L’erba cattiva non muore mai.
С момента отстранения Амбридж от должности директора школа мигом погрузилась в нескрываемое ликование, а Джованна стала чуть ли не новым героем, затмив своим поступком прощание Фреда и Джорджа. На Данте с Донатой снизошел отблеск ее славы, от которого парень с радостью бы скрылся: особенно впечатлительные ученики (как правило младших курсов) просили ребят передать Джине письма, сувениры или уговорить ее подписать фото; кто-то ограничивался лишь восторженной похвалой или благодарностью за риск, но были и те, кто начал сторониться Риччи — они не понимали, как Джованна могла так легко переманить Фаджа на свою сторону, и это пугало их. Думали ли они, что она его зачаровала, подкупила или чем-то запугала, Данте не знал. И знать не хотел, но чувства смутно намекали на последнее. Возможно, дело в том, что он не мог представить другого способа влияния на министра или в том, как хорошо он знал своих маму и дедушку, и все же совсем не хотел погружаться в этот омут. Но ни единая душа в школе не давала ему забыться. Особенно новый профессор ЗОТИ — миссис Грей. Она появилась в Хогвартсе к ужину следующего дня после увольнения Амбридж, и сразу стала новым предметом для разговоров и толков. Все ее существо было противоположностью Долорес, и это стало очередной темой для шуток: она была высокой, статной женщиной, возраст которой было сложно определить, но дать ей больше пятидесяти никто не решался; у нее была смуглая кожа, казавшаяся блеклой на фоне ее серых мантий; нависшее веко скрывало глубокую посадку раскосых карих глаз, широкие низкие скулы и квадратная линия подбородка подчеркивали ее азиатские корни, никак не сочетающиеся с самым стереотипным английским именем; а голос был одновременно далеким, глубоким, но теплым. Миссис Грей говорила медленно, но уверенно. Была сдержана и вежлива, после Амбридж казалась глотком свежего воздуха, но шутить с ней никому не хотелось. Было в ней что-то такое, незримое, но осязаемое, что сразу давало понять — у нее действительно есть власть, и она умеет ей пользоваться. В отличие от своей предшественницы она диктовала лекции сама, и ее было интересно слушать, но практику не давала. Зато, как ответственный педагог, пообещала составить список тем на СОВ и ЖАБА, чтобы выпускники могли по ним готовиться к ЗОТИ. Это было немного, но все же больше, чем сделала для них Амбридж за весь год. На первом занятии миссис Грей попросила старших старост подготовить для нее список всех учеников выпускного курса и указать их успехи по ЗОТИ за все предыдущие годы, а увидев Данте, не сводила с него пытливый взгляд. Он пытался отвлечься от такого внимания, но удавалось с трудом. По привычке Риччи часто оглядывался на ряд, где обычно сидели Эдди с Фредом и Джорджем, надеясь обменяться только им понятными взглядами и ухмылками, но сталкивался пустующим местом возле Джордана или затылками перешептывающихся учениц. Ему не хватало едких комментариев сестры и дерзких шуток парней. Бывало, когда учителя говорили неоднозначные фразы, Данте готовился услышать очередную колкость Эдди и шикнуть на нее, но ничего не происходило. Тогда он вспоминал, что они ушли, и грусть незримой волной окутывала его. Но Риччи не был в этом одинок. Он часто видел тень тоски в ухмылках Ли, и они понимающе кивали друг другу. И также часто сталкивался взглядом с Алисией, что для обоих было неловко, но их хватало лишь на обмен неуклюжими улыбками. — Не хватает их. — голос Спиннет раздался слева от Риччи, когда он вышел после ЗОТИ в коридор. Он удивленно обернулся, не уверенный, что она обращается именно к нему, а Алисия лишь мягко улыбалась, слегка приподняв уголки губ. — Да… — тихо вздохнул Данте и прикусил нижнюю губу, задумчиво глядя на гриффиндорку. Они не общались несколько месяцев, но ему совсем не было стыдно за это. А теперь он не понимал, как поступить правильно. — У вас в комнате, навьерное, спокойнее стало. — добродушно усмехнулся брюнет, а Алисия пожала плечами: — Да нет — Эдди почти и не жила с нами. Спиннет выгнула бровь, пытливо глядя на парня, и он не смог сдержать смех, как и она. — Но чище точно стало. — сквозь смех добавила девушка. — Что у тебя с рукой? — обеспокоенно глядя на его перевязанную ладонь, спросила она. Данте приподнял руку, осматривая повязку, пропитанную специальный заживляющим раствором, который откровенно вонял, и стал сжимать кулак, разминая пальцы. — Фестрал укусил. Оказалос, в