Tutto è bene quel che finisce bene.
— Ну и зачем ты меня разбудил? Эдди сидела напротив брата на кухне, пока все остальные обитатели Гриммо отсыпались после праздника. Она скрестила руки на груди, незаинтересованно рассматривая древесные завитки обеденного стола, а Данте нервно постукивал пальцами по стенке кофейной чашки. — Ты правда тупица или так хорошо прикидываешься? — Перьестан драматизироват! — девушка стукнула ладонью по столу, грозно глядя на брата. — Подумаешь — омела! Это вьед традиция! — Да, традиция. Но ты намерьенно наколдовала ее над мамой и Сирио. — резко ответил он. — А надо было над мамой и Джорджио? — усмехнулась Эдвидже. Данте прикрыл глаза и стал массировать переносицу, тихо ругаясь себе под нос. — Слушай, я не понимаю, почему ты так бесишься — никто вьед не умер. — вздохнула она, рассматривая свой маникюр. Со вздохом парень опустил обе ладони на стол и откинулся на спинку стула, слегка наклонив голову на бок. — Ты сама сьебя слышишь, когда говоришь, или просто дрейфуешь в подсознании? — Да что ты… — цокнула Эдвидже, махнув рукой, но отрешенный голос брата прервал ее: — Папа умер, Эдди. Она застыла, приоткрыв рот, а Данте отвернулся, уставившись в стену. — К тому же, если забыла, у Сирио была интрижка с одной девушкой из Ордена. И мы не знаем, в каких отношениях они сейчас. — Но… но это же просто… — бессвязно начала бормотать Эдвидже, а Данте тяжело вздохнул: — Если ты скажешь, что это «просто традиция», клянус, я засуну тебе в рот кислотный леденец. — раздраженно перебил он. — Салазар, Эдди, ты меня так бесишь, что я готов ударить сам себя… Брюнетка потупила взгляд, нервно кусая нижнюю губу, а в дверь на кухню постучались, и внутрь вошли Джованна с Блэком. — Доброе… день. — усмехнулся Сириус, переводя вопросительный взгляд между близнецами. — Ehi. — вежливо улыбнулся Данте и встал из-за стола, а перед уходом бросил косой взгляд на сестру, надеясь, что ей хватит ума извиниться перед мамой и Блэком.*
Последующие дни каникул прошли наполненные бесконечной болтовней, настольными играми, рассказами историй из жизни у камина поздними вечерами и просмотрами рождественских фильмов — Молли и Рон были единственными, кто особо не проникся кинематографом, а Фред с Джорджем взяли с Эдди обещание, что однажды она сводит их в кинотеатр. Артура в Новый год выписали из больницы, чему все были безмерно рады, но кроме него в штаб вернулся Люпин, который до этого отсутствовал по делам Ордена, и с его появлением Сириусу, Джованне и Тонкс стало намного спокойнее. Про инцидент с омелой все, казалось, забыли: Джина не сердилась на дочь за эту шутку, но из-за разговора с братом Эдди сама корила себя, а Данте не пытался никак это изменить. Он был уверен, что ей чувство вины будет полезно — для профилактики, — как «нечто ранее неизвестное». Последний день каникул совпал с днем рождения Донаты, и Джованна привлекла всех в штабе к организации праздника: Молли и Данте помогали с готовкой; Сириус с Римусом — с сервировкой стола, что вновь поставили в гостиной, а остальные — с украшением комнаты шариками и плакатом, который нарисовала сама Джина. После обеда Донна сидела у камина с друзьями, пока те спорили между собой, чей подарок ей стоит открыть в первую очередь, но она потянулась к конверту от мамы. — Что там? — поинтересовался Данте, заметив застывшее в шоке выражение лица именинницы. — МАМА МIА! — воскликнула Донатэлла и, вскочив на ноги, умчалась к дивану, на котором сидели Джованна с Блэком. Близнецы Риччи заинтересовано смотрели на сестру, которая практически повалила маму на диван, обнимая ее за шею, и что-то верещала. — Как думаете, что там может быть? — поинтересовалась Джинни. — Может билеты? — предположила Гермиона. — На какую-нибудь игру или