Как долго длится вечность?

Прогулка обратно к автодому действительно утомительна. Всякий раз, когда моим ногам удается немного успокоиться, Чишия ставит меня обратно на землю, чтобы я могла ходить самостоятельно, но это никогда не проходит дольше пары минут. Как только они начинают слишком сильно дрожать, он снова поднимает меня и несет еще некоторое время. Мне даже не нужно просить его - он просто знает, когда наступает нужный момент. В эти моменты я могу отдохнуть в объятиях Чишии, и я даже засыпаю несколько раз, когда боль позволяет мне это сделать. Сны странные и запутанные, образы, которые не имеют для меня смысла, чувства, которые я не могу прочувствовать должным образом. Но когда солнце пробивается сквозь облака и покрывает меня теплым светом, я вспоминаю то самое пространство между жизнью и смертью. — Чишия...? Я должна прочищать горло каждый раз, перед тем как что-то сказать, и я держу глаза закрытыми, в то время как ритмические движения его шагов делают меня сонной еще больше. Он пробурчал, ожидая, когда я продолжу. — Ты когда-нибудь думал о смерти? Что будет после? Я могу почувствовать его дыхание на своей коже, когда он вздыхает, и я почти снова замерзаю, когда он отвечает. — Я не думаю, что что-то случится. Я умру, и все. Ветер сдувает мои волосы и они падают мне на лицо, но мои руки все еще дрожат слишком сильно, чтобы я могла что-то сделать. По крайней мере, теперь, когда светит солнце, стало теплее. — Но я что-то видела. Что-то вроде... этапа между жизнью и смертью? Меня звал свет. И было так заманчиво пойти к нему навстречу, что я... я чуть не сдалась. — Почему ты этого не сделала? Мои губы превращаются в мягкую улыбку, когда я прижимаюсь ближе к его прикосновениям. — Я услышала твой голос, который сказал мне остаться. Чишия напрягается всего на одно сердцебиение, и я могу почувствовать, как его руки плотнее облегают мое тело. — Так ты хоть раз послушала меня. — Не привыкай к этому. Он хихикает, и я снова поддаюсь истощению. Когда я снова открываю глаза, мы проходим мимо торгового центра прямо на улице за автодомом. Я подталкиваю плечо Чишии как знак, что меня пора отпустить, и он делает это осторожно. Как младенец, который делает свои первые шаги, я размещаю одну ногу за другой. Чишия тут, чтобы помочь мне, и мои ноги чувствуют себя невероятно тяжелыми. — То место... где бы оно ни было... оно заставило меня чувствовать себя такой беззаботной. Невесомой. Это было хорошее чувство, и я все еще как-то скучаю по нему. То, как я смогла плавать в пространстве, и ни одна негативная мысль не попадала в мой разум... Чишия фыркает, звук, который заставляет меня закатить глаза. — Позволь мне заверить тебя - это не так. Я бью его в бок, и это то движение, которое причиняет больше боли мне, чем ему, и это выбивает меня из равновесия. Мы оба смеемся, пока Чишия помогает мне встать на ноги, и его комментарий заставляет меня покачать головой. — Дурак. — Спасибо, — Теперь его очередь подтолкнуть меня, хотя он делает это достаточно мягко, чтобы больше не заставить меня упасть. Память возвращается ко времени, которое, кажется, было много лет назад. Мы с Чишией на крыше пляжа, посреди ночи, одетыми только в купальники. Тогда я попросила его обнять, и он позволил мне это сделать. Это был момент, когда ему стало не все равно? Он согласился встретиться со мной следующей ночью, потому что я больше не была для него незначительной? Наконец-то мы прибываем домой, и прекрасное тепло приветствует меня в тот момент, когда Чишия открывает дверь. Я неуклюже поднимаюсь по лестнице, чтобы попасть внутрь, и моментально благодарю себя, что оставила обогреватель включенным, когда мы отправились в свое маленькое торговое путешествие, которое закончилось игрой Червей. Я быстро направляюсь к кровати и сажусь, вздыхая с облегчением, когда мои ноги получают заслуженный отдых. Несмотря на дрожащую конечность, мне каким-то образом удается снять обувь и растянуть усталое тело между подушками и одеялами. Нет сомнений в том, что я могла бы спать вечно, если бы не иглы и огонь, все еще бродящие по всему моему телу. — У нас остались обезболивающие? Я спрашиваю с закрытыми глазами и слышу, как Чишия открывает дверь ванной комнаты и копается в аптечке. Небольшая пластина с таблетками бросается в подушку прямо рядом со мной, и я слепо нащупываю бутылку воды на полке над головой. Количества таблеток будет достаточно