Не верь ничему, что ты слышишь, и только одной половине, которую ты видишь.
Зайдя в замок, Данте с Донной сразу же направился в подземелья, едва попрощавшись с ребятами. Сестра о чем-то тараторила на родном языке, но он слушал ее вполуха, изредка кивая и протягивая согласное «угу» или удивленное «да что ты?» Доната, заметив, что брат погружен в себя, попыталась узнать, все ли у него в порядке, вновь вернувшись к разговору о «кошмаре», но не добившись никакой заинтересованности к разговору с его стороны, крепко обняла на прощание и убежала к своей гостиной. В спальне Риччи столкнулся сразу со всеми друзьями: Тина с Лисой сидели на его постели, и когда он вошел внутрь, даже не попытались ее освободить. — Привет! — радостно воскликнул Арчи и похлопал ладонью возле себя. — Садись. — Привет. — улыбнулся всем Данте, почувствовал облегчение от того, что вновь оказался рядом со своей собственной компанией. — Как каникулы? Олдридж принялся рассказывать о поездке в Бельгию с родителями, Мелисса — об отдыхе в горах на юге Франции, а Тина про знакомство родителей Петру с ее семьей. По Джейкобс было заметно, что ей не комфортно говорить о своих отношениях: она часто запиналась, некоторые фразы заканчивала едва слышным шепотом и старалась не смотреть в эти моменты на друзей. Риччи был уверен, что ей неловко из-за недавнего расставания Арчи и Лис — они все еще переживал болезненный разрыв и бросали томные взгляды друг на друга, когда один из них не смотрит, потому решил, что стоит немного сменить курс разговора: — Тина, ты опредьелилас, чем будешь в Румынии заниматься? — воспользовавшись паузой, спросил он, а Джейкобс ему благодарно улыбнулась. — Ну, родители отстали от меня с целительством — я не знаю румынский, чтобы обучаться в их больницах, — но это также проблема для любой другой работы… — Тина вздохнула, проводя ладонью по волосам. — Но Петру говорит, что я могла бы преподавать в их школе младшим курсам основы английского, но вообще я думала окончить курсы фотографии и устроиться в журнал корреспондентом... — Фотография? — изумленно вскинул брови Арчи. — Почему вдруг захотьелос быть по ту сторону камьеры? — без тени насмешки поинтересовался Риччи. — Не думаю, что готова к пристальному вниманию незнакомых мне людей. — пожала плечами она. — По крайней мере пока. А работа в издании в любом случае принесет мне нужные знакомства и опыт...*
Не успела учебная неделя начаться, как во вторник утром все ученики в Большом зале, прилипнув носами к газетам, читали «Ежедневный пророк». — Что на этот раз? — коротко вздохнул Риччи, садясь напротив Тины с Мелиссой, ожидая услышать очередную «сенсацию» о Поттере и/или Дамблдоре. Вместо ответа она положила газету перед ними и показала на десять черно-белых фотографий, занявших всю первую полосу; на девяти — лица волшебников, на десятой — ведьма. Одни безмолвно скалились, другие нагло барабанили пальцами по рамкам своих фотографий. Под каждой значилось имя и преступление, за которое этот человек был посажен в Азкабан. «Антонин Долохов. — гласила подпись под фотографией волшебника с длинной, бледной, искривленной физиономией, насмешливо смотревшего на Данте. — Осужден за зверское убийство Гидеона и Фабиана Пруэттов». «Август Руквуд. — значилось под изображением рябого мужчины с жирными волосами, который стоял со скучающим видом, прислонившись к краю фотографии. — Осужден за передачу секретных сведений Министерства магии Тому-Кого-Нельзя-Называть». Данте быстро пробежал нахмуренным взглядом по остальным снимкам, зацепившись за фотографию ведьмы. Она бросилась ему в глаза, как только перед ними положили газету. Длинные нечесаные волосы, тяжелые веки и надменная улыбка на тонких губах. Как и Сириус, она сохранила остатки былой красоты, хотя время или Азкабан сильно над ней поработали. «Беллатриса Лестрейндж, осуждена за пытки, нанесшие непоправимый вред здоровью Фрэнка и Алисы Долгопупс». Подняв взгляд к заголовку, Риччи невольно вздрогнул:МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА МИНИСТЕРСТВО ОПАСАЕТСЯ, ЧТО «ДУША ЗАГОВОРА» СТАРЫХ ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ — БЛЭК