концерт? Данте с Эдди задумались и, пожав плечами, кивнули, даже не представляя, насколько догадка Грейнджер была близка к правде. — Что это Сириус делает? — приглядываясь, спросила Джинни. — Кажется, у него тоже ест подарок для Донаты. — ответила Эдвидже. Данте увидел, как Блэк отдал Донне небольшую коробку, из которой девушка достала что-то серебряное и передала маме, а та стала заплетать ей прическу. — Похоже на заколку. — заметила Гермиона. — Я даже не знала, что Сирио в курсе, когда у Донаты дьен рождения. — пробормотала Эдди, наклонившись к брату. — Я тоже. — коротко ответил он. — Может ему Ремо рассказал, чтобы он не оказался единственным, кто ничего не подготовил? — предположила Эдвидже. — Сирио разрешил нам остаться у ньего на каникулы, разве этого не достаточно? — удивленно взглянул на нее брюнет. — Он был рад, что у него будьет компания. Это скорее подарок для себя самого. — пожала плечами она. Однако Данте такой ответ не устроил: на Рождество Блэк позволил ему забрать любые книги из фамильной библиотеки; Донате подарил набор кистей из соболя для рисования, а Эдди — драгоценную брошь, которая принадлежала одной из его прабабушек. И по мнению Риччи это был слишком широкий жест — пусть Сириус и не ценил ничего, что принадлежало его семье, отдавать реликвии, которые могли нести какую-то историческую ценность, было уже за гранью. — Красиво, правда? — восторженно спросила подбежавшая вприпрыжку Донна и повернулась к ребятам затылком. Несколько ажурных кос, что заплела Джина, скрепляла на голове небольшая заколка в виде дракона, крылья которого шевелились вместе с пастью, словно он пытался выстрелить огнем. — Очьен. — рассматривая украшение, вздохнул Данте. — Где он ее взял? — Не знаю. — беззаботно ответила Доната, пожав плечами, и стала рассказывать о летней поездке в Румынский заповедник, которую ей подарила мама, договорившись об экскурсии с Чарли.*
Компания засиделась почти до полуночи, но старшие все же смогли разогнать подростков по комнатам, напомнив, что рано утро им все же придется поехать в школу. Их ожидала не самая приятная поездка на «Ночном рыцаре» в сопровождении Тонкс и Римуса, которые были приставлены к ним для безопасности. Почему они не могли поехать со всеми на поезде, им никто не объяснил. Дождавшись, когда все закончат подготовку ко сну, Данте, накинув полотенце на плечо, неспешно побрел в ванную. Он повернул ручку, но дверь не поддалась. Не услышав из комнаты никакого шума, абсолютно уверенный, что она свободна, а замок просто заедает, Риччи вынул палочку из кармана и направил на замочную скважину: — Алохомора. — тихо произнес брюнет, и дверь открылась. Внутри стоял почти непроглядный туман из пара, и Данте, заклинаниями расчищая видимость, вошел в ванну, как услышал возмущенный вздох. — Эрмиона? — удивленно спросил он, глядя на рассерженную подругу, которая обнимала себя руками. На ней было лишь одно полотенце, завязанное на груди. Махровая ткань свободно висела вдоль тонкого стана девушки, слегка собираясь на бедрах, прикрывая их лишь до середины. Риччи невольно бросил взгляд на ее ноги, с удивлением замечая стройные щиколотки и округлые бедра, которые нельзя было заметить за широкой школьной юбкой или безобразными из-за своей бесформенности магловскими штанами, которые Грейнджер так часто носила. — Что ты тут делаешь?! Дверь была закрыта! — она взмахнула руками, но быстро скрестила их на груди, словно боялась, что полотенце может упасть. Данте, глядя на ее сморщенный от возмущения нос, беззлобно рассмеялся, откинув голову назад, а Гермиона растерянно спросила: — Что… Ты чего смеешься? — Это… Хах… Это карма. — переводя дыхание, ухмыльнулся он, а девушка не то от злости, не то от смущения покраснела и кинула в него мокрую мочалку. Риччи успел увернуться, прикрывшись дверью, а Гермиона, сердито что-то проворчав себе под нос, схватила в охапку свои вещи и потопала босиком в коридор. — Эрмиона! Подожди! Данте в пару шагов догнал ее, невесомо коснувшись пальцами влажного острого плеча, а она оглянулась на него, вопросительно выгнув бровь. — Красивые ноги. — наклонившись к ней, прошептал он, а Гермиона, раскрыв рот от такой наглости, даже не нашлась, что ответить, чем брюнет и воспользовался, быстро забежав в ванну.*
