Быть вне закона достаточно плохо, а быть бунтарем еще опаснее.
— Данте, поможешь? Эдди просунула голову через приоткрытую дверь в комнату парней, глядя на брата, который лежал на своей постели с книгой по магическим законам в руках. Он снял очки и приподнялся на постели, опираясь на предплечья. — С чем? — Сирио показал комнату, в которой я могу репьетироват. Хочу инструменты перенести. Данте вложил закладку и оставил книгу на тумбочке, а сам пошел за сестрой. В комнате Эдди возле чемодана стоял ее синтезатор, микрофон со стойкой и виниловый проигрыватель. — Надо их умьеншит. Так проще, чем левитировать. — брюнетка согласно кивнула и достала палочку: — Редуцио. Синтезатор стал уменьшаться на глазах, пока не достиг размера саквояжа. Парень взял его под мышку, а Эдвидже подняла проигрыватель с микрофоном, которые стали не больше ридикюля. — Куда нести? — На третий этаж. Они быстро спустились вниз, и девушка повела брата в дальнюю часть этажа. Соседние комнаты были открыты — в них убирались Уизли с Гермионой. Увидев, что Риччи тащат инструменты, ребята демонстративно одарили их недовольными взглядами, а Данте им подмигнул, лукаво ухмыляясь. — Энгоргио. — Эдди увеличила предметы до прежних размеров и стала левитировать их по комнате, расставляя так, чтобы ей было удобно. — Сыграем? — Давай. Брюнетка улыбнулась и начала настраивать микрофон, а Данте наложил на дверь и стены заглушающие чары, чтобы не мешать остальным и сел за синтезатор. Эдвидже начала распеваться, а брюнет, играя, осматривал комнату: потолки в ней были выше, чем в их спальнях и имели более округлую форму, плавно переходя в стены, облицованные плиткой; на улицу выходило только одно окно, что мешало освещению, но не давало лишним шумам проникнуть в помещение. Акустика действительно была хороша, но звук слишком долго затухал. — Я хочу начат с новой. — Эдди открыла тетрадь на нужной странице и поставила перед братом. Он быстро просмотрел ноты и проиграл несколько аккордов. — Готова? — девушка кивнула. Они репетировали около часа, но Эдвидже так и не удалось добиться желаемого звучания, хоть Данте и считал, что она слишком к себе придирается. — Показалос? — брюнет посмотрел на дверь, услышав стук, а девушка пожала плечами. — Пойду проверю. Риччи подошла к двери, прислушалась и открыла ее, а за ней стоял Блэк, опираясь рукой на стену. — Не помешал? — О, заходи! — улыбнулась она и распахнула дверь шире. — Он хотьел послушат. — объяснила Эдди брату. — Ты тоже играешь и поешь? — удивленно смотрел Сириус. — В основном играю. — Клавишные или что-то еще? — Только клавишные, остальные не особо привлекают. — Блэк как-то неуверенно переступил с ноги на ногу, скрестив руки на груди, словно был не у себя дома. — Может сядешь? — предложила Эдди, кивнув в сторону кресла. — Есть любимая песня? — поинтересовалась она, когда Сириус сел. — Ну… Я так и не вспомню. — он потер подбородок, на котором отросла заметная щетина. — Я многое забыл за эти годы… Блэк вперил в пол, а Данте взволнованно переглянулся с сестрой. — Можешь петь все, что тебе хочется. — спохватился Сириус, а Эдвидже подошла к брату и прошептала название песни. Данте знал мелодию наизусть, потому даже не смотрел в ноты, и старался наблюдать за реакцией Сириуса, чтобы отвлечь себя от текста песни, а Эдди опять запела в своей любимой манере — от тихого, почти шепчущего начала до мощного резонирующего звука в конце. С первых нот глаза Блэка широко распахнулись, а вскоре он слегка нахмурился, внимательно слушая пение девушки. — …sentì il dolore nella musica, e si alzò dal pianoforte ma quando vide uscire la luna da una nuvola, gli sembro più dolce anche la morte guardo negli occhi la ragazza, quegli occhi verdi come il mare poi all'improvviso usci una lacrima e lui credette