Workout

      Командировка в другом городе изматывала. Чимин ездил в них редко, но когда выпадали такие случаи, он с головой погружался в работу и мечтал, чтобы это поскорее закончилось. Однако сейчас все обстояло несколько иначе…       В большинстве своем потому, что он уже полгода встречался с самым прекрасным альфой мира, с которым они съехались спустя три месяца отношений. Жизнь Чимина поделилась надвое после того, как в ней появился Чонгук, и теперь он мог с чистой совестью признаться, что время, проведенное с альфой, было самым лучшим за весь отрезок его пути.       Чонгук был… Замечательным. Думая о нем, у Чимина сжималось сердце от всех испытываемых чувств к этому парнишке, которые невозможно было сформировать во что-то внятное.       Он был заботливым. До такой степени внимательным, что Чимин поражался, как этот альфа мог удерживать в голове столько мелочей. Он был донельзя ласковым, нежным и тактильным, что ни один день не обходился без долгих объятий и поцелуев по поводу и без. Проходя мимо, Чонгук всегда касался Чимина. Невесомо гладил по пояснице, щипал за задницу или обнимал со спины, чтобы подарить маленький чмок в щечку. Ерошил волосы, когда хотел подразниться, и щекотал, чтобы завязать шуточную потасовку. Несмотря на свои внушительные рост и размер Чонгук поведением походил на ребенка. Смеялся он звонко и лучисто, от всего сердца, а когда все переступало черту и становилось более интимным, в миг менялся и пронизывал своими алыми глазами до самой глубины души.       Коленки начинали трястись, а ноги сами разъезжались в стороны, когда Чонгук нависал сверху и тяжело дышал, пытаясь справиться с буйством гормонов. Секса в жизни Чимина стало бесчисленное количество, как и вездесущих рук и губ, которые всегда поджидали его за углом. И он был счастлив. По-настоящему счастлив просыпаться в одной постели с любимым и лениво целоваться, игнорируя надоедливую трель будильника.       Сейчас ему этого очень сильно не хватало. Одинокая постель отельного номера совсем не грела, а мысли, что Чонгук там совершенно один в преддверии гона, убивали. Как он справляется без него?       Перевернувшись на живот, Чимин достал из кармана мобильник, чтобы проверить входящие. Их было несколько: в рабочем чате продолжали жаловаться на бесконечные правки в проекте, Тэхен хвастался своим отпуском с Джином, и, конечно, от Чонгука, коих было бесчисленное количество. Пролистав и пропустив добрую часть мимо глаз, Чимин нажал на значок видеозвонка, чтобы услышать ставший родным голос и убедиться, что его альфа в порядке.       Вскоре на экране появился сине-фиолетовый фон, а затем и Чонгук, гремящий на фоне стаканом с бутылкой.       — Уже закончил? — спросил Пак, имея ввиду тренировку, на которую ходил его парень часами ранее. Он всматривался в нечитаемое лицо альфы, щуря глаза, и с каждой секундой молчания тело его напрягалось от зарождаемой в глубине живота тревоги. — Детка?       Чонгук отозвался на ласковое прозвище, и складка между бровей Чимина стала глубже.       — Недавно вернулся, — прохрипел альфа, грохнув тяжелым стаканом по столешнице. Он засыпал в него горсть льда, а после отвинтил крышку с бутылки, чтобы наполнить емкость виски. Сделав смачный глоток, юноша сморщился, гулко выдохнул и встряхнул головой. Отросшие волосы скрывала белая шапочка, а на теле его под самое горло была застегнута фиолетовая олимпийка Чимина.       — Как все прошло? — осторожно поинтересовался мужчина, удобнее устраиваясь у изголовья кровати. За его окном светило полуденное солнце, в то время как в родном городе время давно перевалило за десять вечера. У Чонгука на заднем фоне играла тихая музыка, а под потолком горела неоновая лента, создавая уютную атмосферу. Чимин почувствовал болючий укол в сердце. Как бы ему хотелось сейчас оказаться рядом, обнять Чонгука и лечь с ним в постель, чтобы он не выглядел таким подавленным и одиноким.       — Кошмарно, — фыркнул юноша, сморщившись. Он осушил остатки напитка в стакане и обновил порцию, переводя, наконец, взгляд прямо в камеру. Глаза его были красными и опухшими, а нос с розовинкой. Несложно было догадаться, что Чонгук плакал. Блеск в глазах свидетельствовал только об этом. — Мне плохо, — шумно выдохнул он. — Я хочу трахаться, драться и плакать. Мое тело горит, и все, о чем я могу думать, это ты. Когда ты вернешься? — вопрос звучал обвиняюще, как если бы Чонгук винил Чимина за что-то, но он понимал, что все это действие начинающегося гона. Никто не виноват в том, что его командировка выпала в такое неподходящее время, ему самому было от этого тошно. Это второй гон Чонгука, который они должны были провести вместе, и Чимину было даже страшно подумать, что он может его пропустить. Он всеми силами молился успеть вернуться к его началу.       — Детка, потерпи еще три дня, умоляю… — взмолился альфа, — я обязательно вернусь, и мы…       Чимин осекся, когда услышал судорожный всхлип прямо в наушниках. Чонгук опустил низко голову, звучно швыркнул, а затем закрыл лицо ладонями, как если бы снова начал плакать.       — Чонгук, малыш… — испуганный тон голоса привел альфу в чувства, а потому он собрался и вытер лицо, зарывшись носом в воротник олимпийки. Он грузно дышал, и Чимин понял, что он собирает с ткани его не выветрившийся запах. Эту куртку Чимин носил в спортзал незадолго до того, как уехать в командировку. — Я скоро вернусь, пожалуйста, не плачь…       Отчаянье в голосе сквозило болью. Пак не знал, как утешить своего возлюбленного, а потому только и мог, что шептать в динамик ласковые слова.       — Я люблю тебя, Чонгуки…       — Я в порядке, — прохрипел снова альфа. Он гулко выдохнул и опрокинул в себя залпом еще один бокал, шумно отодвигая в сторону. — Раз уж ты здесь…       Юноша без объяснений поднялся, и по характерному звуку открывающихся дверей Чимин понял, что тот ушел в спальню. Вскоре он вернулся на кухню, где распивал ранее виски, и шлепнул синей коробкой прямо перед камерой.       — Ты прервал меня, но так даже лучше, — Чонгук тяжело дышал, и Чимин заметил, как из-под шапки возлюбленного сорвалась первая капля пота. Цветные лучи светомузыки мешали разглядеть в полной мере оттенок кожи юноши, но Чимин был уверен, что щеки его пунцово-красные из-за поднявшейся температуры. Он видел, как Чонгук загнанно дышит и как постоянно озирается, будто что-то ищет. Сомнений не оставалось — он снова под властью гормонов.       Как же сильно Чимин соскучился по насыщенному аромату имбирного печенья…       — В зале, — Чонгук поперхнулся, прочистив горло, — в зале, когда я отжимался… Я представлял тебя под собой. Как хорошо бы я врывался в тебя…       — Чонгук… — Чимин поерзал на смятом покрывале, чувствуя, как через экран телефона ему передается настроение альфы. Оно скакало, точно на американских горках, и возникший из ниоткуда жар окутал все тело Пака, заставив поджать ноги ближе к телу.       — Я вспоминал, как ты стонешь мне на ухо, когда я глубоко в тебе, — Чонгука было не остановить. Он не смотрел больше в камеру и игнорировал все слова, которые Чимин безуспешно пытался из себя выдавить. — Как ты рычишь, трахая меня глубокими ночами.       — Господи…       — Знаешь, что под твоей курткой? — альфа резко вскинул голову, и Чимин вздрогнул, столкнувшись через экран с ярко-алым светящимся взором. Клыки Чонгука отросли, и у Пака автоматически зачесалось местечко возле запаховой железы. Он накрыл шею ладонью, растирая зудящую кожу, вспоминая, как глубоко и сильно кусал его Чонгук во время секса. Нестерпимо хотелось обновить метку и насытиться густым смешанным ароматом имбирного печенья и горького кофе. — Там ничего нет, — юноша в подтверждение своим словам начал медленно расстегивать одежду. Чимин с замершим дыханием следил за альфой, который тяжело дышал и шипел, ерзая на стуле. Когда молния олимпийки закончилась, Чонгук с облегчением откинулся на спинку и распахнул полы куртки в стороны, являя возлюбленному пышную вздымающуюся грудь и острые потемневшие соски, взятые в плен зажимов с маленькими колокольчиками. Кадык его дергался, а дрожащие из-за сильного возбуждения руки потянулись к соскам. Коснувшись их кончиками пальцев, Чонгук крупно вздрогнул и заскулил, больно прикусив губу. — Я собирался напиться и подрочить после тренировки, — признался Чон, — хочешь посмотреть на это?       — Детка… — Чимин сунул руку между ног, растирая крепнущий член через ткань. Он снова поерзал, жадно глотая спертый феромонами воздух, и перевел взгляд на экран, когда услышал копошение.       Чонгук пытался установить телефон на столе так, чтобы хорошо было видно его нижнюю часть тела. Он отодвинул стул подальше и распахнул ноги, которые совсем не скрывали короткие шорты. Объемные мышцы были напряжены, и когда их сжали тонкие длинные пальцы, Чимин издал утробный рык из глубины груди.       Чонгуку нравилось видеть то, как слабеет перед ним такой сильный альфа.       Гон, который еще не настал, сводил с ума. С самого утра у Чонгука все валилось из рук, и в дополнение к прочему он сильно расстраивался, будучи так далеко от Чимина. Он привык быть рядом всегда. Не важно, гон это был или обычные дни, любовь к Чимину была такой сильной, что впору было задуматься об одержимости. Может быть, это и было чем-то ненормальным, но не для них двоих.       Язык любви Чонгука — присутствие рядом, внимание и прикосновения. Теплые объятия и жаркие поцелуи, переплетенные ноги в ворохе одеял и чужие волосы во рту рано утром. Язык его любви — это постоянное ощущение партнера рядом, даже если один из них на учебе, а второй на работе. Чонгук был немного зависим от Пака, и это никогда не было проблемой для них.       До сегодняшнего дня, когда у Чонгука вот-вот должен был начаться гон.       — Погладь меня, — тихо выдохнул альфа, лаская оголенные бедра ладонями. Он гладил себя по ногам вместо Пака, скользя пальцами под штанины, и представлял на их месте ручки Чимина, нежные и ласковые, но способные стиснуть до синяков. Поддавшись мыслям, альфа сжал внутреннюю часть бедер до стона и раздвинул ноги сильнее, машинально толкаясь тазом наверх. Член, крепко вставший, прослеживался очертаниями натянутой ткани. Чимин закусил губу, сверкая заалевшим взором, подернутым вожделением.       — Разденься, — низко прорычал альфа, вкладывая в голос как можно больше повелительных нот. Чонгук усмехнулся и прикусил нижнюю губу клыком, с трудом подняв голову.       — Хочешь посмотреть на мой член? — он приподнялся, чтобы сдернуть с себя шорты. — Или показать тебе это? — Чонгук повернулся к камере спиной, опершись локтем на спинку стула, и сильно прогнулся, чтобы свободной рукой оттянуть поджарую ягодицу в сторону. Посередине, там где должно было судорожно сжиматься кольцо мышц, сверкал камушек анальной пробки. Юноша надавил на нее, зашипев, а затем выпрямился, повернувшись к телефону.       Во весь экран расположились крепкие молочные бедра и сочащийся член, поблескивающий смазкой на самом кончике в неоновом свете. Чимин жадно сглотнул, а затем сунул руку в штаны, чтобы освободить собственный стояк.       Знали бы его коллеги, чем он занимается вместо того, чтобы править проект…       Чонгук тем временем открыл ту самую коробку, принесенную из спальни, и вытащил из ее недр фаллоимитатор. Щелкнув кнопкой, альфа помахал игрушкой перед камерой.       — Это трахнет меня вместо тебя, — прикрепив присоской разноцветный светящийся дилдо к стулу, Чонгук довольно облизнулся и вернулся к поискам. — Это вместо твоих рук, — на столешницу приземлилось вибрирующее эрекционное кольцо, которое Чимин часто любил использовать на себе, вибромассажер с подвижной головкой, который не раз доводил Чонгука до слез, и прозрачный мастурбатор для члена из эластичной резины. Казалось бы, куда больше? Но Чонгук решил выпотрошить Пака наизнанку. В его тонких подрагивающих пальцах блеснула игрушка, которую они использовали всего несколько раз за все отношения.       Бисерный уретральный расширитель семью сантиметрами в длину с большим металлическим колечком на конце.       — Детка, ты уверен… Что это хорошая идея? — с опаской спросил Чимин, пережимая собственный член у основания. — Ты справишься один?       — Один? — Чонгук заинтересованно выгнул бровь. — А ты здесь зачем?       Пак фыркнул, продолжая ласкать орган, а затем вернулся к телефону.       — Подрочи. Твой член сейчас лопнет от напряжения.       — Всегда так хорошо понимаешь меня, — довольно заурчал Чонгук, обнимая широкой ладонью свой стояк. Он стиснул пальцы сильнее, а затем провел по стволу пару раз, зарычав от интенсивности чувств.       Возбуждение запредельное. Тело альфы горело огнем, и он не мог перестать думать о том, как скорее бы довести себя до оргазма. Решив не медлить, он щелкнул бутылочкой лубриканта и щедро полил свой пах, не заботясь, что добрая часть вылилась на пол.       Скользкой рукой Чонгук еще раз прошелся по члену, а затем измазал прохладной субстанцией виброкольцо, чтобы в следующее мгновение надеть у основания и включить. Громкая вибрация заставила его вздрогнуть, как и захватившие щекочущие ощущения возле яиц.       Альфа зарычал и сжал мошонку, чуть оттягивая в сторону. Следующим в его руке оказался резиновый мастурбатор, который не терпелось использовать. Выжав в него каплю смазки, Чонгук приставил игрушку к члену и долгожданно толкнулся в нее, ощущая, как идеально резина стискивает чувствительный орган.       — Не твоя дырка, конечно, но тоже ничего… — просипел Гук, запрокинув голову. Он не видел, как Пак жадно вглядывается в действия на экране, в его голове происходили вещи куда интереснее.       То, как он трахал бы Пака до сорванного голоса до самого рассвета. Как они менялись бы местами и накачивали друг друга спермой, как пачкались бы ей и снова кончали друг в друга…       — Твою мать, — альфа рыкнул, насильно вырвавшись из фантазий, и смазал лубрикантом позабытый фаллоимитатор с имитацией узла. Избавившись от пробки в заднем проходе, юноша устроился над игрушкой и медленно сел, остановившись, когда узел спрятался в глубине его тела.       — Ты сумасшедший, — восторженно выдохнул Чимин, не прекращая работать рукой. Его Чонгуки, его нуждающийся мальчик был так жаден до наслаждения, что решил использовать по максимуму все, что может заставить его коленки дрожать, а глаза истекать слезами облегчения.       Чонгук растворился в прострации. Больше не слышно было тихой музыки, хриплых рыков и стонов Чимина, не было видно мигающих лампочек неоновой подсветки. Все ощущения сконцентрировались в одном месте, и он несдержанно двинул бедрами на растягивающем дырку члене, с удовольствием ощущая, как идеально он подготовился.       Расслабленный проход идеально принимал в себя светящуюся игрушку, головка которой так сладко проходилась прямо по простате. Чонгук принялся объезжать искусственный член со всей прытью и мощью, которая в нем все еще осталась. Член, маячивший перед камерой, безвольно болтался из стороны в сторону, пока сжимающее основание кольцо заставляло просачиваться наружу обильные капли предэякулята. Колокольчики на зажимах сосков задорно позвякивали, и этот звук навсегда отпечатается на подкорке Чимина.       