Chi t'accarezza più di quel che suole, o ti ha ingannato o ingannar ti vuole.
Утром первого сентября в доме все бурлило. Данте, Донна и Гермиона собрались раньше всех и стояли в гостиной. Шатенка избегала пересекаться с Риччи взглядом и невольно краснела каждый раз, когда он оказывался поблизости, а его это лишь забавляло: парень игриво выгибал бровь и мягко ухмылялся всякий раз, как ловил взгляд Грейнджер. Эдди снова проспала и все еще одевалась, а Фред и Джордж уже успели набедокурить. Свои чемоданы, которые им лень было нести, они, зачаровав, отправили вниз по воздуху. Багаж сбил с ног Джинни, которая шла по лестнице, отчего она проскользнула на животе два марша. Теперь миссис Блэк и миссис Уизли наперебой надсаживали глотки: — Могли нанести ей серьезную травму, кретины! — воскликнула Молли, залечивая ссадины дочери, а парни вжали головы в плечи и отошли в сторону. — Грязные полукровки! Прочь из дома моих отцов! Данте отошел к дверям кухни, в которой сидели Сириус с Люпином и спорили о намерении первого провожать Гарри на поезд: — Дамблдор разрешил. — уперто повторил Блэк. — Но сказал, что это крайне нежелательно. — отчетливо напомнил Римус, потирая лицо ладонью. — Ты кого поведешь? — перевел тему Сириус. — Джинни и Фреда с Джорджем. Артур — Рона и Гермиону. — А… — Джина их заберет. — не дав другу задать вопрос, ответил Люпин. Сириус неразборчиво что-то проворчал, а Риччи скучающе зевнул, переводя внимание на белую сову, которая влетела в дом. — О, Хедвиг! — взволнованно вздохнула Грейнджер, держа в руках Живоглота, а сова с письмом в клюве приземлилась к ней на плечо. Девушка забрала послание и быстро развернула, жадно вчитываясь в строчки, а кот в ее руках извивался словно уж на сковороде. — Что там? — осторожно поинтересовалась Доната. — Это от моих родителей. — улыбнулась Гермиона. — Пойду отнесу сову Гарри. Она направилась к лестнице, проскользнув мимо Данте, который намеренно задел ее рукой, и крепче прижала к себе кота, хмурясь. — Подмор опаздывает. — прохрипел Грюм, ковыляя к Молли. — Без него мы не поедем. Охраны недостаточно. — Но так мы опоздаем на поезд! — нервно вздохнула миссис Уизли. — Ох, Сириус, перестань! Женщина взмахнула руками, устало качая головой, а большой черный пес, похожий на медведя, стал крутиться около нее, виляя хвостом. Донна подошла к Бродяге и, присев, стала гладить его по голове, а он в ответ уткнулся носом ей в ладонь. — Собака из тьебя милее. — серьезно сказала она, а пес фыркнул, словно смеялся. — Сию же минуту все идите вниз! — скомандовала Молли, а портрет миссис Блэк завыл от ярости. Гермиона с Гарри, Роном и Эдди вскоре сбежали по лестнице с чемоданами в руках под сопровождение нескончаемого визга: «Грязнокровки! Отребье! Дрянь!» — Гарри, ты пойдешь со мной и Тонкс! — крикнула миссис Уизли поверх крика Вальбурги. — Чемодан и сову оставь, багажом займется Аластор... Бродяга подошел к крестнику и приветственно гавкнул. — Просто нет слов... — в отчаянии сказала Молли. — Учти, своей головой будешь отвечать! Она рывком открыла входную дверь и вышла на слабенькое сентябрьское солнце. Гарри и пес — за ней. — Вам нужно через камин идти в квартиру Джины. — обратился к Риччи Римус. — Оттуда уже пойдете на вокзал. Сумки тоже оставьте Аластору. Данте помог сестрам сложить багаж и подошел к камину, взял горсть пороха, а через мгновение исчез в вихре зеленого пламени. — Привет. — ласково улыбнулась Джованна, отчищая чарами одежду сына от пепла. Парень обнял маму, и, дождавшись сестер, стремительно отправился с ними на вокзал. — Не понимаю, почему вы должны были ждать остальных. — покачала головой