на некоторое время, и я беру три из них в руку. — Какой-нибудь совет от вас, доктор? Я могу услышать насмешливую улыбку в его голосе без необходимости открывать глаза. — Не принимай все сразу. — Не волнуйся, у меня нет намерений покончить с собой. Чишие даже не нужно что-то говорить. Я точно знаю, о чем он думает. Об инциденте с Пиковым Королем, игре Червей, о моем текущем состоянии. Но на данный момент, у меня определенно было достаточно предсмертных переживаний. Принимая таблетки, я открываю глаза, а затем вижу, что Чишия еще не снял обувь. На самом деле, он даже не закрыл дверь должным образом - как будто планирует скоро снова уйти. Внезапно автодом больше не чувствует себя таким теплым и уютным. — Чишия... ты не планируешь проходить Короля Бубнов, не так ли? Темно-коричневые глаза сосредоточены на мне, и на мгновение я действительно боюсь, что он подтвердит мою мысль. Но в конце концов он качает головой, и я испускаю вздох облегчения. — Я вернусь в торговый центр и возьму сумки, которые мы там оставили. В конце концов, мы собирали их не просто так. О, верно. Еда и вода. И некоторые другие вещи, которые закончились. Не то чтобы я чувствовала себя комфортно с мыслью о том, что Чишия снова выйдет туда, в полном одиночестве... — Я не голодна. — Ты будешь достаточно скоро. — Но Король... — Ушел в тот момент, когда мы вошли в игру Червей. И я студент-медик, а не доктор. Я проглатываю таблетки одним глотком воды и улыбаюсь блондину, — Я все равно не убью себя кучей обезболивающих. Чишия возвращает улыбку и натягивает белый капюшон, остаются видными только несколько прядей волос, — Хорошо. Потому что первое, что ты сделаешь - это вырвешь. И этого не произойдет, пока я сплю в этой постели. — А если бы произошло? — Ты не захочешь узнать. Я откладываю таблетки вместе с водой, достаточно близко, чтобы легко добраться до них снова, если они мне понадобятся, и встаю с кровати. Теперь не так сложно, когда у меня есть мебель с обеих сторон, на которую можно опереться, и это всего лишь пара шагов к Чишие. Обернув руки вокруг его талии, я прижимаю лицо к его толстовке и чувствую, как одна из его рук поднимается, чтобы погладить меня по плечу. — Позаботься о себе, хорошо? Все еще неправильно отпускать его, но я не в состоянии сопровождать его таким образом, и мне действительно понадобится что-нибудь поесть достаточно скоро. Чишия укладывает меня обратно в кровать, и я больше не трачу время на то, чтобы заползти под теплые одеяла. Как только он собирается выйти, он поворачивается ко мне. — Не волнуйся. Он закрывает дверь на два оборота, и я слежу взглядом за фигурой в капюшоне через пластиковое окно, пока она не исчезает за зданиями. Но у меня не так много времени, чтобы беспокоиться о нем, потому что как только Чишия сходит с глаз долой, я сразу же засыпаю. Может быть, это тепло моего временного дома или теплые одеяла, обернутые вокруг меня, но я просыпаюсь только от звука открывания двери. Было дневное время, когда он ушел, но теперь на улице уже темнеет. Чишия благополучно вернулся со всеми сумками, которые мы оставили, и хотя его волосы испорчены ветром, ему удалось в основном остаться сухим, несмотря на дождь, который снова начал идти. Я открываю один глаз, чтобы посмотреть, как он входит внутрь, и не торопясь разворачиваюсь из одеял. Холодно, и я все еще уставшая, но Чишия, конечно, был прав - я голодна. И я также могу съесть что-нибудь и переодеться в ночную одежду, прежде чем снова заснуть. Чишия - мастер, когда дело доходит почти до всего, но одна вещь, которую он вообще не умеет делать, это готовить. И поскольку обезболивающие превратили мое тело в шелковисто-мягкое облако, которое не чувствует боли, но не способно стоять самостоятельно, оно не позволит мне держать ложку для приготовления пищи. Так что даже с моими инструкциями, лапша слишком соленая и сожженная, а соус слишком водянистый. Но это еда, и она съедобна, и это все, что имеет значение. Может быть, это вина лекарства, что меня не волнует вкус, а может быть, это потому, что Чишия приготовил это. Ничего страшного, потому что мой желудок уже заполнен, и я могу вернуться в постель, пока он опорожняет сумки. Я дотягиваюсь до спальной рубашки и кладу ее рядом с собой, параллельно зевая. Даже с руками, которые отказываются подчиняться, мне каким-то образом удается выбраться из куртки, но остальное оказывается сложнее. Выпущенный