Вернувшись в прохладную спальню, распаренный после горячей ванны Данте лег на расправленную постель лицом к потолку. Не смотря на общую усталость, ситуация с Грейнджер его порядком повеселила, но он совсем не планировал дразнить ее в дальнейшем, ведь в любых шутках самое важное — чувство меры. Отогнав посторонние мысли, Риччи сосредоточился на том, чтобы поскорей уснуть, в надежде хоть немного отдохнуть перед ранним пробуждением. Сон быстро пришел к нему и никак не беспокоил странными видениями, пока в мыслях не стал мелькать образ, кажущийся и до боли знакомым, и совсем неизвестным: тонкие пальцы девушки крепко держали Данте за плечи, притягивая его ближе к себе; кудрявые волосы пышным облаком метались по подушке; стройные икры обвивались вокруг его бедер, а карие глаза казались почти черными из-за расширившихся от возбуждения зрачков. Он опирался лбом в подушку, удерживая свой вес на предплечьях, уткнувшись носом в изгиб тонкой шеи, и ощущал каждый вздох, вырывающийся из ее груди. Красный полог резной кровати, теплый тусклый свет масляных ламп: все напоминало гриффиндорские спальни, и брюнет был уверен, что оказался в объятиях Алисии — те же буйные каштановые кудри, подтянутые ноги, кофейного цвета глаза. И только слишком бледная кожа девушки заставила его внимательней присмотреться к ее лицу. — Какого черта?! — резко сев на кровати, сбросив наваждение, вздохнул Риччи и стер пот со лба.*
Утром, спустившись на кухню, Данте столкнулся с Тонкс и Люпином, которые завтракали и о чем-то говорили вполголоса. Брюнет сонно кивнул, налил себе кофе и сел в дальнем конце стола, чтобы не мешать чужой беседе. Он лениво качал кружку в руке, пустым взглядом глядя на напиток — после столь… яркого сновидения ему долго не удавалось уснуть. От бесцельного созерцания его отвлек шум шагов: на кухню вошли Гарри с Роном и Гермионой, а Римус и Тонкс, увидев их, резко замолчали. — Доброе утро. — приветливо сказала Грейнджер, посмотрев на каждого за столом. — Доброе. — пробормотал Риччи, бросив на нее короткий взгляд. Гермиона покрылась едва заметным румянцем и слегка опустила подбородок, а брюнет отвернулся, нахмурившись, и поднес ко рту кружку, чтобы скрыть лицо. Ему не было дела до возможного удивления Грейнджер такому поведению — его съедал изнутри собственный стыд. Воспоминания о возбуждении, что долго не проходило после пробуждения, и мокрых пятнах на нижнем белье, заставляли его желудок сжиматься, а сердце — предательски учащенно биться. Решив, что будет лучше какое-то время держаться от подруги в стороне, Данте первым вышел из кухни, ни на кого не взглянув. Полчаса спустя подростки стояли на улице с двумя сопровождающими, ожидая волшебный транспорт. Римус выкинул руку вперед, и ярко-фиолетовый трехэтажный автобус возник перед ними из воздуха, чуть не сбив фонарный столб. — Всю жизнь мечтал прокатиться на этой штуке. — радостно сказал Рон, оглядывая салон. Внутри теснились разномастные кресла, беспорядочно составленные вблизи окон. Некоторые попадали, когда автобус резко затормозил на площади Гриммо; кое-кто из волшебников и волшебниц, ворча, еще только поднимался на ноги. Чей-то пакет проехал по всему полу, разбросав неаппетитную смесь лягушачьей икры, тараканов и