— Быть не может… — пробормотал он, вновь и вновь перечитывая заголовок. — Ты дальше прочти. — вздохнул Арчи, ткнув указательным пальцем в газету. «Вчера поздно вечером Министерство магии сообщило, что из Азкабана совершен массовый побег. В ходе беседы с репортерами у себя в кабинете министр магии Корнелиус Фадж подтвердил, что несколько часов назад из камер строгого содержания совершили побег десять заключенных, о чем, ввиду особой опасности беглецов, он уже проинформировал премьер-министра маглов. — К великому сожалению, повторилась ситуация, с которой мы столкнулись два с половиной года назад, когда из тюрьмы бежал убийца Блэк. — заявил вчера вечером Фадж. — И между этими происшествиями нельзя не усмотреть взаимосвязи. Побег подобного масштаба предполагает помощь извне, и следует помнить, что Блэк, первым в истории вырвавшийся из Азкабана, идеально подходит для роли такого помощника. Мы считаем весьма вероятным, что бежавшие преступники, в числе которых кузина Блэка Беллатриса Лестрейндж, группировались вокруг своего вожака Блэка. Тем не менее мы прилагаем все силы к задержанию преступников и просим волшебное сообщество проявлять бдительность и осторожность. Ни в коем случае нельзя приближаться к этим лицам». Данте вернул газету подруге, не желая читать дальнейшие сводки и обеспокоенно посмотрел в сторону Гриффиндорского стола, ища глазами Невилла. Тот с отвращением рассматривал газету, с силой сжимая ее ладонями, но за всем этим можно было заметить его волнение. Долгопупс, словно почувствовав, что за ним наблюдают, поднял взгляд, а брюнет с сочувствием посмотрел поджал губы, на что гриффиндорец коротко покачал головой и вернулся к чтению издания. — Ни в коем случае нельзя к ним приближаться. — насмешливо прохрипела Тина. — Будто это поможет. — Не мог один человек все это организовать. — наклонившись к столу, прошептала Лиса и перевела взгляд с Риччи на Олдриджа, будто ища поддержки. — Дементоры не слушаются министра больше. — тихо, но уверенно добавила Тина, а Мелисса удивленно посмотрела на нее. — Думаешь, на Поттера правда они напали летом? — А зачем ему рисковат исключением из школы и практически изгнанием из магического сообщества, вызывая патронус просто так? — спокойно спросил Данте, а Лиса задумчиво прикусила губу и отвела взгляд к тарелке. — Он парень импульсивный, коньечно, но не настолко же глупый. — В любом случае мы всю правду вряд ли узнаем. — нервно осмотревшись, сказал Арчи. — Но «Пророку» уже совсем верить нельзя. Остальные удрученно вздохнули, соглашаясь, и нехотя стали собираться на занятия. Риччи, теряясь в переживаниях о маме, которая жила практически у всех на виду и была частью Ордена, о чем, как ему казалось, безусловно знали Пожиратели; в беспокойстве о Невилле и Сириусе, которые, скорее всего, испытывали схожий гнев к происходящему ужасу, не заметил, как к нему подошел Малфой, пока тот не задел его плечо своим. Данте удивленно выгнул бровь, глядя на парня сверху-вниз, а тот держал в ладони газету, словно показывал ему. — В семье не без урода, да? — насмешливо спросил Драко, прижав большой палец к имени Блэка. Брюнет нахмурился, не понимая, что пятикурснику от него нужно, но тот и не ждал ответ. Малфой убрал издание в сумку и направился к выходу, напоследок прошептав: — Еще увидимся, кузен. Данте, как окаменевший, смотрел блондину вслед, пытаясь понять, какой дурманящей травы он наелся, когда его похлопал по спине Одридж. — Что ему нужно было? — недоверчиво глядя на спину Драко, спросил Арчи. — Если бы я знал. — пожал плечами брюнет и направился к выходу из зала.*
