Я добьюсь твоего внимания.

      Единственные посетители кафе за сегодня покинули его. Тайлер вновь остался в гордом одиночестве и продолжал имитировать усердную работу, на случай, если неожиданно заявится босс этой маленькой сети кафешек. Девушки же разошлись в разные стороны, так и не сказав друг другу внятного «пока».       Уэнсдей, не любившая тратить время в пустую, могла спокойно заказать такси и быстро оказаться дома, за своим рабочим столом, печатая очередной текст, но она решилась пройтись пешком. Ведь на некоторых улицах этого города вечером практически не бывает народу, что очень нравилось Уэнсдей. Возможно, сегодня она не уснёт, ведь думает над вопросом, правильно ли поступает, что меняет своё поведение в угоду другим. Она понимала, что подобное – единственный способ хоть как-то заявить о себе в мире, где так легко потеряться среди миллионов людей, но… слишком уж она не могла переносить такое обилие контакта с людьми. Да и как можно играть какие-то эмоции, если при этом совершенно ничего не испытываешь? Даже не понятно, кого она этим будет обманывать – себя, или других.       Тёмный вечер и тусклые фонари на маленьких улочках располагали к тому, чтобы подумать о своей жизни. Такую атмосферу города, сквозь который Уэнсдей шла медленным и размеренным шагом, она вполне могла назвать уютной. Было что-то цепляющее в староватых однотипных зданиях и в узких тротуарах, выложенных какой-то плиткой. Сейчас она была рада, что не приехала в то кафе на своей машине, а то была бы лишена такого маленького удовольствия, как прогулка.       Она поздно вернётся домой, и ляжет спать лишь под утро, ведь всю ночь её пальцы будут играть на струнах виолончели, а её разум будет играть в «кто хочет стать миллионером» с единственным вопросом – правильно ли она поступает. Но верного универсального ответа на этот вопрос она не найдёт, ведь такого попросту не существует.       Подобная участь постигнет и Синклер. Промоутер не захотела тратить деньги на такси и решила пройтись, хоть любви к ночному городу она не испытывала. Слишком уж много всего обычно скрывается за темнотой. Тьма давила, будто пыталась что-то выведать у Энид, ей было некомфортно идти по улицам города, на которые уже успел опуститься сумрак. Но не смотря на это она шла прогулочным шагом, будто старалась показать всем «монстрам ночи» своё бесстрашие. «И что такого Уэнсдей находит во всём этом чёрном…» – мысли Энид вновь вернулись к воспоминаниям о встрече с загадочной писательницей. После этого Энид ещё немного замедлила шаг, попыталась представить себя на месте Уэнсдей, чтобы понять эту странную Аддамс.       Вернувшись домой, Энид не ответит на звонки Йоко, запишет ворчливое голосовое сообщение в ответ на её полные сарказма сообщения. Синклер будет думать о загадочной писательнице: «Может быть, она вообще ведьма? Как по-другому объяснить то, что я, находясь в здравом уме, по собственной воле общаюсь с человеком, который со мной находится на диаметрально разных концах возможностей человеческого поведения». И Энид не понимала, чем зацепила её эта девушка.       Но всё же у обеих девушек есть нечто похожее в их жизни. К примеру, сегодня утром обе проснулись в достаточно неудобных позах. Уэнсдей полу-лежала в каком-то кресле, немного придавленная виолончелью, а Энид уснула за обеденным столом на кухне, держа телефон в руках, на котором было открыто пару вкладок о Неверморе. И они обе достаточно неожиданно пробудились: на Уэнсдей запрыгнул Вещь, требуя еды, а Энид чуть не получила инфаркт от внезапной мелодии звонка на телефоне. Директор Уимс звонила Синклер. — Доброго полудня, мисс Синклер. Позвольте пожалуйста узнать причину, по которой вы находитесь не на своём рабочем месте? Или это вы так решили красиво молча по-английски уйти, после проваленного задания с Аддамс? Всё-таки, и у вас не получилось? – немного коварно сказала директор. — Мисс Уимс, у меня всё идет более чем хорошо, в данной ситуации лучше и быть не может. Вчера мы обсуждали её регистрацию в соц-сетях, когда встретились в кафе… –Энид продолжила бы рассказ о продуктивности вчерашнего дня, но Уимс её прервала. — Она? Социальные сети? Кафе? И на всё это вы уговорили её на второй день знакомства? – шок, в котором находилась директор было не передать словами. — В точку! Просто я не убежала, поджав хвост, как это сделали сотрудники предыдущих компаний. Да, она смотрит ледяным, пронизывающим душу взглядом, говорит так холодно и уверенно, что перечить ей пропадает всякое желание, но не смотря на это с ней можно вполне себе неплохо поболтать. Она благодарный слушатель, которая во время моих речей о социальных сетях не прервала ни разу! А я, думаю, вы знаете, как меня сложно остановить когда я начинаю произносить монолог… — И с чего же вы начали вашу работу? – заинтересовано спросила Уимс. — Вчера вечером я успела