Vivicendium

Пятнадцать лет назад На платформе 9 ¾ кипит жизнь, но Вивиан Блэр почти ничего не замечает. Ее мать суетится, поправляя ей одежду, а отец крепко сжимает ее плечо, но она слишком занята тем, чтобы выпрямиться и оглядеться в надежде увидеть белокурую макушку, что слишком озабочена группой других студентов. — Я его не вижу, — нетерпеливо вздыхает Вивиан, к большому удовольствию матери. Тонким голосом она отвечает: «Может быть, он уже в поезде, милая». Она едва останавливается на мгновение, прежде чем сказать с небольшим равнодушием: «Знаешь, Люциус Малфой был бы замечательным…» «Я уже говорила тебе, что у него с Нарциссой что-то есть. Кроме того, он гнилой», — ворчит Вивиан. Она должна понимать, что не стоит жаловаться на Люциуса Малфоя перед своими чистокровными родителями, но иногда она ничего не может с этим поделать. Ее отец крепче сжимает ее плечо и наклоняется, чтобы пробормотать: «Твоя мать и я все устроим для тебя, Вивиан. Не создавай никаких проблем в этом году. Это твой последний шанс произвести хорошее впечатление». Вивиан напрягается, но не спорит. Она коротко кивает отцу и замолкает. Не похоже, чтобы она могла пойти против этих «договоренностей». Как и у каждой хорошей чистокровной дочери, её настигнет та же участь. Для нее выйти замуж в респектабельной семье — надежда ее родителей. Вся ее жизнь шла к этой единственной цели. Она подготовлена ​​для этого. К тому времени, когда ее седьмой год в Хогвартсе подойдет к концу, она сразу же начнет следующий этап своей жизни. Все было запланировано со дня ее рождения, и она не может свернуть с этого пути. В этот момент, когда она стоит и ждет, пока Хогвартс-экспресс доставит ее обратно в школу на последний год обучения, она искренне верит в это. Мало ли она знает, как все изменится в течение этого года. — О, это Люциус! Тогда я попрощаюсь с тобой сейчас, — торопливо говорит Вивиан, поворачиваясь к матери, чтобы кратко обнять ее. За всем этим стоит немного любви. Вид светловолосой головы Люциуса Малфоя и его черной мантии — это все, на чем сосредоточена Вивиан. Когда она отходит от родителей, чтобы перехватить Люциуса до того, как он сядет в поезд, она совершенно не ждёт изменений, которые вскоре произойдут в ее жизни. Говорят, что судьба работает таинственным образом. Возможно, это так. Возможно, ее непреодолимое желание поймать Люциуса до того, как он исчезнет — это просто какой-то измененный поворот той таинственной силы, которая давит на нее, направляя ее вперед. Или, возможно, что происходящее дальше, просто из-за неуклюжести некоего Питера Петтигрю, который оказывается прямо на ее пути, когда она мчится вперед. Она рада, что ее родители не из тех, кто слоняется без дела, потому что, когда она натыкается на мальчика и в конечном итоге летит плашмя посреди станции, она это просто какой-то измененный поворот той таинственной силы, которая давит на нее, направляя ее вперед. это с такой безупречной грацией, что это кажется почти божественно организованным. «О-о, и-и-и-извини…» «Ты идиот!» Вивиан рычит, хмуро поднимаясь обратно. Петтигрю из тех людей, которых она просто терпеть не может. Помимо того, что он неуклюжий простак, у которого, кажется, отсутствует даже малейшая капля здравого смысла, мальчик дружит с раздражающими гриффиндорцами, которые всегда попадают в неприятности и затевают драки со слизеринцами. Если этого недостаточно, чтобы заставить ее ненавидеть саму землю, по которой он ходит, он также пугает ее. В нем есть что-то такое, что заставляет ее скривиться от отвращения. Может быть, это его маленькие черные глаза или нервные рефлексы, а может быть, это просто тот факт, что куда бы он ни пошел, он редко бывает один. «Вау, это было чудесно», — говорит хихикающий голос слева от них, как раз в тот момент, когда Вивиан размышляет, следует ли ей проклясть Петтигрю или просто оставить его заикаться там, где он стоит. Тем не