Любовь — начало, как всякого похвального плода,
так и всего, за что карать пристало.
В Рождество Данте проснулся поздно утром и обнаружил, что Арчи тоже до сих пор находится в мире грез. Приподнявшись на предплечьях, он заметил множество подарочных коробок, стоявших возле их кроватей, и, потянувшись, поспешил их открыть. В самой большой из них Риччи нашел свой праздничный костюм с рубашкой, галстуком-бабочкой и серебристым платком, в тон к платью Флер (как ему казалось), а также новый парфюм и записку с поздравлениями от мамы. Он поспешил повесить наряд в шкаф, и ненамеренно разбудил своим шорохом соседа. — С Рождеством! — лучезарно улыбнулся Данте, а Арчи что-то неразборчиво пробормотал, помахав ему рукой. — Подарки пришли. Олдридж заинтересовано осмотрелся и вскоре побрел в ванную, а Риччи продолжил распаковку, испытывая беспечную радость, подобно ребенку. От бабушки с дедушкой он получил новый кожаный именной кошелек с тремя отделами для разных по номиналу монет и несколько бутылей домашнего вина; от Эдди и Донаты — новую ручку с набором съемных перьев и конфеты; от Фреда с Джорджем — набор их личных изобретений и совместное канареечное фото в рамке; от Мелисы, Арчи и Тины — несколько новых пластинок магловских британских групп и ассорти нетающего клубничного мороженного с разными добавками; от Флер и Одри — корзину французских сыров, вина, колбас, хлеба и сладостей. А последний подарок был от Гермионы — портсигар с его инициалами и магловская зажигалка с гравировкой в виде змеи. Данте вздохнул, проводя пальцами по контуру узора, ощущая некое сомнение в том, что имеет право принять презент. Хотя брюнет также заранее подготовил для нее книгу, которую она вряд ли найдет в библиотеке или на полках магазинов Туманного Альбиона, после их ссоры ему казалось неправильным пользоваться этими портсигаром и зажигалкой. Казалось бы, еще несколько мгновений назад Риччи был всецело поглощен предвкушением праздника, испытывая приятно волнующий трепет от предстоящего бала, но столь небольшая деталь единовременно погрузила его в омут туманных сомнений. — О! Данте, спасибо! — радостно голос Олдриджа отвлек парня от тягостных мыслей. Он удивленно вскинул брови, не заметив, когда Арчи успел присоединиться к нему, но шатен даже не смотрел на него: все внимание Арчибальда было приковано к переводам трактатов известных иностранных алхимиков — Дзю Йена из Китая и Парацельса из Швейцарии. Данте мягко улыбнулся и пододвинул к другу котел для зелий, который купили для него Доната с Эдди, и корзину с французскими деликатесами. — Угощайся.*
Завтрак Риччи благополучно пропустил, объедаясь всем, что ему подарили, а после роскошного праздничного обеда пошел во двор играть в снежки вместе с Фредом, Джорджем, Гарри, Роном и Ли. Эдди с Донатой и Полумной лепили снеговика, которого парни часто пытались разрушить, за что были атакованы зачарованными снежками. Гермиона тоже играла со всеми, но держалась от Данте в стороне, изредка бросая на него косые взгляды, суть которых он никак не мог понять. К пяти часам вечера девушки ушли собираться на бал, а ребята дурачились до семи вечера, потеряв счет времени, пока преподаватели не загнали их в замок. За двадцать минут до начала праздника Данте стоял у кареты Шамрбатона, ожидая Флер, и ловил на себе удивленные взгляды — все же его чисто черный костюм с черно-серебристыми запонками, что подарила Тина в прошлом году, сильно контрастировал на фоне разноцветных нарядов других студентов. А может, думал он, все дело в его волосах, которые были аккуратно уложены гелем и не падали ему на глаза, как обычно. — Прекрасно виглядишь, Флер. — улыбнулся Риччи, рассматривая подругу. На ней было длинное платье-бюстье из плиссированной серебристой ткани, а волосы блестящими волнами покрывали ее плечи и спину. — Merci. — мелодично