di affogare… Когда она закончила, Блэк продолжал сидеть неподвижно, а Эдди робко улыбнулась, явно не понимая, как воспринимать такую реакцию. — Эт-то твоя?.. — хриплым голосом спросил Сириус, а она покачала головой. — Одного итальянского магловского певца. Он очьен известный не только на родине, а песню даже оперные исполнители перепевали. — Красивая. Очень. Эдвидже добродушно усмехнулась и стала упаковывать микрофон. — Да. И даже язык понимат не нужно. Просто чувствоват... Папа ее очьен любил… — прошептала она и села в соседнее кресло, прижав колени к груди. — Говорил, что если бы она вишла ранше, то он бы под нее станцевал с мамой первый танец на их свадьбе. Сириус протянул "угу", поджав губы, и отвел взгляд в сторону, словно ему было что сказать, но он не был уверен, что стоит. — Ты чудесно поешь. — перевел тему он. — Я даже не предполагал, что настолько, когда ты сказала о своем увлечении. — Если ты когда-либо слышал, как поет мама, то твое удивление закономерно. — ухмыльнулся Данте, а Блэк не сдержал озорную улыбку, кивая. — Ты, наверное, пошла в Анжелу с Луиджи. — близнецы пораженно переглянулись и резко повернулись к мужчине, а он, задумавшись, усмехнулся собственным мыслям. — Помню как-то гостил у дяди Альфарда. К нему в гости приехал ваш дедушка, и они после ужина стали пить вино, которое он принес… Пару бутылок спустя они уже распевали: «Ах, девушки из Азии дадут за жемчуга тебе, а негритянку за воду возьмешь! Но если хочешь жаркую, как пламя, страстно-яркую, то лучше итальянки не найдешь!» Эдвидже откинулась на спинку кресла и лающе расхохоталась, а Данте прикрыл лицо ладонью, смеясь, — они знали эту «песню» и не раз сами слышали ее в исполнении дедушки, но менее забавной история от этого не становилась. — То ест, — сквозь смех начал Риччи, — это ты помнишь, а свою любимую песню — нет? — Это была моя первая похабная песня! Такое не забывается. — рассмеялся Сириус. — А вы хотите заниматься музыкой профессионально? — Да. Правда, раньше я думала развиваться либо в Италии — хотьела пойти в консерваторию в Неаполе или Венеции, либо уехать в Штаты на Бродвей… — Бродвей? — Улица, где находятся крупние театры. Большая част спектаклей там музикальные. — Они же магловские, разве нет? — Не толко. Магические тоже ест, хот и не так много. Мы с родитьелями ходили несколко раз. — И к чему ты сейчас склоняешься? — Сейчас у меня Фрэдди. Блэк недоумевающе посмотрел на девушку. — И ты откажешься от своей мечты ради мальчика? — Я могу здьес заниматься музикой — Британия славится своими исполнитьелями. — холодно ответила Эдди, пожав плечами, а по ее тону было слышно, что она не потерпит подобных комментариев в сторону своих отношений. — А ты? — Сириус перевел внимание на Данте. — А я не хочу работат в музикальной сфере. Меня интересует закон. — Министерство? — с презрением произнес мужчина. — Nacque per nulla chi vive sol per sé. И не везде такой бардак, как у вас. — Блэк скептично посмотрел на него, как бы говоря «да что ты?» — Кстати, я хотьел спросит. Почему твое дело никто не пересмотрел за эти годы? Я знаю, что случаи с осуждением невиновных, особьенно в военное врьемя, когда нет ресурсов разбираться в каждом деле, не редки, но у вас же появился новий министр после войны. А новая власт старается казаться лучше на фоне прежней, а освобождение невиновных — одна из возможностей показат сьебя в хорошем свете. — Некогда им было. — хмыкнул он. — Ну, первые годы естественно, но потом? Даже дело Каркарова пересмотрели, и это до смены начальника правопорядка, — Данте заметил, как губы Сириуса скривились в отвращении, при упоминании Крауча старшего, — а ты вьед мог пойти на сделку, поговорить с Дамблдором. Он может и не был еще Председателем Визенгамота, но директором Международной Ассоциации