менее, раздавшийся голос быстро отбивает любое желание уйти. Словно физическая сила прожигает ее, голос заставляет Вивиан немедленно выпрямиться. Ее подбородок поднимается, взгляд сужается, и когда она поворачивается к двум мальчикам, которые стоят бок о бок всего в нескольких футах от нее, она чувствует, как рычание на ее лице становится на несколько оттенков темнее. Сириус Блэк и Джеймс Поттер. Два человека в Хогвартсе, которых она хотела бы проклясть. Поттер имитирует ее падение, особенно драматично размахивая руками. Делая вид, что спотыкается, Блэк громко смеется над ней. Петтигрю быстро подходит к ним, тревожно заламывая руки, глядя на нее. Без сомнения, он наполовину ожидает, что она отбросит осторожность на ветер и вытащит палочку для должной расплаты. Если он думает, что Поттер и Блэк защитят его, он глубоко ошибается. Они могут быть верными гриффиндорцами , но от Вивиан Блэр никто не может защититься, особенно в этом году. Вещи уже начали меняться, что она быстро подмечает, когда скрещивает руки на груди и ухмыляется. Вместо того, чтобы проклясть кого-нибудь и рискнуть быть пойманной, Вивиан просто растягивает: «В этом году вы должны быть осторожны, мальчики. Я могла бы дать вам отработку прямо сейчас, если бы захотела». Эти слова заставляют их замереть в замешательстве, пока они не осознают, что на ее мантии есть предательский значок. То, как они бледнеют при виде этого, позабавило бы ее, если бы они не преодолели свое колебание так чертовски быстро. Как там говорят? Гриффиндор — дом храбрецов? Больше похоже на дом самых глупых и раздражающих людей на планете. Сириус фыркает и с небрежной ухмылкой прислоняется к своей тележке. «Староста? Дамблдор, должно быть, сошёл с ума, раз дал тебе этот титул. В любом случае, это не имеет значения. Видишь ли, Джеймс тоже удостоился такой же чести». Вивиан в замешательстве поднимает брови, пока не видит, что Поттер носит точно такой же значок, только у него красные детали, а у нее зеленые. Изучая его, она понимает, что есть еще одно отличие от указанного значка. Одно довольно существенное отличие. Она сужает глаза и усмехается:«Ты? Почему тебя назначили старостой? Очевидно, ты собираешься использовать это, чтобы посеять еще больший хаос в школе. Я сомневаюсь, что ты вообще знаешь, что такое ответственность». Ее слова, кажется, отскакивают от зубов, не то чтобы она была удивлена. Поттер смеется и растягивает слова: «А ты знаешь? В прошлом году ты, наверное, прокляла три дюжины студентов только за то, что они посмотрели на тебя не так. Если кто-то и собирается использовать эту силу, чтобы сеять хаос, так это ты». Что ж, он не совсем неправ. У Вивиан есть дурная привычка проклинать людей, которые ее обидели, но она не делает это специально, как они. Мародеры (или как они там себя теперь называют, тупые мальчишки) просто хулиганы. Они преследуют любого, кто одет в слизеринское зеленое, независимо от того, кто они и что они сделали. Половину времени они вообще ничего не делали. Судя по всему, для них достаточно просто носить зеленый. Она ненавидит их за это — несмотря на то, что некоторые из ее соседей по дому заслуживают их гнева. В этом весь принцип. «Трех дюжин не было», — огрызается она. «Кроме того, они все это заслужили». Ей лучше знать, что нельзя вступать в спор с такими, как они, но они ее так сильно раздражают. — Да, я уверен, — протягивает Сириус, сердито глядя на нее и скрещивая руки. «Что они сделали? Оскорбили вашу семью? Назвали вашего отца фанатиком темных искусств? Я читал статью в «Ежедневном пророке», которую они только что написали о нем…» — Закрой рот, Блэк — мрачно говорит ему Вивиан, делая шаг вперед и посылая ему самый тяжелый взгляд, какой только может. Как он смеет так говорить о ее отце? Он переходит черту, поднимая эту тему. Единственное, что есть в Сириусе Блэке, так это то, что он не соблюдает границы. Со злой ухмылкой Сириус