ответила она и взяла его под руку. — Отличний костюм. Завязав непринужденную беседу, они направились в холл, где у входа в Большой зал собирались ученики. Арчи пришел с Мелиссой — незадолго до начала каникул ему удалось помириться с ней и объяснить ситуацию, но девушка, чтобы убедиться в его словах, спросила у Клэр напрямую, что тогда произошло. Француженка призналась, что не знала об их отношениях и извинилась, хоть и отношение Лис к ней от этого не сильно изменилось — все же она использовала свое обаяние, чтобы очаровать парня, а это было равносильно подмешиванию любовного зелья, что многими в волшебном сообществе приравнивалось к насилию. Тина пришла вместе с Петру, одетая в винного цвета платье, в тон подходящее к его парадному костюму. Джордж приобнимал за талию Одри, на которой было легкое васильковое платье на тонких бретелях с юбкой-колокольчиком, и болтал с Эдди и Фредом, который не сводил с итальянки восхищенный взгляд. Эдвидже была одета в черное обтягивающее платье в пол с длинными рукавами. Оно полностью закрывало ее фигуру спереди, но оголяло спину до поясницы, на которой располагалось серебряное кольцо, удерживающее шлейф. А ее волосы были собраны в аккуратные жгуты по бокам, формирующие пучок на затылке. Риччи успел лишь помахать друзьям и сестре, как услышал голос Макгонагалл: — Участники Турнира, пожалуйста, пройдите сюда. Пара поспешила подойти к декану Гриффиндора, а следом за ними пришли остальные. — Вы войдете последними, когда все студенты займут места за столами. Ваши места будут рядом с судейской коллегией. Флер подвела Данте ближе ко входу, чтобы первой церемонно войти в зал из всех чемпионов, а за ними выстроились Седрик, Гарри и Крам со своими парами. — Привет, Гарри. Привет, Парвати. — услышал брюнет знакомый голос и обернулся. Рядом с Виктором стояла Гермиона и, улыбаясь, махала друзьям. Он изумленно смотрел на девушку, которая выглядела поразительно женственно. Ее обычно непослушные волосы были собраны в гладкий узел, легкое небесного цвета платье подчеркивало тонкую фигуру, а на губах играла мягкая улыбка, обрамляющая ряд ровных белых зубов. И не один Риччи был удивлен: все проходящие мимо студенты не сводили с Грейнджер взгляды — кто-то ей одобрительно улыбался, а кто-то смотрел так, словно хотел ее убить. Наиболее озлобленными к ней были девушки, что стайкой бегали за Виктором все это время, и ее однокурсники со Слизерина, которые вечно дразнили шатенку из-за больших зубов и происхождения. Но никто не осмелился сказать ей ни слова, чтобы как-то задеть или унизить. Брюнет слабо усмехнулся, думая об одном: кто бы что ни говорил о личном обаянии и уме — все решает естественная красота. Двери в Большой зал распахнулись, и ученики потоком хлынули внутрь, оживленно болтая. Когда все наконец уселись по местам, Макгонагалл велела чемпионам встать друг за другом парами и следовать за ней. При их появлении весь зал захлопал, и Минерва повела их к большому круглому столу в дальнем конце, за которым сидели судьи. Данте с любопытством рассматривал убранство зала: стены серебрились инеем; с темного, усыпанного звездами потолка свисали гирлянды из омелы и плюща. Длинные обеденные столы исчезли, вместо них — сотня столиков, каждый человек на десять. На столиках уютно горели фонарики. Подходя к судейскому столу, который возглавлял Дамблдор, приветствую чемпионов, парень заметил маму. Она сидела рядом с мадам Максим напротив Перси и нежно улыбалась сыну. На ней тоже было черное платье из плотной блестящей ткани с тонкими бретелями и прямым срезом, приоткрывающим ключицы, на плечах — широкая накидка из той же ткани, а на ушах — аккуратные серебряные серьги в виде небольших змей, которые «кусали» ее за мочки. — С Рождеством. — прошептала Джованна, когда пара подошла к ней. — С