ах если бы

ㅤгремят набатом в ослабшей груди воспоминания: ㅤㅤбледная девичья рука, изящные израненные рутиной пальцы; ㅤㅤраскаты грома над тяжелой головой; в надорванном крике робко раскрытый рот — темнотой прореженное дыхание, ритм трепета разбитого хрупкого сердца. стрелой проносится, корежит то самое сердце — светлый и нежный силуэт. вспышкой — ясным лучом — сияет улыбка; ладони — теплые, те самые, гладящие тяжелую голову — тоже — ту самую. забитую страшными, мрачными принципами. разум рисует трагические смерти — безымянных героев с недрожащей рукой. подобрать себя с окровавленной почвы, спрятать страх, рубить, резать. не дать себе — как ей — забрать в рабство свободу свою. она сладким смехом излечит болезни, он — грозным взором разрушит надежды и веры. дробится на части, дребезжит натянутой тетивой их судьба. он — перестал стараться, потерял смысл, разочаровался — рассыпался ворохом, грудой горечи и скорби. она — только встала на путь. она готова делиться любовью, он — спрятал треск грудной клетки за прерывистым отчаянным криком. ее ждет то же самое. он позволит ей понять это самой.