┈┈───╼⊳⊰ 𖤍 ⊱⊲╾───┈┈
Когда Элиза любовно заверила супруга, что в неудачном ремонте нет ни капли его вины, хотя весь ее вид и тон говорили об обратном, женщина вызвала водопроводчика и пообещала Микки горячую неаполитанскую пиццу прямо из печи за причиненные неудобства. — А теперь возьми полотенце и следуй за мной, — проинструктировала она, и Микки счастливо подчинился. Почему-то брюнет наивно решил, что ему временно предоставят для пользования ванную в другой комнате, так что у него не возникло никаких вопросов, когда Элиза подошла ко второй двери слева с ним на прицепе. Однако вместо того, чтобы открыть комнату своим ключом, женщина коротко постучала и воскликнула: "Йен, милый! ", отправляя Микки в панический туман. Прежде чем он успел до конца понять, что стоит в потертых пижамных шортах с рисунками скелетов, растянутой оверсайз футболке, с липкими и влажными волосами, торчащими во все стороны, дверь быстро открылась, и Йен, божественно оголенный до пояса серых спортивных джоггеров, предстал перед ними, чтобы подарить Микки сердечный приступ. — Оу, — удивленно произнес рыжеволосый на выдохе, быстро оглядывая Микки от макушки до пят, отчего брюнет чуть не сгорел на месте, — Снова барахлит душ? — догадался он. — Опять, Михаэль был весь в мыле, когда эта дрянь отключилась, — посетовала Элиза, полностью пиная Микки по аллее позора, — Не мог бы ты быть добр… — Конечно, — Йен перебил женщину и активно закивал, — Я…точнее моя комната открыта для Микки всегда, эм, когда это потребуется, — пробормотал он, улыбаясь. И, честно говоря, если бы мужчина не выглядел, как горячая влажная мечта брюнета, стоя там раскрасневшийся и потный с обнаженным торсом, потому что Йен вероятно тренировался, Микки бы заметил легкую дрожь в его голосе и нервную болтовню, но брюнет был слишком очарован мускулистой грудью, покрытой рыжим пушком и сплошь усыпанной персиковыми веснушками. — Спасибо, милый, — проворковала Элиза и ласково похлопала Йена по предплечью, — Такой замечательный молодой человек, такая редкость…, — продолжала она, пока удалялась по коридору, — И Михаэль, я позову тебя, когда водопроводчик уйдет. У Микки не было ни единого шанса для возражений, потому что его мозги по всей видимости отморозились, оставляя его стоять, как идиота перед дверью Йена в надежде, что пол поглотит его полностью. — Эм, привет…Михаэль, — сказал Йен и тепло улыбнулся, как умел только он: одновременно нежно и с долей подразнивания. — Это Микки, чувак, — фыркнул Милкович, пытаясь придать лицу нейтральное выражение. — Конечно, — Йен кивнул и повернулся, чтобы подобно герою старинной пьесы, слегка наклониться и вытянуть правую руку в приглашающем жесте, — Добро пожаловать в мою скромную обитель. Извини, тут бардак. Микки только сдавленно хмыкнул "угу-м" и шагнул в логово хищника. Первее, чем он смог рассмотреть комнату Йена, брюнет почувствовал его присутствие буквально в воздухе, когда нотки чего-то, напоминающего спелый абрикос, свежесваренный кофе и горячую сладкую выпечку приласкали его обоняние и перепутали мысли. Мускусный запах пота смешанный с отдаленной свежестью цитрусового одеколона мужчины только сделал ноги брюнета слабыми и дрожащими. Видит Бог, Микки был падким на запахи, как кошки на мяту и сам выбирал для себя только самые вкусные ароматы, в последние пару лет предпочитая Maison Margiela Jazz Club: табачный лист, розовый перец и древесно-дымные ноты. Йен пролетел мимо Микки, хватая одеяла и подушки в какой-то отчаянной попытке устранить обычный утренний беспорядок и делая только хуже, учитывая, что в процессе он вытряхнул из простыней что-то светло голубого цвета, очень похожее на боксеры. Микки смог бы рассмотреть лучше, если бы рыжеволосый панически не схватил вещицу, мгновенно запихивая ее в карман и продолжая метаться повсюду, словно пьяный Флэш. — Ты можешь остановиться? У меня здесь кружится голова, — фыркнул Микки, чувствуя себя спокойнее и увереннее от того, что Йен, кажется, нервничал от внезапного визита куда больше самого брюнета, — Я ворвался в твою комнату, как варвар, тем более тут действительно чище, чем у меня дома в больше половины случаев. Йен улыбнулся, но все же в последний раз взбил подушки, прежде чем посмотреть на Микки, а потом снова на себя, как будто он вдруг понял что-то важное. — Черт, — буркнул он, хватая полотенце со стула, — Прости что я…, — пробормотал он, указывая рукой на свой голый торс, как будто это не было единственным местом, куда Микки хотел смотреть, — Я просто пытался победить одно гребанное кардио. Клянусь что чувак, который их снимает просто лютый монстр. Микки издал тихий смех, оставляя мысли, что