Игра на выживание

      Когда Намджун с Юнги подошли к стойке регистрации, они не ожидали такого большого провала. — Что значит — только по записи? Мы не можем пройти прямо сейчас? — вопрошал Джун у девушки, стоящей за стойкой. — Извините, но нет. В Вашем случае врач принимает только по записи. Если хотите, могу записать вас на среду. — А если мы пойдём в другую больницу? — Вам там тоже откажут. На осмотр и диагностику нельзя без записи. Чем вас не устраивает среда? Это ведь уже послезавтра.       В конце концов, ещё немного попререкавшись с сотрудницей больницы и согласившись записаться на среду, парни вышли из здания.       По дороге домой Намджун даже не возмущался. Девушка очень доходчиво и понятно всё объяснила. Нет, Джун, конечно, понимал, что пришли они не в самое подходящее время, и их никто без записи не примет, но попытаться стоило.       Когда, наконец, наступила среда, Намджун с утра пораньше потащил Юнги в больницу. Благо, видя беспокойство Намджуна накануне, девушка-регистратор выкроила им утреннее время. Кого-то из прошлых пациентов перевели в другую клинику, и у врача освободилось время. — Здравствуйте, — запыхавшись, проговорил Намджун, всё-таки дотащив Юнги до больницы, — ещё раз здравствуйте. У нас талон на 9:15. К какому кабинету нам проходить?       Девушка, к которой обратились парни, приветливо улыбнулась им и, сверившись с журналом регистрации, назвала номер кабинета врача. Едва открыв дверь, Ким прямо с порога скороговоркой выпалил: — Здравствуйте, посмотрите, пожалуйста, мой друг уже месяца два кашляет. Притом сильно. — И иногда с кровью… — тихо добавил тот самый «друг».       Намджун посмотрел на него с испугом и грустью. Юнги не сказал об этом ему, самому близкому человеку, но сказал врачу.       Врач взглянул на них долгим, тяжёлым взглядом, и рукой поманил Юнги за собой. — Ну что же вы так затянули, а? — идя по коридору, вопрошал врач у парня, а тот лишь молчал. Не говорить же о том, что он месяц жил на кофе и сигаретах, а нормально ел раз в неделю. — Молодой человек, проходите. Вы чего задумались?       Оказывается, пока Юнги думал над словами врача, они уже дошли до кабинета флюрографии. — Молодой человек… — Юнги, окончательно вышедший из раздумий, осторожно зашёл в кабинет.       Пока парень затравленно оглядывался вокруг, врачи о чём-то тихо переговорили, и первый вышел из кабинета. — Ну что, раздевайтесь, все побрякушки нужно будет снять, и вставайте вот в эту кабину.       Юнги обиженно засопел. Почему его любимые браслеты назвали побрякушками? Подумаешь, у него всего 26 браслетов на две руки. Он снимал их минуты три, а на одном задержался особенно долго. Это был их с Намджуном парный браслет. У Юнги на руке висел сейчас точно такой же. Плетеный мятный браслет с персиковыми вставками из кожи. Намджун всегда умел радовать своего парня. Он говорил, что эти браслеты подходят к их волосам. Наконец, сняв все свои украшения, парень встал в кабину и надел щиток, чтобы не было излучения.       Через пару минут жужжание аппарата прекратилось, и Юнги вышел из кабинки. Пока он одевался и вешал браслеты обратно на руку, врач пристально рассматривал снимок. — Послушайте, молодой человек, у Вас тут есть некоторые затемнения. У нас не новая аппаратура, и может привирать. Поэтому я Вам сейчас дам направление, сходите сделаете ещё один снимок, главное — сегодня сходите.       У Юнги сжалось сердце. Врач вроде ничего фатального не сказал, а всё равно страшновато. Пока Юнги придумывал в голове страшные картинки, врач что-то быстро написал на листке и отдал его мятноволосому. Разобрать почерк врача было очень сложно, но одно слово Юн видел отчётливо. Даже слишком отчётливо. Он просто не хотел в это верить, поэтому готовым сорваться голосом спросил: — Посмотрите, здесь, кажется, ошибка? Тут написано, что направление в онкологическое отделение. Это же неправда? — Молодой человек, ну что Вы сразу так пугаетесь? — глядя в стол, произнёс врач. У них аппаратура более точная и современная. Сходите, Вас посмотрят, и всё будет хорошо.       Но по тону врача Юнги понял, что ничего уже хорошо не будет. Он на ватных ногах вышел из кабинета. В голове было пусто. Онкологическое отделение, подумать только! И как сказать об этом Намджуну? Ведь если тот узнает, то просто бросит его, зачем ему парень, больной раком? Юнги уже строил в своей голове ужасающие картинки, он был уверен, что у него именно рак, и ничего другого.       Пока Юн медленно шёл по коридору, Намджун сидел в холле, не подозревая о том, что творится внутри единственной ему близкой души.       Мятноволосый шёл не торопясь. А какой смысл? Ведь если у него рак, то, возможно, уже через несколько месяцев состояние станет необратимым.       Он просто не видел смысла куда-то торопиться.       Он просто больше не видел смысла жить. — Н-Намджун? — дрогнувшим голосом сказал Юн и, собравшись с силами, начал, — там… там… у них… Тут аппаратура старая и слабая. Мне сказали сходить в другую клинику. Ты не бойся, это не далеко. — Юнги, солнце, хоть далеко, хоть не далеко, я всё равно пойду с тобой. А то у меня есть подозрение, что без меня ты туда либо не доберёшься, либо не пойдёшь вообще. Давай собирайся, пойдем, энерджайзер мой.       Мятноволосый на это только слабо выдавил из себя улыбку. «Посмотрим, посмотрим, Намджун, как ты заговоришь, когда мне скажут, что я смертельно болен?» — именно такие мысли крутились в голове у парня каждую минуту, но он не спешил озвучивать их.       Юнги с Намджуном вышли из больницы, и направились к корпусу онкологического отделения.       Может ли этот день стать ещё хуже для Юнги? О да, определённо может.