Как долго длится вечность?

Кровь. Столько крови. Почему это не прекращается? Усаги ослабила стропу вокруг руки, чтобы попытаться обернуть ее вокруг тела Чишии, и я помогла ей в этом. Но белая ткань вскоре снова покрылась алой кровью, и с каждой секундой ситуация только ухудшается. — Кровотечение не прекращается!! Ее голос такой же отчаянный, как и мой, но, по крайней мере, она может говорить цельными предложениями, в то время как я ничего не могу сделать, кроме как бормотать его имя снова и снова. Чишия смотрит на меня, и даже в такой ситуации у него есть смелость ухмыляться. — Возможно, есть внутренние повреждения... Без надлежащих удобств у меня... осталось всего несколько часов... или, может быть, полдня... — Прекрати это. Хватит говорить такую ерунду. Я не хочу этого слышать! Теперь я бесконтрольно рыдаю и беру его лицо в руки, убирая пальцем прядь светлых волос. Она оставляет малиновый след на его коже, но большая часть быстро смывается дождем. Или это мои слезы? Наклоняя лоб к нему и заставляя наши носы соприкасаться, я понимаю, насколько холодна его кожа. И его глаза, эти бесконечные карие глаза, теперь покрыты самым грустным лихорадочным фильмом, но, по крайней мере, они все еще могут запереться на моих. — Чишия... ты студент-медик. Скажи мне... скажи нам, что делать, чтобы мы могли тебе помочь! Я должна что-то сделать! Усаги встает на колени рядом со мной, и хотя она не плачет, она тоже выглядит довольно пораженной. — Почему ты меня прикрыл? Это нехарактерно с твоей стороны. Усмешка, исходящая от Чишии, совсем не похожа на звук, в который я влюбилась. Его голос звучит так слабо и мучительно, и я хочу заткнуть его, чтобы он не причинял себе больше боли, чем необходимо. — Может быть, я просто хотел попробовать быть "нехарактерным"... Он ненадолго смотрит на Усаги, но быстро возвращается ко мне. — Я пришел к тому, что... перспектива изменения, чтобы увидеть будущее... звучала не так уж плохо. Вот и все. — О чем ты говоришь?… — Шепчу я ему, продолжая ласкать его щеку. Измениться, чтобы увидеть будущее? Какой смысл заключается в таких изменениях, если вскоре после этого ты умрешь.. Где в этом будущее? — Эй, Чишия, — когда я смотрю вверх, я могу увидеть Арису, его глаза приклеены к бетону под моими ногами, пока он говорит, — Перед этой перестрелкой... У тебя было что-то, о чем ты хотел поговорить? О чем это было? Икота трясет мое тело, вероятно, из-за рыданий, но я слишком подавлена и шокирована тем, что происходит, чтобы заботиться об этом. Насколько я знаю, Арису использовался Чишией в попытке украсть карты. То, из чего я вынесла последствия, только после того, как пляж сгорел из-за охоты на ведьму. И все же он, кажется, совсем не злится. Что-то случилось между этими двумя, пока меня не было. Сколько я пропустила менее чем за день? Чишия какое-то время не разговаривает. Кровотечение все еще не прекратилось, но сейчас стало меньше крови. Не то чтобы это было обнадеживающим, учитывая огромную лужу малинового цвета, постоянно растущую под его телом. Если будет меньше крови... Это не потому, что рана закрывается. Это потому, что в его теле осталось не слишком много крови. Он стонет и на мгновение закрывает глаза, а я целую его лоб и глажу его волосы в попытке немного облегчить боль. Но даже несмотря на то, что это явно причиняет ему боль, Чишия отвечает, и слова медленно покидают его рот и давят. — Раньше я... считал людей глупыми существами... Я не мог остановить психологическое насилие... Я... Я поднимаю его голову, когда он кашляет, и вид, как его бледные губы быстро покрываются красной и вязкой жидкостью, почти невыносим. — Пожалуйста, перестань говорить! Но он не останавливается. — Я не мог обойтись, не причинив кому-то боль... Ну... Я, наверное, завидовал... У них были вещи, которых у меня не было... Как будто я существовал, чтобы показать... насколько пустым может быть человек... Он подавляет еще один кашель, и я пытаюсь вытереть кровь с его губ кончиком своей рубашки. — Не надо. Все изменилось! Теперь у тебя есть я, верно? — ... Да. Кажется, я нашел свою цель... Только немного поздно. Не беспокоясь о дождливой улице, я ложусь рядом с ним и обнимаю его, стараясь не причинить вреда. Его сердцебиение всегда было успокаивающим для меня, сильным и уверенным в себе. Теперь я едва слышу его стук, и он выходит из ритма. Так неправильно. Это так невероятно неправильно! Я целую его шею, и она на вкус соленая от моих собственных слез. — Мне жаль, что я так ушла. Если бы я вернулась к тебе раньше... Чишия слегка хихикает, и я чувствую его попытки поднять правую руку к моим волосам, но он не может этого сделать. С еще одним болезненным стоном он опрокидывает руку обратно на бетон. — Это избавило бы меня от двух выстрелов. Через бесконечный каскад слез мне удается улыбнуться его коже, но улыбка быстро пропадает при очень тревожном звуке, который с каждой секундой становится все громке. Звучит как дирижабль, просто с тяжелым и нездоровым грохотом и... Тяжелый взрыв звучит близко к моему уху, и следуя инстинкту, я наклоняюсь над телом Чишии и прижимаю руки к его ушам, чтобы защитить его от всего, что происходит прямо сейчас. Что-то падает на бетон, в результате чего целые автомобили переворачиваются, а звук расколовшегося стекла смешивается с изгибающим металлом. Искры наполняют воздух, подсвечиваются красным на одно мгновение, пока отдельные капли дождя не тушат их. Мне удается поднять свои широкие от шока глаза, и увидеть дирижабль, который только что столкнулся с шоссе. Его близость к нам пугает, но это как чудо, что ни один лом не достиг ни Чишию, ни меня. В горящей и паровой массе, я вижу, как лицевая карта быстро чернеет, также как и остальная часть дирижабля. Сразу же через секунду, Арису восклицает с таким же шоком и недоверием. — Дирижабль?! Пиковый Король... был побежден?! В этом нет никаких сомнений. В прошлый раз, когда я проверяла небо, парящей машины нигде не было видно, и снайпер - единственный, у кого есть движущийся дирижабль. Но кому удалось победить его? Я осторожно убираю руки от ушей Чишии, как раз вовремя, чтобы услышать еще один хихикающий звук, который, на этот раз, исходит отовсюду вокруг нас.