Рождеством. — улыбнулись они. Данте наклонился, чтобы поцеловать маму в щеку, и выдвинул стул для Флер рядом с ней. — Ты не говорила, что придешь. — спокойно сказал он, радостно смотря на Джину. — Мистер Кеннет попросил подменить его — он с семьей уехал в отпуск. — брюнетка слегка пожала плечами и принялась рассматривать меню. Дамблдор показал, как нужно делать заказ, и Риччи остановил свой выбор на жарком из мидий, кальмаров и креветок в винном соусе с гарниром из спаржи на гриле и пюре из цветной капусты. Флер взяла радужную форель на гриле с фенхелем, а Джованна — бараньи отбивные с запеченным картофелем и теплое сливочное пиво. — Эта еда такая тьяжелая. — покачала головой Делакур, глядя на заказ Джины. — Я привыкла. — беззлобно усмехнулась она. — Как твой магазин? — поинтересовался брюнет, делая глоток вина. — Неплохо. Люди, пока еще, относятся скептично, но с сотрудниками мне повезло. Джованна сосредоточилась на трапезе, а Данте перевел взгляд, рассматривая людей за столом: рядом с ним сидели Седрик с Чжоу, наслаждаясь компанией друг друга; чуть дальше — Гермиона с Крамом, который ей с улыбкой что-то рассказывал, а напротив Гарри делал вид, что слушает болтовню Перси. Каркаров не сводил холодный взгляд со своего чемпиона и, сухо рассмеявшись, попросил его не болтать лишнего о школе. Дамблдор вступил с ним в деликатный спор, а Джина с неприкрытым презрением смотрела на Игоря, что не осталось незамеченным ее сыном. — Как здоровье вашего отца? — перевел тему Каркаров, обратившись к итальянке. — Не дождетесь. — ухмыльнулась она, в упор глядя на мужчину, и тот, поджав губы, резко от нее отвернулся. — Джувэнна его знает? — шепотом изумленно спросила Флер. — Похоже не только она с ним знакома. — прошептал подруге брюнет, искоса смотря на маму, которая вновь вернулась к разговору с мадам Максим. — П'госто убожество! — воскликнула Флер, обводя взглядом зал, а остальные с любопытством посмотрели на нее. — У нас во дво'гце Т'гапезную ук'гашают ледяные скульпту'гы. Они не тают и пе'геливаются всеми цветами 'адуги. А какая у нас еда! А хо'г лесных нимф! Мы едим, а они поют. И в холлах никаких ужасных 'ыца'гей без головы. А поп'гобуй залети в Шармбатон полте'гейст, его выгонят с т'геском, вот так! — она с силой хлопнула по столу ладонью. — Скажи ведь, Данте! — Да, там действительно красивее. — кивнул он, замечая тень недовольства на лицах других учеников Хогвартса, но не придал этому значения. — И все же, потолок мне здьес нравится больше. Делакур задумчиво посмотрела на звездное небо, словно оценивала его. — Да, к'гасиво. Дождавшись, когда ученики поужинают, Дамблдор встал и пригласил всех последовать его примеру. Он взмахнул волшебной палочкой, и столы отъехали к стенам, образовав пустое пространство. Еще один взмах, и вдоль правой стены выросла сцена — с барабанами, гитарами, лютней, виолончелью, волынкой и роялем. На сцену вышел ансамбль «Ведуньи», встреченный восторженными рукоплесканиями. У ведуний были длинные растрепанные волосы, а черные мантии нарочито порваны и потерты. Музыканты разобрали инструменты, фонарики на столах погасли, и чемпионы со своими парами поднялись со своих мест. Заиграла грустная медленная мелодия, и пары вышли на ярко освещенную середину зала. Данте ловко вел Флер в танце, лучезарно ей улыбаясь, а она периодически возникала, что песня слишком тоскливая. Рядом с ними кружились Эдди с Фредом, сбиваясь с темпа, но их это совсем не волновало, и Доната с Симусом. Девушка ярко улыбалась, наслаждаясь вечером, а Финниган робел каждый раз, когда итальянец бросал на него косой взгляд. Донатэлла была единственной Риччи, кто не надел черное: на ней было пышное платье до щиколоток с многослойной юбкой из тонкой ткани приглушенного мятного цвета. Верх наряда был сетчатым, плотно расшитым крупным узором розовых