Как долго длится вечность?

Я прислоняюсь обратно к креслу, издавая шаткое дыхание. Хоть я даже и не заметила напряжения в своем теле, теперь я чувствую легкость, расслабляя мышцы. Что бы ни случилось, это было совершенно неожиданно. — Мы не должны делать этого снова, — Бормочу с сжатыми зубами. Пять человек прошли через эти двери, и только трое выжили. И возможно бабушке не повезло, а Король все еще ждет своей победы. Школьница стала настолько белой, что невозможно винить в этом качество мониторов, и я могу видеть ее дрожащие руки, когда она взъерошивает волосы. — Что... Что случилось? Я слежу за своими руками, не в состоянии быть в порядке после второго крупного шока. Перестанут ли они дрожать, как только это закончится? Бубны все еще были активированы, когда бабушка была внутри, и это только подтверждает теорию Чишии о том, что их выбирают дважды. Но поспешные действия Веснушек заставили их переключиться на Пики. — Он чуть не убил их обоих. Я не знаю о пожилой женщине, но Веснушки точно мертвы. — Веснушки?, — Спортивные Штаны фыркают, — Не говори мне, что у тебя есть такие глупые прозвища для всех нас? Вероятно, это звучит как шутка для большого парня, потому что он не может перестать смеяться над этим, — Кто я тогда, а? Голиаф, Шварценеггер? Скажи мне, маленькая мышь! Даже не беспокоясь о том, чтобы ответить ему, я фокусируюсь на Чишие и школьнице. Это те, кого я хочу вывести из этой игры живыми. Выражение лица школьницы превратилось в хмурость, в то время как Чишия по-прежнему не беспокоится о судьбе других игроков. — Это все еще были Бубны, когда он вошел, поэтому я предполагаю, что гейм-мастера не хотели, чтобы два человека были там одновременно. — Конечно, нет!, — Спортивные Штаны насмехаются, — Они хотят, чтобы ты страдала на стуле за других. Было бы слишком просто, если бы два человека всегда проходили через комнату одновременно. Школьница перестала перебирать волосы и теперь приклеивает глаза к земле. — У нас все еще достаточно людей, чтобы сделать это. Могу ли я пойти следующей? Эта игра заставляет меня чувствовать себя больной. Я... Я хочу покончить с этим как можно скорее. Мистер Мускул пытается не согласиться, но Спортивные Штаны заставляют его замолчать одним взглядом. Я проверяю текущую активную комнату и уже открываю рот, чтобы дать ей подсказку, какую-то маленькую, которая вызовет незначительный шок, но она качает головой, прежде чем я смогу открыть рот. — Я знаю дорогу. Сохрани свои силы для него. Она кивает в сторону Чишии, а затем открывает дверь Бубнов. Ей не нужно больше времени, чем пару сердечных сокращений, чтобы безопасно пересечь комнату и исчезнуть через другую дверь. Трое оставшихся мужчин молча наблюдают друг за другом, и в моей левой ноге появляется еще одна судорога, но кажется, я могу остановить ее вовремя, покачивая конечностями. Это большой парень, который в конце концов издает первый шум. Он начинается как хихиканье и быстро превращается в смех, настолько тяжелый, что слезы появляются из углов его глаз. Он хлопает по плечу Спортивных Штанов, который только что снова встал на ноги, и его грудь все еще вибрирует от всего, что он находит таким смешным. — В конце концов, это ты, ублюдок! Эх! Спортивные Штаны не ведут и пальцем и не отрицают это обвинение. Ухмылка на его лице напоминает мне о Чишие. Потенциально опасная. — Почему ты в этом уверен? — Если бы блондин Ромео был одним из врагов, это была бы игра Бубнов. Никто бы не тратил такой мозг на Черви. А она?, — он ухмыляется в камеру, — Она напоминает мне моего брата, знаешь. Он хотел быть идеальным, любимым всеми, бла-бла. В конце концов рак принял его, и я позаботился о том, чтобы он отдал мне все свои деньги, в то время как обезболивающие держали его в бреду. Он был слишком наивен, чтобы думать, что люди действительно не могут злоупотреблять им или его богатством... Тем не менее, никто из его друзей не присутствовал на его похоронах. Труп не может дать им денег, а? И с этой малышкой здесь то же самое. Признающий шепот исходит от Спортивных Штанов, который, кажется, искренне впечатлен, пока я проглатываю этот комментарий на своем языке. Как человек может