Я добьюсь твоего внимания.

      Синклер была в шаге от очередного провала. Позади стоял Аякс, пытающийся выдавить какие-нибудь подобающие и подходящие слова поддержки. Энид решила, что лучшим вариантом будет написать Уэнсдей с разъяснениями, что произошло и что ей самой рассказали, при этом, разумеется, извинившись. Энид уже хотела начать набирать сообщение, как увидела рядом с именем «Уэнсдей» слово «печатает…». Это одновременно и удивило, и напугало, ведь весь «диалог» девушек состоял лишь из пары звонков. Промоутер боялась, что Аддамс обвинит её в том, что книги больше не собираются издавать, расторгнет контракт, и из-за этого Энид, провалив задание, останется без работы.       Девушка решила пока не начинать набирать текст сообщения, чтобы не «перебивать» писательницу. Энид просто стояла, уставившись в открытый на экране чат с Уэнсдей. Прошло где-то полминуты, и на экране высветилось сообщение, написанное Аддамс: «Я думаю, ты знаешь что произошло. Мисс Уимс мне кратко объяснила ситуацию, а потом приложила скриншоты письма. В принципе, я ожидала, что по первости подобное может произойти. Ведь, будем честны, я – совершенно неприглядный писатель, от которого издательства в ужасе, а ты промоутер, из-за которого в сети разгорелся скандал. И всё же, нам надо встретиться. Могу я приехать к тебе в офис? Мы должны переговорить, и в любом случае выведать причины подобного поступка у издательства».       Энид была рада, что, судя по тексту сообщения, на неё не злятся, а если и злятся, то не настолько сильно, чтобы убить, поэтому промоутер сразу же ответила краткое «Да, можешь», на что получила такой же быстрый ответ «Если что – я уже в пути». Теперь девушка облегчённо выдохнула, понимая, что её ожидает нереально огромное количество работы. Также её всё ещё пугало письмо, что было написано кем-то на бумаге, и отправлено директору: «Вы доверили перспективного человека не тому. Ошибки не делают сильнее» – гласил текст письма. Всё просто – кто-то хочет помешать девушкам, причем помешать им обеим. Энид раз за разом прокручивала текст того письма в голове, и в конечном счёте, когда она уже потеряла смысл слов, обречённо вздохнула, понимая, что её игра в «Шерлока» не удалась. Энид вкратце пересказала парню всю ситуацию, разумеется, упомянув сталкера. Аякс стоял, время от времени удивлённо шевеля бровями и прищуривая глаза. Да уж, диапазон выражения эмоций у него был не на много больше, чем у Аддамс. Но если Уэнсдей не признавала проявления эмоций, то Петропулус просто не умел их правильно показывать, в зависимости от ситуации, либо это было выше данных ему возможностей. — Ты уверена, что это не кто-то из твоих знакомых? Уверена, что не видела его раньше? – спустя долгих пять минут молчания выдал из себя парень, пытаясь заставить весь свой мозг работать. — Я ведь пока с ума не сошла, я прекрасно знаю того, с кем общаюсь, – как можно спокойнее ответила Энид. — Ты сказала, что он был в чёрном, может это твоя Уэнсдей? Ты ведь описывала её как мрачную девушку в тёмной одежде, – сказал Петропулус, отводя взгляд. — Ну, Аякс, не только Уэнсдей может носить тёмные вещи! В мире полно других людей, которым этот цвет может нравиться, или же они просто пытаются скрыться за ним… И чем ты вообще меня слушал? Я ведь говорила – мы стояли вместе на пороге моего дома в тот момент, когда пришло фото, которое Уэнсдей сделать ну никак не могла. Уж кто-кто, а она тут точно не причем, не смотря на то, что выглядит вполне себе как человек, способный убить, – констатировала Энид, при этом недовольно посматривая на парня. Сейчас, как человек, способный убить, выглядела она. Синклер крепко сжимала пальцами край своего рабочего стола, стараясь держать себя в руках.       