяуканье, ну и кому-то уши увеличила, кому-то волосы в носу удлинила. Один парен приставал ко мне — я зачаровала его ботинки, чтоби они летали за ним и пинали вьес ден. — И что же стало последней каплей? — Неудачний эксперимент. — размыто ответила Эдди, а Данте ухмыльнулся. — Слово «неудачний» слабо описывает масштабы случившегося. Девушка бросила на брата недовольный взгляд через плечо — они с Фредом шли чуть впереди от Данте и Джорджа, общаясь преимущественно друг с другом, а Уизли игриво смотрел на нее, предвкушая подробности. — Я перепутала заклинания и вместо дождя визвала поток грязи и… птичьего помета. Джордж переглянулся с братом и через несколько секунд громко рассмеялся вместе с ним. — Начала — договори. — лукаво сказал Данте, намекая, что это еще не вся история. — В общем… Я визвала поток в классе, которий бил прямо над кабинетом директрисы… — Ты его затопила?! — недоверчиво воскликнули Уизли, а девушка, поджав губы, кивнула. — Мерлин!!! — Меня вигнали в тот же дьен, а родителя пришлось возмещат ущерб и обучат меня на дому до конца семестра. — Черт возьми, сильно тебе досталось от них? — переглянувшись с братом, спросил Фред. — Ну, в привычном понимании нет — папа с мамой весьма спокойние и редко кричат, но иногда молчание хуже любой истерики. — О, я представляю, что было бы у нас: ФРЕДЕРИК ГИДЕОН УИЗЛИ! КАК ТЫ ПОСМЕЛ ЗАТОПИТЬ КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА! Я ТАК ТОБОЙ РАЗОЧАРОВАНА! МЫ ТЕБЯ ТАК НЕ ВОСПИТЫВАЛИ! — высоким голосом, до пугающего похожим на женский, воскликнул Джордж. — Федерико? — Гидеон? Одновременно уточнили Риччи, глядя на Фреда, а тот с легким недовольством посмотрел на брата. — Забудьте это имя. — Почему? Тебе не нравится? — Я к нему не привык. Меня всегда называют «Фред». — Когда не ругают. — с насмешкой добавил Джордж. Данте переглянулся с сестрой и понял, что они думают об одном и том же — парень воспринимает свое имя почти как оскорбление, что часто бывает у детей, чьи полные имена родители используют, чтобы показать насколько они недовольны их поведением. — Зря. По-моему, оно очьен красивое. — пожав плечами, сказала Эдди, и Фред тут же улыбнулся, отводя взгляд в сторону. — Он всегда такой? — шепотом спросил Данте у Джорджа. — Нет, но я не помню, чтобы кто-то прежде говорил ему подобное. — Так, а что было после того, как ты вернулась домой? — поинтересовался Фред — их с Эдди руки свободно болтались вдоль тела (когда она ими не жестикулировала) и иногда слегка соприкасались. — Меня посадили под домашний арест на месяц и не разрешали видеться ни с друзьями, которие жили рядом, ни с кузенами. И забрали у меня фортепиано с микрофоном на это время, чтоби я все время занималас учебой. Мама помогала мне, но с некоторими предметами я справлялас сама. Потом они заметили, что я делаю успехи, и разрешили снова играт и гулять в городе по несколько часов в дьен. — А как ты сдала годовые экзамены? — озадаченно спросил Джордж. — В Министерстве. Как и все, кто обучается дома, а не в школах. — А почему именно Хогвартс? — Меня би вряд ли приняли в другую школу — мадам Максим написала мне такую блистатьельную характеристику, что многие били слишком ослеплени моими способностями. — иронично сказала Эдди, активно жестикулируя. — А здьес, как сказала мама, — «и так проблеми с дисциплиной, а точнее с ее отсутствием». Уизли косо переглянулись, а Данте остановился у ближайшей статуи горбатой ведьмы, собираясь добавить упоминания о ней на карту в качестве отличительной черты коридора. — У нее ест название? — перебил он ребят. — Э-э, горбатая ведьма? — ответил неуверенно Джордж, почесав затылок, но Риччи такой ответ вполне устроил. — Я думаю, на сегодня хватит. — брюнет посмотрел на сестру, и она уверенно кивнула. — Может нам стоит вернуться — там обьед должен скоро начаться, если ми его еще не пропустили. Ребята дружно поддержали эту идею и направились в Большой зал, попутно расспрашивая друг друга о школах, и в какой-то момент близнецы Уизли стали рассказывать о странных и пугающих событиях прошлого года, о чудовище Слизерина, об «окаменевших» маглорожденных, о том, как это коснулось их семьи, а Данте все больше убеждался, что излишняя, как ему казалось, предвзятость мамы к этой школе взялась не на пустом месте. Ему было интересно, знала ли она о том, что какое-то существо, судя по описанию его воздействия на людей — василиск, нападало на маглорожденных и утащило первокурсницу в свое «логово», и что двое второкурсников без чьей-либо помощи отправились спасать малышку? Вряд ли — иначе мама бы ни в коем случае не допустила их перевод в Хогвартс. Мысль о том, стоит ли ей это рассказывать, неприятно зудела у него на подкорках.