Йену вообще не нужны были никакие тренировки(и одежда), он и так выглядел потрясающе(и без одежды), — В любом случае это я должен просить прощения за…, — сказал брюнет, указывая на себя и свой дурацкий домашний наряд, — Свое внезапное появление. Не мог бы ты пустить меня в душ, моя задница покрылась мыльной коркой. — Ах да, точнее, не мог бы ты уступить мне пять минут, даже пары минут было бы достаточно. Я рос в семье из шестерых человек, так что на самом деле я могу принять душ за десять секунд. Я чувствую, что скоро здесь нечем будет дышать, — пролепетал Йен и схватил футболку с края стола. — Все что угодно, чувак, это твоя гребаная комната, — ответил брюнет, покусывая губу от какого-то странного волнения. — Да, я быстро, — фыркнул Йен и убежал в сторону ванной, — Садись где угодно, чувствуй себя как дома. Микки лишь коротко хихикнул от того, что даже застигнутый врасплох Йен был полон доброты и вежливости до краев, оставив его одного в своей спальне в полном доверии, что брюнет не будет трясти его дерьмо. Он осмотрел комнату, замечая, что место Йена было немного меньше, но все же светлое и уютное, видимо обжитое и действительно милое. В отличие от комнаты Микки здесь чувствовался свежий ремонт: побеленные стены, светлый паркет и пластиковое окно без занавесок, из-за чего теплый утренний свет беспрепятственно струился в помещение. Вместо кровати у рыжеволосого был просто очень толстый огромный матрас, застеленный кучей одеял и таким же вязаным пледом, как у брюнета, с ворохом подушек. Микки с усилием подавил мысль плюхнуться на эту постель и зарыться носом в простыни Йена. Напротив импровизированной кровати стоял целый синтезатор, с айпадом на держателе, что удивило Микки, потому что инструмент явно использовался, а значит Йен, как минимум учился играть. На той же стене висела простая коричневая гитара, и Микки подумал, что хотел бы увидеть все музыкальные способности рыжеволосого, потому что это вроде как было его слабостью. Зеркало в пол, стоящее в углу рядом с большим зеленым папоротником в горшке, только заставило Микки разозлиться, потому что он увидел свое неуклюжее отражение в самом отпугивающем антисексуальном наряде всех времен, пока Йен бродил тут в своем естественном, природном великолепии, которое, брюнет был чертовски уверен, не могло быть испорчено даже светло-голубыми боксерами. Он скромно присел на деревянный стул у синтезатора и совершенно случайно заметил активный экран айпада, неосознанно прочитав содержание страницы, что вызвало у него смех удивления и одновременно умиление. Оставалось только надеяться, что Микки сможет сохранить шпионски полученную информацию при себе, но на самом деле на это было очень мало шансов. Черт возьми, парень был просто очаровательным. И если до этого момента Микки видел только самоуверенного, напористого и, казалось, идеального мужчину, то сейчас брюнет впитывал совершенно другую его сторону: неуклюжую, творческую и немного детскую. Тот факт, что он хотел нырнуть в нее и закопаться должен был пугать его до чертиков, но все, что чувствовал Микки было какое-то нежное обожание и восторг. — Душ свободен, — Йен сдержал обещание и вышел из ванной спустя, наверное, несколько минут, одетый в белую футболку и те же порнушные серые джоггеры с низкой посадкой. — Ооо, спасибо, чувак, — буквально простонал Микки и ринулся в душ, отчасти из-за мыльной корки по всему телу, отчасти, чтобы не высушить себе слизистую, глядя на Йена, совершенно не моргая.┈┈───╼⊳⊰ 𖤍 ⊱⊲╾───┈┈
Ванная Йена также была меньше, чем у Микки и более современной: белая плитка на стенах и полу, обычная ванна, раковина и туалет. Вся сантехника сияла новизной, а горшки с зелеными листовыми цветами делали небольшое, тесное помещение картинкой из Pinterest. Брюнет с удовольствием сбросил одежду и забрался в теплую ванную, выкручивая рукоятку душа на полную катушку, и с громким стоном встречая поток воды в режиме "тропический дождь". Это было потрясающе и ни с чем не сравнимо, наконец-то спасти свою кожу от стягивания и чесотки и просто постоять под щедрым потоком воды, которым была обделена викторианская ванная Микки. Он сдержался от жалкого обнюхивания банок с шампунем и гелем Йена и выбрался назад действительно быстро, насухо обтираясь полотенцем и натягивая назад свои шорты и футболку, а после, в акте ничем не подкрепленной тревожности, крутился у зеркала пару минут в попытке рассмотреть нет ли у него каких-нибудь потертостей на заднице или еще хуже разорванного материала, чем часто изобиловали домашние вещи Микки. Он ненавидел шоппинг, подайте на него в суд. Убедившись, что он выглядит не хуже, чем это вообще