Аякс, всё это время лишь просто стоявший и смотревший на девушку, решил подойти к Энид, чтобы хоть как-то успокоить. Девушка сидела на краю своего стола, держа одну руку около лица, почёсывая голову, будто пытаясь пригнать туда поток умных вариантов выхода из ситуации. Парень подсел рядом, положив свою руку на плечи Энид. — Аякс, мне сейчас не помогут твои объятья, каким бы тактильным человеком я не была, просто, пожалуйста, придумай что-нибудь стоящее… – сказав это, Энид отвернулась.       Парень отодвинулся, обреченно вздохнув и почесав затылок. Вдруг раздался звук приходящего уведомления. Аякс достал свой телефон и, извинившись, покинул кабинет.       Энид встала около окна, смотря куда-то вдаль. Каким же лживым казалось спокойствие внешнего мира, в то время как в душе закручивался ураган разных эмоций. Впервые за долгое время, суета людей на улицах уже не показалась Энид такой завораживающей, ведь в голове было стойкое ощущение: «Это всё не имеет смысла». Она любила свою работу, но, разумеется, если бы у неё было большое количество денег, оставила бы её, посвятив всё время себе и своим хобби, но подобной роскоши у неё не было, да и не хотелось вновь жить практически в нищете… как после побега, в прямом смысле этого слова, от родителей.       Из многочисленных мыслей Энид вывел телефон, который, лежа на столе, издал вибрацию. И, конечно же, Синклер не могла его не проверить. Её уже даже не удивило то, что сообщение было от незнакомого номера, хоть уже и другого, возможно, она просто слишком опустошена, чтобы как-то на это реагировать, но несмотря на это страх оставался, пускай и немного притупленный.       «Надеюсь, ты не сильно расстроилась?» – гласило сообщение, а Энид загорелась желанием ответить что-то в духе «надежда умирает последней», но не стала. Это желание сменилось другим, более сильным – разбить этот чёртов телефон, чтобы ни один говнюк больше не смел портить ей жизнь и мешать спокойно работать. Синклер уже была в шаге от такого нерационального поступка, но её остановил вовремя вернувшийся Аякс, схватив за руку. К всеобщему удивлению, парень быстро и точно сообразил, что произошло, и достаточно уверенно сказал: — Теперь тот, кто в этом виновен, пишет тебе? Просто стоило только тебе взглянуть на экран, как ты вся побледнела, – взволнованно объяснил парень свою догадку. — К сожалению, ты прав, – обречённо вздохнула Энид, понуро опустив голову, – думаю, тебе стоит уйти, мне нужно время, чтобы привести себя в порядок. Скоро сюда должна приехать Уэнсдей, – девушка с какой-то надеждой в глазах посмотрела на свой телефон, а парень заметно напрягся, всем видом показывая, что при таком раскладе он не просто готов выйти из кабинета, а в принципе из здания компании.       Аякс лишь кивнул на прощание Энид и проговорил «Удачи», а Синклер, гордо взглянув на свой телефон, отправила этот неизвестный номер в прекрасное место под названием «Чёрный список», теперь там были не только номера родителей и предыдущего неизвестного номера, но и новый номер.       Парень открыл дверь, и чуть не подпрыгнул от страха, когда прямо перед ним появилась Уэнсдей Аддамс. Аякс, словно окаменевший какое-то время просто пялился на писательницу, а потом быстро вышел в коридор и скрылся за одной из дверей. Но, справедливости ради, Энид была удивлена не меньше. — Уместно ли говорить доброе утро? – промямлила Энид, издав нервный смешок. Уэнсдей промолчала, осматриваясь по сторонам в кабинете Энид. – Я не думала, что ты настолько быстро приедешь… – продолжила речь Энид. — Если бы не пробки в утренний час пик, приехала бы ещё раньше. Знаешь, не особо приятно было, когда я сижу, усердно печатаю с семи утра, и буквально в 8:30 мне приходит сообщение на почту от издательства. Потом мне пишет мисс Уимс, говоря, что ей тоже пришло письмо от них, прилагает скриншоты. Разумеется, я сразу начала собираться сюда. И уже будучи не далеко от здания решила написать.       