Vivicendium

Теодор Эйвери, похоже, не хочет быть на поле для квиддича, что на самом деле не очень хороший знак. В конце концов, прошло три года с тех пор, как Слизерин в последний раз выигрывал Кубок по квиддичу, и с учетом того, что в этом году он стал капитаном, их последний шанс выйти на первое место кажется маловероятным. Первая неделя семестра подходит к концу, и тонкие нюансы перемен в ее факультете, кажется, только усиливаются по мере того, как Вивиан приближается к трибунам, где ее ждет Эйвери. Пробы в этом году тоже другие, но не только потому, что Эйвери стал капитаном. — Почему здесь так много девушек? — спрашивает она Морриган, которая с третьего года загонщица в команде. Ее соседка по общежитию выглядит неплохо в своем бело-изумрудном костюме для квиддича, и она делает паузу, собирая волосы в высокий хвост, чтобы бросить недоверчивый взгляд на Вивиан, как будто она считает свой вопрос крайне бессмысленным. — Почему ты так думаешь? — парирует она и поднимает брови. Вивиан повторяет этот жест, затем смотрит на группу девушек, которые в настоящее время околачиваются вокруг Эйвери и его группы друзей. Они все здесь — Малсибер, Розье, даже Снейп, хотя он не обращает на девушек никакого внимания, сидя рядом со своими друзьями, уткнувшись носом в книгу. Нет ничего странного в том, что девушки вот так слоняются вокруг них, но видя, что все девушки несут метлы и явно намерены попробовать, замешательство Вивиан только возрастает. Морриган закатывает глаза. «Честно говоря, иногда мне интересно, действительно ли ты член известной семьи Блэр. Они явно пытаются привлечь чье-то внимание». Лишь мгновение спустя Вивиан становится ясно, что под «кто-то» Морриган имеет в виду «кого угодно». Она тихо насмехается про себя и садится рядом с Морриган, когда понимает, к чему ведет ее подруга. Чистокровные с более высоким положением, как правило, обручаются в самом начале своей жизни, но остальные слизеринцы, независимо от того, чистокровные они или нет, всегда нервничают в последний год жизни, пытаясь заручиться собственной помолвкой. Эти девушки здесь не для квиддича; они здесь для брака. Она морщится от отвращения, и Морриган смеется. «А ты?» — неопределенно спрашивает Морриган, и Вивиан поворачивается к ней. «Я что?» — Ты с кем-то обручена? Мерлин, Блэр. Чувствуя себя немного неловко из-за этого вопроса, Вивиан немного ерзает и пожимает плечами. Если она скажет «нет», то Морриган удивится, почему ее родители не пошли традиционным путем, когда она была ребенком, и не обручили ее с сыном другой семьи, и тогда Вивиан, конечно, придется признать, что ее родители сделали это. , только тот сын, о котором идет речь, не оправдал их ожиданий, и они разорвали соглашение. Морриган захочет узнать, кто этот человек, и будет приставать к ней, пока не получит ответ. Вивиан скорее умрет, чем признается, что когда-то была обручена не с кем иным, как с Сириусом Блэком. С другой стороны, если она скажет «да», то ей придется соврать о том, с кем она помолвлена, а ложь о чем-то такого масштаба, несомненно, в какой-то момент обернется для нее неприятными последствиями. Поэтому вместо этого она просто пытается сменить тему. Это не сработало бы, если бы она имела дело с кем-то, кроме Морриган, которая в основном живет и дышит квиддичем. Ну, когда она не зациклена на своей последней интрижке, то есть. «Мы никогда не выиграем Кубок, если Эйвери примет в команду кого-нибудь из этих девушек», — бормочет Вивиан, скрестив руки на груди и раздраженно глядя на эту перспективу. Бросив взгляд на своего нового капитана, она видит, что он гораздо больше заинтересован в флирте, чем в пробах, хотя все потенциальные игроки уже в значительной степени собраны. Морриган согласна с этим, по крайней мере, когда она усмехается: «Он вообще не думает о квиддиче». Вивиан сухо добавляет: «Он гораздо больше заинтересован в том, чтобы залезть в мантию Дженсон». «Ммм… даже Блэк не был бы таким черствым, когда дело доходит до квиддича». Подняв брови, Вивиан поворачивается и смотрит на подругу со странным выражением лица, а Морриган хихикает. «Ой, хватит, Блэр. Я говорю это