ДЛЯ ВСЕХ ИГРОКОВ, ПРОЖИВАЮЩИХ В ПОГРАНИЧЬЕ…

Это нервно счастливый компьютерный голос, ответственный за все объявления внутри и за пределами игр…

ЭТО ВАЖНОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ. ПОЗДРАВЛЯЕМ! ИЗ ИГР ЛИЦЕВЫХ КАРТ ОСТАЛАСЬ ТОЛЬКО ОДНА. ВЫ НАХОДИТЕСЬ В ПРЕДЕЛАХ ДОСЯГАЕМОСТИ ОЧИСТКИ ВСЕХ ИГР. УДАЧИ В ВАШЕЙ ПОСЛЕДНЕЙ ИГРЕ!

Одна игра. Осталась еще одна игра... — Ты слышал это, Чишия? Подожди еще немного, и мы сможем вытащить тебя из этого! Я едва слушаю Арису и Усаги, но мягкая рука на плече заставляет меня поднять голову. — Мы направляемся на место финальной игры. Если у Чишии и Нираги есть шанс выжить... — Мне плевать на Нираги. Может быть, было бы еще лучше, если бы этот дьявол умер прямо здесь и сейчас, учитывая всю боль, которую он причинил в последние недели. Усаги понимающе улыбается, но она не готова к обсуждению. — Оставайся здесь с Чишией, пока нас не будет. Мы постараемся поторопиться. С крушением дирижабля дождь прекратился, и Арису предлагает доставить раненых в более безопасное место, подальше от горящих обломков. Пока он заботится о Нираги, мы с Усаги осторожно тащим Чишию к сухому бордюру, заросшему травой, чтобы это послужило более мягкой постелью, чем бетон. Нираги громко жалуется, и я проглатываю желание пнуть его в все еще кровоточащую рану. Но Чишия тоже испытывает боль, и он нуждается в моем полном внимании сейчас. Я накрываю его курткой, чтобы он согрелся, и после того, как Усаги делает то же самое с Нираги, я наблюдаю, как их фигуры исчезают на пустых улицах Токио. Я не знаю, какой будет последняя игра, но они должны ее пройти. Других вариантов нет. Кусок пепла приземляется на мой нос, и я поднимаю лицо к небу. Одинокие солнечные лучи пытаются пробиться сквозь тяжелые облака, и их тепло на моей коже ощущается как проблеск надежды. Но потом я обращаю свое внимание на Чишию, когда его глаза наполовину закрыты, а грудь едва двигается под неглубокими вдохами, которые он делает. — Это все моя вина! Этого бы не случилось, если бы я осталась с тобой... Я смотрю, как его глаза снова сосредотачиваются на мне, но лихорадочный фильм не уходит. — Я сказал тебе... принять решение. — Но... Мне не стоило тебя слушать. Мой голос - это не что иное, как шепот, когда я беру его за руку и сжимаю ее. Неважно, что мое тело снова начало дрожать, так как все, что я замечаю, это то, как холодны его пальцы по сравнению с моими. Руки Чишии никогда не были холоднее моих. Никогда. — Да... Ты... редко это делаешь. Вид его лица размыт из-за слез, и я крепко сжимаю его пальцы в отчаянной попытке согреть их. — Я больше не оставлю тебя, Чишия. И я не позволю тебе умереть! Ты моя слабость, но ты также моя сила. Без тебя... ничего не останется. Я буду такой же пустой, как и раньше. Видеть, как он напрягается под другой волной боли, как его веки мерцают от напряжения, чтобы оставаться в сознании - ощущается намного больнее пулевого ранения или электрического шока. Ему нужно остаться в живых. — Не... не прекращай... говорить. Все мое тело трясется под другой волной рыдания, но я прикусываю язык, чтобы успокоиться. — Я... Я не позволю тебе уйти, потому что ты все еще должен мне одолжение. И... и я требую его сейчас! Я хочу, чтобы ты остался в живых. Оставайся в живых, чтобы выполнить вторую услугу, которую ты все еще должен мне, помнишь? Ты должен держаться, чтобы мы могли съесть наши клубничные блины! Его глаза снова теряют фокус, но я могу увидеть улыбку на его лице. Она слабая и больше похожа на гримасу с малиновыми пятнами на белой коже, но пока он несет эту ухмылку на губах, я знаю, что он все еще со мной. Сначала я понятия не имею, о чем говорить, хотя это не имеет значения, когда слова ускользают с моих уст, и достаточно скоро они продолжают течь, без необходимости слишком задумываться об этом. Я говорю ему, как я встретилась с Куиной, что я на самом деле ела мясо на ужин вместе с ужасным пивом, я говорю ему, что она сказала о том, что он мой очаровательный принц. И именно так я продолжаю говорить о самых тривиальных вещах, которые приходят мне на ум, никогда не отпуская его руки, и время от времени чувствуя, как