Энид молчала, смотря куда-то в сторону. Теперь она ненавидела себя за то, что регулярно опаздывает на работу. Неловкое молчание затянулось, что, на удивление, не нравилось Уэнсдей, слишком уж в её голове Синклер ассоциировалась с болтовнёй. — Помню, пару дней назад ты была недовольна тем, что я слишком груба к Тайлеру. А сама-то ты как с этим парнем общаешься? И слепому видно, как он смотрит на тебя. Только его ты почему-то не жалеешь. – Аддамс сложила руки около груди и посмотрела на уже закрытую дверь. — Ну, он конечно милый, но… он такой тормоз, мягко говоря. И это ещё сегодня на него какое-то просветление нашло, а то порой с ним просто невозможно поговорить, ведь он так подолгу обрабатывает своей головой шутки и тому подобное. Просто неинтересно даже пытаться общаться, хотя как плечо, в которое можно выплакаться, он вполне ничего, – объяснилась Энид. — Вот и я не общаюсь с людьми, потому что как ты сказала «неинтересно», – подметила Уэнсдей, проходя глубже в кабинет промоутера. — Но тебе-то неинтересно абсолютно со всеми! – сказала Энид, отрываясь от стола и делая шаг в сторону Аддамс. — Неправда. С такой как ты попробуй заскучать, своей энергией ты и мертвого поднимешь, – Уэнсдей впервые за этот диалог посмотрела в глаза Энид. На удивление, в чёрных бездонных глазах Аддамс не было прежнего холода, было скорее напускное спокойствие. — Думаю, воскрешать трупы это по твоей части, – слегка задумчиво ответила Энид, вспоминая пару фрагментов из какого-то текста Уэнсдей, где по своему характеру героиня была по эмоциональному диапазону между трупом и самой Аддамс. — По моей части делать трупы – трупами. И это своё предназначение я с радостью сегодня исполню, – в глазах Уэнсдей мелькнул подозрительный огонёк, Энид настороженно посмотрела на писательницу. – Один редактор остался без трех пальцев, после того, как сказал, что как минимум такое количество лет я должна пробыть в психиатрической лечебнице. — Не боишься, что рассказываешь всё это человеку, который ведёт свой блог, и который, пусть и не специально, уже посадил одного за противоправные действия? – наигранно серьёзно сказала Энид, сдерживая два совершенно противоположных желания: отойти от Уэнсдей на пару метров или же мило улыбнуться ей, «сглаживая углы» их разговора. — Чёрный пиар – тоже пиар. Так я хотя бы оригинально войду в ряды хоть как-то известных писателей, – совершенно серьёзным тоном отозвалась Аддамс. Прежний, и уже привычный для Энид, холод в глазах вернулся. Всё-таки Синклер её «успокаивала» своей непринуждённостью. – И какой у тебя план? – добавила Уэнсдей.       Ответом было лишь молчание, означающее отсутствие всякого плана. Энид пару раз глубоко вдохнула воздух, пытаясь привести мысли в порядок и выдать из себя хоть что-нибудь. — Думаю, слишком очевидно, что единственный путь, как ты уже и сказала, это идти в издательство, – выдала из себя Энид, разочарованно смотря в пустоту. — Я не совсем про это. Что мы будем делать после? А с ними всё очевидно – им кто-то заплатил или кто-то припугнул, поэтому нам ничего не мешает напугать их ещё сильнее, – равнодушно отозвалась Уэнсдей. — Нам мешает закон, ты сама вчера об этом говорила, – вздохнула Энид, посмотрев на свой телефон. – Уимс ничего тебе не говорила, про бумажное письмо, пришедшее ей? — Нет. Что там было? Это может уменьшить круг подозреваемых, – немного задумчиво сказала Уэнсдей, внимательно смотря на Энид. — Там было всего ничего: «Вы доверили перспективного человека не тому. Ошибки не делают сильнее», я теперь эти слова на долго запомню. – Энид вновь присела на край стола.       