All for the life

      Эндрю прокручивал в голове все возможные варианты. Как бы парень не уговаривал себя, что все необязательно должно плохо, его мысли все время возвращались к худшему из вариантов. Он постоянно наблюдал как люди умирают, и ещё чаще видел как их убивают. Нынешняя экономика и политика толкали людей на самые жестокие поступки. Настоящая человеческая натура просыпалась в моменты отчаяния, а иногда люди попросту сходили с ума. Это было нормой. Правоохранительные органы и представители власти давно перестали замечать всех преступлений совершаемых ежедневно, и число "несчастных случаев" стремительно росло. Никому не было до этого дела.       Двое мужчин, Эндрю и водитель черного мерседеса, ехали в полной тишине. Незнакомцы не говорили, а Миньярд не спрашивал. Он просто не хотел слышать ту правду, к которой не был готов. Все детство и юность братья Миньярды были неразлучны. Несмотря на то, что они близнецы – Эндрю все же чувствовал себя старшим и, по этому, считал своим долгом защищать брата. Он всегда старался быть сильным и физически и эмоционально, служить опорой и поддержкой единственному близкому человеку. Всю заботу, на которую парень был способен, всю, без остатка, он отдавал Аарону.       Братья выросли вместе, вместе отучились и после этого их дороги разошлись. Они были слишком разными: Эндрю не испытывал интереса к познанию мира, или влечения к каким либо наукам, в отличие от близнеца. Аарона интересовало все неизученное, неизведанное, оно манило его своей тайной и он не мог остановиться, пока не докапывался до самой сути.       После возвращения со службы Эндрю не связывался ни с кем из родственников. Он не вынес бы их сочувствующих взглядов и утешительных слов. Парень не раз  обещал себе, что найдет силы хотя бы позвонить, спросить:" Как дела? Что нового?", но каждый раз находил себе новую отговорку. Сейчас, сидя на заднем сидении машины, Миньярд ненавидел себя каждой клеткой собственного тела за свою слабость, за то, что не пересилил себя, не позвонил, не поговорил. Теперь, вероятно, было уже поздно, и парень винил себя, что не был рядом, когда был нужен.       Машина ехала по ночным улицам, которые освещались многочисленными вывесками,  фонарями и голограммами. Карие глаза внимательно наблюдали за дорогой. Как бы там ни было, Эндрю не знал этих людей и доверять им, просто потому что они знают его, и его брата – просто тупо. Районы, по которым они сейчас ехали, были парню незнакомы, и он старался запоминать наиболее выделяющиеся здания, названия улиц дабы, в случае чего, он смог вернуться к знакомым местам. Холодный рассудок и постоянная перестраховка не раз помогал ему выпутаться из самых коварных ситуаций, и он не смел изменять своим принципам.       Машина остановилась на парковке возле высокого белого здания. Все, кроме водителя вышли из транспорта и направились внутрь. Привычные запахи лекарств и препаратов ударили в ноздри, как только посетители переступили порог больницы. Эндрю доводилось подолгу находится в военном госпитале. Иногда это место дарило долгожданный покой, недолгий отдых от суеты и всех забот, иногда – это казалось самым шумным местом на планете. За последние несколько лет Миньярд возненавидел все, что связано с медициной, и сейчас парень неосознанно напрягся. Один из мужчин переговорил с молоденькой девушкой за стойкой регистрации, показал свои документы и все трое направились вглубь коридоров-лабиринтов.       В эти секунды Эндрю снова почувствовал себя юным и беззащитным. Он хотел развернуться и бежать, бежать далеко и безоглядно, пока протезы не сломаются, лишая парня возможности ходить. Конечно, Эндрю крепкий парень, он может защитить себя и дать отпор, но маленький мальчик внутри него никогда не простит этого крепкого парня за то, что тот не защитил самого дорого ему человека. Эндрю хотелось уйти, но он продолжал молча следовать за двумя мужчинами сквозь бесконечные белые коридоры больницы, не будучи готовым ни к чему, и все ещё надеясь на помилование.       Они остановились и Эндрю показалось, что его сердце на секунду перестало биться, а время замедлилось. Они стояли возле окна, которое демонстрировало палату изнутри. По ту сторону стекла в центре комнаты стояла больничная койка, а вокруг неё расположились мониторы и множество других, неизвестных парню приборов. Со всех сторон струились прозрачные трубки разных длин и размеров, они, словно змеи, сползали с различных поверхностей и стремились к бледному телу.       Взгляд Эндрю приковал один из мониторов, наполовину повернутый к стеклу. На нем светились различные цифры и искаженные линии. Это был кардиомонитор, который показывал пульс пациента, лежащего сейчас на больничной койке в центре палаты. Аарон был жив.       