Джина. — Отсюда дольше идти… а ты еще и староста теперь — тебе нельзя опаздывать. Риччи усмехнулся причитаниям мамы, которая, несмотря на изящный внешний вид, в суматохе больше походила на наседку, чем на женщину из знатного рода. Они дошли до вокзала меньше, чем за полчаса, и, попав на платформу, первым делом заметили Бродягу, который радостно гавкал и носился между тележками. — Я не буду привлекать к себе внимание, Дамблдор… Я буду вести себя неприметно… — кривляла Сириуса Джина, зажав в зубах сигарету. Блэк, будто почувствовав ее осуждающий взгляд, обернулся в их сторону и сморщил нос, слегка обнажая зубы, а Джованна лишь с вызовом выгнула бровь, выдыхая сигаретный дым. Из-за угла показался Грюм, толкающий тележку с чемоданами. Он с трудом ковылял сквозь арку, глядя на учеников из-под низко надетой фуражки носильщика, что скрывала его разные глаза. А через несколько секунд появились Артур с Римусом и остальными школьниками, и четверо Риччи подошли к ним. — Все спокойно? — прорычал Аластор. — Да. — ответил Люпин. — Я все равно буду жаловаться Дамблдору на Стерджиса. — сказал Грюм. — Уже второй раз за неделю его нет. Становится таким же ненадежным, как Наземникус. — Ну, друзья, не зевайте там. — перевел тему Люпин, пожимая всем руки, а Бродяга встал между Эдди и Данте, размахивая хвостом и задевая их по ногам. Парень косо посмотрел на пса и слегка отошел в сторону, потому что ощущения были не из приятных, а Эдди слегка наклонилась и стала чесать собаку за ухом. — Это точно. Ушки на макушке, лишний раз не подставляться. — подхватил Грюм. — И помните, это ко всем относится, — поаккуратней с тем, что пишете в письмах. Сомневаетесь — вообще про это не пишите. — Очень рада была со всеми вами познакомиться. — Тонкс обняла на прощание Гермиону, Джинни, Донну и Эдвидже. — Надеюсь, скоро увидимся. Машинист дал предупредительный свисток. Стоявшие на платформе школьники заторопились в вагоны. — Удачи. — Джина сморгнула слезы и поцеловала детей в щеки на прощание. — Не расстраивайся — тьепер мы сможем видеться в Хогсмиде. — обнимая маму за талию, сказала Доната. — Напишите мне на днях. — ребята кивнули и помчались к вагону, у входа в который стояли Гарри и миссис Уизли. На мгновение громадный черный пес встал на задние лапы и положил передние крестнику на плечи. Миссис Уизли, толкнув Гарри к двери вагона, прошипела: — Ради всего святого, Сириус, веди себя как положено собаке! Данте помог Донне забраться в вагон, как почувствовал прикосновение мокрого носа к тыльной стороне ладони. Он перевел взгляд на Бродягу и, улыбнувшись, быстро потрепал его по макушке, и поспешил в вагон, а пес подбежал к Эдди и, встав на задние лапы, лизнул ее в щеку, от чего она рассмеялась. Эдвидже едва успела встать на раскладную ступеньку, как поезд тронулся. — Давай руку! — взволнованно крикнул Фред, протягивая возлюбленной ладонь, а Бродяга вприпрыжку побежал за уходящим составом, помахивая хвостом. — Мерлин, Эдди, ты как всегда. — вздохнул Данте, вместе с другом помогая сестре залезть в вагон. Риччи с Уизли повернулись к окну и стали махать на прощание родителям, чьи силуэты становились все меньше и размытей. — Он не должен был нас провожать. — обеспокоенно сказала Гермиона, когда пса не стало видно из-за поворота. — Да ладно тебе. — возразил ей Рон. — Сколько месяцев бедняга не выходил на волю. — Так, ребята, — сказал Фред, хлопнув в ладоши, — я не могу весь день тут стоять и лясы точить, мне надо поговорить с Ли по делу. Пока, до скорого. И они с Джорджем и Эдди быстро двинулись по коридору направо. — Пошли найдем купе? — предложил Гарри. Рон и Гермиона переглянулись. — Э... — сказал Рон. — Мы... ну... — Нам с Роном надо в вагон старост. — смущенно призналась Гермиона. Рон не смотрел на Гарри: его вдруг страшно заинтересовали ногти на его левой руке. Поттер быстро кивнул, а Джинни с Донатой предложили ему разделить купе с ними и утащили на поиски свободного. — Пойдемте скорее. — махнул рукой Данте. — Ты не знаешь, кто из девочек староста школы? — не глядя на брюнета, спросила Грейнджер. — Нет, но надеюс, она раньше была старостой факультэта и знает, какие у всьех нас обязанности.