Уэнсдей задумалась, буквально на пару секунд, прокручивая эту фразу у себя в голове. Вскоре она достаточно уверенным и размеренным тоном выдала ответ: — Первое предложение о том, что человек не имеет ко мне никаких претензий, ведь считает перспективной. Проблема лишь в том, что работаешь именно ты, – сказала Аддамс, при этом посмотрев на Синклер совершенно без чего-то похожего на недовольство, разочарование или раздражение. – И второе тоже о тебе. Допустив ошибку, ты не изменилась, и погубишь ещё чью-нибудь карьеру – отправитель в этом уверен. Просто он пытается ускорить этот процесс. — Возможно, твой гениальный ум подумает на Ксавьера, но будь уверена – это не он. Уимс говорит – он задержан, – сказала Энид обречённо, ведь не понимала, кому ещё может перейти дорогу. — Мой любимый писатель, Эдгар Аллан По, сказал: «Верь только половине того, что видишь, и ничему из того, что слышишь». Ты серьёзно веришь, что богатый человек за решёткой не смог найти какого-нибудь замухрышку, который бы делал всё это вместо него? – Уэнсдей скептически приподняла бровь, посмотрев на Энид исподлобья. – Даже если и так, то давай подумаем, кто в твоём окружении подозрительный… Ответ: «ты» не принимается. — Да вроде никого… я общаюсь с милыми, комфортными, дружелюбными людьми… ну, и с тобой, – немного неловко закончила промоутер, – теперь чуть ли не каждого можно подозревать в таком «предательстве»… – подобная мысль удручала. — Это слишком очевидно, но давай так: Дивина и Йоко сразу же отпадают, ведь, даже если бы они согласились на такое предательство, что в принципе с вашим общением невозможно, Танака проболталась бы в первый же день, а Дивина бы за это её моментально прибила, – достаточно быстро проговорила Уэнсдей, ведь она не любила говорить очевидные вещи, тем более настолько. — Хорошо относится к тебе, и обвиняет меня… Слушай, моя теория безумна, но я скажу. Ты ведь общаешься с Бьянкой? Она всё же училась с тобой в школе, может привыкла, что ли к твоему поведению, поэтому претензий и не имеет, что бы ты ни говорила. А на меня злится… потому что всё ещё любит Ксавьера! — Исключено. Она не настолько глупа, чтобы продолжать любить такого подонка. А со школы мы… «заклятые друзья»? «лучшие враги»? Соперничали… и соперничаем мы лишь друг с другом, потому что не находим себе достойного конкурента. Несмотря на то, что мы виделись крайне редко, мы понимаем, что с этой должности главных соперников мы никогда друг друга не сместим. А того, кто сам попытается набиться на это место, мы прикончим вдвоём. Прости, но в список врагов Барклай ты никогда не попадёшь, – Уэнсдей это сказала с явным самодовольством, на долю секунды на лице появилось нечто похожее на ухмылку. — А я и не предполагала, что у вас такие… – Энид так и не смогла подобрать прилагательное, – … взаимоотношения. Да и на протяжении такого большого количества времени с твоего обучения в Неверморе… Так… тебе 22 года… училась ты на одном курсе с Дивиной, значит тогда тебе также было 16, – Энид на пару секунд пожалела, что плохо учила математику в свои школьные времена. На удивление, умение складывать и вычитать циферки в уме ей всё-таки пригодилось… пускай и спустя несколько лет после выпуска. – Ты знаешь Бьянку уже шесть лет! И всё это время ваша «полудружба-полувражда» не прекращается! А ты говорила, что не заинтересована в дружеском общении. — Так и есть. Говорят: «не пытайся найти чёрную кошку в чёрной комнате», вот и не пытайся вытянуть что-нибудь из меня, – тон Уэнсдей стал ледянее, она посмотрела на Энид настолько жутко, что у промоутера выступила капелька пота на лбу. — Но ведь кошку не обязательно искать… можно просто постараться выманить, – немного неловко ответила Энид, отодвигаясь от Аддамс на пару сантиметров, в надежде, что это ей поможет. — Можно просто подумать ещё раз – кто может быть этим треклятым сталкером, – вернула в прежнее русло разговор писательница. — У меня совершенно нет идей, – Энид посмотрела на Уэнсдей. Аддамс спустя какое-то время молчания присела на край стола рядом с Синклер, смотря при этом в какую-то пустоту. — А как на счёт твоего Аякса, – скорее утверждением, нежели