был не один год. — У меня не было доказательств. — вздохнул он. — Я не мог рассказать, что мы анимаги, иначе меня бы все равно оставили в Азкабане, только уже по другой статье, а доверять показаниям под сывороткой никто не станет. — А просмотр воспоминаний? — с тоской спросила Эдди. — Тоже. Я ведь считался темным магом. Не было гарантий, что я какими-то «фокусами» не подправил память так, чтобы не было заметно. — Надеюс, тебя оправдают. — с дрожью произнесла девушка. — Ты такого не заслуживаешь… Никто не заслуживает… Блэк тяжело вздохнул, опустив голову. — Возможно и заслуживаю… — прошептал он надломленным голосом. — Я ведь предложил Питеру поменяться местами… И Джеймса уговорил пойти на это… Если бы я придерживался основного плана, то… — Ты считал его другом. — твердо прервала его Эдвидже. — Ты не мог знат, что он вас предаст. Никто не мог знат наверняка. — К тому же, если я правильно понял, как работают чары Фиделиуса, то останься все, как планировалос, родители Эрри бы все равно погибли. — О чем ты? — хрипло спросил Сириус, пристально глядя на парня. — Тайну адреса могут знат лишь те, кто ее услышал лично от хранителя либо прочел, написанную его почерком? — уточнил Данте, и Блэк кивнул. — То ест, со временем, когда Дамблдор уйдет, все мы станем хранителями тайны этого дома? — мужчина снова кивнул и подпер подбородок кулаком. — Ты бы все равно рассказал Петтигрю, где живут Поттеры, как он рассказал тебе, когда стал хранитьелем? — Д-да… — То ест, если бы ты остался хранитьелем, а потом тебя бы вдруг нашли и убили, то следующим хранитьелем стал бы Петтигрю. И он бы все равно видал адрес Поттеров. Они могли бы вижить толко в случае, если бы кроме тьебя их адрес не знал вообще никто. А так у Эрри погибли бы не толко родитьели, но и крестный. Сириус тяжело сглотнул. — Я… я не думал об этом с такой стороны… — Не вини себя, Сирио. — сказал Данте. — Тебе было, о чем заботиться и во время войны, и после.
*
Ближе к вечеру на Гриммо пришли Тонкс с Биллом, и девушка сразу же предложила Молли помощь в готовке, но та ей отказала. Возможно причина была в том, что Нимфадора, войдя в дом, умудрилась снова перевернуть подставку для зонтов в виде ноги тролля, разбудить портрет своей двоюродной бабки, сорвать гардину, в попытках закрыть портрет, и уронить миску с салатом, ставя ее на кухонный стол. Возможно, но точно сказать нельзя. — А кто из вас старфе? — спросила Тонкс у близнецов Риччи, пока те занимались выпечкой. Девушка жевала сочное яблоко, сок которого стекал по ее руке, и облизала ладонь, за что заработала неодобрительный взгляд Молли. — Не думаю, что для близнецов подходит определение «старший» и «младший», — задумчиво начал Данте, — все же мы одновременно в утробе развиваемся, а первым рождается тот, кто оказался ближе… — Я старше. — перебила его Эдди. — На одиннадцать минут. — Можешь этим гордиться. — съязвил он в ответ. — А у тебя когда день рождения? — поинтересовалась Эдвидже. — У меня был недавно. Восьмого июля. — А у вас? — брюнетка посмотрела на Сириуса с Римусом, которые шепотом что-то обсуждали. — Десятого марта. — ответил Люпин. — Третьего ноября. — Скорпион, — задумчиво хмыкнула Эдди, — как и папа. На кухню вошли Донна с Джинни и Гермионой, и Молли тут же нашла им занятие, а именно раскладывание блюд по тарелкам. — Профэссор Люпин. — обратилась к нему Донатэлла, а он мягко улыбнулся: — Просто Римус. — Ремо, скажите, а у вас есть особые способности из-за лекантропии? Все пораженно уставились на младшую Риччи, не то считая такие вопросы слишком личными, не то — неожиданными. — Ну, я не могу заболеть ничем другим. — откашлявшись, сказал Римус и потер ладони друг о друга. — Ни простудой, ни драконьей оспой, только на проклятия и яды это не распространяется. Еще у меня