пожимает плечами: «Я слышал, что он присоединился к Пожирателям Смерти. Это правда, Блэр? Ты тоже пойдешь по папиным стопам?» Теперь ее трясет от гнева, и все, кроме Сириуса, кажется, понимают, что он зашел слишком далеко. Поттер кладет руку ему на плечо и что-то бормочет себе под нос, но Вивиан не слышит, что он говорит. Кровь пульсирует в голове, пульсирует в ушах. Каждую секунду ее гнев растет до непостижимого уровня. — …Здесь все в порядке? — спрашивает тихий голос. Вивиан бросает взгляд на Римуса Люпина, который только что присоединился к группе. Чудесно. Теперь все четверо вместе. «Ах, Римус. Мы только что поговорили по душам с Блэр, после того как она эффектно споткнулась о Питера. Ты должен был это видеть», — ухмыляется Сириус, ловя взгляд Вивиан. Она делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Ее пальцы чешутся схватить палочку, но она не может ввязываться в драку прямо здесь, посреди станции, и они это знают. Ее могут исключить, и родители будут в ярости. — Люпин, — говорит Вивиан, натянуто кивая, все еще пытаясь сдержать свой гнев. Это не очень хорошо. Сириус явно знает, что она пытается успокоиться, а это никогда не бывает весело. Его рот растягивается в широкой ухмылке, когда он подталкивает ее, говоря: «Блэр только что объяснила, что она планирует делать после Хогвартса. Она собирается присоединиться к своему папе и получить метку. Она просто хвасталась этим». И вот так ее гнев возвращается в десятикратном размере. «Ты только что получил первое наказание, Блэк», — шипит она, поправляя свою мантию. Ее рот изгибается в ухмылке, но, к сожалению, на Сириуса это не производит особого впечатления. Как и ее слова, кажется. С лающим смехом он повторяет: «Отработка? Правда? Я не понимаю, почему ты думаешь, что я действительно тебя послушаю». Она поднимает на него бровь и пожимает плечами: «Вы должны слушать меня. Я староста. Если вы этого не сделаете, я просто продолжу накладывать на вас новые отработки, и вы никогда не закончите». Она делает паузу, а затем усмехается: — Я думаю, это было бы не так уж ужасно, учитывая, что у тебя нет абсолютно никаких планов, когда этот год закончится. может, с тех пор как твоя семья выгнала тебя на улицу. Это самый умный поступок, который они сделали, если тебе интересно». Его руки сжимаются в кулаки, и она чувствует, как ее охватывает чувство победы. Тема его семьи всегда приводит его в движение. Она уже достаточно хорошо это знает. Это всегда самый прямой путь к мести. — Ты сука, — начинает он, но Римус быстро отталкивает его и говорит громче: — «Поздравляю, Вивиан, ты стала старостой. Наверное, надо собрать остальных. У нас встреча в первой машине, мы не должны опаздывать.» Вивиан никогда бы этого не признала, но она всегда считала Ремуса наполовину порядочным человеком. Она никогда не понимала, почему он околачивается с Поттером и Блэком. Он слишком умен для таких, как они, и в нем гораздо больше здравого смысла. Тем не менее, ее немного раздражает то, как он постоянно пытается разрешить ссоры, в которые ввязываются его друзья. Как будто он чувствует ответственность за них или что-то в этом роде. Это раздражает ее. Она фыркает и говорит: «Ты идешь, Поттер? Или Блэку нужно плечо, чтобы поплакаться?» Она бросает на Сириуса злобный взгляд и ехидно замечает: «Я знаю, как тебе становится грустно, когда ты вспоминаешь, как сильно твоя семья тебя ненавидит». Может быть, у нее все-таки есть что-то общее с Сириусом Блэком. Она также не всегда заботится о границах. Сириус прищуривается, глядя на нее. Он выглядит готовым оторвать ей голову. Она даже сейчас видит, что его рука приближается к мантии, несомненно, намереваясь вытащить палочку и нанести ей небольшой ущерб. Он, конечно, может попробовать, но в этом году она не из тех, с кем можно пререкаться. Эта мысль заставляет ее чувствовать себя немного более непобедимой, чем ей, вероятно, следовало