их слюне ест какие-то вещества, которые не дают ранам заживать с помощью обычных чар. Тьеперь буду бинтовать ладонь, пока сама не заживет. — А как занятия? Тебе не больно писать? — Я левша. Так что повезло. Алисия слегка кивнула, неуверенно улыбаясь. — Ты списываешься с парнями? — поинтересовался Риччи, не зная, о чем еще спросить. Спиннет отрицательно помотала головой: — Мы в принципе не списывались с Фредом и Джорджем никогда. Общались только в школе, и больше потому, что играли вместе. — Думаешь, вы перестанете общаться вовсе? — осторожно спросил он, а Спиннет нахмурилась, вздохнув, и пожала плечами. — Знаешь, у них сейчас много работы, потому они сами могут не писат, но увьерен, они будут рады, если ты навестишь их. — Я постараюсь зайти к ним. — неуверенно сказала она. — Ты… уезжаешь после школы? — У меня пробы в команду. Нужно готовиться. Если пройду, буду часто в разъездах. — В Британии или…? — Уэльс. «Катапульты Кайрфилли». — Я не особо разбираюс в квиддиче… Это хорошая команда? — Очень! — взволновано сказала она, теребя галстук. — Восемнадцать побед Лиги и Кубок Европы 1956 года. — Звучит престижно. — улыбнулся Данте, а у Алисии проступил легкий румянец на щеках. — Ты отлично летаешь. Увьерен, у тебя получится попаст в команду. — Ты же не разбираешься в квиддиче. — ухмыльнулась Спиннет, лукаво глядя на парня. — Но глаза-то у меня есть. — уверенно ответил Риччи, сунув руки в карманы. Между ними повисла неловкая пауза: Алисия опустила голову, заметив что-то стоящее ее внимания на собственных туфлях, а Данте, напротив, смотрел поверх голов студентов на портреты волшебников, словно они могли дать ему как-то совет. — Я хотела спросить, — без тени сомнения начала гриффиндорка, — ты не против, если я тебе как-нибудь напишу летом? Риччи пораженно посмотрел на девушку, сталкиваясь с решительностью в ее взгляде. — Ты хочешь общаться после выпуска? — она кивнула, держась обеими руками за ремень сумки, что висела у нее на плече. — Хорошо. Коньечно. Я дам тебе адрес. Адреса. — Адреса? — Я не знаю, где буду — в Лондоне или Палермо. — Алисия понимающе кивнула. — Я… Ты не злишься, что я так резко пропал? — Нет. Я ведь тоже не пыталась с тобой встретиться. Мне, честно, совсем не до этого было. Уверена, у тебя тоже были дела поважнее. — Хотел бы я, чтобы их не было. — хмыкнул Риччи, а Спиннет подбадривающе похлопала его по плечу.*
С приходом нового профессора любимая Амбридж Инспекционная Дружина была расформирована за ненадобностью. Слизеринцы, привыкшие к своим преимуществам под заботливым крылом Долорес, болезненно восприняли возвращение с небес на землю и первое время были не в силах перестать кичиться уже канувшим в лета превосходством. Особенно это касалось тех, кто не был старостами. А вот Малфоя и Паркинсон на правах главного старосты доводил до каления Риччи: он не требовал от них больше положенного, но отчитывал за каждую оплошность с особой тщательностью. Пэнси едва ли не плакала, понимая, что спорить с Данте бесполезно, а Драко изредка позволял себе едкие комментарии, на которые брюнет отвечал лишь ухмылкой и вызывающим пожиманием плеч. Но не только неприкрытое злорадство над пятикурсниками отвлекало Риччи от общей суматохи: благодаря просьбе профессора Грэй он узнал кое-что, о чем совсем не мог умолчать: Данте с Арчи, Тиной и Лисой сидели в гостиной за дальним столом у аквариума, пока брюнет заполнял данные по их оценкам за предыдущие годы. — Не подскажешь, что у тьебя было по ЗОТИ на первих двух курсах, Мелитина? — Риччи посмотрел на Джейкобс исподлобья, а она шумно вздохнула, глядя на него широко распахнутыми глазами. Олдридж и Мелиса быстро переглянулись и мигом опустили головы, чтобы спрятать ухмылки. — Откуда… Что… Как ты узнал?! — хлопнув журналом по столу, чуть ли не с визгом спросила Тина, а ребята, не выдержав, расхохотались. — Все тайное становится явным. — самодовольно ответил Данте. — Нет, это непостижимо! Я столько лет пыталась, а оно все равно… — гневно тараторила Джейкобс, а Риччи изумленно смотрел на нее. — Ты специально скривала имя? — уточнил он, а Арчи и Лиса закивали в ответ вместо подруги. — Но зачем? — Оно дурацкое. — вздохнула она. — К тому же, даже родители меня полным именем не называют. Я на него и не отзываюсь в итоге. Непонятно, зачем вообще его выбрали. — А Пабло знает? — усмехнулся Данте, а Тина недовольно посмотрела на него. — Смейся-смейся, клоп-вонючка. — ткнув журналом по его забинтованной ладони, хмыкнула она. — Я его все равно сменю скоро.*