заварного крема. — Похоже, нам надо разделиться. — сказала Тонкс, оглядев свободные кресла. — Фред, Джордж и Джинни, вы сядьте там сзади... Римус и Эдди с вами. А мы пойдем наверх. Данте тихо цокнул, отчаянно желая поменяться с сестрой местами, но она уже умчалась в дальнюю часть автобуса, заняв место возле Фреда. Неспешно брюнет поднялся за остальной компанией, с досадой осознавая, что теперь занять место подальше от Гермионы ему не удастся — хотя бы из-за извечного чувства иронии у судьбы. Доната заняла ему место у окна рядом с Тонкс. Как раз напротив Грейнджер. Он поспешил сесть, чтобы не свалиться на пол из-за резкого виляния «Ночного рыцаря», что обгонял поток машин по внутренней полосе. — Ты в порядке? — ласково поинтересовалась Донна, на что брюнет сдержанно кивнул. — Это из-за кошмара? — Кошмара? — удивленно переспросил Риччи, повернувшись к сестре. — Джорджио сказал, что ты беспокойно спал: ворочался, стенал, а потом чуть ли не с криком проснулся… Данте покрылся пятнами и, прикрыв рот ладонью, закашлялся. — Д-да, кошмар… Доната сочувствующе посмотрела на брата и мягко похлопала его по плечу, а Гермиона задумчиво посмотрела на него, держась за край зимней куртки, словно пыталась натянуть ее посильнее на ноги. Автобус вновь резко вильнул, с громким хлопком перескакивая с автострады на тихий извилистый проселок. Грейнджер закрыла глаза ладонями, довольный Сычик качался у нее на плече. Рон вжался в кресло, отъехавшее назад, и пробормотал: — Я передумал. Больше никогда не хочу на нем ездить. Риччи воспользовался испугом шатенки, чтобы внимательно ее рассмотреть: он никак не могу понять, почему вдруг она стала частью его эротического сна — о друзьях так не думают. Было ли дело в их столкновении в ванной в тот вечер, или же Данте просто не осознавал, что в какой-то степени скучает по Алисии, а подсознание сыграло с ним злую шутку, подменив облик одной кудрявой шатенки на другую, — вопросы, мучившие его с глубокой ночи. Он нуждался в том, чтобы обсудить это с кем-то, но не знал, кому можно довериться. Говорить о том, кто приснился вместо Спиннет совсем не хотелось: Эдди бы мигом все поняла и не забыла бы этого никогда, а выслушивать ее вульгарные подшучивая было выше его сил; Фред с Джорджем скорее всего повели бы себя, как Эдвидже — хотя Джордж был бы более сдержанным, — а поднимать столь интимную тему с Арчи, который недавно расстался с любимой девушкой, казалось Риччи чем-то беспардонным. — Слышь, следующая остановка — Хогвартс. — раздался голос кондуктора, возвращая Данте к реальности. — Эта важная тетка, что с вами, велела подбросить вас вне очереди. Сейчас, только высадим мадам Марш… Снизу донесся звук рвотных потуг и наконец жуткий плеск. — ...Ей малость нехорошо. Через несколько минут «Ночной рыцарь» затормозил перед маленьким баром, проворно уклонившимся от тарана. Слышно было, как кондуктор помогает спуститься незадачливой мадам Марш, и как с облегчением переговариваются ее соседи на втором этаже. Автобус рванул с места, набрал скорость и... БАХ! Они уже катят по заснеженному Хогсмиду. В переулке мелькнула «Кабанья голова» с отрубленной головой на скрипучей вывеске, а следом показались ворота Хогвартса. Люпин и Тонкс помогли им вынести вещи, потом вышли попрощаться, а со всех трех этажей на них смотрели пассажиры, прижавшись носами к окнам. — На территории вы будете в безопасности. — сказала Тонкс, проверив взглядом пустынную дорогу. — Удачного семестра. — Будьте здоровы. — говорил Люпин, по очереди пожимая руку ребятам. Волоча чемоданы, они побрели по скользкой дорожке к замку. Гермиона уже говорила о том, что к вечеру надо связать несколько шапок для эльфов, а Данте не заметил, как ласковая улыбка коснулась его губ, пока он слушал подругу.