и сиреневых цветов в нежных тонах, что спускались к юбке. А ее длинные волосы были собраны в две французские косы с вплетенными в них лентами в тон вышивке. Бросив напоследок еще один придирчивый взгляд на Симуса, за что в ответ получил от Донаты недовольную гримасу, Данте развернулся в танце и неожиданно заметил рядом маму, танцующую в паре с Перси. — Ее хотел п'гигласить тот волшебник, что вел пе'гвый ту'г, — сказала Флер, глядя на его озадаченное выражение лица, — а этот па'гень заметил, что Джувэнне некомфо'гтно и позвал ее пе'гед ним. Данте ухмыльнулся и стал высматривать в зале Джорджа, надеясь, что тот тоже видит Джину в паре с Перси. Долго искать не пришлось: длинные рыжие волосы Уизли светились на фоне остальных огнем, а его отсутствующие выражение лица выдавало пораженность — не то самому факту того, что Джованна танцует с его занудным братом, не то, что Перси вообще умеет танцевать. — Спорим, он бы сейчас хотел быть на его месте?! — крикнул Данте Фреду, кружа мимо них с Эдди. — Впервые в жизни! И, скорее всего, в последний раз тоже! — задорно рассмеялся он. Мелодия подошла к концу, и все Риччи со своими парами направились к Джине. Она не стала их задерживать, желая, чтобы они наслаждались вечером, и сама ушла к Макгонагалл, а ребята вернулись на импровизированную танцплощадку. Эдди с Фредом дико танцевали что-то непонятное, а студенты сторонились их, боясь, что те их заденут руками или ногами; Данте один быстрый танец провел в паре с Донатой, и, казалось, что они пытаются посоревноваться с Эдвидже, кто более безумен в своих движениях. А Джованна, стоя в стороне, с нежностью наблюдала за своими детьми, искренне радуясь их беззаботному веселью.*
— Я пойду возму пунш. — отдышавшись, сказал брюнет Флер и направился к столику с напитками. Ожидая своей очереди, он услышал какой-то шум. Обернувшись, парень увидел Рона и Гермиону, которые о чем-то громко препирались, но не мог разобрать ни слова из-за музыки. — О, вот ти где! — воскликнула Эдвидже, хватая брата за руку. — Пойдем, сейчас наш выход! — Да, черт... — пробормотал Данте, на ходу сделав несколько крупных глотков освежающего напитка, и поспешил с сестрой к сцене. — У нас сейчас будут небольшие изменения, — обратился солист группы к ученикам, — мы скоро вернемся. Близнецы поднялись к музыкантам, приветствуя их, пока они ставили на место свои инструменты, а студенты ошеломленно смотрели на сцену, пытаясь понять, что происходит. Брюнет сел за рояль и, подняв крышку, быстро пробежал пальцами по клавишам, проверяя настроенность струн, а Эдвидже снимала микрофон со стойки. — Добрый вьечер. — улыбнулась она, глядя в зал на друзей. — Мы с Данте подготовили песню для вас… Она о любви… Об ошибках, которие мы часто совершаем, и о прощении... Эдди поджала губы, неуверенно глядя на учеников, а Фред с Джорджем стали громко хлопать и свистеть, пытаясь подбодрить близнецов. — Объявляем белий танец. — ухмыльнулась она, подмигнув толпе. — С Рождьеством! Брюнет начал играть проигрыш, а ребята, постепенно разбивались на пары, и только Фред стоял в стороне с бутылкой сливочного пива в руках и наблюдал за Эдвидже. — D'accord, il existait d'autres façons de se quitter. — тихо запела Риччи, слегка наклонив голову. — Quelques éclats de verre auraient peut-être pu nous aider… Dans ce silence amer, j'ai décidé de pardonner les erreurs qu'on peut faire à trop s'aimer. Она практически прошептала эти строки с придыханием так, словно ей было больно говорить об этом, а в конце подняла взгляд на зрителей и запела более уверенно, но все еще нежно. Эдди немного меняла темп в сравнении с тем, как пела на репетициях, из-за чего Данте приходилось подстраиваться под нее и местами импровизировать, но ему все равно удавалось наблюдать за студентами в зале. Он заметил, что мама подошла к