Поздним утром первого мая Данте в компании мамы и Донаты сидел в «Трех метлах», ожидая, когда к ним присоединится Эдвидже. Он и не рассчитывал, что Эдди появится вовремя — все же днем ранее она отмечала свое восемнадцатилетие, на которое ему попасть лично не удалось, — и никуда не спешил. Впереди был целый день, а друзья собирались поздравить его вечером в замке, решив пропустить ужин и принести с собой закуски в Выручай комнату. Идею с исчезающим кабинетом предложила Гермиона, но о его истинном назначении рассказала лишь Данте — остальные думали, что это очередной заброшенный класс. — Ты теперь школьная героиня. — усмехнулся именинник маме, когда Доната закончила рассказывать ей о миссис Грэй, и отпил смородиновое пиво. — Даже больше, чем близнецы с Эдди. Слушание по делу Амбридж прошло незадолго до конца апреля и было закрытым для журналистов, но некоторые подробности о заключении бывшей помощницы министра все же просочились в газеты. Долорес дали не самый большой срок из-за «особых достижений в Министерстве», но в Азкабане любой приговор казался едва ли не смертным. Однако сочувствующих ей нашлось немного. — Я не откажусь от вишневых корзинок с кухни, если кто-то изъявит желание меня поблагодарить. — ответила Джина, смеясь. К столу подбежала уставшая Эдвидже, не реагируя на многозначительные взгляды семьи, и с громких вздохом упала на свободный стул. — С днем рождения, Бэмби. — она потрепала брата по волосам, испортив всю укладку. — Спасибо, Келайно. — язвительно ответил Данте, на что девушка демонстративно закатила глаза. — Ви еще не дарили подарки? Я начну. Эдди протянула брату небольшую прямоугольную коробку, а его взгляд зацепился за серебряный браслет с необычными красными кристаллами на ее руке. — Фрэдд подарил. — шепнула она, заметив его любопытство. Данте одобрительно кивнул и принялся открывать свой презент. Внутри коробки был набор из пяти сменных ремешков для наручных часов. Все из натуральной кожи. Как из кожи крокодила и змеи, так и из кожи дракона и рунеспура. — Мерлин, где ты их достала? — он очарованно смотрел на браслеты, завороженный их мерцанием. — Где взяла, там уже нет. — уклончиво ответила Эдди, отвернувшись от мамы, которая, судя по выражению ее лица, догадывалась об участии Наземникуса. — Теперь я! Доната хлопнула в ладоши, не давая Данте поблагодарить старшую сестру. — С днем рождения! — ласково сказала она, протягивая брату большой подарочный пакет, Внутри он нашел набор разноцветного сургуча и серебряный штамп с рукоятью из тиса, на котором были выгравированы его инициалы с красным рогом снизу — символом удачи Южной Италии. — Molte grazie. — парень ласково улыбнулся сестре и поцеловал ее в щеку. — Oggi sono 18 di anni che la mia vita ha un senso diverso. Auguri di buon compleanno, мio caro. — Джованна посмотрела на близнецов, посвящая эти слова каждому из них, и передала сыну шкатулку. Данте осторожно открыл крышку и увидел на дне небольшой ключ странной формы. Он изучающе смотрел на него, не вынимая из шкатулки, чтобы никто посторонний не мог его увидеть. Подобные ключи Риччи видел только в банках, потому не сомневался, какую именно дверь им сможет открыть. Вихрь несовместимых друг с другом эмоций обуял его: радость новому этапу в жизни; благодарность родителям за поддержку и заботу; волнение и неуверенность, что сможет верно распоряжаться своими деньгами; печаль, что детство теперь окончательно ушло. — Что ж, сегодня все за мой счет. — усмехнулся Данте, пытаясь совладать с собой, и допил свое пиво. — Спасибо, мама. — искренне сказал он, нежно сжав ее ладонь. — Выбирайте, что хотите в меню — я закажу. — Это еще не все. — прервала его Джина, протягивая небольшой футляр. — Тебе просили передать. Он удивленно посмотрел на коробочку, пытаясь понять, от кого может быть подарок, как вдруг вопрос Эдди поставил все на свои места: — Это от Си… — запнулась она, вспомнив, что нельзя говорить о нем в людных местах. Старшая Риччи слегка кивнула, успокаивающе улыбнувшись дочке. — Мне он новий микрофон подарил. — восторженно продолжила девушка, не замечая скептичное выражение на лице брата. Он оценивающе посмотрел на футляр, и с напускной незаинтересованностью открыл его, как у него перехватило дыхание. — О-оh! — протянули сестры, глядя на утонченную ручку из серого нефрита с плетением в виде виноградной лозы из серебра оккамия. Данте