бы, учитывая, с кем именно она имеет дело. В конце концов, кроме порчи, есть и другие вещи, которые Сириус мог бы использовать, чтобы отомстить. На протяжении многих лет она была жертвой множества его розыгрышей. Его общая неприязнь к факультету Слизерин в целом всегда была главной причиной, по которой она его ненавидит, но уж точно не единственной. Ее основная причина уходит гораздо глубже. Независимо от того, почему ее ненависть так сильна, Сириус Блэк ограничен. Неспособен увидеть всю картину. Он думает, что все, кто носит слизеринские знаки отличия, злые. Он глупый мальчик. — Я заставлю тебя заплатить за это, — бормочет ей Сириус, и, разворачиваясь на каблуках и таща чемодан к поезду, Вивиан почти не сомневается, что он так и сделает. Что ж — пусть попробует. Она никогда не боялась Сириуса Блэка и никогда не будет. Вивиан наконец выслеживает Люциуса. Он в последнем вагоне поезда с другими семикурсниками слизерина. Она отрывается от Люпина и Поттера при первой же возможности. Она не хочет, чтобы ее видели с ними. В конце концов, у нее есть репутация, которую нужно поддерживать. — Вот ты где. Я слышал, у тебя была стычка с Поттером, — растягивает слова Люциус, увидев ее. Его рука обнимает Нарциссу Блэк за плечи, и на его лице застыло скучающее выражение. Его значок старосты блестит в лучах послеполуденного солнца, льющегося из окон поезда. Только что вышли со станции, а все уже как обычно околачиваются. Морриган Флинт сидит несколькими местами ниже со своим новым бойфрендом в горячих объятиях, которые, похоже, не прекратятся в ближайшем будущем. Теодор Эйвери и Адриан Мальсибер сидят в конце вагона вместе со своими товарищами, Эваном Розье и Северусом Снейпом, и похоже, что они обсуждают что-то темное, когда они прижимаются друг к другу головами и говорят вполголоса. Другие знакомые лица сидят вокруг, пока люди болтают о своих летних каникулах и других приземленных вещах. Вивиан пожимает плечами Люциусу и бросается на сиденье напротив них. «Я наказала твоего кузена», — говорит она Нарциссе, которая закатывает глаза. Небрежным, но самодовольным тоном, доведенным до совершенства Нарциссой, она отвечает: «Сомневаюсь, что он тебя послушает. Он ненавидит власть, особенно слизеринскую». Вивиан только пожимает плечами и растягивает слова: «Он должен слушать меня. Разве ты не видела мой новый модный значок?» Она небрежно закидывает руку на спинку сиденья и поворачивается так, чтобы зелено-серебряный значок старосты ловил свет, красиво блестя на ее мантии. Нарцисса ухмыляется ей и толкает Люциуса локтем, который только качает головой, как будто считает вопиющее шоу Вивиан ребячеством. «Ты собираешься быть безжалостной в этом году, не так ли?» Нарцисса размышляет. Это не совсем вопрос. Она прекрасно знает, каким будет ответ Вивиан. Ни для кого не секрет, что Вивиан и Сириус всегда бодались, и с годами их неприязнь неуклонно перерастала в ненависть. Конечно, Нарцисса — одна из немногих, кто знает настоящую причину этой ненависти. В конце концов, она была рядом, когда все они были детьми, и была свидетелем неизбежного разрушения их ранее нейтральных отношений. Излишне говорить, что они больше не являются нейтральными. С ухмылкой Вивиан крутит между пальцами прядь своих шоколадно-каштановых волос и беззаботно говорит: «Расплата — сука». —Как и ты, — бормочет Люциус, и Вивиан в отместку пинает его. При этом она не обижается. Люциус — один из своих, и чтобы добиться успеха в факультете Слизерин, нужно иметь крепкий стержень. «Мы должны найти остальных в первом купе для собрания», — через мгновение говорит ему Вивиан, и он вздыхает. Он явно не хочет покидать свое удобное место. Он выглядит довольно уютно, прижавшись к Нарциссе. Они вместе с пятого курса, и все ждут предложения перед выпуском. Они как будто созданы друг для друга. Они оба самоуверенные, высокомерные и блондины. Их отношения, без сомнения, являются