быстрая регенерация всех тканей после полнолуний. — А магические? — Например? — заинтересованно спросил он. — Ну, как у гоблинов или эльфов. Они же умеют колдоват без палочек. Или кентавры — они умеют толковат звезды так, как никто другой. У русалок особое пьение и сила физическая. — Ну, сила есть, она напрямую связана с Луной. На растущую увеличивается и наоборот. Еще я запахи хорошо различаю, но не уверен, что это из-за лекантропии. И серебро носить не могу — кожа зудит. Но это тоже может быть никак не связано. — А кровавие ледьенцы вам нравятся? — Донна! — вздохнула миссис Уизли, уронив полотенце. — Все в порядке, Молли. — мягко рассмеялся Римус. — Я не люблю леденцы в принципе. Младшая Риччи кивнула и вернулась к своим делам, как ни в чем не бывало, а Данте недоумевающе смотрел на сестру, не понимая, с чего вдруг она подняла эту тему, но предположил, что они с девочками могли обсуждать это наедине, и только Доната решилась спросить все напрямую. — Римус, — бодро обратилась к нему Тонкс, а он смущенно посмотрел на нее, но быстро принял беззаботный вид, — а почему тебя назвали в честь одного из основателей Рима? — по-видимому, решив воспользоваться начатым "допросом", поинтересовалась она. — Мама любила разные легенды. И ей казалось, что это имя будет гармонично сочетаться с такой фамилией — все же детей по легенде выкормила волчица. Трое Риччи сдавленно засмеялись, не глядя на Люпина, на что он лишь с напускным недовольством покачал головой, а Сириус откинулся на спинку стула и ехидно ухмыльнулся. — Что такое? — недоумевала Нимфадора. — Lupa с латыни не только волк. — игриво шевеля бровями, сказал Блэк племяннице, а шатен ткнул его локтем в бок. — Это еще и проститутка. Брови Тонкс подскочили вверх, а ее глаза забавно округлились. Молли же от неожиданности вздохнула, ударив полотенцем по столу, но ничего сказать не успела: — Но почему? Как эти слова связаны? — затараторила Тонкс. — Ест теория, что проститутки по ночам выли, чтобы клиенты могли найти к ним дорогу в темноте. — спокойно ответил Данте — проституция не была чем-то порицаемым в Древнем Риме, и более того, была узаконена. — По одной из тысяч теорий кормилица близнецов била прежде проституткой, вышла замуж, обзавелась состоянием и внушитьельную сумму пожертвовала городу, потому считалас весьма почтенной женщиной. Она нашла близнецов у реки, выкормила и забрала к себе, растит вместе со своими детьми. По другой, она нашла их у реки, когда их кормила волчица, и назвала Рем и Ромул от слова «сосок». Тонкс невольно фыркнула и мигом прикрыла рот ладонью, пробормотав Римусу «извини», а Джинни с Гермионой шокировано смотрели на парня — такие подробности в детских и школьных книгах не пишут. — Сосок проститутки — действительно гармоничное сочетание. — усмехнулся Сириус, а Молли раздраженно посмотрела на него: — Сириус! — сквозь зубы сказала она. — Что? Одна из древнейших профессий, между прочим. — улыбаясь, развел руки он. — Это не значит, что об этом стоит говорить за столом, еще и при детях. — Дети? Здесь все уже подростки, а Доната явно побольше нас знает об истории своей страны. — с легким раздражением парировал Блэк, а Молли поджала губы и резко вышла из кухни, чтобы позвать мальчиков к ужину. — Правда, Сириус, не самая лучшая тема для разговора. — деликатно сказал Римус, на что тот лишь отмахнулся. — Это я еще анекдот про греков не рассказал. — лукаво протянул он. — Который? — заинтересовалась Эдди, а Люпин умоляюще посмотрел на друга. — О том, что они придумали оргии, а римляне додумались пригласить туда женщин. Тонкс поперхнулась, смеясь; Эдвидже с Данте ухмыльнулись; Донна покачала головой; Джинни с Гермионой смущенно покраснели, а Римус, словно кот, которому наступили на хвост, недовольно воскликнул: — БРОДЯГА!