*
Ребята освободились только через час: им долго и дотошно объясняла все их права и обязанности студентка Когтеврана — Мэри-Энн Макрис, — особо уделяя внимание ночным дежурствам и отчетам. Пятикурсники должны были еженедельно составлять доклад о своих наблюдениях в замке после отбоя и передавать его семикурсникам, а те уже отчитывались непосредственно перед директором. Она несколько раз с нажимом повторила, что не станет ждать их, если они забудут сдать доклад вовремя, и что за халатное отношение к должности попрощаются со значком быстрее, чем успеют сказать «снитч». Закономерно, такой прием не пришелся по вкусу «новобранцам»: Малфой с Паркинсон не скрывали свое презрение и слушали девушку скрестив руки и хмурясь; Рон словно стушевался под ее тяжелым взглядом, как и ребята с Пуффендуя; когтевранцы сперва чувствовали себя словно бы выше остальных, но тон, которым Мэр обращалась к ним, быстро сбил с них всю спесь; и даже Грейнджер в какой-то момент стало неуютно. А вот Риччи вся ситуация забавляла — в своей компетенции в вопросе сроков он был абсолютно уверен. — Эта жуткая корова Пэнси Паркинсон. — язвительно фыркнула Гермиона, направляясь в купе к друзьям после собрания. — Какая из нее староста, если она толстая и медлительная, как тролль, которому дали по башке? Данте ухмыльнулся, глядя на шатенку, хотя и сам не понимал, почему выбрал Снейпа пал на Пэнси. Драко хотя бы был в числе отличников, а про особые успехи Паркинсон он ничего не слышал. — А Малфой? — поддержал Рон. — Напыщенный индюк. Он-то точно не станет брезговать правом штрафовать нас и назначать отработки по поводу и без. — Тебе никто не мешает поступат так же. — пожал плечами Риччи, а Гермиона бросила на него недовольный взгляд. — Так нельзя! Мы не должны опускаться до их уровня. — Это називается играт по их правилам. — не глядя на нее, ответил он и свернул в купе, где сидела Эдвидже.*
В течение поездки Данте с Мэри-Энн несколько обходил поезд, проверяя все ли у студентов в порядке, а после отправился в школу с ней в отдельной карете. Отсутствие Хагрида на станции немало удивило его, но, зная, что прежде Рубеус состоял в Ордене, предположил, что и сейчас он вернулся на помощь Дамблдору. И, возможно, отсутствует именно по этой причине. Ехали они в карете молча. Мэр не особо интересовалась своим напарником и в дороге читала какую-то книжку, а Данте поддался неожиданным переживаниям из-за скорого окончания школы. Он с удивлением отметил, что у него от волнения вспотели ладони. Так же, как и перед первым курсом. Теперь это казалось настолько далеким, словно и не с ним происходило вовсе. Предыдущие годы Риччи старался не поддаваться жажде поскорее вступить во взрослую жизнь, чтобы не упустить ничего стоящего в своей безмятежной, расцветающей юности, и все равно время промчалось слишком быстро. Ему совсем не верилось, что впереди последний год. И самое обидное для него было в том, что из-за должности старосты, подготовки к ЖАБА и к конкурсной работе, он рисковал не прожить этот год, а просуществовать в вечном ожидании чего-то «важного». Сдача решающих