его пальцы двигаются на моей тыльной части ладони. Я раскрываю ему мысли, которые у меня были о нем, когда у меня впервые появились чувства к этому неприступному человеку, и какие моменты сгорели глубоко в моей памяти. Я говорю о планах, которые я воплощу в реальность, когда найду его в другом мире. Крепко обниму его и не отпущу по крайней мере месяц. — Ты, вероятно, будешь так раздражен, но мы оба знаем, что ничего не поделаешь. После всего, через что мы прошли вместе... Все, что я хочу, это почувствовать, что ты настоящий. Что ты не только часть моего воображения или чудесного сна, но и то, что ты существуешь также как и я. Это, наверное, звучит глупо для тебя, я знаю... Дело в том, что крошечная часть внутри меня боится, что тебя там не будет, когда я проснусь. Что ты вообще никогда не существовал в моем мире. Имеет ли это какой-то смысл для тебя? Некоторые вещи повторяются, и некоторые вещи не имеют смысла, но я продолжаю говорить, пока мой голос не становится хриплым, и у меня не остается сил сказать гораздо больше. Облака медленно уходят, пока все небо не окрашивается в ярко-синий цвет, и чем дольше я говорю с ним, тем дальше движется солнце, пока горизонт не начинает гореть теплыми цветами заката. Чишия больше не разговаривал со мной, и даже болезненных стонов и гримас стало меньше. Его рука в моей стала холоднее, и прошло много времени с тех пор, как он в последний раз двигал пальцем. Я освобождаю одну из своих рук, и вместо этого, позволяю ей бегать по его щеке и по его волосам. Пока он все еще дышит мелко, а его глаза закрыты. На данный момент, я не знаю, выдержит ли он достаточно долго. Почему требуется так много времени, чтобы очистить последнюю игру... Что делать, если они потерпят неудачу? Я наклоняюсь над его лицом, чтобы оставить поцелуй на губах, и он пронизан солью моих слез и металлическим вкусом крови Чишии. — Я люблю тебя. Я люблю тебя больше всего на свете. Не контролируя поток слез, я смотрю на его спокойное лицо, ожидая, что он снова откроет глаза для меня. Но этого не происходит - он просто продолжает дышать, вдыхать и выдыхать, медленнее и слабее с каждым разом. Даже если он умрет сейчас, я не оставлю его. На самом деле, я не хочу никуда идти без него. Что мне останется делать, если его не станет… Если он меня не будет ждать на другой стороне Пограничья? Я сворачиваюсь калачиком рядом с ним и закапываю лицо в его толстовку, в то время как слезы молча текут. Нет сил рыдать, и я чувствую себя такой уставшей. Впервые со времен суток, ночь приближается с обещанием ясного и звездного неба. Но будет ли он все еще со мной, чтобы посмотреть на это? Я не хочу, чтобы ты покидал меня. Я не могу сделать это в одиночку. Не без тебя. Трепет проходит через его тело, и я могу услышать, как он шатко дышит. — Мне... нравится, когда... ты так говоришь... И я это делаю. Я без колебаний буду говорить это снова и снова, даже если у меня болит горло от каждого слова. Я сделаю все чтобы удержать его рядом со мной. — Я люблю тебя, Чишия Шунтаро. Последние лучи солнца исчезают за горизонтом города, оставляя нас в темноте. Прошло несколько часов с тех пор, как Арису и Усаги ушли, и я вот-вот потеряю надежду на то, что они пройдут последнюю игру. Но потеря этой надежды также будет означать отказаться от Чишии... И я не могу отказаться от него сейчас. Не после всего, через что я прошла. Все слезы, боль, пронзающая мое сердце, все разговоры и прикосновения, поцелуи и объятия, нежные, а также тяжелые моменты. Я не могу отпустить все это, я не позволю этому исчезнуть в воспоминаниях, которые никогда нельзя будет повторить. Я слышу одно шипение на расстоянии, и сначала я не могу классифицировать шум. Но в мгновение ока следует все больше шипений, и они внезапно превращают темное ночное небо в красочную массу взрывающихся огней. Некоторые маленькие, другие огромные, и я могу увидеть красный и зеленый, синий и желтый... — Фейерверки... Мой шепот тонет в шуме огней, взрывающихся над нашими головами, и я поворачиваюсь к Чишие, веки которого трепещут, как будто он пытается их открыть. Если сейчас есть фейерверки... Означает ли это...