выслать ей небольшой списочек того, что и где она может на первое время выложить… Думаю, для порядочной первой фотки в инсте можно и студию арендовать хоть на полчасика… надо ведь как-то создать имидж успешного человека в глазах людей. — А вы обсуждали её книги? – директор уже была готова простить Энид все её опоздания и даже повысить зарплату, уж слишком сильно Синклер её удивляла. — Ну разумеется! Я ей объяснила, что читатель к такому пока не готов. Градус жестокости надо поднимать постепенно, а начать следует вообще с того, что ещё хоть как-то вписывается в рамки нормальности. Думаю, Уэнсдей поняла меня, и ничего не имеет против этой идеи, хотя это её творчество и, соответственно, её право что и как писать, – на лице Энид появилась глуповатая улыбка, после того, как она вспомнила вчерашний день. — Я разрешаю вам поработать сегодня из дома, и даже не выпишу штрафа за опоздание. Ты слишком быстро и хорошо справляешься с задачей, Энид. — Ох, мисс Уимс, это ведь только начало, ещё предстоит много работы, а это лишь малюсенькие шажочки, хоть и очень важные для нашей работы, – Энид взглянула на часы, ужаснулась тому, сколько времени успело пройти, встала из-за стола и подошла к небольшой кофемашинке, чтобы позавтракать хотя бы в обед. — Тогда, я желаю вам удачи, мисс Синклер, она вам ещё пригодится.       После разговора Энид облегченно выдохнула. Её радовало то, что она может сегодня не ехать в офис, сегодня она пробудет весь день дома, раздумывая над планом популярности Уэнсдей Аддамс. Когда промоутер убирала телефон, она заметила уведомление от «Йоко. Энергетический вампир-стендапер», и не могла не прочитать его: «Время близится к обеду, а ты всё ещё не была в онлайне… Либо эта писательница тебя убила за твой стиль в одежде, который явно противоречит её видению мира, либо у тебя с ней была очень страстная ночь». Энид привыкла к подобным шуткам от Йоко, поэтому злиться не стала, а лишь написала, что пожалуется на поведение Танаки Дивине. Подобный ход всегда спасал от дальнейшего наплыва сарказма от Йоко.       Энид решила посмотреть на аккаунты Уэнсдей, которые они вчера создали. За вечер и ночь Уэнсдей ничего не выложила, и даже не была онлайн. Энтузиазм к новым свершениям, с которым проснулась Синклер, начинал улетучиваться: «Похоже, она не собирается что-либо менять в себе, и я вчера просто разговаривала с пустотой,… либо она просто не знает с чего начать, не смотря на то, что я дала ей пару советов…»       Уэнсдей проснулась чуть раньше своего промоутера, но не смотря на это время всё ещё было поздним для её обычного подъёма. Обычно, даже если она и ложилась в промежуток времени между поздней ночью и ранним утром, то просыпалась достаточно рано. Разумеется, Аддамс была мягко говоря недовольна таким выбиванием из собственного устоявшегося годами графика. Вчера, придя домой, она смотрела отправленный ей документ от Энид, в котором говорилось о разных вещах, с чего можно начать постить. Также были названия разных платформ, где проводятся разные писательские конкурсы, где принять участие просто – пишешь текст на заданную тематику и отправляешь организаторам текст со своими контактными данными в придачу. Уэнсдей не любила такое ограничение в тематике, какое предлагали сайты, слишком уж плоскими ей казались идеи. Среди призов были достаточно приличные суммы денег, но это не интересовало Аддамс, её интересовало то, что лучшие тексты могут быть изданы и с помощью рекламы на самом сайте конкурсов работа получит продвижение.       Начало своего дня Уэнсдей посвятила изучению правил подобных интернет конкурсов и различных работ, которые засылали на прошедшие конкурсы. Мягко говоря, она была разочарована: «Толком нет ни экспозиции, ни заключения. Авторы как будто пишут какие-то обрубки того, что можно назвать главами. Им никто не говорил что чтобы понять героя надо хотя бы время от времени прописывать его переживания и внутренние монологи? Не всё передаётся в действии по типу: пошёл туда, сделал это. Слишком примитивно. И это я всего лишь посмотрела работы двух победителей разных конкурсов… Если бы я не просматривала тексты по диагонали – я бы сошла с ума». И подобные реакции вызывали работы разных людей с разных конкурсов на разные тематики.       Вещь, про существование которого Уэнсдей благополучно забыла, запрыгнул на стол к хозяйке и начал недовольно мяучить, одновременно с этим «барабаня» хвостом. Кот привык к тому, что его хозяйка – совершенно не тактильный человек, но он был полон негодования и требовал еды. — Вещь, не мешай мне осуждать людей. Я покормлю тебя, только дай дочитаю и… а впрочем, ты прав, если я это не дочитаю, то моя психика останется целее. Слишком уж всё плохо у этих интернет героев. Я уверена, некоторые люди, занимающиеся тем, что пишут фанфики, делают это куда лучше этих «литературных гениев».       