осторожно вытащил ручку из футляра, словно она была столь хрупкой, что могла разбиться от одного только дыхания. Он медленно снял колпачок, разглядывая ее со всех сторон, и замер от удивления, заметив на самом пере гравировку в виде змеи. В футляре также лежали запасные перья разного размера, и все с различными изображениями рептилии. Риччи поднял растерянный взгляд на маму, не зная, стоит ли ему принимать подарок. Ручка была великолепна, но неприлично дорога. Он понимал, почему Сириусу не жаль тратиться на них с Эдди, но не мог отделаться от ощущения, что это слишком. — Девочки, закажите еды на свой вкус и не забудьте клубничное мороженое для Данте, пожалуйста. — улыбнулась Джованна дочерям, ненавязчиво пытаясь остаться с сыном наедине. — Не отказывайся. — сказала она ему, когда дочери ушли. — Не думай, это не попытка задобрить тебя таким образом. Он искренне хотел подарить что-то стоящее, что-то, что действительно может тебе пригодиться. А с твоим выбором профессии именная ручка и печать действительно необходимы. Данте внимательно слушал маму, слегка хмурясь из-за битвы мыслей в собственной голове про все «за» и «против», и через несколько минут напряженного размышления принял решение: — Я напишу ему. За такие подарки стоит благодарить лично. — он неловко усмехнулся и откинулся на спинку стула, доставая портсигар. — Эдди ведь еще не знает? Джина помотала головой, забирая предложенную сигарету. — Пока нет — не хотела портить вам праздник. — она поджала губы, непроницаемым взглядом глядя на стол. — Но скоро все ей расскажу. Не успел Данте и слово сказать, считая, что маме стоило бы немного повременить с признанием — ему казалось, что будет лучше дождаться летних каникул, чтобы он был рядом во время столь нелегкого разговора, — как сестры вернулись к столу и привели с собой друга Донаты. — Мама, это Итан. — взволнованно сказала Донна, глядя на еще более взволнованного парня. — З-здравствуйте, миссис Р-риччи. — нервно сказал он. — Я Итан. Итан Грант. — Здравствуй, Итан. — добродушно улыбнулась Джина и протянула ладонь для рукопожатия. — Очень приятно познакомиться. Он кивнул, сказав «взаимно», и пожал руку итальянке. А Данте хитро улыбался, искоса переглядываясь с Эдди — они уже первое знакомство с родителями давно прошли, и теперь настала пора злорадствовать над сестрой. — Присаживайся. — Джованна указала рукой на свободный стул и стала внимательно рассматривать парня, словно он ей кого-то напоминал. — Скажи, а Ричард Грант случайно не твой родственник? — Это мой папа. Вы знакомы? — удивленно спросил Итан. — Мы были однокурсниками. — Джина мягко ухмыльнулась, слегка закусив нижнюю губу. — Вы немного похожи...
*
Итан оставался в их компании до самого обеда, пока Джованна не ушла по своим делам. Доната решила оставить Данте с Эдди одних, а сама повела Гранта в магазин Зонко. Эдвидже радостно пересказывала свой день рождения: о подарках, которые ей подарили, особенно про сертификат от Тонкс на запись песен; о том, что Сириус играл на гитаре, пока она тестировала новый микрофон и о том, что Фред позвал ее жить к ним с Джорджем, предварительно спросив разрешение у Джины. Перед уходом она вспомнила, что парни подготовили ему подарок, но решили отправить эльфом, не уверенные, что Филч пропустит коробку. А к ужину Данте сидел в просторном кабинете, полном мягких диванов, столиков и разных игр на компанию, с Арчи, Тиной, Меллисой, Гермионой, Алисией и Ли. Все в компании были удивлены друг другу, но любые распри оставили за стенами комнаты: это был их последний учебный месяц и день рождения общего друга, так что ничего больше не имело значения. Данте все время дразнил Джейкобс, обращаясь к ней полным именем, когда рядом никого не было, на что она пообещала его простить в качестве подарка к восемнадцатилетию; тестировал с Джорданом новые хлопушки, которые ему передали Фред с Джорджем; танцевал с Алисией под ритмичную музыку и болтал с Гермионой о всяких мелочах, не замечая, как напряженно она смотрит на него, когда рядом оказывается Спиннет. А после отбоя, закрыв полог кровати, начал писать письмо Блэку, которое получалось до карикатурного официальным. День, по его ощущениям, выдался чудесный. Он даже и не думал, что сможет от всего отвлечься. Но уже в начале следующей недели Дино передал ему клочок бумаги, на которым кривым почерком было написано: надо поговорить. И Данте прекрасно понимал, о чем пойдет их с Эдвидже разговор.