После выхода статьи разговоры в школе были только о побеге Пожирателей. Даже новость об испытательном сроке Хагрида, которая особо никого не расстроила, разнеслась пожаром по Хогвартсу, но стихла также быстро, как и вспыхнула, на фоне остальных происшествий. Читали газеты не все студенты, потому подробности о побеге десяти Пожирателей распространялись самым известным и излюбленным многими поколениями способом — сарафанным радио. Быстро поползли слухи, что кое-кто из беглых замечен в Хогсмиде, что они прячутся в Визжащей хижине и намерены прорваться в Хогвартс, как когда-то Сириус Блэк. Ребята, выросшие в семьях волшебников, с детства знали имена этих Пожирателей смерти — их произносили почти с таким же страхом, как имя самого Темного Лорда; преступления их, совершенные в годы волан-демортовского террора, стали легендой. А по коридорам Хогвартса ходили юные родственники их жертв, и теперь на них падали вовсе нежеланные отсветы их мрачной славы. И многие с горечью отмечали, что теперь стали понимать каково это — оказаться на месте Гарри. Желая пресечь распространение «слухов», Амбридж на правах генерального инспектора подписала очередной приказ, согласно которому преподавателям запретили сообщать ученикам информацию, не относящуюся непосредственно к предмету, для обучения которому они наняты. Этот последний декрет стал предметом многочисленных шуток: Ли Джордан указал Амбридж, что в соответствии с новым правилом она не вправе выгонять Фреда и Джорджа из класса за то, что они играли сзади со взрыв-кусачкой. Гриффиндорец гордо понес наказание в виде вечернего написания строчек собственной кровью, но пыл учеников это ничуть не поубавило. За всеми этими тревогами и делами — домашними заданиями, которых наваливали столько, что семикурсники засиживались за полночь, ночными дежурствами старост и подготовкой к летней практике — январь пролетел незаметно. Данте оглянуться не успел, как наступил февраль с сырыми оттепелями и перспективой вылазки в Хогсмид на День Всех Влюбленных. В праздничный выходной он сидел в музыкальном классе, помогая сестре репетировать — команда Гриффиндора осталась в замке для тренировки, а Фред с Джорджем решили посмотреть, насколько у них все плохо с новым составом, потому Эдвидже не видела смысла идти в деревню, пока Фред не освободится. — Привет! — раздался звонкий голос Гермионы, а следом — ее торопливые шаги. — Простите, что отвлекаю, но это очень важно. — шепотом добавила девушка, подойдя к близнецам Риччи, а те удивленно переглянулись. — Что случилос? — спросил у подруги Данте, но Грейнджер не ответила — она задумчиво смотрела на его руки, лежащие поверх клавиш. Брюнет поднял ладонь вверх и плавно щелкнул пальцами у нее возле носа, от чего Гермиона подняла на него ошеломленный взгляд и покрылась легким румянцем. — Да, прости… В общем, вы же идете в Хогсмид? — Вечером. — сказала Эдди, а шатенка непонимающе посмотрела на нее. — Но вечером же нельзя… — Риччи многозначительно выгнула бровь, глядя на девушку сверху-вниз, а Гермиона, поджав губы, коротко кивнула. — А ты? — У мьеня планы отменилис. — пожал плечами Данте. — Почему? — Алисия на тренировке, а одному там сьегодня делат нечего. Он заметил, что у Грейнджер будто остекленел взгляд, когда она услышала имя гриффиндорки, но девушка быстро мотнула головой, словно сбрасывала с себя какое-то напряжение, и бодро затараторила: — Получается, ты сможешь прийти в «Три метлы» сегодня к полудню? Это правда очень важно, а твое знание законов может очень пригодиться. Данте, заинтригованный, с легким прищуром рассматривал подругу, пытаясь угадать, что же она придумала на этот раз, уверенный в том, что затея будет весьма необычной, если вспомнить ее последнее предложение с тайными сборами по занятиям ЗОТИ, а Гермиона, переступая с пятки на носок, выжидающе смотрела ему в глаза. — Хорошо, в полдьен в пабе. — кивнул Риччи, а Грейнджер мигом куда-то умчалась, бросив на прощание «до встречи!»*