экзаменов в конце года казалась ему необоснованной. Их можно было бы перенести на осень, чтобы старшекурсники могли получше подготовиться к оцениванию, не отказывая себе в удовольствии насладиться выпускным. «Это надо будет внести в проект». — подумал он и помог Мэри-Энн выйти из кареты. Они прошли к Большому залу и, пожелав друг другу удачи, разошлись к своим столам. — О Мерлин, вы посмотрите, кто идет! Сам господин староста! — с доброй насмешкой воскликнул Арчи, указывая рукой на Риччи. Данте самодовольно улыбнулся и с напускной показушностью провел рукой по волосам, приглаживая их. Обменявшись приветствиями, компания стала рассматривать преподавательский стол, замечая за ним неизвестную женщину в розовом твидовом костюме. — А это кто? — резко спросила Лиса, показывая на нее. Брюнет прищурился, рассматривая волшебницу, пытаясь вспомнить, где мог ее видеть. Она была пухлой женщиной с бледным жабьим лицом, выпуклыми глазами с кожистыми мешками под ними, и кучерявыми мышиного цвета волосами, которые «украшала» ужасная ярко-розовая лента. — Кофточка что надо! — усмехнулась Тина. — Это же Амбридж! — сдавленно воскликнул Данте. — Старший заместитель министра? — уточнил Арчи, а брюнет сухо кивнул. — Но что она здесь делает? — Скоро узнаем… Данте поджал губы и перевел взгляд на стол Гриффиндора, сталкиваясь с изумленными лицом Гермионы. Она вопросительно подняла брови, кивнув в сторону Амбридж, а парень коротко покачал головой, говоря «понятия не имею». В зал потянулась длинная вереница испуганных новичков, возглавляемая профессором Макгонагалл, которая несла табурет с древней Волшебной шляпой, во многих местах заплатанной и заштопанной. Разговоры в Большом зале разом умолкли. Первокурсники выстроились вдоль преподавательского стола лицом к остальным ученикам. Профессор Макгонагалл бережно поставила перед ними табурет и отступила. Лица первокурсников, освещаемые огоньками свечей, казались очень бледными. Вся школа ждала, затаив дыхание. И вот разрез на тулье открылся, как рот, и Волшебная шляпа запела: В стародавние дни, когда я была новой, Те, что с целью благой и прекрасной Школы сей вчетвером заложили основы, Жить хотели в гармонии ясной. Мысль была у них общая — школу создать, Да такую, какой не бывало, Чтобы юным познанья свои передать, Чтобы магия не иссякала. «Вместе будем мы строить, работать, учить!» — Так решили друзья-чародеи, По-иному они и не думали жить, Ссора — гибель для общей идеи. Слизерин с Гриффиндором — вот были друзья! Пуффендуй, Коггевран — вот подруги! Процветала единая эта семья, И равны были магов заслуги. Как любовь несогласьем смениться могла? Как содружество их захирело? Расскажу я вам это — ведь я там была. Вот послушайте, как было дело. Говорит Слизерин: «Буду тех только брать, У кого родовитые предки». Говорит Когтевран: «Буду тех обучать, Что умом и пытливы и метки». Говорит Гриффиндор: «Мне нужны смельчаки, Важно дело, а имя — лишь слово». Говорит Пуффендуй: «Мне равно все близки, Всех принять под крыло я готова». Расхожденья вначале не вызвали ссор, Потому что у каждого мага На своем факультете был полный простор. Гриффиндор, чей девиз был — отвага, Принимал на учебу одних храбрецов, Дерзких в битве, работе и слове. Слизерин брал таких же, как он, хитрецов, Безупречных к тому же по крови. Когтевран проницательность, сила ума, Пуффендуй — это все остальные. Мирно жили они, свои строя дома, Точно братья и сестры родные. Так счастливые несколько лет протекли, Много было успехов отрадных. Но потом втихомолку раздоры вползли В бреши слабостей наших досадных. Факультеты, что мощной четверкой опор Школу некогда