причиной того, что их родители не пытаются выдать их замуж за других людей до выпуска. Без сомнения, они надеются, что их дети естественным образом встанут на свои места. Вивиан немного завидует, если быть честной с самой собой. По крайней мере, у них есть какое-то подобие выбора, в отличие от нее. Она понятия не имеет, кого выберут для нее родители. Их первый выбор потерпел эпическую неудачу, поэтому они, скорее всего, захотят убедиться, что их второй выбор будет идеальным. Во всяком случае, для них. —Розелин, составь компанию Нарциссе, пока меня не будет, — рявкает Люциус и встает. Он поправляет свою мантию и быстро выбегает из купе, не говоря ни слова, и Вивиан закатывает глаза, прежде чем последовать за ним. Розелин ворчит, но не спорит, садясь рядом с Нарциссой. Они вроде как друзья. Вивиан уже давно перестала пытаться понять их странную любовь-ненависть. В один день Роуз и Нарцисса — лучшие подруги, а в другой — страстно ненавидят друг друга. Сегодня кажется, что они в хороших отношениях, потому что они сразу же начинают сплетничать, когда Вивиан подтягивается, чтобы последовать за Люциусом. Они достаточно эффективно прокладывают себе путь через младших школьников. Вивиан знает, что это из-за репутации Люциуса. На самом деле он немного хулиган, и он не боится сообщить об этом любому, кто встречается ему на пути. Он также проявляет интерес к темным искусствам и всегда говорит о том или ином проклятом предмете. Он называет себя коллекционером, но Вивиан считает это идиотизмом и пустой тратой денег. Не то чтобы Люциусу Малфою не хватало денег. В любом случае, когда все видят, что он приближается, они немедленно уходят с дороги. У Вивиан есть явное преимущество в том, что он идет позади него, где нет препятствий в виде тел, по которым можно было бы перемещаться. В отличие от него, она не утруждает себя насмехаться над проходящими мимо учениками. Люциус делает это за двоих, и, кроме того, её лицо уже болит после того, как она насмехалась над Мародёрами. Когда через несколько минут они подходят к первому купе, он о уже битком набита старостами и главами домов. Вивиан занимает место рядом с Люциусом и оглядывается на новые лица. Она не задерживается надолго на Поттере или Люпине, которые прислонились к окну рядом с другими старостами гриффиндора. Лили Эванс, кажется, была назначена старостой, что неудивительно, и Поттер явно очарован этим, что тоже неудивительно. Он вешается на Лили Эванс с первого года, и он должно быть толстокожий, учитывая, как часто она отвергает его. Справа группа старост факультета Когтевран, которые сидят вместе, а несколько пуффендуйцев слева. Она и Люциус присоединяются к слизеринцам у дверей. Когда она делает шаг к ним, Вивиан кивает Эванс. — Хорошо провела лето, Эванс? — недоумевает она и бросает острый взгляд на Поттера, когда тот странно смотрит на нее и собственнически обнимает Лили. Девушка тут же сбрасывает его и приветливо отвечает: «Да. А ты?» Хотя Вивиан никогда не говорила этого вслух, ей всегда нравилась Лили Эванс. Она думает, что это, вероятно, связано с тем, что девушка способна поставить Поттера на место, как никто другой. Она открывает рот, чтобы ответить ей, но Поттер усмехается: «Держу пари, у Блэр было отличное лето. Вероятно, она получила много советов от своего отца в темных искусствах — ой, Лили, у тебя острый локоть!» — Заткнись, Поттер, — шипит Лили, и Вивиан закатывает глаза. К счастью, никто из других слизеринцев не слышал слов Поттера, иначе она совершенно уверена, что им было бы что сказать по этому поводу. Она предпочла бы не ввязываться в спор между факультетами еще до начала семестра. Она, конечно, не хочет быть той, кто отталкивает своих одноклассников. Они наверняка усомнятся в ее преданности, если она попытается спасти Поттера от избиения. Не то чтобы он этого не заслуживал, но потребовалось бы слишком много силы воли, чтобы помешать ее