Фреду и стала вместе с ним смотреть на сцену, изредка о чем-то переговариваясь. Возможно, предположил Риччи, она переводила песню. — D'accord je t'ai confié tous mes sourires, tous mes secrets. Même ceux, dont seul un frère est le gardien inavoué. Dans cette maison de pierre, Pluton nous regardait danser. J'ai tant voulu la guerre de corps qui se faisaient la paix! С каждой строчкой пение Эдди становилось все более плотным и громким, переходя в оформленный крик к припеву. Она подняла взгляд к потолку, вскинув свободную руку в сторону, и слегка отклонилась назад, беря верхние ноты, а Данте со стороны казалось, что сестра будто бы отдает себя на растерзание собственным эмоциям и чувствам, вложенным в эту песню. — Je t'aime, je t'aime! Je t'aime, je t'aime! Je t'aime, je t'aime! — повторяла Эдвидже, то крича, то переходя на шепот, как обезумевшая, а многие пары перестали танцевать, ошеломленно глядя на нее. — Comme un loup, comme un roi, comme un homme que je ne suis pas… Tu vois, je t'aime comme ça… Несколько мгновений в зале стояла полная тишина, пока Фред с Джованной, Джорджем, Ли и студентами Шармбатона не начала громко хлопать, свистеть и кричать, приветствуя близнецов, а многие ученики постепенно подхватили их порыв. Эдвидже низко поклонилась залу, скрестив ладони на груди, а Данте ограничился вежливым наклоном головы, прежде чем уйти со сцены. Дождавшись сестру, он пошел к маме с Фредом, возле которых собрались Джордж с Одри и Флер. — Это было п'гек'гасно! — наперебой сказали девушки, обняв брюнетку, а Уизли оторопело смотрел на Эдди, нервно покусывая губу. — Это твои стихи? — спросила Джина, поцеловав детей в щеки, а Эдвидже кивнула. — Очень красиво. Очень. — Спасибо. — робко улыбнулась она и обняла маму, а после перевела взгляд на Фреда, не скрывая, что ждет его мнения. — Я… — он быстро облизал губы и откашлялся. — Я ничего лучше не слышал. На лице девушки растянулась широкая улыбка, и она бросилась обнимать парня, а Джованна лукаво переглянулась с сыном. — Не хочешь выйти пройтис? — спросил Данте у мамы, и та, укрыв плечи накидкой, вышла вместе с ним во двор. В розовом саду мерцали, порхая с куста на куст, крохотные феи. Риччи спустились по лестнице и очутились в гроте, полном цветущих розовых кустов, между ними бежали извилистые дорожки, мощенные цветной плиткой, а над ними высились каменные статуи. Где-то плескалась вода, должно быть, фонтан. Здесь и там на резных скамьях сидели ученики, отдыхая от танцев. Брюнет вытащил пачку сигарет и протянул маме. Джина вытащила из клатча мундштук и подкурила сигарету. — Как ты? — обеспокоенно поинтересовался он, видя, что у мамы дрожат руки. Джованна медленно выдохнула дым, поднимая взгляд к звездному небу. — Привыкаю… — прошептала она. — Как твоя учеба? Мне писали, что твои результаты ухудшились. — Сейчас уже лучше. — Знаешь, не переживай сильно из-за оценок… Это только промежуточные баллы — они ни что не повлияют. Данте благодарно улыбнулся, приобняв маму за плечи. Она никогда не заставляла их быть лучшими в учебе или в чем-либо в принципе, и это очень облегчало им любые их начинания, ведь никакого давления со стороны они не испытывали. — Diamine, Данте, ты уже выше меня даже, когда я на каблуках! — пораженно воскликнула Джованна, глядя на сына снизу-вверх, а брюнет рассмеялся и крепче обнял ее. — Я вибрал тему для проекта. — Джина вопросительно подняла брови. — Это реформа образования в Хогвартсе. — Ты… хочешь остаться в Англии после учебы? — не скрывая потрясения, медленно спросила она. — Не знаю. — пожал плечами Данте и потушил окурок. — Я думаю подат в разние Министерства докумьенты, а там, куда примут, туда и поеду. А проект мне хот какой-то нужен. — Поверить не могу, что тебе до выпуска полтора года осталось… — Ну, мам… — вздохнул он, а Джина игриво толкнула