возможно, Микки тихо выбрался из ванной и замер, наблюдая, как Йен, явно глубоко погруженный в свои мысли, просматривает что-то на ноутбуке, сидя на постели в позе лотоса. Его волосы, обычно безумно кудрявые, выглядели темнее от воды и спокойнее из-за влажности, а на лице отросла небрежная щетина, от которой у Микки поползли мурашки по спине. Йен ударил колпачком ручки по своим губам, над чем-то раздумывая и не замечая присутствия брюнета. Но тем, что действительно делало кости Микки желеподобными, стали очки в круглой черепаховой оправе, которые до неприличия хорошо смотрелись на Йене. Это дерьмо вообще было законным?! В то время, как обычные смертные мирились с насмешками и неудобствами из-за своего зрения, вынужденные носить этот кусок из стекла и пластика, где-то в мире жил Геркулес, который с помощью очков превращался Кларка Кента, то есть в свою более современную версию. Йен, наверное, услышал дикое сердцебиение Микки или почувствовал, как в комнате запахло отчаянием и недотрахом, и вскинул голову, почти молниеносно краснея: милейший розовый румянец выступил на его щеках, когда он поспешно снял очки под довольное выражение бессовестного лица Микки. Черт, ему нравилось смущать этого большого парня. — Это…, — промямлил рыжеволосый, закрывая крышку ноутбука и откладывая его вместе с очками, — Компьютерные, знаешь ли. У меня все хорошо со зрением, — заверил он хихикающего Микки, — Ястребиное зрение, нет, голубиное, — выдал он, и брюнет забился в истерике, — Это не в том смысле! Голуби просто видят на 340 градусов! — И что, твои голубиные глазки просто устают от дисплея, да? — фыркнул Микки, вдруг чувствуя себя хорошо и непринужденно, — Это потому что у птиц на самом деле нет ноутбуков, чувак, ты перечишь эволюции. Йен одарил его вонючим взглядом, но брюнет мог заметить, как уголки его губ подергивались от желания улыбнуться. По правде говоря, он абсолютно не знал каков его план здесь. Он и так испортил утро Йена, ворвавшись в его спальню и посветив голой задницей в его душе. Элиза выкинула его из комнаты, но, наверное, Микки мог спокойно вернуться в свою спальню, верно? В конце концов у мужчины были дела, которые брюнет разрушил, да и Йен в принципе проводил с Микки каждый день с тех пор, как он объявился на пороге. Что, вероятно, было довольно утомительно. Поэтому Микки необходимо было собрать волю в кулак и, несмотря на то, что рыжеволосый выглядел совершенно уютно и тепло на своей кровати, свалить нахрен и не портить ему атмосферу одинокими флюидами. Однако Йен, наверное, родился не на их бренной планете, потому что ради всего святого, биологический человек не мог быть таким добрым, чутким и до безумия милым, такое дерьмо просто не входило в базовую комплектацию, когда ради выживания тебе нужно замочить мамонта, освежевать медведя и принести девственницу в жертву после обеда ради проливного дождя. Люди были испорченными, жестокими, лицемерными для своего же блага и во славу процветания цивилизации, и эти пышные рыжие кудри, скорее всего, нужны были Йену, чтобы скрывать его светящиеся инопланетные антенны. Потому что серьезно, кто в здравом уме говорит такое?! — Хочешь я принесу нам завтрак? Я имею в виду, что люблю есть в кафе, но ты только что принял душ, поэтому посиди здесь еще минуту, ладно? — пробормотал рыжеволосый и пролетел мимо моргающего в шоке Микки, хлопнув дверью. Нет, с какой он планеты?! Микки прерывисто выдохнул и, потеряв всякий стыд, завалился на застеленную кровать(матрас) Йена, позволив нервной энергии от всех взлетов и падений сегодняшнего утра покинуть его с мучительным стоном. Что он делал? Ко всему прочему его телефон был захоронен в складках его собственных одеял, и у Микки не было ни капли сил, чтобы пойти и забрать его, хотя он начинал подозревать, что его бедный айфон просто взорвется от уведомлений, особенно сегодня. Но постель Йена была сказочно мягкой, пахла, как амброзия и скоро ему принесут завтрак, и на полу лежала книга в яркой обложке, которая, как и все остальное, совершенно случайно оказалась в грязных лапах Микки. Чарльз Диккенс " Большие надежды" Микки фыркнул, потому что Йен действительно выглядел, как парень Диккенса, Драйзера и еще какого-нибудь седого, давно умершего хрена, чьи романы стали святым граалем для ботаников. Ну или это очередное подтверждение, что рыжеволосый Веснушчатый Бог упал сюда на астероиде и теперь знакомился с литературой прошлого века, чтобы глубже изучить человеческий вид. Микки мог бы подсказать ему, что Диккенс писал про пыльцу фей и пение морских сирен, и канал Si-Fi был намного интереснее. Если не кривить душой, брюнет и сам много раз пытался