быть таким уродливым и все еще дышать, в то время как другим, таким как Итика и Татта, пришлось уйти? — Ты идеальный игрок Червей. Кто-нибудь говорил тебе об этом? Мистер Мускул смеется, грубо и обрезанно, — Позор, что никто не попросил меня быть Королем. Этот мир точно соответствует моим потребностям! Это момент, когда я должна подойти к нему и дать ему пощечину как можно сильнее, но есть пряжки и целая стена, отделяющая меня от него. — Вы двое просто отвратительны. — И посмотри, куда это привело меня, а! Эта уродливая улыбка просто никогда не оставит его лица, и я задаюсь вопросом, будет ли он все еще выглядеть так, когда снайпер оторвет ему голову. — Думаю, я следующий! Скажи мне, Ромео - что за дверь? После Пик появились Бубны, но из-за долгих разговоров, свет перешел на Трефы. Всего секунду назад лампа активировалась над Пиками, и у нас есть еще пара минут, пока она не вернется на Трефы. Сейчас ему нужно зайти в Пики. Чишия даже не колеблясь отвечает, — Это Трефы. Я задыхаюсь, дважды проверяя мониторы, где зеленая лампа явно все еще горит не над комнатой Трефов, а над комнатой Пик. Может быть, Чишия ошибается в этом? Может он был либо слишком быстрым, либо слишком медленным со своими внутренними часами? Или может быть он... Он поворачивает голову к камере, и кажется, что он запирает свои глаза на моих, и ухмылка на его лице не может ошибаться. Я должна сказать большому парню, что это неправильно? Что прохождение через дверь Трефов убьет его? Я колеблюсь. Молчать будет равносильно убийству, но разве это не то, чего я хотела со времен Валета Трефов? Разве это не тот человек, которого я хочу увидеть мертвым, ведь он заслуживает этого больше, чем кто-либо другой? И все же... Он был на моей стороне во время игры. Не то чтобы он был добр ко мне или к кому-либо в целом, но он не обвинял меня в том, что я Король. Он даже привел аргументы, почему я не могу им быть. Но он не нужен нам, чтобы выжить. Четыре человека уже сделали это, и с Чишией и со мной будет шесть. Мы уже выиграли эту игру. Мистер Мускул улыбается камере, и злой смех снова вызывает дрожь по позвоночнику. — Я хочу услышать это от тебя. Пострадай за меня еще раз, маленькая мышка! И это тот момент, когда я решаю молчать. Я говорю со сжатыми зубами и вижу, как его улыбка расширяется, при звуке моего пораженного голоса. — Да. Это Трефы. Он не перестает смеяться, пока открывает дверь, и без сомнения, он уже чувствует радость от наказания, ожидающего меня. Осознание того, что я сознательно убиваю человека, ранит больше чем самый сильный удар током. Только наказание не приходит, и он понимает это, как только дверь закрывается за ним, а другая дверь остается запертой. Радость сразу же превращается в ужас, смешанный с явным гневом, и еще раз я рада, что в этих комнатах нет передачи звука. Но мне не нужен звук, чтобы понять, что он кричит, и я задаюсь вопросом, что эта комната подготовила для него. Я видела холод, туман, я видела пламя... В этой комнате смертельная сила не видна. Большой парень падает на колени, руки прижимаются к голове, и глаза широко открыты, как будто они почти выскакивают из его головы. Кровь начинает течь из носа, из глаз, из ушей. Настолько, что она покрывает его руки, одежду, ковер под его телом, пока его глаза не побелеют, и он не упадет на землю. Наблюдение за тем, как он страдает, заставляет меня дрожать еще больше, и по мере того, как горячие слезы текут по моему лицу, я не могу дождаться, когда пол откроется, чтобы тело исчезло из моего поля зрения. Мне жаль. Мне жаль. Мне жаль. Спортивные Штаны стоят посреди комнаты, не в состоянии двигаться, так как он, кажется, честно ошеломлен впервые с начала игры. Огромными глазами он смотрит в камеру, и я также замечаю удивление в его голосе. — Подожди, ты не получила наказания. Ты солгала ему! Я сильно сглатываю и не смею оглядываться на верхний монитор, даже несмотря на то, что комната сейчас пуста. Когда мне, наконец, удается говорить, мой голос становится дерзким и хрупким. — Мы убили его. — Он причинил тебе боль. Никакие признаки сожаления не сопровождают это заявление. Это единственная причина, по которой Чишия