прочно держали, Ныне, ярый затеяв о первенстве спор, Равновесье свое расшатали. И казалось, что Хогвартс ждет злая судьба, Что к былому не будет возврата. Вот какая шла свара, какая борьба, Вот как брат ополчился на брата. И настало то грустное утро, когда Слизерин отделился чванливо, И, хотя поутихла лихая вражда, Стало нам тяжело и тоскливо. Было четверо — трое осталось. И нет с той поры уже полного счастья. Так жила наша школа потом много лет В половинчатом, хрупком согласье. Ныне древняя Шляпа пришла к вам опять, Чтобы всем новичкам в этой школе Для учебы и жизни места указать, — Такова моя грустная доля. Но сегодня я вот что скажу вам, друзья, И никто пусть меня не осудит: Хоть должна разделить я вас, думаю я, Что от этого пользы не будет. Каждый год сортировка идет, каждый год... Угрызеньями совести мучась, Опасаюсь, что это на нас навлечет Незавидную, тяжкую участь. Подает нам история сумрачный знак, Дух опасности в воздухе чую. Школе «Хогвартс» грозит внешний бешеный враг, Врозь не выиграть битву большую. Чтобы выжить, сплотитесь — иначе развал, И ничем мы спасенье не купим. Все сказала я вам. Кто не глух, тот внимал. А теперь к сортировке приступим. Шляпа умолкла и замерла. Раздались аплодисменты, сопровождаемые тихим говором и перешептываниями. По всему Большому залу ученики обменивались репликами с соседями, и казалось, каждый понимал, чем вызваны всеобщие толки. — Весьма прямолинейное послание, не так ли? — сказала Тина, а Данте с Арчи и Мелиссой напряженно переглянулись в немом согласии. Мало-помалу длинная шеренга новичков рассасывалась и наконец, когда последнюю первокурсницу распределили, Дамблдор поднялся со своего места, чтобы поприветствовать всех студентов. — Нашим новичкам, — звучно заговорил он, сияя улыбкой и широко распахнув объятия, — добро пожаловать! Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнезда! Директор ненадолго прервался, чтобы начать трапезу, а все ученики, как бродячие собаки, накинулись на горячую еду. — Теперь, когда мы начали переваривать этот великолепный ужин, я, как обычно в начале учебного года, прошу вашего внимания к нескольким кратким сообщениям. — сказал Дамблдор. — Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Некоторые из наших старших школьников, надеюсь, теперь уже это запомнили. Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня — как он утверждает, в четыреста шестьдесят второй раз — напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча. У нас два изменения в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дерг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Я также с удовольствием представляю вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя защиты от Темных искусств. — Merda. — пробормотал Данте, а по залу раздались вялые аплодисменты. — Отбор в команды факультетов по квиддичу будет происходить... Он умолк и с недоумением посмотрел на профессора Амбридж. Послышалось ее негромкое «кхе, кхе» и стало ясно, что она поднялась на ноги и намерена держать речь. Замешательство Дамблдора продлилось всего какую-нибудь секунду. Затем он проворно сел и уставил на профессора Амбридж пытливый взгляд, точно ничего на свете не желал сильнее, чем услышать ее выступление. Но другие преподаватели не сумели так искусно скрыть свое изумление. Брови профессора Стебль исчезли под растрепанными волосами, губы профессора Макгонагалл стали тоньше, чем Данте когда-либо у нее видел. Ни разу еще новый учитель не осмелился перебить Дамблдора. Многие школьники ухмыльнулись: эта особа явно не знала, как принято вести себя в Хогвартсе. — Благодарю вас, директор, — жеманно