Как долго длится вечность?

Долгое время, урчание моего желудка - единственный звук, кроме наших шагов. С каждым часом он становится все громче, но по какой-то причине я слишком боюсь просить завтрак. Вдруг Чишия совсем не голоден? Я не знаю, куда он направляется и что принесет мне этот день, и сомнения не исчезли с тех пор, как мы покинули лагерь. Но я хочу верить, что идти с ним было правильным решением, и что это того стоит. В какой-то момент он перестал держать меня за руку, и когда я пыталась подойти к нему снова, мягко касаясь стороны его ладони, он не реагировал, только слегка протестующе двигал пальцами в кармане толстовки. Мы рядом с крошечным магазином, потолок, которого уже наполовину рухнул, и части обломков также разрушили вход. Это кажется отличной возможностью передохнуть, и я уже открываю рот, чтобы, наконец, попросить перерыв, когда вижу, что Чишия направляется прямо к зданию. Облегченный вздох покидает мой рот при мысли о чем-то съедобном, но в то же время то, как доски прогибаются под Чишией, выглядит немного опасным. — Будь осторожен, — Бормочу я, исследуя нестабильную конструкцию. Внутри темно потому, что единственное окно было похоронено полками и черепицей, и мое сердце падает, как только я больше не могу обнаружить Чишию. Но его светлая голова выглядывает всего через несколько минут, вместе с приятной ухмылкой. Я сдерживаю удивленный вздох, когда он протягивает мне немного зерновых батончиков. Его большой палец опирается на один из них, закрывая большую часть, оставляя видимым только изображение клубники, как будто он не хочет, чтобы я взяла его. — Большая часть уже испортилась, но эти должны быть хорошими. Мой желудок снова урчит в качестве ответа, и я беру батончик с клубничным вкусом. Открыв его, я осторожно принюхиваюсь, чтобы понять, съедобен ли он еще, а затем откусываю. На вкус именно так, каким должен быть на вкус зерновой батончик, и я счастливо улыбаюсь, когда, наконец, ощущаю еду в своем желудке. Только тогда я замечаю странный взгляд, который дает мне Чишия, и я задаюсь вопросом, действительно ли он хотел сохранить его для себя. Затем мои глаза опускаются к упаковке в руке и другим зерновым батончикам, которые все еще держит Чишия. — Что, ты хотел этот?, — Я улыбаюсь с полным ртом и протягиваю ему остальную часть клубничного батончика. Он надувается и тянется к карману, вытаскивая по крайней мере еще полдюжины таких же. Тот факт, что Чишия, кажется, любит клубнику, заставляет меня смеяться, и он предлагает мне еще один батончик, на этот раз, шоколадно-ореховый микс. Я выбрасываю упаковку в мусорное ведро по пути, а затем качаю головой. — Никто больше никогда не будет опорожнять эти мусорные баки. Почему мы все еще придерживаемся таких привычек, как бросание в них мусора? Чишия не такой нежный, поэтому он просто бросает свою обертку позади себя, где ее быстро увлекает мягкий ветер. Не то чтобы это имело значение здесь, в этом мире. — Потому что большинство людей чувствуют себя в безопасности, когда у них есть правила, границы и объяснения всему. — Это относится и к тебе? — Я предпочитаю понимать, что происходит вокруг меня, да. Зерновые батончики облегчают ощущение в желудке, и хотя это не будет длиться вечно, это хорошее начало. Теперь у нас достаточно времени, чтобы найти место для проживания, беспокоиться об играх и подумать о следующем приеме пищи. Но как только я хочу ответить, ревущий звук доходит до моего уха. Сначала я думаю, что это желудок Чишии, но это звучит слишком чуждо и, кажется, находится дальше. Я останавливаюсь и пытаюсь сосредоточиться на источнике, и Чишия наблюдает за мной с нахмуренными бровями. — Ты это... ты это слышишь? Звук становится громче, и то, как глаза Чишии расширяются на секунду, помогает мне понять, что он тоже это слышит. Мы оба оглядываемся вокруг, но независимо от того, что вызывает этот звук, источника нигде не видно. — Туда, — Чишия резко поворачивается на пятках и направляется к более крупному зданию. Дверь не заперта, но на лестнице у меня возникают некоторые сложности, и тусклый свет не облегчает задачу. Я никогда не видела чтобы Чишия тренировался, но почему он такой спортивный? Остается одна дверь в конце лестницы, и Чишия открывает ее громким стуком. Я натыкаюсь на него, сильно задыхаясь, и замечаю за ним пентхаус, который выглядит более роскошно, чем все дома, которые я когда-либо видела раньше. Только один ковер, вероятно, был дороже целого дома среднего класса, и просто неправильно, что все покрыто таким толстым слоем пыли. Хотя, похоже, Чишие все равно, так как он направляется прямо к балконной двери, только чтобы остановиться перед перилами, глядя в небо. — Что за… хм… Я хочу ненавидеть Чишию за то, как его голос спокойно звучит, после длительного бега, но это также заставляет меня встать с колен, пытаясь игнорировать боль в ногах, и то, что я вижу, почти отнимает у меня дыхание. — О Господи, что это?