предположением объявила Уэнсдей. – Не хотелось прерывать ваши разговоры, поэтому я их подслушала. К тому же, тебе надо было дать немного времени, чтобы успокоиться, – сразу же объяснилась Уэнсдей. – Теперь об Аяксе – он был, мягко говоря, не в восторге от моего приезда. И то, что ты сама сказала: «это ещё сегодня на него какое-то просветление нашло». Делал ли он ещё что-нибудь подозрительное? — Да нет же… ну не мог он! Это ведь Аякс. Просто Аякс! – в голове у Энид образ тугодумного парня никак не складывался с образом Петропулуса, но вдруг фрагмент сегодняшнего дня показался ей подозрительным. – Ему написал кто-то, он вышел из кабинета. После этого мне пришло сообщение на телефон от этого недоброжелателя, и сразу после – заявился Аякс с умной догадкой, что мне писал сталкер! — У этой теории нет никаких доказательств, только притянутый за уши мотив: ты его отправила во френдзону и парень обиделся. Но раз уж ты говоришь отмести кандидатуру Ксавьера… Теперь осталось придумать, как мы проверим догадку об Аяксе. Чем конкретно он тут занимается? – Уэнсдей оторвала одну руку от стола и аккуратно пригладила волосы. А в голове у Энид промелькнула мысль, что ей нравится то, какая спокойная и рассудительная Аддамс сидит на её столе, при этом не грубя и позволяя находится на расстоянии меньше метра. — Обрабатывает приходящие заказы. Но некоторые «особо важные» отдаёт сразу мисс Уимс. Порой пишет что-то в издательства, спрашивает о начинающих писателях, и он… — Отлично. Мы берём его с собой. По ходу будем импровизировать, выводя его на чистую воду, – Уэнсдей достаточно резко встала со стола и направилась к двери. Энид осталась молча сидеть на столе, удивлённо глядя на Аддамс. – А мне казалось, что ты любишь нарываться на приключения, – добавила Уэнсдей, уже стоя у двери. – Единственная просьба – диалог с ним начнёшь ты.       Синклер быстро взяла свою сумку и на ватных ногах кое-как дошла до двери, всё ещё со страхом в глазах глядя на Уэнсдей. Аддамс же абсолютно спокойно дожидалась промоутера. И как только Энид дошла до выхода, Уэнсдей одновременно и резко и галантно открыла дверь, пропуская Синклер.       Энид первая вышла из кабинета, сразу же направившись искать Аякса, а Уэнсдей молча стояла и смотрела куда-то в пустоту, находясь где-то далеко-далеко в мыслях. Она была расстроена, несомненно, но ни Энид, ни себе самой она не будет в этом признаваться. Ей всегда было неприятно признавать, что у неё что-то не получается. Уэнсдей всегда руководствовалась словами: либо делай что-то хорошо, либо не делай. Она ни сколько не зависела от чужого мнения, на него ей было глубоко всё равно, но от своего на самом деле зависела сильно.       Уэнсдей стояла, прислонившись спиной к стене. Она чувствовала себя далеко не очень хорошо, ведь теперь она «никто и звать её никак». Ей было удивительно, как распереживавшаяся Энид вообще держит себя в руках и пытается что-то сделать, ведь самоконтролем, как у Аддамс, она не обладает.       Возможно, если бы сейчас кто-то из знакомых Уэнсдей увидел бы её, то удивился, и засомневался в своей способности видеть. Лицо по прежнему ничего не выражало, ни один мускул на нём не был излишне напряжён, но глаза… Человек, узнавший Уэнсдей недавно, вряд ли бы заметил какие-либо изменения, но человек внимательный или просто общавшийся когда-то с ней уловил бы нехарактерную тревогу и разочарование в чёрной бездне её глаз.       Спустя пару минут вышла Энид, следом за ней и Аякс. Энид была в каком-то угнетённом расположении духа, ведь теперь оба варианта исхода сегодняшнего дня были достаточно печальными. Либо виновность Аякса не подтвердится и девушкам придется искать новую зацепку, и новое издательство, причем в кратчайшие сроки. Либо виноват Аякс…  Энид грустила, ведь всё-таки они были друзьями, достаточно хорошо общались, и парень всегда помогал ей.       