Девушка кинула полный отвращения взгляд на экран ноутбука, где была открыта какая-то работа со скучнейшей и типичнейшей историей любви, которую только можно придумать. Пытки привлекали Уэнсдей, но это было выше её сил, она не понимала, почему массы любят либо какое-то замудренное фэнтези, часть лора которого придумали сами фанаты, либо любовные истории со слишком возведёнными в абсолют героями. Разумеется, было полно работ и в других жанрах, но они были далеко не самыми популярными, как эти два. «Люди видимо любят то, что читать слишком просто. Общество заметно деградировало в последнее время. Если во всех школах разом сделают литературу необязательным уроком, то люди окончательно потеряют понятие стоящего произведения».       Покормив кота, Аддамс хотела вернуться к этой пытке, чтобы понять, чем живут подобные «авторы», но её прервал телефонный звонок. Ей позвонила её мать – Мортиша Аддамс. — Моя любимая дочурка! Что-то ты совсем забыла про своих родителей. Работа работой, но семья должна стоять выше этого. Ты могла бы хоть смску черкнуть, что с тобой всё хорошо, тучка моя! – раздался немного взволнованный голос Мортиши. — И тебе доброго дня, мам. У меня сейчас заметно прибавилось работы, ничего не могу обещать на будущее. Дел полно. Папе привет. – Уэнсдей быстро проговорила этот текст и собиралась положить трубку, но Мортиша её остановила. — Не так быстро. Ты так и не рассказала, как продвигаются продажи твоих книг. Ты ведь так хотела достичь этого сама. — Нашла промоутера. Пришлось зарегистрироваться на разных сайтах, теперь именно с этим всем и должна разобраться. Печально это признавать, но меня убедили немножко… понизить уровень жестокости. Видите ли – люди пока не подготовлены. А градус надо поднимать постепенно. — Мы с отцом в любом случае будем верить в тебя. Увы в нашем мире необходимо хотя бы временно подстраиваться под большинство. И в любой момент тебя в компании отца ждёт… — Не смей. Я смогу сама, – Уэнсдей больше всего ненавидела то, что родители предлагают идти ей по уже давно протоптанной ими дорожке. — Стоит ли тебе напомнить, что живёшь ты сейчас на проценты с его дохода? Это как минимум некрасиво по отношению к твоему отцу! — Именно благодаря мне пару лет назад он утроил свой доход. Только с моей помощью он подписал очень важные бумаги. Вы и раньше себе ни в чём не отказывали и даже давали баснословные суммы родственникам просто так, неужели я не могу получать деньги со своего гениального решения? — Вот именно что гениального, Уэнсдей. Поэтому отец и расстраивается о том, что ты не хочешь присоединиться к его бизнесу. Уверена, ты и сейчас знаешь, как он сможет получать ещё больше! — Мам, скажи честно, вас ведь не интересует то, как можно больше заработать? Вы уже сейчас, даже не получая ниоткуда доход, можете прожить спокойно жизнь и откупить ещё парочку заездов Пагсли в тюрьму. Вы просто хотите, чтобы я была с вами. Вы ведь всё ещё хотите сделать меня похожей на вас. Поймите уже наконец, у меня своя дорога. – Уэнсдей буквально по слогам выплюнула последнюю фразу из себя. – Ради достижения своей цели я даже готова поступиться некоторыми моими принципами, лишь потому что я привыкла побеждать.       Звонок был завершен. Мортиша услышала лишь длинные унылые гудки. Она хотела поговорить с дочерью ещё, но понимала, что это совершенно бесполезно. Порой родителям очень сложно отпускать своих детей в неизвестность, по той «дороге» на которую они сами даже никогда не смотрели. Уэнсдей сразу после наступления совершеннолетия ушла из дома, забрав накопленную сумму денег и кота, родители просили её вернуться полностью, но тогда она согласилась лишь месяц проработать в компании отца. Аддамс-младшая в первые же два дня работы высчитала пару обманщиков, обкрадывающих отца, а позже помогла заключить контракты с очень полезными людьми. Подписывая бумаги, Гомес и не заметил среди них одну, гласящую о процентах, которые он будет выплачивать дочери с этих контрактов. Уэнсдей хватило мозгов и умения распоряжаться деньгами, чтобы купить себе приличный дом и жить в своё… удовольствие, хотя подобное слово Уэнсдей бы точно не применяла, описывая свою жизнь.       