заставить себя полюбить чтение, но гребаные сериалы постоянно оказывались интереснее. В конце концов он смирился с тем, что кто-то являлся классным человеком телевидения, а кто-то занудным любителем слюнявить пальцы и перелистывать страницы. Отчего-то он был уверен, что читающий Йен выглядел горячее горячего, черт возьми, а Микки просто лицемер, у которого никогда не хватало терпения и времени на книги, которые не нужны ему для того, чтобы вжиться в роль. М-да. Небольшие клейкие стикеры, которые тут и там выглядывали из томика, только заставили сердце и щеки Микки потеплеть, и он открыл страницу, помеченную розовым стикером и хихикнул, увидев обведенную простым карандашом цитату из текста. "То был памятный для меня день, потому что он произвел во мне большую перемену. Но так случается с каждым. Представьте себе, что из вашей жизни вычеркнули один особенно важный день, и подумайте, как по-иному повернулось бы ее течение. Вы, кто читаете эти строки, отложите на минуту книгу и подумайте о той длинной цепи из железа или золота, из терниев или цветов, которая не обвила бы вас, если бы первое звено ее не было выковано в какой-то один, навсегда памятный для вас день". Это было быстрое и точное попадание прямо в сердце брюнета, и он хлопнул книгой достаточно сильно, чтобы маленькое облачко пыли образовалось в солнечном луче. Он аккуратно положил томик на место и выдохнул вместе со звуком "фух", думая, как дурацкий текст мог угадать, что на самом деле весь успех Микки имел свое начало в руках Тима, исполнительного продюсера и его негласного Ангела Хранителя, который буквально бросил брюнета на съемочную площадку, словно ему там самое место: среди тех, кто действительно учился актерскому мастерству с тех пор, как начал ходить, среди опытных мастеров, среди тех, чьи родители были достаточно обеспечены, чтобы купить своим детям любую из ролей. Не удивительно, что мысли о заслуженности и справедливости не раз посещали голову Микки. Должен ли он быть здесь? Действительно ли он честно получил свою первую роль или же это лишь благодарность отца за спасение сына? Умеет ли Микки хоть что-то в этой чертовски сумасшедшей и сложной жизни, кроме игры? Есть ли у него кто-то, кроме сестры и Джей-Джея? Он и правда боялся отвечать на эти вопросы перед самим собой, потому что вы имеете право сходить с ума из-за риска оказаться одиноким и бездарным, абсолютно потерянным и никому не нужным, даже если ваше имя на слуху у миллионов гребаных человек. Впервые в своей жизни, оказавшись вдали от работы, шума съемочной площадки, криков фанатов, мнения экспертов и критиков, Микки думает, что он больше не знает себя. Когда-то давным-давно ему улыбнулась удача, и он вцепился в нее на пределе угрозы жизни и с тех пор работал, работал, работал, чтобы не потерять этот хрупкий кусочек, обещающий ему счастье и безопасность, держащий его подальше от Терри и возвращения на южную сторону. Но прямо сейчас, в 08:53, если верить настенным часам в комнате Йена, Микки 27 лет, и он так отчаянно хочет узнать, что там, за пределами границ сценариев? Чем занимаются люди, которые так глубоко не увязли в характере и повадках выдуманного экранного персонажа, что напрочь потеряли себя? Каково это, не быть одиноким? Человеком, что к 27 годам ни разу не чувствовал теплых объятий, кроме как от своей сестры. Мужчиной, что никогда не любил и даже не целовался вне съемок, потому что поцелуи - это слишком интимно, а интимность — это близость, а близость — это риск. Риск привязаться, привыкнуть, открыться и быть отвергнутым. Потому что, как могло быть иначе, если за маской из десятков сыгранных персонажей, за картиной из самоуверенного, дерзкого и успешного актера скрывался сам Микки — косноязычный, смущенный, как идиот и напуганный до чертиков. Йен ворвался в комнату с подносом на перевес, и дыхание вдруг снова вернулось к Микки, наполняя его спокойствием и прогоняя панические, темные мысли. — Я сделал нам немного яиц и бекона, — сказал он с лучезарной улыбкой и аккуратно поставил нагруженный поднос на кровать, — Ты любишь их с кофе или соком? Действительно. Микки ухмыльнулся и серьезно задумался, решив, что с этого крошечного шага можно было начать свое путешествие вглубь самого себя. — С соком, — тихо сказал он, и Йен добродушно кивнул. — Да, я тоже предпочитаю сок.┈┈───╼⊳⊰ 𖤍 ⊱⊲╾───┈┈