соседкам по дому проклясть его. — У меня было чудесное лето, спасибо, — холодно говорит Вивиан, обращаясь к Поттеру. Она бросает на него прищуренный взгляд, на который он легко отвечает, а затем оглядывается на Лили и добавляет: «Поздравляю с назначением старостой. Хотя я не знаю, как Поттеру это удалось». Лили гримасничает и бормочет: «Я тоже», к большому удовольствию Вивиан. Она ухмыляется, а Джеймс сердито смотрит на нее, как будто думает, что ответ Лили полностью ее вина. Как будто. Ей не нужно ничего делать, чтобы Лили ненавидела Джеймса. Он достаточно раздражает, чтобы сделать это все в одиночку. Наверное, ее бы тоже раздражало, если бы мальчик постоянно кричал о своей любви к ней и подстерегал ее в коридорах с букетами цветов. Не каждая девушка хочет такого внимания. У Лили, кажется, есть твердая голова на плечах — еще одна причина, по которой Вивиан думает, что она не такая ужасная, как гриффиндорцы. Собрание длится почти полтора часа. Их проинформировали об их обязанностях и обязанностях, которые включают заботу о младших учениках их домов, ночные патрули, правильные дисциплинарные меры в различных ситуациях (при этом Поттер сердито смотрит на Вивиан, без сомнения, вспоминая, как она уже использовала свою силу, чтобы дать Сириусу отсрочку), их право брать баллы дома, если того требуют обстоятельства, и другие вещи, которые совпадают с их статусом. Большинство из них являются старостами уже несколько лет и уже знают свои обязанности, а Вивиан — нет. Как только встреча закончена, Вивиан хочет вернуться в вагон слизерина, чтобы провести последние часы пути. На этот раз она не ждет Люциуса и одной из первых ныряет обратно в коридор. Однако она не единственная, кто с нетерпением ждет тишины и покоя. Кажется, что сегодня Вивиан суждено столкнуться с людьми, потому что, выскальзывая из двери, она натыкается не на кого иного, как на Регулуса Блэка, слизеринца. «Ой, прости, Блэк», — говорит она, а затем строит гримасу при упоминании его фамилии. Поскольку это то, как она обращается к Сириусу, кажется странным использовать ее для обозначения его младшего брата. Регулус Блэк учится на шестом курсе, и, поскольку он на год младше ее, у нее редко бывает повод поговорить с ним. Он также один из немногих слизеринцев, с которыми разговаривает Сириус Блэк, хотя их разговоры обычно перерастают в тот или иной спор. Братья никогда не сходятся во взглядах, но, поскольку они родственники, их связывают узы, которые не так легко разорвать даже после фиаско Сириуса, покинувшего дом год назад или около того. Вся школа говорила об этом, когда это произошло, так что теперь это стало общеизвестным фактом. Опять же, все, что делает Сириус Блэк, общеизвестно. Он самый ценный холостяк в школе. Девочки пускают на него слюни, а мальчики мечтают о том небрежном, беззаботном обаянии, которым он обладает независимо от ситуации. Тем не менее, Регулус так же отличается от Сириуса, как луна от солнца. Он намного тише и предпочитает проводить время в собственной компании, а не с другими слизеринцами, хотя в последнее время он околачивается с группой Эйвери. Он, конечно, дружелюбен с остальным домом, но гораздо менее откровенен о чистокровном происхождении, несмотря на друзей, которые у него есть. Так как он студент шестого курса, Вивиан околачивалась рядом с ним только в общей комнате или во время еды, и то лишь изредка в таких случаях. Они вращаются в одинаковых кругах, но никогда не чувствовали необходимости лучше узнать друг друга. Он был назначен старостой на пятом курсе и, похоже, гораздо более ответственен, чем его брат. По крайней мере, на поверхности. Регулус смотрит на нее из-под завесы своих черных волос и пожимает плечами. — Нет проблем, Блэр. Он ускользает, не сказав больше ни слова, его мантия развевается за ним, когда он направляется к вагону шестикурсников. Вивиан смотрит, как он уходит, но не удивляется его странной