За тридцать минут до назначенного времени Данте стоял у торца здания и курил сигарету, когда из кофейни на противоположной стороне улицы поспешно вышли Гарри с Чжоу, о чем-то споря. Поттер, вскоре оставшись один на один со своей растерянностью, направился к «Трем метлам», а Риччи предположил, что он тоже идет на встречу с Гермионой. Быстро затушив сигарету о стену, брюнет выбросил ее в ближайшую урну и вошел в паб следом за Гарри, а из другого конца зала послышался голос Грейнджер: — Сюда! — помахала она, а парни стали пробираться к ней через загруженный народом бар. Подойдя, Данте заметил, что девушка была не одна, а в самой неожиданной компании, какую только можно себе представить: с ней сидели Полумна Лавгуд и бывшая сотрудница газеты «Ежедневный пророк» Рита Скитер. «Салазар!» — мысленно ухмыльнулся парень, глядя на ее «подруг», из которых присутствие Луны удивляло его, как ни странно, больше всего. — Ты рано! — сказала Гермиона, отодвигаясь, чтобы освободить для Гарри место, а Риччи сел около Полумны. — Я думала, ты с Чжоу придешь не раньше, чем через час! — Чжоу? — сразу всполошилась Рита и хищным взглядом впилась в Поттера. — Девушка? Она схватила свою крокодиловую сумочку и запустила туда руку. — Пусть он был хоть с сотней девушек, вас это не касается. — ледяным тоном одернула ее шатенка. — Так что можете сразу убрать. Рита уже вытаскивала из сумочки ядовито-зеленое перо. С таким видом, как будто ее заставили выпить ложку Смердящего сока, она защелкнула сумочку. — Что ты придумала? — спросил Гарри, усевшись за стол и глядя поочередно на Риту и Полумну. — Наша юная кудесница как раз собиралась мне объяснить перед твоим приходом. — сказала Рита, шумно отхлебнув из стакана. — Полагаю, мне позволено с ним разговаривать? — язвительно обратилась она к Гермионе. — Полагаю, позволено. — холодно ответила та, а Данте тихо усмехнулся, опустив голову. — А вы кто, молодой человек? — изучающе рассматривая итальянца, с вызовом спросила Рита. — Данте Риччи. — улыбнулся он, внимательно смотря на ведьму. Услышав его имя, она не сдержала удивления: — Тот самый Риччи? — словно что-то задумав, усмехнулась Скитер. — Да, тот самый внук Луиджи Герры. — обнажив зубы, шире улыбнулся брюнет, а ухмылка тут же спала с лица бывшей журналистки — когда-то Луи судился с ней из-за статей о Джованне, отбив все желание снова с ним вступать в конфронтацию, и Данте прекрасно об это знал. Положение безработной не красило Риту. Волосы, прежде тщательно завитые, висели нечесаными прядями. Алый лак на длиннющих ногтях местами облупился, и нескольких фальшивых камешков на широких дужках очков не хватало. Она опять хлебнула из стакана и, почти не разжимая губ, перевела внимание на Поттера: — Она хорошенькая, Гарри? — Еще одно слово об интимной жизни Гарри, и сделка отменяется. — пригрозила Гермиона. — Какая сделка? — сказала Рита, утирая рот тыльной стороной ладони. — Ты еще не предложила сделки, моя благонравненькая, ты только просила меня прийти. Ничего, когда-нибудь… — Ну да, когда-нибудь вы сочините новые гнусные истории про нас с Гарри. — судорожно вздохнула Грейнджер. — В этом году печаталось немало гнусных историй о Гарри без моего участия. — Скитер искоса взглянула на него, держа стакан у рта, и свистящим шепотом спросила: — С каким чувством ты их читал? Ты чувствовал себя непонятым, оболганным, опозоренным? — Конечно, он сердит. — отчетливо и громко сказала Гермиона. — Он сказал