ПОЗДРАВЛЯЕМ! С НЕДАВНИМ СОБЫТИЕМ, ВСЕ ИГРЫ БЫЛИ ОЧИЩЕНЫ. ВСЕ ВЫЖИВШИЕ ИГРОКИ; ПОЖАЛУЙСТА, ИНДИВИДУАЛЬНО ОТВЕТЬТЕ НА СЛЕДУЮЩЕЕ: ВЫ ИМЕЕТЕ ПРАВО ПРОДОЛЖИТЬ ЭТИ ИГРЫ СМЕРТИ В КАЧЕСТВЕ ГРАЖДАНИНА ПОГРАНИЧЬЯ С ПОСТОЯННЫМ МЕСТОМ ЖИТЕЛЬСТВА. ТЕПЕРЬ У ВАС ЕСТЬ ВЫБОР ПРИСОЕДИНИТЬСЯ ИЛИ ОТКАЗАТЬСЯ ОТ ЭТОЙ ПОЗИЦИИ. ВЫ ПРИМЕТЕ ЕЕ ИЛИ ОТКАЖЕТЕСЬ?

Даже если бы Чишия не был смертельно ранен, не было бы и варианта остаться на этой проклятой земле навсегда. — Я думаю... Я откажусь... Через почти полностью закрытые веки, я могу увидеть, как Чишия фокусируется на мне, и я беру его лицо в свои руки. — Конечно, я отказываюсь оставаться здесь! Но что бы ни случилось, я найду тебя. Это обещание. Чишия не говорит мне не давать обещания, которое я не смогу сдержать. Он просто вздыхает и, в конце концов, успевает поднять руку к моей с намеком на улыбку. — Я знаю, что ты это сделаешь. И когда я наклоняюсь к еще одному поцелую, фейерверки исчезают, и еще один источник света заполняет небо. Он быстро распространяется, вскоре проглатывает нас целиком и утаскивает из этого места. Домой. " — Я найду тебя, что бы ни случилось. Обещаю". Но мало кто знает, что это обещание будет почти невозможно выполнить.