Уэнсдей, покопавшись ещё пару часов на разных сайтах, решила позвонить Энид Синклер, ведь рабочий день промоутера был в самом разгаре. На данный момент у неё была единственная задача – Уэнсдей Аддамс. Поэтому, немного пересмотрев всё то, что отправила писательнице вчера, она решилась позвонить Уэнсдей. На этот раз Аддамс сняла трубку быстрее. Синклер была в приподнятом настроении, ведь кажется, работа с Уэнсдей и не была такой сложной, как о ней говорили. — Доброго дня, Уэнсдей! Знаю, ты любишь говорить только по делу, поэтому сразу к главному. Прочитала ли ты хоть что-нибудь об этих конкурсах и о постах? – Энид говорила уверенно, и даже через телефон можно было понять, что промоутер улыбается. — Рада, что ты помнишь о том, как я предпочитаю вести диалог, – Уэнсдей начала разговор не с привычным для неё холодным тоном, а скорее с разочарованно-отстранённым. – Насчёт постов – без твоей помощи я решила не начинать, всё-таки подобное для меня в новинку, думаю на следующей встрече мы этим и займёмся. — Следующей встрече? Помнится кто-то очень агрессивно высказывался о нелюбви к личным встречам. Какие ещё сюрпризы приготовишь, Уэнсдей? – И без того широкая улыбка Энид стала ещё шире. — Рано или поздно мне придется «выйти в люди», ты сама об этом говорила. Считай, что я тренируюсь, – только теперь к Уэнсдей вернулась привычная для её манеры общения холодность. — Только в следующий раз место выбираю я, а то эта кафешка была слишком тоскливой! Нам нужно встретиться в каком-то более оживлённом месте! — Нет. В ближайшее время, на такое ты точно меня не уломаешь, – голос Уэнсдей начал звучать несколько жутко. — Но ведь ты будущая публичная личность! Тебе надо учиться хотя бы находиться рядом с людьми, какими бы неприятными они тебе не казались! – Энид сказала это каким-то умоляюще-грустным тоном. — Синклер, учти, если я убью тебя, то будет крайне просто свалить всё на Торпа, который, я уверена, хранит на тебя большую обиду… – Уэнсдей буквально могла резать своими словами. Энид была счастлива, что этот разговор был не один на один, а всего лишь по телефону. — Ладно-ладно, прости, переборщила… Но и так резко реагировать тоже не стоит! Я между прочим стараюсь! – Сейчас Энид была похожа на маленького ребёнка, которому родители не купили игрушку. – А что насчёт писательских конкурсов? — В них принимают участие сплошные дилетанты, пишущие однотипные работы, построенных на основе клише. Да, я проштудировала далеко не все работы, там могут быть и интересные экземпляры. А в столь огромном количестве низкосортных работ виноваты сами организаторы. Относительно небольшой промежуток времени и крайне узконаправленная тема произведения, – осуждение людей успокаивало Уэнсдей, она уже не злилась на предложение Энид. — Многие становятся популярными, потому что они оказались в нужное время и в нужном месте. Либо, другой вариант – написали вовремя что-то на хайповую популярную тему и также были удобны людям. Увы, зачастую большинство именно так и обретают свою аудиторию, а тем, кто реально достоин, приходится крайне тяжело. Я надеюсь, ты не собираешься бросать начатое? — Не собираюсь, я так легко не сдаюсь, вернее, в принципе не сдаюсь. Тебе придётся потерпеть меня ещё, – Уэнсдей сказала это и ощутила гордость за саму себя. — Вот и чудненько! И знаешь, мы можем встретиться хоть сегодня, даже в том самом кафе, если тебе будет так комфортнее! – если бы Энид была бы собакой, то её хвост завилял бы от счастья. — Семь вечера. Тебя устроит? – приказной тон Аддамс как бы намекал, что это был вовсе не вопрос. — Да, я свободна, – Энид понимала, что уже по умолчанию была согласна заранее на любое время. – И всё-таки, почему ты так негативно настроена к людям? Почему ты настолько сильно не желаешь с ними общаться? — Когда они станут людьми, тогда начну общаться. Их поведение и рассуждения скорее близки к животным, статуса «человек» они не достойны. Ещё вопросы или допрос окончен, мисс Синклер? – И опять вопрос, не требующий ответа. Уэнсдей в принципе не желала поддерживать слишком долгие разговоры не по теме, касаемо работы. — В твоих словах есть смысл, Уэнсдей. Люди порой бывают импульсивны, могут вести себя глупо, не умеют выражать собственные мысли, могут быть слишком подвержены влиянию масс, а могут быть… – монолог Энид был прерван. — Навязчивыми. К примеру. – Уэнсдей явно хотела прекратить диалог, но Энид не собиралась так просто сдаваться. — Я тебя поняла, но «отвязываться» я не собираюсь. Ты слишком интересный и необычный человек, чтобы брать и прекращать общение с тобой. — Ты ведь в курсе, что я могу просто сбросить звонок? – отстранённо сказала Уэнсдей. — Хотела бы – сбросила сразу после моей фразы: «Да, я свободна». Такой уж я человек – общительный, энергичный… и навязчивый. — Редко встречаю тех, кто признаёт свои ошибки. Похвально, – интонации Уэнсдей сменялись на более «мягкими», по сравнению с теми, что были раньше.       На самом деле то, что сказала Энид, было не совсем правдой, и Синклер это знала. Да, она общительна и энергична, но только с близкими для неё людьми. Раньше – да, она старалась подарить частичку своего счастья, каждую свою улыбку другим людям, но с годами устаёшь от этого. Люди с годами становятся черствее, и уже не заряжаются от твоей улыбки и милых фраз позитивным настроем, они лишь считают тебя странной, ребёнком, который так и не смог повзрослеть.       Энид даже не успела попрощаться, как звонок был сброшен: «А всё-таки она невыносима. А вчера, наверное, у неё был просто некий шок от обилия информации, поэтому ей было не до подколов и возмущений».       