В какой-то момент времени они просто начали эту глупую драку, и Микки чуть не бросил беконом Йену прямо в лицо. — Чтение намного полезнее сериалов! — с жаром воскликнул Йен, выглядя готовым сражаться за свои убеждения. — Чем, черт возьми, это полезнее? Одни и те же буквы, которые постоянно перемешиваются в разные слова, тогда как на экране происходит целое действо, и тебе нужно следить за эмоциями, деталями, сюжетными линиями! — Что, правда? — саркастически спросил Йен, — При чтении ты должен включить воображение и представить все сам, вместо того, чтобы тупо пялиться на экран. Это намного более интересней. — Ты вообще какие фильмы смотришь, если даже книги кажутся тебе захватывающими? — кисло возразил Микки, допивая свой сок. — Эм, — Йен задумался, складывая посуду на поднос и отставляя его на пол, — Последний раз я…эм… — Ты что, блядь, шутишь?! Тысячи людей трудятся, чтобы вы, безвкусные мудаки, наслаждались хорошим кино, а ты предпочитаешь лизать пыль со страниц чувака, который давно умер! — Многих актеров и режиссеров тоже нет в живых, ты гребаный гений! Микки не мог с этим поспорить. На самом деле тот факт, что у Йена не было ни одной мысли по поводу того, кто действительно сидит перед ним, прямо сейчас стал абсолютно логичным, учитывая, что парень не смотрел ничего, кроме какого-нибудь "Бриолина". — Да, но их имена увековечены на аллее славы, а что есть у писателей? Свое личное место на пыльной полке? Строчка в библиотечной карточке? — Ты такой чертовски раздражающий, — рассмеялся Йен и встал, чтобы обойти кровать и порыться в стопке книг на полу, — Знаешь что… — Что, мистер ботаник? — Я тебе сейчас! — пригрозил Йен с притворной серьезностью, и Микки залился смехом, — Вот она! — он торжественно поднял вверх руку с небольшим томиком под удивленный взгляд брюнета, — Итак, я предлагаю план: ты выбираешь фильм, и я смотрю его, а ты читаешь книгу, которую я тебе дам. А потом мы делимся мнениями. Так ты сможешь оценить литературу, а я кинематограф. Микки закатил глаза, — Ты правда думаешь, что я не держал в руках книгу? — Нет, но точно не эту, верно? — ответил Йен и протянул брюнету томик с красивой обложкой, которая кричала о Риме: высокий парень в шапке бини стоял спиной перед величественным амфитеатром Колизей, — Это займет у тебя пару вечеров, ты можешь даже выбрать для меня два фильма, я не умру. Брюнет скептически осмотрел книгу, и бросил на Йена прищуренный взгляд, — Три фильма и я в игре. — Пффф, по рукам, — рыжеволосый не выглядел победителем, но он принял условия и протянул руку для скрепления договора. Микки замер на долю секунды, обрабатывая собственные сигналы и думая не потная ли его ладонь, прежде чем медленно взять теплую и большую руку Йена и крепко сжать ее, внутренне дрожа от того, насколько приятным был этот малейший, абсолютно дружеский контакт. На самом деле обычное рукопожатие точно не длилось минуту, но почему-то они именно так и сделали, отпуская друг друга медленно и с неохотой. — Так что, — тихо пробормотал Йен, забираясь на кровать, — Какие фильмы я должен оценить? — Пф, не торопи лошадей, Геркулес, мне нужно хорошенько над этим подумать. — Герк…о, черт возьми, ты смотрел в мой планшет?! — Микки не успел моргнуть, когда Йен и его бесконечные ноги перепрыгнули через половину комнаты и оказались у синтезатора, — Ооо, я забыл его заблокировать, — разочарованно простонал рыжеволосый, — Зачем я вообще включил эту гребанную функцию "Никогда не уходить в сон", теперь ты будешь издеваться надо мной. Брюнет мог только широко улыбнуться открывшейся ему картине, — Я не собираюсь смеяться над тобой, Геракл, серьезно, — заверил его Микки и вопреки своим словам тупо захихикал под сухим взглядом Йена, — Хорошо, может немного, но правда, что ты делал, ты пытался сыграть или…подожди, там были только слова песни, а значит…ты пел песню Геркулеса?! — Отвали, — фыркнул Йен и отвернулся, покраснев от корней волос до выреза на футболке, — Она, казалось, звучала хорошо и просто, я люблю…, — тихо продолжил он, потирая кончиком пальца поверхность синтезатора, — Мне нравится музыка, но я не профи, что в этом такого? — спросил он, дико смущенный и, может, немного расстроенный. Да ни за что в жизни! У Микки, кажется, закололо в сердце, потому что Йен без сомнения изображал грусть мастерски и с болезненной точностью: все взмахи густых ресниц и глаза Бэмби. Брюнет протянул руку и постучал кончиком указательного пальца по колену мужчины, чтобы привлечь его внимание. — Эй, — сказал он мягко-мягко, как не помнил, чтобы вообще говорил с кем бы то ни было, — В этом нет ничего такого, на самом деле я думаю, что это охренеть как круто, мужик, — искренне заверил его Микки, и Йен ожил, как рассвет после долгих лет тьмы. — Правда? — спросил он и выдохнул, одаривая брюнета своим неземным взглядом: от песочного цвета радужки к загадочному зеленому и к туманному голубому, — Даже если я плох в этом, как Дэнни Де Вито в