сделал это? Как акт мести, чтобы исправить то, что большой парень сделал со мной? Это глаз за глаз, а не жизнь за порез. Но теперь я не могу возложить вину на Чишию. Мне было бы легко исправить его и привести большого парня к нужной двери. Правда в том, что я не хотела ему помогать. Теперь все равно уже слишком поздно возвращаться, и в этом нет необходимости. Игра должна скоро закончиться. — Это не имеет значения, — повторяю я это вслух оставшимся двум мужчинам в другой комнате, — Мы победили. С тобой и со мной будет более пяти выживших. Чишия гудит в согласии, поворачиваясь к Спортивным Штанам с руками, все еще заправленными в карманы. — Никто на самом деле не заботился о том, чтобы раскрыть Короля. Разве ты не разочарован тем, что тебе было недостаточно интересно? Спортивные Штаны отходят от Чишии с элегантным движением руки, и прислоняются к столу с фруктами, как он это и делал в начале игры. — Они не очень заботились о Короле, потому что они будут жить, несмотря ни на что, до тех пор, пока достаточно людей не выйдет из этой комнаты. Они верили, что вы будете направлять их! И это то, что вы сделали. Он качает головой от недоверия, но с улыбкой на лице. — Ты был таким умным! Ты даже выяснил последовательность. Я даже не знал, что она есть, хе-хе! И вы бы победили, вы бы жили, если бы не пожертвовали этим человеком за то, что он сделал с вами в прошлом. Но теперь... — Ты ошибаешься, — перебиваю его резким голосом, — Нам нужно пять игроков, чтобы выиграть. Математика может быть не твоей сильной стороной, но четыре человека уже сделали это. Мы никак не можем проиграть сейчас. Ухмылка превращается в широкую улыбку, когда Спортивные Штаны дотягиваются до фруктовой шпажки. Он наблюдает за ней на мгновение, а затем снимает самую большую клубнику зубами. Кажется таким неуместным, как он наслаждается вкусом фруктов, и он даже не смотрит на меня, когда отвечает. — Ах, послушай себя. Так уверена в победе, что это почти трогает мое сердце... Но разве ты не сказала, что не уверена, выжила ли старушка? И... Он снимает еще один кусок фрукта и жует его с удовольствием. — Здесь есть кое-что, что вы должны знать об этих милашках. Чишия не ждет, когда он дожует еще один, — Они отравлены. И в этом момент, осознание приходит и ко мне. Школьница положила некоторые из фруктов в рот, пока снимала их со шпажек. Она держалась за живот с ужасно бледной кожей. Это не игра заставляла ее чувствовать себя больной. Это были фрукты. — О нет.. — О да!, — улыбка на его лице кажется такой честной и чистой, как у ребенка, который разворачивает рождественские подарки, — Когда маленькая девочка ушла, вы трое остались на другой стороне. Предположим, что старушка выжила. Если она тоже умрет, это будет такая замечательная игра для тебя... — Предположим, что она выжила, тогда нас все равно будет пять, даже если девушка умрет. И так как ты съел эти фрукты, ты полностью осознаешь, что не выйдешь из этого живым. — Мой умный друг, это игра Червей. Здесь не все можно решить с помощью математики. О, это замечательно, когда люди пропитаны надеждой на победу. Я рад, что первая группа потерпела неудачу, потому что на этот раз, это было довольно весело! Спортивные Штаны выбрасывают пустую шпажку и размышляют о том, что он выберет дальше. — Я тоже не сидел на этом стуле во время первого раунда. Это был такой же человек, как и ты, честный и чистый, но слабый. Она потеряла сознание после того, как четвертый человек прошел, и они были недостаточно умны, чтобы увидеть последовательность. Они ждали, когда она придет в сознание, но в конце концов они просто выбрали дверь и надеялись, что один из них сделает это. Нужно было пройти только одну дверь, и осталось пять человек, так что довольно высокие шансы, верно? Он отворачивается от стола с коллекцией ломтиков яблок, клубники и винограда, набивая их в рот по частям. — Им просто не повезло. Никто не выбрал правильную дверь, и все они должны были умереть. Представьте себе отчаяние четырех людях с другой стороны, когда они поняли, что никто больше не пройдет через эти двери! Смерть в ее лучшем виде. — Я не понимаю, какое отношение это имеет к нам, — Плюю