улыбаясь, начала Амбридж, — за добрые слова приветствия. Голос у нее был высокий, девичий, с придыханием, а Риччи почувствовал сильнейший прилив неприязни — все в ее виде казалось ему лживым. Она еще раз мелко откашлялась — «кхе, кхе» — и продолжила: — Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе! — Амбридж опять улыбнулась, обнажив очень острые зубы. — И увидеть столько обращенных ко мне счастливых маленьких лиц! Я с нетерпением жду знакомства с каждым из вас и убеждена, что мы станем очень хорошими друзьями! — Это вряд ли. — услышал Данте голоса Фреда и Джорджа. Некоторые школьники начали переглядываться, некоторые с трудом подавляли смех. Амбридж вновь откашлялась, на этот раз более деловито, и продолжила: — Министерство магии неизменно считало обучение юных волшебников и волшебниц делом чрезвычайной важности. Редкостные дарования, с которыми вы родились, могут быть растрачены впустую, если их не развивать и не оттачивать бережными наставлениями. Древние навыки, которые выделяют волшебное сообщество из всех прочих, должны передаваться из поколения в поколение — иначе мы потеряем их навсегда. Беречь, приумножать и шлифовать сокровища магических познаний, накопленные нашими предками, — первейшая обязанность тех, кто посвятил себя благородному делу преподавания. Тут профессор Амбридж сделала паузу и легонько кивнула коллегам, ни один из которых на этот знак внимания не ответил. Профессор Макгонагалл так сурово нахмурила темные брови, что стала очень похожа на хищную птицу и обменялась многозначительным взглядом с профессором Стебль. Амбридж между тем в очередной раз кхекхекнула и заговорила дальше: — Каждый новый директор Хогвартса привносил в трудное дело руководства этой древней школой нечто новое, и так оно и должно быть, ибо без прогресса нашим уделом стали бы застой и гниение. Однако прогресс ради прогресса поощрять не следует, ибо большая часть наших проверенных временем традиций в пересмотре не нуждается. Итак, необходимо равновесие между старым и новым, между постоянством и переменами, между традицией и новаторством... Данте вслушивался в слова ведьмы, пытаясь понять, к чему же она ведет, но ее речь была настолько водянистой, что могла затопить весь зал. Он посмотрел на студентов и заметил, что никто Амбридж практически не слушает: некоторые перешептывались между собой, другие читали журналы, а третьи смотрели на профессора стеклянным взглядом, лишь делая вид, что внимают ей. — ...потому что иные из перемен приносят подлинное улучшение, в то время как другие с течением лет выявляют свою ненужность. Точно также некоторые из старых обычаев подлежат сохранению, тогда как от тех из них, что обветшали и изжили себя, следует отказаться. Сделаем же шаг в новую эру — в эру открытости, эффективности и ответственности, сохраняя то, что заслуживает сохранения, совершенствуя то, что должно быть усовершенствовано, искореняя то, чему нет места в нашей жизни. — Благодарю вас, профессор Амбридж, за чрезвычайно содержательное выступление. — сказал Дамблдор с легким поклоном, когда она села. — Итак, я продолжу. Отбор в команды по квиддичу будет происходить... — Это точно, что содержательное. — вполголоса хмыкнул Арчи. — Вот, казалос бы, все верно говорит: нужно сохранять то, что прошло проверку временем и избавляться от всего, что тормозит развитие, вот толко… Что в ее понимании достойно сохранения, а что — нет? — пробормотал Данте, глядя на друзей. — Интересы Министерства превыше всего. — поджала губы Тина. — Что ж, постараемся не привлекать к себе лишнего внимания. — вздохнул брюнет и с беспокойством посмотрел через стол на Эдди.