балете? — Сука, никто не может быть настолько хреновым ни в чем, — рассмеялся Микки, — И ты не можешь судить, оценивать должно незаинтересованное лицо. Спой мне. Йен издал какой-то хриплый звук похожий на зубной скрежет, — Никогда в жизни. — Не будь ссыклом. — Я не ссыкло, я просто не собираюсь этого делать ради своего же блага! — Хорошо, хорошо, — Микки поднял ладони в защитном жесте и задумался, потому что теперь в его жизни поистине была цель, — Тогда это будет "баш на баш", верно? — предложил он с надеждой. — Чем ты можешь меня купить, стриптизом? — с нотками игривости пошутил Йен и скрестил руки на груди, — Я бы даже спел под это. — М-угу, если бы я умел танцевать стриптиз, то был бы сейчас где-то на последнем этаже Бурдж-Халифа, а не с твоей тупой задницей, — отбил Микки, хотя его шею пекло от контекста шутки. Чем ты можешь меня купить, стриптизом? Йен хотел увидеть Микки голым или... — Всегда нужно с чего-то начинать… — Пошел ты, — брюнет простонал и показал фак смеющемуся идиоту, — Подожди…я сыграю для тебя. — Сыграешь для меня на…? — Йен загорелся идеей и выпрямился на своем месте. — На этой штуке, что ты вероятно считаешь пианино, — фыркнул Микки, указывая на синтезатор, — Как могу, я делал это около пары лет назад, так что вероятно получится дерьмово и… — Я согласен! — Неужели?! — Да! — Йен хлопнул в ладоши и схватил телефон, открывая Spotify, — Ты не можешь смеяться, издеваться и снимать меня. Микки только устроился поудобнее на подушках и улыбнулся, — Заметано, Герк.┈┈───╼⊳⊰ 𖤍 ⊱⊲╾───┈┈
Когда Йен успокоился достаточно, чтобы найти музыку, усесться на стул, опираясь предплечьями на его спинку и подышать около трех минут, собираясь с силами под добродушный взгляд Микки, он наконец-то сделал это, и это оказалось ничем иным, как невероятным и ошеломляющим. Да, он не был профи: не всегда попадал в ноты, перетягивал, а в некоторых моментах пел очень тихо, хватал воздух и делал слишком очаровательное лицо, которое в купе с его теплым, медовым голосом заставляло Микки хотеть плакать. "Часто грезилось мне далёкое место, Где меня поприветствуют как героя, Где толпа зашумит, завидев меня. И голос повторяет: «Вот куда я должен попасть". Йен пел, сжимая руками деревянную спинку стула, потому что, наверное, он волновался, но ему не стоило, черт возьми, совершенно не стоило. "Однажды я приду туда, я дойду до конца, Я проложу свой путь, если силы достанет, Я исхожу все дороги, награда будет достойной, Я дойду до конца и займу своё законное место…" И Микки почувствовал себя посвященным во что-то необъяснимо важное и по-своему великое, бесконечное прекрасное, потому что даже если Йен не обладал данными какого-то эстрадного певца, все это было чертовски неважно, ни хрена не имело значения. Он был здесь и пел и в этом, во всем этом таилось его сердце. "По неведомой тропе, навстречу судьбе, Пусть извилистыми путями, но я приду к тебе. И тысяча лет ожидания стоит того, Если жизни не хватит, я справлюсь всё равно…" Грусть подступила быстро, но брюнет не позволил ей отравить все те светлые эмоции, что сейчас царили вокруг них, витали в воздухе и делали его легким, улыбчивым и…может, счастливым. Но все же разочарование было там, прямо в его груди, хоть и приглушенное, но отчетливо ощутимое: противная ноющая боль от того, что Микки не суждено было иметь это, иметь его и все, все, все, что Йен мог бы ему дать, если бы, конечно же, захотел. Он был запутанным, потерявшимся, неопытным и чертовски связанным контрактами, обязательствами и собственным глупым страхом. И это был Йен: яркий, светлый, до смешного красивый, полный самых удивительных, самых потрясающих качеств. Они были так близко, они флиртовали и даже слепо-глухой не мог этого не заметить, и Микки не знал по какой причине он может быть интересен такому, как Йен, но ему кажется, что так и есть, так и есть, вот только… "И я не оглянусь, я дойду до конца, Не собьюсь с пути, не признаю поражения. Всё время вверх, но я не теряю надежды, Пока не дойду до конца, до итога моих свершений. Но возвыситься над славой труднее всего, Мерило силы героя — это сердце его…" Расстояние между ними — от силы два шага, но в реальности — вечность. "Как метеор, я дойду до конца, Буду рыскать по миру, столкнусь с его опасностями, И не важно, в какую даль, я дойду до конца, Пока меня не встретят как героя твои объятия. Я буду рыскать по миру, одолевать его опасности, Пока меня не встретят как героя твои объятия…" Наверное, не смотря на то, что Микки был целиком и полностью очарован небольшим выступлением Йена, все его мысли выступили прямо у него на лице и поэтому, когда рыжеволосый закончил, он тут же