Сбросив первые болезненные ощущения от долгого воздержания, Чонгук снова осел на игрушке, откинувшись на спинку, и поднял поплывший пьяный взгляд на камеру, громко прорычав.       Чимин все еще оставался в одежде, и единственное, что сдавало его с потрохами, это дергающееся плечо и чавкающие издалека звуки.       — Покажи, — прохрипел Чонгук, буравя Пака тяжелым взглядом, — покажи, как ты дрочишь.       Чимин, подчинившись властному голосу альфы, тут же опустил телефон и поднес близко к паху, чтобы показать, как его каменный член нуждается в чем-то более весомом, чем ладонь. У него, в отличие от Чонгука, не было ни игрушек, ни возможности их сиюсекундно купить.       — Хочу трахнуть тебя, — застонал Пак, быстро двигая рукой, — хочу вогнать в тебя член и никогда не вытаскивать…       — Господи, да, — Чонгук закатил глаза и дернул бедрами, шлепаясь мокрыми ягодицами о сидушку стула. Схватив со стола позабытый мастурбатор, он снова надел его на член и принялся быстро дрочить, свободной рукой касаясь груди. Болезненные ощущения заставили его всхлипнуть, и Чонгуку пришлось остановиться, чтобы снять проклятые зажимы с сосков и погладить их скользкими пальцами, разгоняя ноющую боль. — Почему тебя нет рядом? — всхлипнул альфа. — Твой рот, Чимин… Так хорошо сосешь мою грудь… Мне нужно это…       Раздавшийся громкий рык только подстегивал вернуться к начатому. Чонгук бесконтрольно ерзал по стулу, дилдо, находящийся глубоко внутри него, стимулировал все чувствительные точки и заставлял истекающий предэякулятом член дергаться от болезненного возбуждения.       — Сними кольцо, — приказал Пак, наблюдая за альфой, — тебе еще рано кончать. Займись членом, детка, ну же. Твоя головка достаточно намокла.       С трудом разлепив мокрые ресницы, Чонгук снял с основания виброкольцо и выключил, схватив со стола металлическую палочку. Сдобрив ее смазкой, он весь подобрался и сел удобнее, чтобы ничего не мешало проникновению.       Трепет и воодушевление всегда захватывали его, когда Чимин решал заняться саундингом во время секса. Это было нечастым удовольствием, но сейчас, когда Чонгуку так отчаянно хотелось внимания, он не мог лишить себя такой радости. Использовав технику дыхания, Чонгук успокоился и замер, поднеся тонкий закругленный кончик расширителя к уретре. Стимулятор был хорошо смазан, а потому под слабым напором медленно погружался внутрь члена беспрепятственно, пока колечко на свободном конце не уперлось в головку.       — Блять, Чимин… — Чонгук не дышал все то время, пока вставлял стимулятор в отверстие. Он всхлипнул, а затем распался серией громких стонов, чувствуя, как член идеально распирает изнутри.       — Не шевелись, — скомандовал Пак, наблюдая за процессом. Чаще всего именно он помогал Чонгуку с зондированием, а потому сейчас волновался из-за того, сможет ли Чонгук себе не навредить. Возбуждение, которое его настигло из-за предстоящего гона, могло пагубно сказаться на детородном органе. — Привыкни к ощущению. Так хорошо?       — Пиздец как, — ругнулся юноша, запыхавшись. Он бесконтрольно ласкал себя руками везде, где может достать, и постоянно возвращался к воспаленным покрасневшим соскам, мучаясь от сильного желания ощутить на них влажный язык Чимина. Член, все еще находящийся внутри, чувствовался так приятно, что казалось, будто Чонгук сидит на бедрах своего альфы. Сжавшись на игрушке, Гук снова громко застонал и запрокинул голову, дрожащими пальцами касаясь собственного члена.       — Не могу терпеть, Чимин… Я сейчас… Господи, я хочу в туалет…       — Тебе кажется, детка, — выдохнул Чимин, облизывая губы, — возьми мастурбатор. Можешь и рукой, просто подрочи немного.       