Аякс же, медленно плетущийся позади и подозрительно смотрящий на Уэнсдей, был далеко не в лучшем расположении духа. Он переводил свой взгляд то на затылок Энид, то встречался взглядом с холодными, пробирающими насквозь душу, глазами Уэнсдей.       Вся эта компания молча вышла из здания и направилась к машине Аддамс. Аякс, уже стоя рядом с машиной, отвлекся на какой-то телефонный разговор, предположительно с мисс Уимс, где объяснял причину своей отлучки с рабочего места. В это время Уэнсдей достала телефон и что-то напечатала, и на телефон Энид пришло сообщение: «Постарайся сама, первая, завести с ним непринужденный диалог, но касающийся темы. Я по ходу дела придумаю, что можно такого у него спросить». Синклер после прочтения лишь посмотрела на писательницу и неуверенно кивнула.       Ребята сели в машину. Уэнсдей и Энид, понятное дело, сели впереди, а Аякс расположился на задних сидениях, плотно вжавшись в спинку кресел. Гелендваген тронулся, увозя их дальше от здания PR-компании. — Аякс, ты ведь время от времени связываешься с издателями, скажи, перед тем как отправить эти письма, тебе самому ничего не приходило? – Энид старалась задать вопрос максимально непринуждённым и весёлым тоном. Какое-то время парень помолчал, потому что не уловил суть вопроса, но потом всё-таки ответил. — Абсолютно ничего. Когда я пришел, мисс Торнхилл и директор уже суетились. Вернее, Торнхилл пыталась успокоить мисс Уимс и отговорить её увольнять тебя. Директор изначально была в ярости, что из-за вас двоих ей пишут издательства какую-то ерунду в грубой форме, – ответил парень, слегка почёсывая затылок и грустно вздыхая. — А к нам в офис никто подозрительный не заходил? Или может не далеко от него видел кого-то? – Энид попыталась произнести это максимально обычным тоном, усмирив свою глубокую неприязнь к тугодумности этого парня. На удивление, Аякс поверил в то, что с ним разговаривали только с добрыми намерениями. — Вообще нет, если и приходили, то только клиенты, которых я знаю, или их агенты. Всё было как обычно, – парень стал чуть более раскрепощённее, но всё ещё был напуган. — А может ты подозреваешь кого-нибудь… просто я искренне не понимаю, кто может настолько плохо ко мне относиться… – Энид действительно была этим обеспокоена. — На ум только Ксавьер и приходит. Но я разговаривал недавно с его агентом. Достаточно нормальный тип был. Он просто узнавал, как пройти к директору, и как расторгнуть контракт. Был вежлив. Поэтому, я сомневаюсь, что это мог быть мистер Торп. Скорее, какая-нибудь его озабоченная фанатка, что переживает из-за его отмены, – ответил Аякс, смотря поочерёдно на каждую из девушек. — А что бы ты сам сделал, будучи на месте Торпа? – спокойно отозвалась Уэнсдей, подозрительно поглядывая на парня через зеркало в машине. — Ну, Торп не такой человек, чтобы признать свои ошибки, поэтому… – парень ненадолго запнулся, подбирая слова. – …думаю он бы просто черканул пару угроз, но на большее его бы уже не хватило, ведь его задержали. Но сообщения, приходящие Энид не похожи на угрозы… будто простой озабоченный паренёк, интересующийся её персоной.       Дорога дальше прошла, можно сказать, в тишине. Эта тишина время от времени разбавлялась подозревающими взглядами, которые ребята кидали друг другу, и вопросами от Энид к Аяксу, касаемые сложившейся ситуации. Парень заметно нервничал по мере приезда в издательство, стал разговаривать как-то зажато.       