смутился. — Это было так… — Это было ахуенно! — брюнет поспешил исправить ситуацию, — Нет, честно, мне чертовски понравилось, — заверил он его мягче, — Я действительно проникся так, что чуть не пошел искать свой меч и сандалии. Йен захихикал и показал Микки фак: смущенный и порозовевший то ли от стеснения то ли от похвалы, — Хорошо, теперь твоя очередь. Давай Чайковский, убей меня. На самом деле Микки был уверен, что нихрена не помнит, как это делается. Ему потребовалось около десяти уроков, чтобы разучить довольно непростую мелодию для кадра в фильме, где его персонаж должен был очаровать девушку. Что ни имеет абсолютно никакого смысла прямо сейчас, кстати говоря. Йен помог ему настроить режим и мило похлопал по спине в акте глупой поддержки, из-за чего брюнет только внезапно разволновался до высот Эвереста. Но, когда он коснулся нужных клавиш, когда он сделал пробное нажатие, словно ребенок впервые увидевший пианино, его неуклюжие короткие пальцы вспомнили, что они должны делать в обход самого Микки, и в следующую минуту комнату наполнили сладкие звуки "I Love You" Riopy. Он играл и слышал музыку, чувствовал, как она проникает в него и из него, рождается под пальцами, и ему это нравилось, как нравилось два года назад, но все это было не тем, на что у Микки обычно хватало времени. Прерывистый вдох за его спиной прорвался даже сквозь клавишные, и это так вдохновило Микки, что он закрыл глаза и продолжил играть, пока ноты в мелодии просто не кончились, оставляя его, как после гребанного крещения — опустошенного, но свободного, как никогда прежде. Он выдохнул, как будто не дышал всю игру, и набрался смелости обернуться, когда Йен каким-то, только ему подвластным способом, оказался прямо за ним, держа одну руку на спинке стула; его костяшки пальцев коснулись лопаток Микки. — Что? — тихо спросил брюнет, смотря сверху вниз на рыжеволосого, не в силах разгадать его, но мир вокруг будто замер, звезды сошлись и создали другую историю, по-крайней мере ему так казалось. Йен молчал, только наблюдал за ним с восторженным, решительным взглядом, а после медленно поднял руку и, в совершенно неожиданном жесте, ласково убрал непослушную прядь со лба Микки, заставив его задрожать. И он не отстранился; его большой палец скользнул по лицу брюнета, оставляя за собой невидимые следы, погладил его скулу и, замедляя биение сердца, коснулся уголка губ с легким нажимом. Музыка все еще звучала в его голове, и что бы не предложил Йен, что бы не было у него на уме, Микки согласился на это заранее и… — Михаэль, все готово! — слишком громкий стук в дверь жестко лопнул пузырь вокруг них, и Йен быстро убрал руку, делая шаг назад. — Д-да, спасибо…я сейчас подойду! — хрипло ответил Микки и потер лицо руками, чтобы согнать с него краску и то разочарованное выражение, что на нем точно было, — Так что… — Сыграешь мне снова? — Йен перебил его, садясь на свой матрас и прочищая горло, — Если бы ты хотел, потому что я…вроде как, уф…очень хочу. Микки улыбнулся и облизал пересохшие губы, — Эм, да, если ты… — Да, я хотел бы, как я и сказал, так что… — Спасибо за день, — вдруг сказал брюнет, потому что он правда чертовски сильно был благодарен, — Я нарушил твои планы и… — Не неси херни, — Йен оборвал его и усмехнулся, — Я в любом случае собирался позвать тебя, знаешь, закончить наш список с достопримечательностями, а потом ты пришел сам, да еще и полуголый… — Какого хрена?! Йен лишь рассмеялся окончательно, — Я имею ввиду, что мне нравится, как все прошло. — Да, самый лучший из всех моих Дней Рождения в последние годы, — искренне пробормотал Микки, не понимая смысла собственных слов. — Что?! — Йен шокированного взревел, — День Рождения?! — Я так сказал?! — Микки вдруг вырвался из тумана и попытался изменить прошлое, — Я имел ввиду, что…это не мой День Рождения, а…просто знаешь, люди же появляются на свет каждый день, так что в любом случае сегодня чей-то День Рождения и…, — он нес непроходимую херню под кислым взглядом Йена, — Эм, в любом случае это не так уж и важно. Ты почти спел мне песню для именинника. — Ты — это…, — начал Йен тихо, а после покачал головой, — Чертовски дешево покупаешься, — в итоге закончил он, и почему-то Микки знал, что это не то, что он хотел сказать изначально. — Может ты просто неплохо поешь, идиот? — фыркнул Микки поднялся со стула, — И все правда классно, и я пожалуй пойду, знаешь, чтобы наконец-то надеть настоящую одежду. Йен ухмыльнулся и бессовестно оглядел Микки, — Зачем? У тебя и правда красивые ноги. — Да? Ну вот теперь ты идешь к черту.┈┈───╼⊳⊰ 𖤍 ⊱⊲╾───┈┈
