Немая

      Тэхён понимал, что донести на руках хёна он не сможет, поэтому вызвал такси и поехал к нему домой - адрес он помнил. Правда, всё равно пришлось тащить бессознательного Юнги до входной двери, и, конечно, без ворчаний не обошлось. А когда он постучал в дверь, то отворил её никто другой как Бонхва, что изумлённо смотрел то на него, то на бессознательного Мина. - Юнги? - единственное, что смог произнести мужчина, прежде чем мимо него прошёл Ким, направившись в гостиную. Скинув с себя немного тяжеловато Юнги на мягкий кожаный диван, Тэхён с облегчением вздохнул. Бонхва медленно подошёл к незваному гостю, не решаясь задать главный вопрос в этой неловкой ситуации: "Что здесь происходит?". Однако Тэхён его опередил, с долей неловкости обернулся к нему, стоя около дивана, на котором лежал Юнги, и смущённо заговорил: - Здравствуйте, дядя Бон, -  и поклонился. - "Дядя Бон"? Кто ты и что сделал с моим сыном? Почему он в таком состоянии?! - рассерженно воскликнул он, злобно взглянув на Кима. - Я... Юнги, он... - не успел Тэхён договорить, как Бонхва перебил его. - Он снова подрался? - "Снова"? Он постоянно влезает в драки? - Парень, я не знаю, откуда ты взялся, однако уйди из моего дома. Сейчас же. Я очень благодарен, что ты донёс моего сына в целости и сохранности, но тебе уже пора. До свидания, - Бонхва раздражённо схватил его за плечо и потащил в прихожую. - Но, дядя Бон, это же я, Тэхён...       После этих слов Бонхва остановился и удивлённо посмотрел на парня, хлопая глазами. Он с подозрением осматривал его лицо, будто бы пытался найти подвох, однако, увидев родинку на кончике носа, сразу же отшатнулся от Кима. - Тэхён? Это и вправду ты? - Да, дядя Бон, это я, - ответил Тэхён, неловко улыбнувшись ему. - Боже, столько лет прошло! Таким красавцем вырос! Сразу то и не узнал! - Бонхва снова схватил его за плечо и повел в гостиную, остановившись у дивана. - Как ты? Как твои родители? Вы давно уже в Корее? - Я, конечно, "рад", что спустя много-много лет вы друг друга встретили, но меня раздражают ваши тёплые разговоры. Не могли бы вы уйти отсюда? - прозвучал угрюмый голос.       Бонхва недовольно посмотрел на Юнги, что, сидя на диване, безразлично наблюдал за ними, и своим взглядом дал понять, чтобы тот замолчал. Тэхён же недоуменно смотрел на былого друга и не мог понять причину его недовольства. - Юнги, ты в порядке? - обеспокоенно спросил Тэхён. - Было всё отлично, пока не встретил тебя. Поверь мне, когда ты уйдёшь, мне станет намного лучше. - Юнги! Поменяй свой тон! - возмутился старший Мин. - Я не обязан с ним говорить так, как ты хочешь.       Юнги поднялся и направился в свою комнату, проклиная всех и всё на свете. Он терпеть не мог, когда его отец указывал ему. Терпеть не мог, когда тот вечно сравнивал его с Тэхёном, словно считал Кима каким-то Божеством. Даже сейчас он это делает! - Тэхён, ты прости его. Юнги, ох, этот никудышный парнишка! - Дядя Бон, всё хорошо. У Юнги хёна, наверное, был трудный день, поэтому он не в духе сегодня... Всё в порядке, честно, - улыбнувшись, оправдался Тэхён. - Я очень рад встретить тебя снова, дядя Бон. Надеюсь, мы будем почаще видеться! - Конечно, Тэ, наши двери всегда для вас открыты. Передай отцу, что его друг-старик ждёт его с нетерпением. - Обязательно, дядя! Ну что ж, мне пора, родители будут волноваться. До свидания! - До свидания, Тэхён, рад был снова встретить тебя!       Входная дверь закрылась, и Бонхва с недовольным лицом посмотрел на второй этаж. "Паршивец" - прошептал он, а после громко и с возмущениями направился к себе в комнату.       Бонхва так и не смог принять сына.       Так и не смог забыть.