На удивление время тянулось чертовски медленно, до самой встречи было ещё три часа. Энид уже знала о чём будет говорить с Аддамс, поэтому не заморачивалась насчёт приготовлений к встрече. Очень кстати пришёлся очередной звонок Йоко, который Синклер на этот раз взяла. — Йоко, предупреждаю, начнёшь разговор с шуточек – на одну подругу у меня станет меньше, – спокойно начала Энид. – И ни слова об этой Аддамс. — Неужели она смогла так тебя вымотать? – Йоко спросила это с явным подтекстом, который только глухой не услышит. — Я вчера потратила несколько часов объясняя ей разные вещи о различных сайтах, было даже забавно видеть, что она не умеет делать такие элементарные вещи, как обработка фото, к примеру. Но не это меня вымотало, в конце концов она внимательно слушала и забыла о своей грубой манере общения на этот период времени. Меня вечером сильно вымотала дорога до дома, в конце концов мне пришлось больше половины города обойти пешком. — Ты ведь фанатка всякой активной деятельности, что тебя в этом не устроило? – непонимающе спросила Йоко. — Тёмная угнетающая атмосфера ночных улиц города и разные рассуждения о личности Уэнсдей Аддамс. Она груба, в чём-то жестока, сторонится людей, но не потому что боится, а потому что они ей максимально неприятны. Никогда раньше не встречала подобных персон… — И какой же у моего волчонка план? Ставлю Дивину на то, что вы сегодня встречаетесь в том же самом кафе, а инициатива о встрече сегодня исходила от тебя. – После этой фразы было слышно, как что-то врезалось по лицу Йоко. Энид начала смеяться и свою следующую фразу она прокричала. — Дивина, я уверена, она не успокоится, кинь в неё ещё что-нибудь! — Энид, я пока не готова управлять крупным бизнесом, пускай этот «герой» ещё поживет! – прокричала Дивина в телефон и отошла от Йоко. — Да я смотрю, вы готовите на меня организованное покушение. Вы обе в курсе, что это статья? Давайте может посидим в том кафе, где была Уэнсдей, так хоть один свидетель, но найдётся, и моё убийство не останется не замеченным! – Йоко не потеряла свой позитивный настрой. — А если мы засидимся до самого прихода Уэнсдей? – взволнованно сказала Энид. – Такую шумную толпу как мы она явно не одобрит. — Не переживай, должна же она в конце концов знать, кто будет тамадой на вашей свадьбе! – Йоко так и не угомонилась. — Эх, Танака, тебе бы, да фанфики писать, а ты серьёзными делами занимаешься… Ладно, адрес скину, только добираться до туда я буду долго… – немного разочаровано сказала Энид, подуставшая от шуток Йоко, но Синклер понимала, что Танака такая, какая есть, и этого не изменить. — Волчонок, я закажу тебе такси, мы слишком давно не виделись вживую, и даже не смей отнекиваться как во все предыдущие разы. Могу я в конце концов помочь подруге, которая отказывается принимать помощь? — Можешь. Мы действительно давно не виделись. – Энид было очень некомфортно, она не любила принимать помощь от других, привыкла всего достигать сама. Но не от большой уверенности в себе, а от боязни того, что разочарует близкого человека. Поэтому Синклер очень редко принимала помощь от других.       На этом короткий диалог двух подруг закончился, и промоутер начала собираться. Очередной яркий свитер, голубые джинсы с разными цветными нашивками, белые кроссовки с разноцветными шнурками. Переодевшись, девушка вышла из небольшой гардеробной назад в свою комнату. Энид смотрела в зеркало, оценивая свой сегодняшний внешний вид. В отражении зеркала промелькнула фигура, вышедшая из тени близко расположенного здания. Фигура на пару секунд задержалась у окна Энид. Девушка заметила это, но очертания фигуры не разглядела. Она успела лишь уловить то, что на «сталкере» была чёрная объемная одежда, скрывающая лицо.       «Не думала, что мой инстаграм настолько популярен, что за мной так наблюдают. Квартира на первом этаже хоть и обошлась дешевле других вариантов, но это не стоит того, чтоб мне могли просто заглядывать в окно». – подобных ситуаций с момента переезда в эту квартиру Энид не замечала ни разу. Синклер списала всё на то, что это был обычный человек, а она сама заставила себя волноваться.       Танака, как и обещала, вызвала такси своей подруге. Водитель быстро приехал, и также быстро доставил Энид к кафе. Казалось бы, всё прекрасно, но когда Йоко просила таксиста поторопиться, обещая доплатить, это не означало: «мчись как можно быстрее, нарушая все возможные правила». Это был уже второй таксист на которого накричала Энид за последние два дня.       Йоко и Дивина уже сидели в кафе, ожидая свою подругу. Девушки миленько о чём-то ворковали. Энид решила их не отвлекать, а просто внезапно появиться, доведя хотя бы кого-то до микроинфаркта. — А ты всё ещё ходишь в солнечных очках, Йоко? Видимо, на загадку «зимой и летом одним цветом» правильный ответ – Йоко Танака!       