его локтем в бок, качая головой. — Когда-нибудь сам поймешь. — усмехнулась она, на что брюнет лишь закатил глаза, ухмыляясь. — Пойдем в замок. Джованна взяла сына под руку и вернулась в Большой зал, где начала играть очередная медленная песня. — Потанцуем? — предложил Данте, протянув маме руку, и она, посмотрев на него блуждающим, тоскливым взглядом, согласилась. Они медленно кружились на месте, погруженные каждый в свои мысли. Джина слегка касалась головой подбородка сына, крепко сжимая его ладонь своей, а он бережно приобнимал ее за талию, сквозь ткань ощущая выпирающие ребра. Данте осторожно переместил руку на спину мамы, будто боялся, что может как-то ей навредить: Джина всегда отличалась выразительной фигурой — даже на школьных снимках, — хоть и никогда не была полной, и такая худоба беспокоила парня. — Не переживай, это все из-за скверной местной кухни. — словно понимая, о чем думает сын, мягко сказала Джина и успокаивающе улыбнулась. Данте думал спросить, почему ей не готовят эльфы, или почему бы ей не заказывать еду других кухонь, но лишь усмехнулся ее колкости, зная, что есть вещи, которые стоит оставлять, как есть. Когда танец закончился, он поцеловал мамину ладонь и поспешил вернуться к Флер, к которой многие набивались в пару, пока его не было рядом.*
Желая проветриться от духоты в зале, Риччи с Делакур вышли в сад, где многие парочки прятались среди кустов или за углами, предаваясь юношеским страстям. — Как тебе вечер? — Ох, неплохо. Но лучше бы вы иг'гали все медленные песни! Эта г'гуппа слишком тоскливую музыку пишет. Парень усмехнулся, как, подходя к фонтану, заметил две огромные фигуры, что сидели у самой воды и любовались лунными бликами. — Это что, мадам Максим? — пораженно прошептал он подруге, а она, приподнявшись на носках, чтобы лучше рассмотреть пару, активно закивала. — Я как вас увидел, сразу все понял. — раздался охрипший голос Хагрида. — Это ваш п'гофессо'г! — воскликнула Делакур, а брюнет слегка потянул ее за руку, чтобы их не заметили, и прислонил палец к своим губам, намекая, чтобы она была тише. — Что вы поняли, 'Агрид? — промурлыкала басом мадам Максим. — Понял, что мы с вами… одинаковые. У вас кто, отец аль мать? — Я не понимаю вас, 'Агрид… — О чем он гово'гит?.. — поинтересовалась Флер, а Хагрид с Олимпией замерли, прислушиваясь к шуму. Данте повернулся к подруге лицом и прислонился своей щекой к ее, а девушка изумленно округлила глаза. — Обними меня, чтоби они не подумали, что мы подслушиваем. — прошептал он, и девушка обвила его шею руками. Со стороны казалось, что они целуются, но их это не волновало — разговор учителей их интересовал куда больше. — У меня — мать. — продолжил Хагрид. — Может, самая последняя в Англии. Я ее и не помню толком… она нас бросила. Мне и трех годков не было. Да и какая из нее мамка! Не в их это обычае. Что с ней сталося? Не знаю. Может, давно померла… Как она ушла, отец долго убивался. Крохотной был такой. Я его в шесть лет на комод сажал, коли надоест шибко. Оченно любил его смешить… — Хагрид замолчал. Мадам Максим сидела, не шелохнувшись, и молча глядела на серебристые струи фонтана. — Отец, конечно, меня растил… а потом взял и помер — я только в школу пошел. И мне уж тут все самому пришлось. Дамблдор, однако, помог. Всегда был такой добрый… Хагрид вытянул из кармана огромный шелковый в крапинку платок и громко высморкался. — Что это я все о себе… Мне про вас интересно. Вы-то по матери, по отцу? Мадам Максим вдруг поднялась и сказала: — Здесь холодно. — но какой бы холодной ни была погода, голос ее звучал еще холоднее. — Пора идти в замок. — А? В замок? Посидите еще, я никогда не встречал других, как я. — Других каких? — ледяным тоном спросила мадам Максим. — Полувеликанов, конечно, кого же еще? — Да как вы смеете, 'Агрид?! — вскричала Олимпия, а