… Мой взгляд устремлен прямо на огромный дирижабль, который пролетает над небоскребами Токио. Я никогда раньше не видела дирижабли за пределами телевизора, а к этому еще и прикреплен огромный баннер, на котором изображена лицевая карта: Пиковая Королева. Шум исходит от огромных двигателей, удерживающих конструкцию в воздухе, и я задаюсь вопросом, управляет ли кто-то им или у него есть какой-то автопилот. Пограничье и раньше ощущалось сюрреалистично со всеми своими лазерами и игровой механикой, но с дирижаблем, летящим над нашими головами, это действительно похоже на параллельную вселенную. И это не просто один дирижабль. — Чишия, смотри! Еще один! Я не могу увидеть лицевую карту на прикрепленном к нему баннере, но он размахивается на ветру, и я просто не могу перестать смотреть на эти конструкции. — Я думаю, что на каждую лицевую карту приходится по одному дирижаблю, поэтому их должно быть в общей сложности двенадцать по всему Токио. — Как ты думаешь... игры внутри них? Чишия качает головой, — Я не вижу способа подняться туда. Скорее всего, эти дирижабли отмечают местоположение игры, поэтому их можно легко заметить с земли. Он садится на металлическую скамейку, и я следую его примеру. Я все еще задыхаюсь от того, что поднималась по такому количеству лестниц, и теперь ноги чувствуют себя прекрасно. Эта скамейка соответствует роскошному дизайну всего пентхауса, и она, очевидно, была спроектирована так, чтобы выглядеть дорого, а не удобно. — В трансляции говорилось, что игры начнутся в полдень. Почему эти дирижабли уже летают? — Кто знает?, — он отвечает пожиманием плечами, — Может они хотят, чтобы игроки подготовились, добрались до локаций. Или, может быть, им нужно время, чтобы подготовить игры. Если игровая зона действительно находится где-то под дирижаблем, как я полагаю, то им может понадобиться несколько часов, чтобы все настроить. Поскольку существует не более двенадцати лицевых карт, это количество игр, в которые нам придется играть. Звучит намного меньше по сравнению с первым этапом, но, скорее всего, это будет совершенно другой уровень сложности. Я прижимаюсь к плечу Чишии, но то, как он выдыхает, звучит почти раздражающе, поэтому я не смею двигаться дальше, прикасаясь к его руке или что-то в этом роде. Мы двое были довольно близки со вчерашнего вечера, может быть, мое присутствие медленно становится слишком обременительным для него? Пока моя голова остается на его плече, я не рискую. Раздражать его - это риск, который я не хочу брать на себя. Двенадцать игр. Двенадцать игр, и мы можем быть свободны. Странно, что второй этап может закончиться так скоро. Мы уже провели так много времени в Пограничье, что почти нормально играть за свою жизнь раз в несколько дней. Как мы должны начать снова жить нормальной жизнью со всеми этими воспоминаниями в голове? Каждому, кто выйдет из этого живым, вероятно, понадобится пожизненная терапия, чтобы справиться с тем, что произошло. Я даже не помню точную дату, когда исчезла из другого мира. Это был июнь или июль? Все, что я помню, это то, как я открыла глаза в пустом Токио и что я попала в неизвестную игру слишком рано. Я выжила из-за простой удачи, но многим не так повезло. — Эй, Чишия? Ты помнишь свою первую игру? Он фыркает, и я могу почувствовать, как его руки двигаются в кармане, — Шестерка Бубнов. Нечего там забывать. Игра с Бубнами. Это подходит для кого-то вроде Чишии, — Тогда тебе повезло, не так ли? Потому что Бубны - это игра для тебя. — Ну, благодаря этой игре я теперь знаю правила игры в блэкджек и множество способов обмана. — Ты тоже будешь искать игру с Бубнами сегодня? Из угла моего глаза я могу увидеть, как он кивает, — Было бы глупо идти к чему-то другому, прежде всего, так как я еще мало что знаю о втором этапе. Как только я соберу некоторую информацию об этом, я могу попробовать и другую, но не сегодня. — Тогда мы должны начать поиск. Поскольку поблизости нет дирижабля с Бубнами, это будет довольно долгая прогулка, пока мы его не найдем. Чишия поворачивается лицом ко мне с нахмуренными бровями, — Ты не хочешь участвовать в игре с Бубнами. Что? Потому что он думает, что я слишком глупая?, — Не хочу. Но я пойду с тобой. Подожду, пока ты выйдешь из игры живым. — Скрещивание пальцев и мольбы не помогут, ты это знаешь. Насмешливый тон в его голосе злит меня, и я скрещиваю руки, в то время как мои губы надуваются. — Я не буду ничего из этого делать. Это просто лучший способ понять, выжил ли ты. Потому что как только игра будет пройдена, и ты не выйдешь, я... я сразу узнаю. Мысль об этом заставляет меня сглотнуть, и я даже не могу представить себе такую ситуацию. Чишия слишком умен, чтобы умереть, точка. — Если... ты не хочешь, чтобы я пошла с тобой. С долгим вздохом он снова встает и направляется к балконной двери. — Как угодно. Все эти чувства так знакомы, и все же трудно проглотить слезы. Смогу ли я когда-нибудь полностью понять этого человека? То, как он ласкал мои волосы утром, ожидая, когда я проснусь, прежде чем встать самому… и теперь он снова эгоистичен и невежественен. Боль уже огромная часть меня, но я просто хочу избавиться от нее. Я была так уверена, что между нами что-то было всего несколько часов назад! Где тепло, которое я видела в его глазах? Звук разочарования выходит из моего рта, но Чишия уже слишком далеко, чтобы услышать его. По крайней мере, на этот раз он не бежит, так что я могу легко догнать его, хотя я не могу устоять перед тем, чтобы еще раз взглянуть на гламурный пентхаус. Все в нем так благородно и красиво, но никогда в жизни у меня не будет достаточно денег, чтобы жить внутри чего-то роскошного. Так много вещей, которые я хочу, но никогда не смогу иметь. Я просто надеюсь, что Чишия не окажется еще одной из этих недостижимых мечтаний.