я на мониторы. Почему Чишия все еще слушает? Почему бы ему просто не пройти через соседнюю дверь и не закончить все это? — Позвольте мне рассказать вам секрет, так как я впечатлен тем, как далеко вы продвинулись. Этот человек только что съел отравленные фрукты, и он все еще остается спокойным, как будто он просто болтает с кем-то, кого встретил на улице. И нет ничего злого, ничего коварного в его улыбке, когда он смотрит в камеру. Просто намек на... жалость? — Вы оба должны выжить, поэтому либо Ромео полагается на свои расчеты, которые ему больше не помогут, либо ты говоришь правильную дверь и добровольно принимаешь последнее наказание. Ну... Я не должен напоминать вам, что это игра Червей, а это значит, что всегда есть поворот событий. — ...Что? Спортивные Штаны подмигивают камере, опорожняя оставшиеся фрукты на руках. — Последний удар убьет тебя. Он вздыхает, вытирает руки об штаны и хлопает в ладоши один раз. — Так умно, но так глупо. Так глупо! Это невероятно глупо! Разве кто-то мог предвидеть такой великолепный результат? Хотел бы я быть свидетелем конца вас обоих, правда. Мне не нужно спрашивать, что он задумал. Чишия был прав: он бы не съел эти фрукты, если бы ожидал пережить это. Он хочет пожертвовать собой, чтобы не дать нам последний шанс легко выиграть. Но правда ли это? Убьет ли меня последний шок? — Последнее, прежде чем я уйду… Король останавливается прямо перед дверью Червей, рука уже опустилась на ручку, чтобы открыть ее, но лицо снова поворачивается к камере. — Какое у тебя было прозвище для меня? — Спортивные Штаны. Он хихикает. Просто еще один счастливый и беззаботный звук. Как будто он и не собирается убить себя сейчас. — Ха! Мне это нравится. И с этим он ушел. Я становлюсь свидетелем того, как он останавливается посреди ковра с вытянутыми руками, как будто он хочет поприветствовать смерть. Десятки игл закапываются в его кожу, красные полосы быстро покрывают его тело. Это выглядит как воплощение самой больной фантазии сумасшедшего художника. Тем не менее, эта проклятая улыбка не покидает его лица, даже когда пол поглощает его труп. По крайней мере, он умер по милости Короля. Когда тяжелая тишина снова опускается, я закрываю глаза на секунду. Не на чем больше сосредоточиться, мое собственное состояние становится болезненно ясным. Головная боль кажется, вот-вот взорвет мою голову, и я больше не чувствую свои руки и пальцы, так как они уже давно превратились в одну огненную массу. Тем не менее, мои конечности не перестают дрожать, а холодный пот заставляет мою одежду чувствовать себя влажной. Переживу ли я следующее наказание? — Я знаю, что это за дверь. Тебе не нужно рисковать. Для меня чудо, как Чишие удается оставаться таким спокойным, и когда я снова открываю глаза, он не двигается ни на дюйм. Я ищу зеленый свет и вдруг понимаю, что Спортивные Штаны были правы. Математика здесь не будет полезна. — Я не думаю, что ты должен делать это самостоятельно. Давай еще раз поработаем вместе и оставим эту игру позади. — Ты мне не доверяешь. Это не вопрос, это скорее заявление. Я качаю головой, даже если он этого не видит. — Я не сомневаюсь в твоем интеллекте, Чишия. Но я не доверяю этой игре. Глубокий хмурый взгляд остается на его лице, и он не торопится ответить. — Так ты хочешь рискнуть и смириться с шоком? — Может быть, он лгал. Нет, я уверен, что он лгал. Это последнее наказание меня не убьет. Он просто сказал это, чтобы выбесить нас. Я говорила тебе раньше, что могу справиться с болью. Не то чтобы я могу это сделать, но я должна. Других вариантов нет. — Ты не можешь. — Верь в меня, только на этот раз. Хорошо? Чишия хочет покачать головой, я это вижу. Он уже поворачивается к дверям, как будто не ждет, когда я договорю, но в конце концов он колеблется. Его следующие слова трудно понять, потому что он не смотрит в камеру, но, тем не менее, я их понимаю. — У тебя есть десять секунд, чтобы решить, хочешь ли ты остаться в здравом уме. Но мне не нужны эти десять секунд. Я не могу рисковать тем, что Чишия откроет не ту дверь. Я делаю глубокий вдох и закрываю глаза, хотя знаю, что не смогу подготовиться к последнему шоку. — Это Черви.