Разумеется, такое внезапное и такое странное начало разговора от Синклер заставило девушек подпрыгнуть от неожиданности и на протяжении нескольких секунд тупо смотреть на Энид, не понимая, что только что произошло. Когда улетучившийся разум начал возвращаться к девушкам, на их лицах появились глупые улыбки и они подорвались со своего диванчика, чтобы задавить Энид в объятьях. — А кто-то говорил, что мои шутки глупые! – произнесла Танака, немного покружив вокруг себя промоутера. — Йоко, осторожнее, если у меня не станет подруги, то у тебя не станет девушки, – сказала Дивина, выхватывая свою подругу из рук Йоко, которая смотрела на свою девушку настолько грустным взглядом, насколько очки пропускали эмоции через тёмные стекла. — Подкол защитан. 13:14, пиранья моя. – сказала Йоко и, довольная собой, ухмыльнулась. — Серьёзно? Дивина, неужели этот монстр научил тебя подкалывать людей и издеваться над ними сарказмом… Какой ужас, неужели мне теперь придется отбиваться от вас двоих. И объясните вашу новую шутку, почему пиранья-то? – Энид выпуталась из объятий и вопросительно уставилась на девушек. — Ну, во-первых у кого-то действительно острые зубки, которые она не прочь использовать, если я перегибаю с шутками. – начала объяснения Йоко. – Во-вторых, Дивина, как оказалось, очень хорошо разбирается в рыбе, вернее в том, как её готовить. Я и раньше знала этот факт, но меня просто пробило на шутку со словом «жарить», в момент, когда Дивина жарила рыбу. – Йоко глуповато улыбнулась, вспоминая разгневанное лицо её девушки, и сковородку, которая Уотсон держала наготове в правой руке. — Ага, а потом, когда я, завернувшись в плед, лежала на диване, тыкая в экран телефона, этот гений сказал про то, что я похожа на суши. С этого дня и начались частые подколы связанные с рыбой. – Дивина улыбнулась и показала язык Йоко. — Ты упустила важную часть, в которой мы вместе принимали ванну, – Йоко поцеловала свою девушку в щёчку. Энид стало немного неловко.       Девушки сели за стол: Энид за один диванчик, а парочка за такой же диванчик напротив. На столе стояла пара небольших стаканчиков, на дне которых всё ещё содержался какой-то напиток. Тайлер, заметив нового посетителя подошёл к девушкам. — А я вижу вы все тут от Уэнсдей узнали об этом кафе… Не знал, что у неё есть друзья. – Тайлер развернулся к Синклер и очень важным тоном спросил, – Что пожелаешь заказать, Энид?       Немного подумав, Энид вспомнила, что было написано в меню, которое она вчера пролистывала. Она действительно не знала, что можно заказать. Какой-то полноценный обед, хотя скорее ужин, она заказывать не собиралась, десертов было не особо много, да и часть названий промоутер просто благополучно забыла, а вот напитков в этом заведении было полным полно. — Джелато, Тайлер. Клубничное. – Энид уверенно посмотрела на бармена. – И нет, мы не её друзья. Я работаю у неё промоутером, мы договорились о встрече здесь, а до этого я решила провести время с подругами. – сказала Синклер, окинув взглядом Дивину и Йоко. — Я очень рад, что у нашего заведения видимо, появляются постоянные гости. Какое-то время нам только Уэнсдей кассу и делала. – Тайлер добродушно улыбнулся, возвращаясь к своему рабочему месту, чтобы сделать заказ.       Даже маленькие улочки города вечно кипели жизнью. Кто-то вечно куда-то спешил. Даже в улье хлопот явно больше, чем в этом странном «человейнике». Глупо было спорить, что это кафе, где сидели герои, выглядело достаточно уютно и мило. Но оно осталось обделённым вниманием людей. Каждый человек хотел выделиться, поэтому не желал сидеть в каком-то «обычном» месте, он предпочел бы потратить на пару долларов больше, чтобы казаться выше этого места. Но порой, в этой самой «обычности», в нашей с вами реальности и скрываются самые необычные вещи, самые искренние эмоции, не прикрытые «пусканием пыли в глаза». Мало кто ценил уют этого места.       Девушки болтали между собой, время от времени громко смеясь. И не было никаких недовольных взглядов и «просьб» смеяться тише, так как это общественное место. Галпин наблюдал за подругами и глупо улыбался, понимая, что не смог построить нормальных дружеских отношений даже с одним человеком, сколько бы он усилий не предпринимал для того, чтоб она с ним разговаривала хотя бы дольше трех минут. — …Ну Йоко, хватит уже, я уже просто не могу остановить смех! – кое-как проговорила Дивина, продолжая смеяться. — Нет! Я не успокоюсь, пока не выдам вам все анекдоты про маньяков, которые знаю! – гордо заявила Танака. – Допустим следующий, подходит этой твоей Уэнсдей ещё больше! – заявила Йоко, глядя на Энид. – Я не страдаю маниакально-депрессивным синдромом, потому что я маньяк в депрессии! — Боже мой, Йоко, твои шутки с каждым днём все больше деградируют, но это так тупо, что я продолжаю смеяться от этого, – сказала