Сидя на матрасе в своей комнате,  Эндрю вновь и вновь вспоминал эту картину: бледный, с тёмными кругами под глазами и все же в неплохой физической форме. Все его тело было окутано трубками, иголками и прочими приборами. Его грудь размеренно поднималась и опускалась, но в остальном – парень был неподвижен. Он выглядел так, словно спал после, например, операции и уже завтра он проснется и будет жаловаться на отсутствие нормальной еды. Аарон проснется. Не завтра, не после завтра, но он обязательно проснется, по другому быть просто не могло.       Задумчивый взгляд Эндрю упирался в голую стену. Парень прокручивал в голове последние события сегодняшнего вечера, вспоминая слова агента Хиггинса, как, собственно, он сам представился.       "На мистера Миньярда напали накануне и, в следствии тяжёлых травм отдельных участков головного мозга, он впал в коматозное состояние."       Аарон был в коме. Какие-то ублюдки напали на него ради грошей, он сопротивлялся, но получил травму и теперь лежит в больнице, окутанный со всех сторон врачами, медсестрами, непонятными препаратами и, отслеживающими его состояние, приборами. Несмотря на всю серьёзность ситуации, Эндрю ощутил как тяжёлый камень спал с его души, когда он узнал, что Аарон жив. Он дышал, его сердце билось, гоняя кровь по венам, а его тело вырабатывало тепло. Сейчас это было главным.       "В вашего брата вложены значительные средства, но, в связи с этим непредвиденным обстоятельством, на данный момент он не имеет возможности продолжить, начатый путь. К сожалению, у нас нет времени смиренно ждать улучшения его состояния, а, так как Ваши с ним геномы идентичны, мы хотим предложить Вам завершить его контракт."       Эндрю оторвал взгляд от невидимой точки на стене. Он не знал, поступает ли он хорошо, или плохо. Он даже не был уверен, что двигало им, во время принятия этого решения, но выбор уже был сделан. Миньярд повернул голову к небольшой прикроватной тумбочке и через пару секунд потянулся к нижнему ящику, откуда достал запылившийся, от редкого использования, гаджет. Старый телефон-раскладушка которому, как любил считать сам Эндрю, было не меньше сотни лет, был во вполне пригодном для использования состоянии. Парень открыл немногочисленный список контактов и, выбрав нужный, сделал звонок. Из динамика послышались протяжение гудки, а затем кто-то снял трубку:        — Пресвятой Джон Пембертон, мне звонят из полиции, или из морга? Неужели этот номер все ещё существует? Аарон будет в шоке!       — Аарон в коме.       — Он будет так... — веселый голос в трубке резко замолк. Несколько секунд в воздухе висела тишина. — Что?       — Ники, на Аарона напали, сейчас он лежит в коме, — Эндрю не нужно было прилагать много усилий, что бы голос оставался ровным, но внутри у него бушевал, казалось, только прекратившийся, ураган. Миньярд дал несколько секунд, что бы его слова дошли до сознания слушателя, и продолжил, — Он жив. Слышишь?       — Да.       — Мне нужно, что бы сейчас ты слушал меня очень внимательно и вникал в мою речь, сможешь?       — Да, — этот ответ звучал намного уверенней предыдущего.       — Возьми лист и ручку.       — Эрик, принеси, пожалуйста, листок и ручку. Спасибо. Так, слушаю.       — Аарон сейчас находится в больнице Ричмонда, посещения разрешены с 9.00 до 11.00 и с 16.00 до 19.00. Он нуждается в хорошем лечении и в близких людях рядом. Я подписал контракт, который подразумевает мое отсутствие на неопределенный, я думаю, долгий срок. Ты не менял банковскую карту?       — Нет.       — Отлично. На твой счёт будут стабильно поступать деньги. Оплачивай все, в чем нуждается Аарон, даже после его восстановления. Любые препараты, доктора, консультации – все! — Эндрю опустил взгляд на, лежащие в углу комнаты, протезы. Он не стал говорить, что бы Никки не тратил оставшиеся деньги на клубы и развлечения, понадеявшись на его благоразумие. Черт, он не слышал голос кузена так давно, а наконец позвонив – сообщил не самую приятную новость. Паршиво вышло. — Ники, — голос Миньярда немного смягчился, лишь слегка.       — Да?       — Позаботься о нем.       — Обещаю. Ты вернешься?       — Я не знаю, — честно ответил парень.       — Ясно. Спасибо что позвонил, я рад услышать тебя, — в голосе самого Хэммика чувствовалась печаль, но по интонации, можно было понять что он сейчас улыбается.       — Удачи.       — Удачи, — послышался спокойный ответ, за которым последовали короткие гудки.       Эндрю просидел на кровати глядя в никуда и думая обо всем, ещё какое-то количество времени, прежде чем лечь и продолжить блуждать меж нескончаемого потока мыслей. Уже завтра он должен будет собрать свое ничего и отправиться в пугающую неизвестность, и лучше бы ему отпустить все свои тревожные мыли, до того как он сойдет с ума. А ещё не плохо было бы поспать, хотя, с другой стороны, ему, по словам Хиггинса предстоит проспать в специальной капсуле около шести лет. Да, наверно, у него будет время, что бы хорошенько выспаться.