Флер с Данте невольно подскочили от неожиданности и отступили от кустов, как тут же столкнулись с недоумевающими взглядами Гарри и Рона. — Такой оскорблений! Полувеликан? Муа? Я… я просто широка в кости! Мадам Максим умчалась, с треском ломая кусты. Испуганные светлячки стайками взмывали в воздух, а Хагрид остался сидеть на скамье и глядел ей вслед — в темноте нельзя было разобрать, что выражало его лицо. Потом он встал и пошел, но не в замок, а во мрак ночи, в сторону своей хижины. — Пойдем обратно? — предложил Риччи, и Делакур, согласившись, всю дорогу к замку возмущалась тому, что Хагрид посмел поднять такую щепетильную тему с Олимпией. Данте же, хоть и понимал, насколько это было некрасиво, все равно сопереживал Рубеусу, ведь знал, что тот действительно не хотел обидеть мадам Максим. И совсем не мог представить, каково ему было всю жизнь жить, не встречая подобных себе полукровок.*
Ближе к концу вечера Риччи стоял у стола с напитками, отдыхая от очередного танцевального раунда. Некоторые студенты так и не вернулись с прогулки по саду, часть девушек плакала на лестнице в холле, а некоторые парни, надувшись, сидели в одиночестве за столиками. Брюнет потянулся за канапе и случайно задел рукой ладонь другой девушки. — Ой, простите… — он повернулся и заметил Гермиону, что смущенно смотрела на него. — Привет. Парень вежливо улыбнулся и взял закуску, а шатенка кивнула и сделала глоток лимонада. — Вы блестяще выступили с Эдди. — робко сказала она, стараясь не сталкиваться с итальянцем взглядом. — Спасибо. — искренне сказал он. — И за подарок тоже болшое спасибо. — И тебе! — сердечно поблагодарила Грейнджер. — Данте, я… Прости за то, что я тогда сказала о твоей семье… Девушка опустила взгляд в пол, будто пыталась подобрать слова, а брюнет ближе подошел к ней и забрал из ее рук бокал, оставляя его на стол. — Хорошо, — ухмыльнулся он, — если потанцуешь со мной. Гермиона удивленно округлила глаза, вглядываясь в черты Риччи, словно пыталась понять, не послышалось ли ей. Данте протянул руку в ожидании, а девушка подняла вверх указательный палец, протараторив "минутку" и ушла к Виктору. Крам оценивающе посмотрел на итальянца, на что Данте ему приветливо помахал, и кивнул, а после отправился к Флер, что болтала с Седриком и Чжоу. Данте вывел Гермиону в центр зала и бережно положил одну ладонь ей на талию, а второй взял ее руку. — Ты прекрасно выглядишь, Эрмиона. — глядя девушке в глаза, сказал он, а она невольно покраснела и робко улыбнулась. — Ты тоже… Тебе идет такая прическа. — Спасибо, но не думаю, что готов каждий дьен этот гель наносит. — «Просто блеск»? — предположила она, а Риччи кивнул. — Ох, с ним столько мороки! — Зато какой результат. — Грейнджер мягко рассмеялась. — Ты танцевала раньше? — девушка отрицательно покачала головой, а парень удивленно вскинул брови. — У тебя очьен хорошо получается. Данте быстрее закружил Гермиону по залу, а она от волнения крепче сжала его ладонь своей, но продолжала радостно улыбаться. Вскоре песня доиграла, а Риччи вежливо поцеловал ладонь подруги, и та, будто не зная куда себя деть, покрылась румянцем и потупила взгляд. — Спасибо за танец. — Данте подвел ее к Виктору и, попрощавшись, забрал Флер, чтобы проводить ее к карете. — Жаль, што только до полуношши бал сделали. — вздохнула она. — Да! Нет бы хотя бы до часу ночи… Мы вьед не дети в конце концов! Ну... большая часть. Флер мелодично засмеялась, а Риччи накинул ей на плечи пиджак, чтобы она не продрогла. — Спасибо за вечер. — ласково улыбнулась девушка, стоя у двери кареты. — Тебе спасибо. — улыбнулся в ответ он и, забрав из рук подруги пиджак, направился к замку, по пути замечая знакомую рыжую макушку, которая в компании невысокой девушки кралась в сторону "жилища" французов, стараясь не попасться на глаза преподавателям.