серьезности. Насколько ей известно, Регулус Блэк всегда был тихим и невыразительным, с очень сухим чувством юмора, которым он редко пользуется. Пожав плечами, она идет обратно вдоль поезда к последнему вагону, где сидят ее одноклассники. Нарцисса и Розалинда все еще там, где она оставила их полтора часа назад, и болтают о своем лете. Когда Вивиан садится обратно на свое место напротив них, пара поднимает на нее взгляды. «Как собрание?» — недоумевает Нарцисса, поднимая острую бровь. Вивиан достает из сумки книгу и отвечает: «Скучно. Джеймс Поттер стал старостой, ты можешь в это поверить?» Розалинда издает удивленный горловой звук и вздыхает: «Правда? Тебе так повезло, Вивиан». Не зная, о чем, черт возьми, говорит Розалинда, Вивиан смущенно смотрит на нее и спрашивает: «Повезло? Ты серьезно?» Она открывает книгу и переворачивает страницы до нужной, держа своих соседей по дому подальше от себя. Название гласит: «Словарь гексов, том V». Выражение лица Розалинды становится мечтательным. «Конечно! Джеймс Поттер великолепен. Я влюбилась в него и Сириуса еще на первом курсе». Вивиан чувствует себя немного плохо, услышав это замечание, хотя, признаться, не очень удивлена. Тем не менее, она бросает взгляд на Розалинду с отвращением, и Нарцисса смеется. «Даже ты должна признать, что они красивы, Вивиан», — хихикает Нарцисса, а затем прочищает горло, когда видит, что Люциус направляется обратно в их купе. Когда она замечает возмущенное выражение лица Вивиан, она ухмыляется и бормочет: «Я всегда думала, что твоя сильная ненависть к моему двоюродному брату вызвана тем, что ты хотела затащить его в чулан для метел и…» — она умолкает, ее тон полон намека. Рот Вивиан открывается. Она смотрит на Нарциссу так, как будто та только что сказала ей, что думает, что небо оранжевое, и бормочет: «Уборная?! Сириус Блэк?» Розалинда хихикает и наклоняется к Нарциссе, чтобы прошептать: «Я тоже всегда так думала». О Мерлин. Две ее подруги заблуждаются. Она всегда думала, что они могут, но это еще раз доказывает это. «Что насчет чуланов для метел?» Люциус растягивает слова, возвращаясь на свое место, и поворачивается, чтобы пронзить Вивиан, подняв бровь. Этот взгляд заставил бы большинство людей съежиться, потому что быть на его стороне довольно страшно, но Вивиан слишком потрясена, чтобы даже заметить. «О, только то, что Вивиан хочет втянуть Сириуса Блэка туда», — беззаботно объясняет Нарцисса, ее глаза сверкают ухмылкой, которая не распространяется на ее рот. И не нужно. Вивиан видит это в ее взгляде ясно, как день, и тут же смотрит на нее с раздражением. «Это неправда», — бормочет она и ворчливо подгибает ноги, прислоняясь к окну. Люциус мычит. «Я не знаю, зачем кому-то хотеть быть с этим предателем крови. Я уверен, Блэр осознает, что достойна большего». Вивиан не отвечает. Она так устала от этого разговора. Она ненавидит Сириуса Блэка по совершенно веским причинам. Это не имеет ничего общего с каким-то несуществующим сексуальным расстройством, которое, по убеждению Нарциссы и Розалинды, существует. Она скорее запрёт Сириуса в чулане и выбросит ключ, чем добровольно присоединится к нему внутри. С тихой насмешкой над этой мыслью она переключает внимание на свою книгу. Нарцисса и Люциус заводят разговор о его обязанностях старосты, но она заглушает их в пользу чтения, следя за тем, чтобы книга была наклонена к ней, чтобы гарантировать, что никто не сможет прочитать содержание, когда она свернулась калачиком у края. » Ты пронзаешь мою душу. Я наполовину мучаюсь, наполовину надеюсь… Я никого не любил, кроме тебя…» О, но Уэнтворт — такой человек, а Энн — такое глупое существо, так захваченное миром, созданным полностью из фальсифицированного восприятия окружающих, но никогда не сформированного своей собственной рукой. Конечно, они оба тоже идиоты, но, возможно, это побочный эффект влюблённости. Вивиан Блэр не знает. Пока нет.