Дивина, положив руку на плечо своей девушки. А Танака лишь опустошила третий бокал вина, щеки Йоко начали слегка розоветь. Примерно такая же ситуация была с Уотсон, но Дивина выпила всего лишь два бокала. — Ой, вот ещё один! «Мама спрашивает: — Когда уже ты станешь знаменитым? Я вкрадчиво ответил: — Когда начнут находить тела…». Энид, может тебе обратиться за помощью к детективам? Уверена, у Аддамс есть парочка скелетов в шкафу, подобное быстро сделает её известной! – Йоко посмотрела на Синклер из-под очков, а Энид лишь недовольно фыркнула. — Йоко, я действительно хочу посмеяться с этих шуточек, но мне всё ещё не по себе, что Уэнсдей может внезапно заявиться сюда, и от вас не останется и мокрого места, – Энид издала какой-то смешок, а Йоко уже решила зацепиться за слова «мокрое место» и адресовать своей девушке пару шуток. – Йоко, не смей, даже для меня шутка про суши слишком затянулась! — Хорошо-хорошо, волчонок, прибереги свои коготки на потом. Так! И следующий анекдот! «— Представляешь, на меня вчера маньяк напал. — Сексуальный? — Не, не очень». — А вот с этим я бы поспорила… – тихо сказала Энид, забывая о том что она сделала это вслух. — А вот с этим я соглашусь, – сказала Дивина, наконец-то переставая смеяться. – Я, конечно не знаю, как она сейчас выглядит, но в школьные годы она была очень привлекательна. — Мне начинать ревновать тебя? – сыграла обиженность Йоко. – Сборник шуток за триста продолжается! Она ж у тебя вроде как всё тёмное обожает… «— Люблю прогуляться по тёмным ночным улицам. — Вы романтик!? — Нет. Маньяк!»       Из-за спины послышалась парочка шагов. Единственным источником шума в этом кафе была эта группа девушек, поэтому не характерный звук, заставил их испугаться и отвлечься от беседы. — Я подозревала, что зарегистрировавшись в разных социальных сетях, я могу стать посмешищем, но я не могла предположить, что сделаю это до того, как что-нибудь выложу, – наполненный стальной жестокостью голос Уэнсдей Аддамс наполнил всё кафе. – Йоко, я и не подозревала, что всего лишь спустя четыре бокала вина, ты начнёшь шутить настолько ужасно. — И как давно ты тут стоишь? – с опаской спросила Энид, которая выглядела сейчас, как нашкодивший щенок. — Достаточно. И не смотрите вы так нервно на часы, просто я, как порядочный, ответственный человек, решила приехать заранее. И как оказалось, не зря. – Уэнсдей отчеканивала каждое слово. Её речь заставляла девушек ещё сильнее вжаться в кресла.       Йоко вспомнила все разы когда Энид называла её энергетическим вампиром, сейчас Танака как никогда жалела, что не обладает хотя бы таким примитивным оружием, как пара клыков. А Дивина жалела, что она далеко не рыба, поэтому не может молча уплыть от того урагана, что надвигается на них. А «волчонок» Энид сейчас сидела «трусливо поджав хвост», также желая поскорее ретироваться. — Значит вы уже обсудили мои книги, мои маниакальные наклонности, мою внешность и заранее женили меня на… Синклер?! – Уэнсдей приблизилась на шаг к компании. — Тайлер, разве так сложно быть порядочным человеком и предупредить нас? – попыталась хоть что-то сделать Йоко. — Он понятливый парень, ему хватило моего короткого взгляда, чтобы понять – вмешиваться не стоит. А вы так были увлечены обсуждением меня, что даже не услышали звук колокольчика у двери, – холодность и спокойствие Уэнсдей пугали. От подобного поведения обычно не знаешь, чего ожидать. – И вам на заметку, мне абсолютно всё равно, как вы меня обсуждаете и что говорите за моей спиной, но то, что вы уже создали мой образ по парочки рецензий от Синклер – это глупо. Я ненавижу, когда мыслят настолько плоско и примитивно. — Но, Уэнсдей, это всего лишь шутки! У Йоко такой стиль общения! – Энид встала из-за стола, чтобы оказаться «наравне» с Аддамс. — Ты предстала передо мной, как человек, понимающий мои «особенности», тот, кто не презирает меня за них, и тем более не перешептывается за спиной. А за подобными плоскими шуточками и смехом над ними скрывается твое истинное отношение ко мне, – спокойный холодный, даже несколько отстранённый тон и ничего не выражающие черты лица Уэнсдей пугали. Уэнсдей редко верит в людей, но ей было неприятно признавать, что в один из немногих случаев, когда она поверила, человек к ней так отнёсся. — Я не раз пыталась остановить Йоко, лишь под конец я смирилась с её не контролируемым потоком слов и глупых шуток! — Как я могу быть уверена в том, что ты качественно выполнишь работу по моему продвижению? Что не напишешь где-нибудь статейку о моих странностях? А может на самом деле ты подставила Ксавьера Торпа? – Уэнсдей понимала, что в некотором роде Энид была заложницей ситуации, но одновременно с этим, Уэнсдей совершенно не желала, чтобы Энид слишком близко к ней находилась: пусть лучше просто выполняет свою работу, Уэнсдей слишком раздражали лишняя энергичность, бодрость и невыносимое количество красок. Пока Уэнсдей пешком прогуливалась до места встречи, она придумала прекрасный план: «отдалить Энид Синклер от себя».       