*
Вскоре после начала ужина на Гриммо пришла Джина и села в середине стола рядом со своими детьми и Тонкс, а в дальнем углу сидели Артур с Молли и Билом и о чем-то тихо переговаривались. — Миссис Риччи, можно кое-что спросить? — обратилась к ней Гермиона, а Джованна, улыбнувшись, кивнула. — Нам Данте рассказывал о Ромуле и Реме, о разных теориях, но почему эти близнецы оказались брошены? Я нигде не встречала этому объяснение. — В те времена подобное часто случалось с близнецами. — вздохнула брюнетка. — Рождение близнецов считалось противоестественным. Таких детей было принято убивать или относить к рекам, в леса и оставлять на съедение диким животным. — Отвратительно! — возмутилась Джинни. — Ужасно… — судорожно вздохнула Грейнджер и поджала губы. — Полностью с вами согласна. Благо, что со временем взгляды изменились, и женщин, рожавших близнецов, стали считать едва ли не священными. Джованна постаралась перевести тему и немного рассказала ребятам о работе, хотя у нее не особо что-то успевало меняться за день, но с большим интересом слушала их истории о том, как они проводят время в доме. — Ой, мама, я тут вспомнила! — воодушевилась Донна, тараторя. — Что именно? — ласково улыбаясь, поинтересовалась она. — Помнишь сказки, которые ты нам в детстве рассказывала? О четырех друзьях-животных. Они вьед как-то относились к компании Ремо? — женщина кивнула, бросив короткий взгляд на Римуса, на лице которого выражалось чистое недоумение. — И о чем же были сказки? — елейно протянул Блэк, опираясь локтями на стол, и положил подбородок поверх скрещенных ладоней. — О том, как шакал, лось, кабан и червяк попадали в разные неприятности и искали выход из них. — ответила Эдди, с любопытством наблюдая за реакцией Сириуса, а Данте, напротив, интересовала реакция мамы, но та оставалась весьма равнодушной с виду. — Интересная компания. — с трудом сдерживая смех, пробормотала Тонкс. — Я — свинья. — хмыкнул Сириус, пристально глядя на Джованну. — Удивлена, что ты стал таким самокритичным. — с еле слышной насмешкой ответила она, слегка приподняв уголки губ. — Очень забавно. — цокнул он. — Думаешь, ты смешная? — Не бери на себя слишком много. Свинья — Питер, ты — глист. — холодно ответила Джина, даже не взглянув на него, и потянулась к бокалу, а остальные гости дома стали напряженно переглядываться. Сириус гневно прищурился, крепко сжав вилку кулаком, а Римус положил ладонь ему на плечо и стал что-то тихо говорить. — Я скоро приду. — Данте кивнул маме и встал из-за стола, направляясь к Блэку. — Слушай, не подскажешь, где здьес можно курить? Сириус молча уставился на него, моргая, словно пытался понять, что у него спрашивают. — Д-да, пойдем, покажу. Они вышли из кухни и поднялись к чердаку к выходу на крышу. — Здьес можно находиться? Нас не видят? — Нет, и ограждения высокие, с земли точно не увидят. — Риччи вынул из кармана портсигар и протянул Блэку, и тот с благодарностью согласился. Данте сел на крышу и, подкурив сигарету, положил локти на согнутые колени, глядя на сумеречный горизонт. — Не знаю, что вы с мамой не подьелили, и мне, если честно, плеват, что именно, — серьезно начал он, а Сириус изумленно выгнул бровь, глядя на него искоса, — но ты зря к ней цепляешься. — Я же ничего не сказал! Ты и сам слышал, как она со мной говорила. — Слышал. Она злится на тебя из-за Ремо, поэтому и ведет себя так. — Римус? А он тут причем? — Ты вьед считал его предателем, да? Поэтому хранителем предложил Питера из них двоих. Данте сделал такой вывод из рассказа мамы о трагедии Поттеров, и по тому, как Блэк отвел глаза, выдыхая плотный столб дыма, решил, что понял все верно. — Он меня простил. — хрипло ответил Сириус. — Мама знает. Поэтому и не поднимает эту тьему, но это не значит, что ей не больно за Ремо — он ее лучший друг. А ты провоцируешь ее. Тянешься к ней, как ядовитый паук, и норовишь посильнее задет своими лапками. Так что не удивляйся, что она пытается в ответ прихлопнут тьебя, словно надоедливое насекомое.