министру магии правду, но министр такой идиот, что не поверил ему. — Так ты по-прежнему настаиваешь, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся? — Рита опустила стакан и устремила на Гарри испытующий взгляд, причем ее палец сам собой пополз к застежке крокодиловой сумочки. — Поддерживаешь эти россказни Дамблдора о якобы возвращении Ты-Знаешь-Кого и о тебе, якобы единственном свидетеле. — Я был не единственным свидетелем. — с бешенством ответил Гарри. — Там была дюжина с лишним Пожирателей смерти. Хотите их имена? — Технически, они были не свидетьелями, а соучастниками. — пробормотал Данте и сразу же заработал недовольный взгляд Грейнджер с немой просьбой помолчать. «А зачем звать меня тогда?» — подумал он, ответив таким же недовольным взглядом. — Счастлива буду услышать. — Рита снова стала рыться в сумочке, не обращая внимания на итальянца, и смотрела на Гарри с таким восторгом, словно ничего прекраснее не видела в жизни. — Крупным шрифтом заголовок «Поттер обвиняет». Подзаголовок: «Гарри Поттер называет притаившихся Пожирателей смерти». А ниже — твоя большая фотография и подпись: «Потрясенный подросток, переживший нападение Того-Кого-Нельзя-Называть, пятнадцатилетний Гарри Поттер вызвал вчера фурор, обвинив почитаемых членов волшебного сообщества в том, что они являются Пожирателями смерти». Прытко Пишущее Перо было уже у нее в руке и на полпути ко рту, как вдруг восторженное выражение исчезло с ее лица. — Но наша маленькая кудесница, — Рита опустила перо и волком глянула на Гермиону, — конечно, не захочет, чтобы это напечатали? — Наоборот, — нежным голосом проговорила Гермиона, — именно этого ваша маленькая кудесница и хочет. Рита удивленно уставилась на нее. Гарри тоже. Полумна же рассеянно напевала вполголоса «Уизли — наш король» и помешивала свой напиток коктейльной луковицей на палочке. — Ты хочешь, чтобы я опубликовала его рассказ о Том-Кого-Нельзя-Называть? — тихо спросила Рита у Грейнджер. — Да. — сказала Гермиона. — Подлинную историю. Все факты. В точности так, как сообщит их Гарри. Он расскажет вам все подробности, назовет имена неразоблаченных Пожирателей смерти, которых там видел, опишет, как выглядит теперь Волан-де-Морт... Возьмите же себя в руки. — презрительно сказала она, бросив через стол салфетку, потому что при имени Темного Лорда Рита чуть не свалилась со стула и пролила на себя полстакана огненного виски. Не сводя глаз с Гермионы, Скитер промокнула салфеткой свой заношенный плащ и сказала прямо: — «Пророк» этого не напечатает. Ты, возможно, не заметила, но его россказням никто не верит. Все считают, что он свихнулся. Но если позволишь дать эту историю с такой точки зрения… — Нам не нужна еще одна история о том, что Гарри спятил! — отрезала Гермиона. — Благодарю, с нас хватит! Я хочу, чтобы ему позволили сказать людям правду! — На такую историю не будет спроса. — сухо сообщила Рита. — Вы хотите сказать, «Пророк» не напечатает ее, потому что не позволит Фадж? — с досадой спросила Гермиона. Рита ответила долгим холодным взглядом. Потом наклонилась к ней через стол и заговорила деловито: — Да, Фадж оказывает нажим на газету, но не в этом суть. «Пророк» не напечатает статью, где Гарри представлен в хорошем свете. Никто не станет ее читать. Публика настроена иначе. Ее уже достаточно встревожил нынешний побег из Азкабана. Люди просто не хотят поверить, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся. — Значит, «Ежедневный пророк» считает нужным говорить людям только то, что они желают услышать? — язвительно спросила Гермиона. Рита выпрямилась, подняв брови, и одним глотком осушила стакан. — «Пророк» считает нужным, чтобы его покупали. — одновременно сказали Риччи и Скитер, а журналистка добавила: — Глупенькая. — Папа говорит, что это жуткая