И вот они уже стоят у большого здания, которое Уэнсдей очень сильно хотела подорвать. Энид стояла прямо за её спиной, восхищаясь тем, с какой уверенностью и гордостью она смотрит на это место, одним лишь взглядом показывая своё превосходство над ним: «Обычно, самоуверенные люди достаточно раздражают, ведь их уверенность ничем не подкреплена. А тут Уэнсдей знает, что будет говорить этим подонкам, и как в случае чего отомстит. Она действительно находится на каком-то другом уровне, поэтому ей и не интересно контактировать с людьми. И надо быть честными, многие люди действительно ничего из себя не представляют». – Энид чувствовала, как начинает восхищаться силой, сокрытой в этой, казалось бы, маленькой и хрупкой девушке. Синклер немного грустно вздохнула – «Как же хочется обнять её, перед входом в это злополучное здание, и пожелать удачи, несмотря на то, что она ей абсолютно ни к чему».       Ребята вошли в здание, абсолютно игнорируя охрану, которая по правилам должна была зафиксировать их приход. Лишь немного притормозивший Аякс остался стоять и объяснять кто они и с какой целью пришли. — Знаешь куда идти? – спросила Энид, еле поспевая за уверенным шагом Уэнсдей, которая уже сбила парочку людей на своём пути. — Разумеется, я уже не первый раз пересекаю эти круги Ада. Данте ошибся при описании Ада, ведь, как говорил Шекспир: «Ад пуст. Все бесы здесь», – Аддамс завернула в какой-то коридор, в конце которого была большая дверь с надписью «Директор».       Они проигнорировали возмущающуюся секретаршу, и направились прямиком к двери. Девушки буквально ввалились в кабинет, чем напугали директора, разбирающего какие-то бумажки на своём столе. — Доброго вам дня, Ноубл Уокер. Думаю, вы помните кто я, и догадываетесь, зачем сюда пришла? – Уэнсдей решила сразу перейти к делу. — Такую как ты забыть невозможно, как бы не хотелось, Уэнсдей Аддамс. Ты та ещё заноза. А вот я не особо понимаю причину твоего визита, – Уокер говорил спокойно, но руки слишком крепко, держали бумаги, которые он ещё не успел переложить. — Не думала, что у вас уже в таком возрасте начнётся склероз, как-то рано вы. Мои книги. Вы их сняли с выпуска. Я желаю узнать причину, – Уэнсдей говорила уверенно, зайдя на пару шагов вглубь кабинета.       Уокер взял пару листов бумаг со своего стола, быстро пробежался по ним глазами и начал говорить: — По моему, всё очевидно, я даже не знаю, на что мне следует посмотреть, чтобы объяснить вам. — Посмотрите лучше на то, во что вы превращаетесь, – тон Уэнсдей стал гораздо грубее, Энид уже даже хотела подбежать к ней, чтобы остановить не входящее в её планы убийство. – Кто вам «подсказал» прекратить меня издавать? — Это наше личное решение. Они нам приносят целое и прекрасное ничего! Более того, критики в ужасе, а высказывают всё недовольство мне! Поверь, от пары психопатов, что покупают их, пользы совершенно никакой, – заявил директор имитируя занятость перекладыванием на столе разных предметов. — Тогда почему всё, что вы сделали, это отправили мне и мисс Уимс жалкое электронное письмо? – сказала Аддамс, приближаясь к столу Уокера. — И только ли электронные письма вы отправляли? – добавила Энид, что начинала выглядеть точно также, как и сама Уэнсдей. — Да, только их, а что вы… – Ноубл был удивлён таким странным вопросом, но его ответный вопрос был прерван. — Написали обычное бумажное письмо с жалким подобием угрозы. Логично предположить, что это сделал тот же человек, что и заставил вас убрать мои книги из печати, – Уэнсдей была совсем близко к столу директора, поэтому Энид быстро положила руки на плечи Аддамс и оттянула ту, на безопасное для Уокера расстояние.       Какое-то время Ноубл стоял, с опаской глядя на двух девушек. Потом он понял, что утаивать что-то бессмысленно, ведь перед ним стояла сама Уэнсдей, а он не хотел стать директором очередной компании, сотрудники которой пострадали от её рук. — К нам приходил человек и выложил сумму денег. Гораздо большую, чем приносят твои книги. Поэтому, я встал перед выбором – взять деньги и убрать твои книги, либо отказаться и потерять директорское кресло. — Вам угрожали? – спросила Энид, всё еще держащая одной рукой Уэнсдей, чтобы та не наделала глупостей. — Можно и так сказать, – немного нервно ответил Уокер, отводя взгляд куда-то в сторону. – И чтобы предотвратить дальнейшие расспросы и угрозы, только уже от вас, скажу: я не знаю, что это были за люди, я не видел их раньше, они не говорили от кого пришли. — Пошли, Энид, он точно больше ничего не знает. Он слишком напуган для того, чтобы лгать сейчас, – Уэнсдей вышла из кабинета также быстро, как и вошла. Энид чуть ли не вприпрыжку побежала за ней.       