Чонгук не имел ни сил, ни желания ослушаться. Он вернул на стояк прозрачную резинку и медленно, со всей осторожностью, которая в нем оставалась, провел пару раз вверх-вниз, выбивая из себя громкие полувскрики.       Это было слишком для его измученного предгоном тела. Кончить хотелось так сильно, что перед глазами засверкали первые звезды. На деле же это были слезы, которые скатывались крупинками на ресницы, а затем медленно ползли по щекам.       — Чимин, — проскулил Чонгук, зафиксировав мастурбатор почти на кончике головки, — трахни меня, — выжал он, приподняв бедра. Дилдо, прикрепленный к стулу, практически выскользнул из горячего тела, а собственный член, распираемый стимулятором, плавно скользнул до упора в прозрачную резиновую игрушку.       Найдя свой ритм, Чонгук осторожно двигался в двух направлениях, трахая себя и спереди, и сзади. Громкие стоны иногда превращались в рык, а иногда жалобный скулеж, из-за чего у Чимина сердце рвалось на куски.       Он нисколько не отставал от возлюбленного и продолжал дрочить, всеми силами оттягивая оргазм. Не каждый день ему по видеосвязи устраивали порно-трансляцию.       — Пожалуйста, Чимин, пожалуйста, — голос Чонгука разбивался о стены и дребезжал так, будто он вот-вот разрыдается. Слезы исполосовали щеки альфы, и Чимин мечтал их слизать, зацеловать своего мальчика, стиснув в объятиях. Так много желаний порождал в нем Чонгук… От самых безобидных и нежных, до самых грязных и непотребных.       Когда всего вокруг стало слишком много, Чонгук бросил на пол мастурбатор и осел на толстом узле светящегося фаллоимитатора, чтобы наконец-то опустошиться. Взявшись пальцами за металлический кончик расширителя, Чонгук вытянул его до середины и медленно погрузил обратно, согнувшись почти пополам от силы стимуляции. Он жадно хватал воздух сухими губами и тихонько скулил, словно щенок, трахая себя тонкой палочкой, а когда яйца крепко прижались к основанию члена, он вынул игрушку и разрыдался, кончая себе на живот, грудь и испачканный в смазке пол.       Сперма тугими струями вырывалась наружу, и Чимин громко рычал, выжимая из себя остатки оргазма. Они кончили вместе, и не было желания у двух альф сильнее, чем завершить все это безобразие крепким поцелуем.       — Я скучаю по тебе, — всхлипнул Чонгук, когда сознание чуток прояснилось. Он все еще сидел на резиновом члене, сгорбившись, и смотрел себе под ноги на использованные игрушки. Оргазм был крышесносным, но кто обнимет его, когда он вернется в постель? — Я люблю тебя, — юноша сорвал с мокрых волос шапку, чтобы уткнуться в нее лицом и заплакать с новой силой.       Ему так сильно хотелось почувствовать аромат Чимина. Услышать его медовый голос не из динамика телефона, а прямо над ухом, пока он его обнимал бы.       — Детка, я скоро вернусь, обещаю, слышишь меня? — Чимин обтер руку о покрывало, зачесывая взмокшие волосы назад. — Я успею к твоему гону, я не брошу тебя. Если придется, возьму отпуск по случаю гона партнера, это обычная практика. Ты не останешься один, детка, не волнуйся. Я люблю тебя.       Вдоволь наплакавшись, Чонгук почувствовал ужасную усталость. Он так вымотался за сегодняшний день, что совсем позабыл, что ему все еще нужно ходить в чертов универ, пока ему не выдадут справку на время гона.       — Я должен прибрать здесь все и ложиться спать, — прохрипел альфа, с шипением поднимаясь со стула. Бедра его нещадно тряслись, но он, игнорируя это, схватил со стола бутылку с незаконченным виски, делая пару жадных глотков. — Возвращайся скорее, пока я не перетрахал себя всем содержимым этой коробки. Хорошего дня.       — И тебе сладких снов, детка, — мурлыкнул Чимин, послав Чонгуку воздушный поцелуй.       Это была самая долгая и кошмарная командировка из всех, в каких побывал Пак, но какое его ждало возвращение... Об этом можно было слагать лишь легенды.