газета. — неожиданно вмешалась в беседу Полумна. Обсасывая коктейльную луковицу, она смотрела на Риту своими огромными, выпуклыми, слегка безумными глазами. — Он печатает важные статьи о том, что люди должны знать, по его мнению. Он не интересуется деньгами. Рита посмотрела на нее пренебрежительно. — Надо думать, твой папа держит какую-нибудь захудалую деревенскую газетенку? Типа «Двадцать пять способов завязать сношения с маглами» с датой следующей распродажи «Приноси и улетай». — Нет. — сказала Полумна, опустив луковицу в свой стакан с «горной водой», — он редактор «Придиры». Рита фыркнула так громко, что сидевшие за соседним столом обернулись. — Важные статьи о том, что люди должны знать, а? — произнесла она с издевкой. — Содержимым этого журнальчика я могла бы удобрять свой садик. — Так вот вам шанс немного поднять его уровень. — любезно посоветовала Гермиона, а Данте откинулся на спинку стула, ухмыляясь осознанию, зачем Грейнджер позвала с собой Лавгуд. — Полумна говорит, ее папа с радостью напечатает интервью с Гарри. Вот и публикуйте. С секунду Рита смотрела на обеих девочек, а потом оглушительно расхохоталась. — «Придира». — выговорила она со смехом. — Думаете, люди воспримут его серьезно, если это будет в «Придире»? — Некоторые — нет. — спокойно ответила Гермиона. — Но в сообщении «Пророка» о побеге из тюрьмы не сходятся концы с концами. И наверное, многие думают: нет ли этому более убедительного объяснения? Если им предложат другое, пусть даже в... — она искоса глянула на Полумну, — ну, в необычном журнале, думаю, многие прочтут его с интересом. Рита довольно долго молчала и оценивающе глядела на Гермиону, наклонив голову набок. — Ладно, допустим на минуту, что я напишу. — неожиданно сказала она. — Сколько мне за это заплатят? — Кажется, папа не платит людям, которые пишут в его журнал. — мечтательно проговорила Полумна. — Они пишут, потому что это почетно и, конечно, им хочется видеть свое имя в печати. Лицо у Риты снова приняло такой вид, будто ее угостили Смердящим соком, и она повернулась к Гермионе: — Я, что же, буду писать бесплатно? — Ну да. — хладнокровно подтвердила Гермиона, отпив из стакана. — Иначе, как вы понимаете, я сообщу властям, что вы незарегистрированный анимаг. Конечно, «Пророк» вам неплохо заплатит за репортаж из камеры о жизни Азкабана. Рита посмотрела на нее так, как будто больше всего ей хотелось сейчас выдернуть бумажный зонтик из стакана Гермионы и засунуть ей в нос. — Если власти узнают, как долго ты скрываешь эту информацию, тьебя тоже осудят, как соучастницу за умышленное сокрытие данных. — шепотом сказал Данте, наклонившись к подруге, а она посмотрела на него так, словно пожалела, что вообще решила его позвать. Рита же наоборот смотрела на него с неким весельем. — Ты вообще на чьей стороне? — резко спросил у него Гарри. — Закона. — спокойно ответил Риччи. — Но, в отличие от синьоры Риты, в Азкабан ни Эрмиона, ни мы не попадем. — он повернулся к журналистке, глядя на нее исподлобья. — Иногда нужно работат за идею. — Кажется, у меня нет выбора, я правильно поняла? — спросила она дрожащим голосом. Скитер опять открыла сумочку, достала кусок пергамента и Прытко Пишущее перо. — Папа будет рад. — весело пообещала Полумна. На челюсти у Риты вздулся желвак Гермиона повернулась к Гарри: — Ну, Гарри, готов рассказать людям правду? — Пожалуй. — сказал он, глядя на Скитер, наставившую на лист пергамента Прытко Пишущее Перо. — Строчите, Рита. — безмятежно произнесла Гермиона выуживая со дна своего стакана вишенку, а Данте с тихим восторгом смотрел на нее, приятно поражаясь ее хватке и идеям. «Из нее определенно вышла бы отличная слизеринка». — в очередной раз подумал он, а Грейнджер бросила на него короткий подозрительный взгляд, словно слышала его мысли.