Микки потребовалось полтора часа, чтобы ответить на все сообщения, голосовые, и он все равно был уверен, что оставил больше половины поздравлений без внимания. Он аккуратно положил томик Томаса Леви "Привет, Я", который ему дал Йен, под подушку и, чувствуя себя слишком перевозбужденным и нервным, схватил чистое полотенце и ринулся в душ, надеясь, что водопроводчик действительно знает свое дело. Спасибо Иисусу, что так и оказалось. Напор воды стал сильным, и брюнет простоял под ним полчаса в надежде растаять, ну или решить, что ему делать дальше, черт возьми, со всей своей жизнью. Как и ожидалось, ответа не нашлось, но одна назойливая мысль не давала покоя Микки, как бы он сам себе не аргументировал ее глупость и безумие. Где-то между "ты, блядь, не должен этого делать" и "у тебя День Рождения, ты можешь делать все, что угодно", Микки надел бордовую футболку, черные джинсы и вылетел из комнаты, подгоняемый дикой волной эмоций. Он просто добежал до двери Йена и постучал, наверное, слишком сильно, но это была ситуация "либо сейчас либо никогда", так что нервы Микки горели и плавились. Микки почти открыл рот, когда Йен появился в дверях, но тут же замолчал, смотря на рыжеволосого одетого в белоснежную рубашку идеального кроя и приталенные черные брюки. Черт, он снова вмешался в какие-то планы Йена. — Мик? — мужчина звучал удивленно, закатывая рукава, — Что такое? — Это неважно, — выдохнул брюнет, смотря на Йена, а после отводя взгляд в сторону, потому что, честно говоря, мужчина прямо перед ним был слишком, слишком, черт возьми…, — Прости, что снова прервал. — Ах, ничего, я вообще-то…, — заговорил Йен с долей загадочности в голосе, когда он оперся на дверной косяк, положив правую руку на заднюю часть шеи, словно он нервничал, — Собирался сходить на свидание. Ох. Ясно. Конечно, да. — Круто, чувак, — произнес Микки с отчаянной надеждой, что его долбанный голос не выдавал, как он умирал изнутри, — Рад за тебя. Рад за тебя??? Рад за тебя?! — Уф, — Йен засиял и склонил голову на бок, улыбаясь ему мягко и ласково, — Мы вроде как много проводим времени вместе в последние дни, но я подумал, что ему понравится выйти куда-нибудь, поужинать в ресторане и, может быть, посетить картинную галерею, знаешь, если бы он хотел. Смущение и боль Микки росли в геометрической прогрессии, и он призвал все приемы актерского мастерства, которые только знал, чтобы не упасть или не опозориться любым другим способом. Он неловко переступил с ноги на ногу, чувствуя себя странно обнаженным перед Йеном одетым в наряд Тома Круза. — Звучит здорово, — буркнул он и выдал измученную улыбку, понемногу отступая назад, — Так что, я… — Я рад, что тебе нравится, — Йен перебил его, совершенно не замечая огромного красного слона рядом с ними, — К тому же, у него сегодня очень важный день, и я надеюсь, что он позволит мне стать его частью, потому что он…замечательный, также самые красивые глаза, которые я только видел. — Эм, чертовски хороший парень, — прохрипел Микки и сделал еще один шаг в сторону безопасности своей комнаты. Это было обидно и больно и слишком горько, чтобы продолжать. — Ты прав, сегодня он сыграл мне на пианино и не выбросил меня из окна, когда я спел для него песню из детского мультфильма, как я знаю точно, абсолютно ужасно. Поэтому я хочу попытать удачу и спросить у него, не хотел бы он прогуляться со мной по Риму, я обещаю, что не будет никакого футбола, — договорил Йен и позволил себе расплыться в широкой довольной улыбке, — До тебя довольно трудно добраться, Мик. Сердце Микки совершило полный кульбит и, кажется, пнуло его по легким, когда летело обратно на свое место. Он громко выдохнул и уставился на рыжеволосого, как пойманный вор. Господи, блядь. Прямо сейчас у него кружилась голова. — Так что ты скажешь, Мик? — обеспокоенность проскользнула во взгляде Йена, когда брюнет продолжал молчать и стоять в оцепенении. Пять минут назад Микки спешил сюда, чтобы позвать его потусоваться или походить по окрестностям, он никак не ожидал, что ему откроет дверь великолепный мужчина и, хоть и очень извращенно, позовет его на свидание, потому что… …у него сегодня очень важный день, и я надеюсь, что он позволит мне стать его частью, потому что он…замечательный, также самые красивые глаза, которые я только видел. — Ты засранец, — обвинил он без укола, и Йен усмехнулся, — Мне нужно…сменить рубашку или что-то в этом роде, чтобы не выглядеть бездомным рядом с тобой, понимаешь ли…, — пробормотал он и попятился. — Все что угодно, Мик, хотя ты выглядишь хорошо во всем, — ответил Йен и проводил его сияющим, мягким взглядом до самой двери, — Я зайду за тобой в шесть. О, черт возьми. Микки шел на первое в своей жизни свидание. О, черт возьми.