***

- Сомин, поешь кимчи! Твой брат очень хорошо отзывался о них!       Сомин, сидя за кухонным столом и  чувствуя прожигающий взгляд родного брата на себе, по-глупому пялилась на тарелку, что стояла перед ней. Чонгук, как только бедняжка Чон зашла в кухню, не переставал смотреть на неё, этим самым пугая сестру, что желала поскорее закрыться в комнате. - Сомин, вернись на Землю! - девушка, вздрогнув, растерянно взглянула на неугомонную женщину, что недовольно смотрела на неё. - Чего ты так на меня смотришь? Кимчи будешь? - Сомин быстро кивнула ей, а затем снова устремила свой взор на тарелку. Уж куда угодно смотреть, но не на родного брата, что сидит напротив неё. - Вот, ешь, - сказала Лиён, положив на тарелку Сомин кимчи. - Твоя мама просто обязана получить награду за самую вкусную еду в мире! - Мам, я в спальню пойду, вещи распакую, - внезапно заговорил Чонгук. Сомин медленно, боясь оказаться пойманной, подняла глаза на брата, что что-то читал в телефоне, нахмурившись, и вышел из-за стола. Лиён же сердито взглянула на сына, так и приказывая остановиться. - Ты поел? - Да. - Точно? - Да, мам, точно. - Раз так, то ступай. Если вдруг проголодаешься, не смей возвращаться. - Мам, почему ты такая жестокая? - услышав это, Чонгук оторвался от телефона и с возмущением посмотрел на Лиён, что проигнорировала его вопрос и отвернулась к окну. Поэтому он тихо вышел из кухни, а Сомин облегчённо вздохнула, принимаясь кушать кимчи. Однако Лиён на этот раз решила докопаться до своей дочери. - Сомин, что-то случилось? - обеспокоенно спросила она. - Почему ты такая поникшая? Тебя же не обижают в школе? - Сомин же в ответ лишь покачала головой, положив палочки на тарелку и взглянув на мать. - Что бы ни случилось, не забывай о том, что мы всегда рядом и всегда спасём тебя от неприятностей. Поэтому улыбнись, - она протянула руки к лицу Сомин и потянула уголки губ наверх. Отец же с трепетом смотрел на любимую дочь. - Ладно, кушай и иди в комнату.       Сомин с трудом держала улыбку, которую хотелось стереть с лица, но она не желала расстраивать самого близкого ей человека, поэтому продолжала неискреннее улыбаться, кушая свой кимчи. Когда же она закончила, то вышла из кухни, и тут же её лицо помрачнело. Улыбки больше не было. Она медленно направилась к лестнице, слыша радостные голоса из кухни. Лениво поднималась к своей комнате, желая опуститься на ступеньку и расплакаться, однако она подавляла это желание всякий раз, чтобы не беспокоить родителей. И вот она уже напротив своей комнаты. Заходить туда страшно. Снова холод встретит её, однако в своём мрачном мире она чувствует себя спасённой и защищённой, несмотря на страх, который окутывал её, как только её нога вступала туда. И сейчас она хватается за ручку, опускает её, и дверь открывается.       А сердце пропускает удар.       Он стоял у её компьютерного стола, держа в руках тетрадь с нотами, которыми она исписала все странички. Внимательно смотрел на каждую строчку, удивлённо поднимая брови. Однако, повернув голову к Сомин, что замерла на пороге, коротко улыбнулся, закрыл тетрадку и аккуратно положил её на стол. Он присел на стул, пододвинув его к себе, сложил руки в замок и посмотрел на неё выжидающим взглядом. А она молчала. Желала сбежать и больше не возвращаться. - Чего ты как неродная? - первым заговорил он. - Проходи. Кажется, комната твоя, а не наоборот.       Сомин не решалась зайти в комнату. Ей казалось, что, когда она сделает один шаг, брат тут же пустит громкий смешок и снова жестоко прошепчет ей: "Ничтожество". И она поверит его словам, поверит в отвращение, которое выплеснет ей прямо в лицо. Но Сомин всё же исполнила его слова, пройдя вперёд. Она не осмеливалась взглянуть на него, поэтому глаза были опущены, и губы поджаты. Но вместо смешка услышала искреннее признание. - Я скучал, - прошептал тихо Чонгук. - Я знаю, мои поступки простить невозможно. Всё это время мне хотелось встретить тебя и извиниться перед тобой, понимая, что своими извинениями я ничего не исправлю. И мне жаль, что тебе пришлось терпеть мои издевки и унижения, - Чонгук поднялся и подошёл к сестре, что молча и внимательно слушала его, боялась пошевелиться. - Ты имеешь право меня ненавидеть. Я не буду умолять прощения, я это не заслужил, но... - он взял её за ладонь и с сожалением улыбнулся, - пожалуйста, не плачь из-за меня. Я этого не заслуживаю. Прости меня.       Чонгук покинул комнату. Снова жестокий холод пронесся по всему телу, и Сомин оставалось лишь терпеть это. И нежеланная, непрошенная слеза покатилась по её щеке. Ему жаль. Но Сомин от этого не легче.       И Сомин хочется побежать к нему и сказать, что не ненавидит его, но простить не может. Однако эти слова так и останутся неозвученными.

***

      Утро. Будильник, как назло, прозвенел, этим самым вызывая у Юнги море недовольства. Сонный ворчал и, не сдержавшись, отомстил будильнику: он кинул его на другой конец комнаты. Почистив зубы, лениво собрав нужные учебники и тетрадки в обычный коричневый рюкзак и переодевшись в школьную форму, он вышел из своего убежища с плохим настроением и спустился вниз. Бонхва сидел за журнальным столом на диване, внимательно читая какой-то документ и попивая крепкий кофе. А старший Мин, как только услышал шаги и увидел своего сына, что спешно направлялся к выходу, сразу же окликнул его: - Юнги! - тот нехотя остановился, закатил глаза и обернулся к отцу. - Что? - Мы должны поговорить.  - И о чём?  Бонхва аккуратно положил на стол документ, поправил свои очки и, наконец, взглянул на Юнги, отвечая: - Сегодня я еду в командировку на месяц. Мне очень хотелось бы, чтобы ты вёл себя подобающе и не влезал во всякие драки, позоря нашу семью, - услышав последнее слово, Юнги горько усмехнулся.  - Какая семья? Мы давно перестали ею считаться, - Юнги, смотря отцу в глаза, сказал жестокую правду, отчего Бонхва тяжело вздохнул и, не выдержав хмурого взгляда сына, опустил глаза на документ и взял его в руки, поправляя очки. - Я всё сказал. Можешь идти. Когда ты вернёшься, меня уже не будет дома, имей в виду.        Юнги лишь фыркнул, ненавистно смотря на отца, что снова читал свой неинтересный документ. Он обернулся и поторопился сбежать отсюда.        Этот дом давно стал для него чужим.