разочарованный стон не помогает мне избавиться от остального, и я кусаю внутреннюю часть щеки. — Чишия...? С вопросительным звуком он перестает раскладывать оставшуюся еду, чтобы посмотреть на меня. Я смотрю на пальцы, которые дрожат так сильно, что я даже не могу расстегнуть молнию на джинсах. Это неловко. — Можешь... Ты можешь мне помочь? Я держу глаза прижатыми к рукам, в то время как мое лицо горит ярко-красным от стыда. Сразу после игры я не слишком беспокоилась об этом, и я ожидала, что мое тело успокоится вскоре после того, как немного отдохну. Что, если оно навсегда останется таким? Что, если не мне станет лучше? Чишия, кажется, снова читает мои мысли, и я могу видеть нижнюю часть его лица, когда он встает на колени передо мной. — В конце концов это прекратится. Его слова заставляют меня посмотреть вверх, просто немного, чтобы его глаза были на одном уровне с моими. Тот факт, что он не издевается надо мной и не наблюдает за мной ни с жалостью, ни с раздражением, заставляет меня чувствовать себя немного менее неловко, и я напоминаю себе, что этот человек почти подтвердил, что он мой парень, пару часов назад. " — Может быть, и то, и другое" И все же, я чувствую себя странно, когда он перемещается на коленях и его теплые пальцы начинают расстегивать мои джинсы. — Почему может быть? Возможно, я почувствую себя немного менее неловко после небольшого разговора, так как Чишия, похоже, совсем не возражает против этой ситуации. — Вверх. По его команде, я обнимаю его шею, пока он снова встает на ноги, и чувствую свое сильно учащенное сердцебиение, когда он обхватывает мою талию с обеих сторон. — Потому что. И я уверен, что ты все еще помнишь.. Его голос совершенно спокоен и естественен, как будто он и не раздевает меня. — Я уже говорил тебе раньше, что это место не подходит для таких эмоций. Я падаю обратно в кровать и чувствую, как джинсы снимаются с ног. Носки следуют за ними, и с небольшим головокружением я смотрю, как Чишия укладывает их в мою обувь. — Отдаваться им - это высокий риск, потому что это может превратиться в слабость, которую следует избегать любой ценой. Нетрудно вспомнить все разговоры, которые у нас были на эту тему - о том, что любовь - это либо сила, либо слабость, в зависимости от того, как к ней относятся. Мурашки, которые я чувствую на коже, определенно не происходят от холода, потому что воздух в доме все еще комфортно теплый. На самом деле, я совсем не замерзаю. Я горю, но это не болезненный огонь, вызванный ударом электрическим током. Это... приятный огонь. Чишия наклоняется к матрасу и ставит одно колено между моих ног. Я задерживаю дыхание, когда он тянется ко мне. Я могла бы сказать ему остановиться, могла бы заверить его, что я справлюсь со всем остальным самостоятельно. Но правда в том, что я не хочу, чтобы он останавливался. Несмотря на смущение, которое я чувствую, мне также нравится, как его руки поднимают нижний край моей рубашки, как его пальцы так небрежно чистят мою кожу, и мои руки поднимаются автоматически, чтобы он мог снять ее. — На самом деле, я должен был избегать всего этого с самого начала. Я никогда не должен был позволить этому зайти так далеко. С большими глазами и тяжелым дыханием я смотрю ему в глаза. Нет ничего побуждающего или требовательного в его прикосновениях, нет внезапной жары в том, как он исследует меня. Я попросила его о помощи и он помог. Вот и все. — И все же ты это сделал. — И все же я это сделал. Я смотрю, как его губы превращаются в ухмылку, и поднимаю руку, чтобы прикоснуться к его щеке. Это оказывается неуклюжим и странным, потому что мои пальцы не держатся на месте, но, тем не менее, он немного наклоняется к моему прикосновению. Тот факт, что я сижу только в нижнем белье, пока он еще полностью одет, немного пугает. В то же время, для него так типично не давать мне прямого ответа, и я тщательно призываю его двигаться вперед. — Так...? Чишия хихикает и наклоняется еще немного вперед, так что наши лица почти касаются. — Потребовалось несколько соображений, но я пришел к выводу. Я даже могу почувствовать его дыхание на своей коже, спокойное и устойчивое, пока мое сердце колотится так быстро, что он, безусловно, тоже должен это чувствовать. А потом он говорит что-то, что способно изменить все. Три слова, такие маленькие и крошечные сами по себе, но для меня, прямо здесь и сейчас, они означают мир. — Будь моей силой.