Уэнсдей толкнула ещё парочку людей, пока они спускались вниз. Послышался звук телефонного уведомления. Новый неизвестный номер образовался на экране телефона Энид. Это не ускользнуло от внимательной Аддамс. Сообщение не несло в себе никаких угроз, просто адрес и текст: «Мы всё ещё можем договориться». — И ты пойдешь, – спокойно спросила Уэнсдей, но при этом всё равно напугала Синклер внезапностью вопроса. — Придётся. Ведь я не хочу подводить тебя и более того, лишаться работы… – обречённо сказала промоутер, немного замедляя свой шаг. — Я поеду с тобой. Просто хочу посмотреть на этого горе-преследователя, – чётко констатировала Аддамс. — Почему именно горе-преследователь? – удивилась Синклер подобному высказыванию, ведь по её мнению сталкер справлялся со своей работой. — Ни одного запугивания не отправил, не показывался ближе, чем на расстоянии 12 метров, и стоит нам его заметить, как начинает убегать. Никакой серьёзности, – Уэнсдей скептически посмотрела на экран телефона Энид. – Я довезу тебя до места встречи. И не трясись ты так, я же рядом буду. На любые его противоправные действия я отвечу ещё более противоправными, – Аддамс поправила у себя на плече сумку и добавила, – и, Энид, Аякса мы сейчас отпустим…       Вся компания вновь встретилась около входа в здание. Охранник недовольно косился на пришедших девушек, а Аякс с недовольным выражением лица стоял у самого входа, видимо потому, что к девушкам его пройти за компанию не пустили. — Вы не представляете, как долго они меня допрашивали по какому праву мы так ворвались, миновав охрану! Я там чуть сквозь землю не провалился! Натерпелся я с вами… и вообще, меня ждёт работа, а ещё домой заехать, поэтому я вызвал себе такси. Удачи вам в вашем «расследовании», и, Энид, не подвергай себя опасности, ничего плохого не случится! – сказал Аякс, и, кивнув на прощание, убежал. — Видишь, Энид, теперь он уехал. Я даже посмеюсь, если на том месте, куда нам надо приехать, окажется Аякс, – сказала Уэнсдей и ухмыльнулась.       Пока они ехали в машине, Уэнсдей всё-таки позволила включить Энид её музыку. Аддамс всё ещё находила это абсолютно отвратительным, но ей по какой-то необъяснимой причине нравилось смотреть на счастливую Энид, которая напевает себе под нос какую-то песню и немного двигается в ритм музыки: «У неё такая милая улыбка. Обычно, проявление эмоций, тем более такое яркое, вызывает у меня лишь негатив, но я понятие не имею, почему вдруг Энид стала таким исключением. Мы знакомы лишь пару дней, а я уже ей готова простить её ужасный музыкальный вкус, болтовню и яркую одежду. И что самое ужасное – мне хочется продолжать на всё это смотреть».       Очередная современная песня играла по радио, и, разумеется, Энид знала текст этой песни. Она опять подпевает и пританцовывает двигая верхней частью корпуса. Уэнсдей у себя в голове уже пошутила, что с таким количеством энергии внутри, Энид не сможет спасти ремень безопасности. Синклер всё ещё испытывала страх, осознавая, к кому они едут, но ей просто необходимо было отвлечься, хотя бы на какое-то ничтожно малое количество времени, хотя бы на прослушивание популярных песен.       Уэнсдей уже не так уверенно держала руль в своих ладонях, уже не так пристально смотрела на дорогу, ведь справа от неё сидела та, за которой было наблюдать интереснее, чем за еле плетущимися по дороге машинами и унылыми пешеходами, которые вечно ходят по неположенным местам.