Энид молча стояла, не зная как реагировать на эти слова Аддамс и на её непробиваемые ледяные стены вокруг себя. Уэнсдей вновь начала говорить. — Тебе платят не маленькие деньги за то, что ты работаешь со мной. Становиться моим другом в твои обязанности не входит, и прав ты на это никаких не имеешь, – тон Уэнсдей стал едва заметно взволнованнее. Перед Энид начала вырисовывать истинная картина такого поведения Аддамс.       Какое-то время Энид молчала, пытаясь объяснить сама себе, почему так много думает о Уэнсдей, почему так доброжелательно к простому клиенту. Да, это было в характере Синклер, но так она общалась с друзьями, с коллегами и теми над чьей популярностью работает, Энид разговаривала гораздо спокойнее, сохранялись лишь маленькие черты дружелюбности, которые ни разу не выходили за рамки нормального общения. Синклер пришла к выводу, что увидела слишком неординарную личность и поэтому невольно начала пытаться стать ближе. Её надежды окончательно разбились о ледяные стены Уэнсдей Аддамс. Эта писательница такая же, как о ней говорят, и, разумеется, не будет делать персонального исключения для Энид.       На удивление даже для самой себя, Энид начинала терять самообладание: — Знаешь, что может больше всего бесить человека? – Энид сделала шаг к Аддамс. — Ответ: «бешенство от укуса собаки» устроит тебя? – непробиваемость Уэнсдей заставляла Энид взять себя в руки, Синклер осознавала, что пытаться злиться на Уэнсдей было бесполезно, её все равно ничего не пробьёт. — Нет. Очень раздражает, когда все попытки сблизиться, человек упрямо отталкивает, не говоря при этом напрямую, что с тобой не так… А относись я к тебе лишь с точки зрения своей работы, то отказалась бы от твоей серии книг ещё вчера. Уэнсдей, я вижу, ты не простая девушка, ты очень интересная, и я действительно хочу помочь тебе с твоей работой. Я ещё ничего плохого тебе не сделала, так за что ты так со мной, мы ведь даже толком не знакомы? – ещё бы пару слов, и на глазах Энид пошли бы слезы, которая промоутер старательно держала в себе.       Дивина и Йоко молча смотрели на всю эту сцену, всё ещё боясь столкнуться с Уэнсдей взглядом. У них даже был план – схватить Энид и бежать, но Тайлер, испытывающий чувства к Уэнсдей, точно встал бы на сторону Аддамс. Девушкам лишь оставалось молча смотреть за этой сценой, чтобы не попасть под раздачу. Энид была на грани того, чтобы разреветься, а Уэнсдей начала говорить: — Я не терплю, когда кто-то находится так близко ко мне, нарушая все возможные личные границы. Не надо копаться в моей голове, не надо искать на моём лице отражение хоть одной эмоции. Не выйдет. – последнее предложение Уэнсдей выдала слишком резко, но вдруг черты её серьёзного лица смягчились. – Даже у моей семьи не вышло… и я не знаю почему… – пока Уэнсдей говорила это, она смотрела куда-то в пустоту, она даже не сразу поняла, что взболтнула лишнего.       Уэнсдей начала пытаться быстро вернуть себе прежнее самообладание. Энид всё ещё испытывала неприятное чувство в груди от всего того, что ей наговорили ранее, но эта последняя фраза Уэнсдей заставила её немного остыть. Слишком уж искренним было это непонимание и даже… сожаление?...       Наступило неловкое молчание. Теперь все девушки походили чем-то на Тайлера, что как обычно молча стоял за стойкой и переводил взгляд с одной посетительницы кафе на другую. Дивина плотно сжимала руку Йоко, боясь дальнейшего развития событий. Йоко старалась делать вид, что она диванчик, чтобы Уэнсдей не надавала ей по губам. А Энид… молча смотрела в бездонные чёрные глаза Аддамс, которые таили в себе далеко не одну тайну о частичках «настоящей» Уэнсдей. Молчание затянулось, писательница решила попробовать предложить рациональнейший вариант развития событий: — Давайте все признаем, что наговорили лишнего. Энид, а мы с тобой перенесём нашу встречу, тебя явно вымотал сегодняшний день. Я могу отвезти тебя домой. – Уэнсдей смогла вернуть себе прежнюю уверенность. — Спасибо, но не надо… – Энид было очень неловко. — Это был не вопрос и не предложение, а констатация факта. – Уэнсдей кивнула в сторону выхода, «приглашая» Энид за собой. – Кстати, давно не виделись, Дивина. Всё ещё общаешься с Бьянкой? – Аддамс ловко маневрировала между темами для разговоров, чем застала Дивину врасплох. — Не особо, ввиду последних событий её жизни… к чему весь этот разговор? — Она просила передать тебе и Йоко привет.       Очки Йоко сползли по её носу на пару сантиметров вниз, глаза Дивины округлились так, что она стала действительно чем-то смахивать на рыбу. — Хорошего вечера, не перебарщивайте с вином. Пошли, Энид, – с долей самоуверенности сказала Уэнсдей, уводя Энид за собой прочь из кафе.