только потому, что это правда. Блэк — настоящий бабник, но он всегда ставит квиддич выше своих побед». Вивиан тихо ворчит про себя, но вынуждена признать, что Морриган права. Ей не обязательно знать или любить Сириуса, чтобы согласиться с этим. Любой, кто видел его на матче по квиддичу, будь то на поле или на трибунах, сразу согласился бы. Помимо розыгрыша ничего не подозревающих слизеринцев, единственное, к чему он относится серьезно, — это победа над упомянутыми слизеринцами в квиддиче. Они ждут еще десять минут, прежде чем Эйвери, наконец, решает обратить свое внимание на пробы и отправляет преследователей, чтобы оценить их. Морриган рада, что смогла покончить с этим, и взмывает в воздух с группой примерно из семи других слизеринцев. Вивиан узнаёт нескольких сверстников, но большинство из них моложе. Когда они начинают разминаться, сначала проверяя свои летные навыки, Вивиан откидывается назад и осматривается, чтобы увидеть своих соперников. Она была ловцом команды с четвертого года, и до сих пор ее никто не заменил. Этим маленьким фактом она довольно гордится, и, глядя на младших учеников, собравшихся рядом с ней, она понимает, что этот год не будет исключением. Должность ловца высоко ценится, но большинство людей не осознают, насколько она трудна на самом деле. Помимо того, что вам нужно поддерживать отличный и постоянный контроль над своей метлой, петляя вокруг других игроков, вам нужно острое зрение и быстрые рефлексы. Здоровая доза интуиции также полезна. Снитч может быть довольно трудно предсказать. Эйвери отстраняется от девушек ровно настолько, чтобы решить, что Морриган вернется в команду в этом году. Неудивительно, что Мальсибер также возвращается на свое место. Эйвери назначает еще одного игрока на место охотника, а затем призывает защитников занять свои места. Вивиан ревниво наблюдает, как Морриган возвращается в раздевалку, чтобы переодеться, когда замечает кого-то, кого не видела до этого момента, и ее брови взлетают вверх. Регулус Блэк выходит на поле с чем-то, похожим на Nimbus 1001, и облачен в форму вратаря, состоящую из наколенников и налокотников, а также нагрудника с мягкой подкладкой. Он один из трех других, кто будет пробовать себя в роли вратаря в этом году. Вивиан, по общему признанию, удивлена этим. Она не знала, что Регулусу нравится квиддич, не говоря уже о том, что он достаточно талантлив, чтобы попробовать себя в команде. Эйвери отправляет их и тестирует по отдельности, но всем очевидно, что Регулус — лучший игрок. Ему удается безошибочно заблокировать каждый гол и без проблем оставаться на своей метле даже во время некоторых из самых сложных сейвов. Примерно через пятнадцать минут Эйвери вызывает их обратно на трибуны. Когда они возвращаются на землю, он толкает Мальсибера локтем и говорит: «Блэк довольно хорош». Мальсибер хмыкает: «И из хорошей семьи, в отличие от Литчфилда». Насмешливый смешок, который слетает с губ Эйвери, когда он отвечает: «В этом году нужно сохранить чистоту команды», заставляет Вивиан закатить глаза. Однако она ничего не говорит, когда Эйвери объявляет, что Регулус попал в команду. Никто не спорит с этим решением, и Эйвери быстро поворачивается к девушкам, чтобы еще немного пофлиртовать, пока Регулус проходит мимо нее. «Поздравляю», — говорит она ему, ловя его взгляд. Его черные волосы слегка развеваются на ветру, волнами ниспадая на лоб, а глаза напоминают ей голубовато-серое утро, бледное и залитое едва заметным намеком на облака. Он кивает ей в знак благодарности, но медлит лишь достаточно долго, чтобы уверенно сказать через плечо: «Похоже, мы оба будем в команде в этом году, Блэр». Уголок ее рта приподнимается. Он явно убежден, что она без проблем вернет свое место, что само по себе является практически комплиментом от Регулуса Блэка. Это только делает ее более решительной, чтобы убедиться, что Эйвери не сочтет ее слабой. «Загонщики — давайте, покончим с этим», — кричит Эйвери, и несколько человек выходят на поле, размахивая битами. К удивлению Вивиан, некоторые из хихикающих девушек также отделяются от группы, чтобы присоединиться к ним, и она с широкой ухмылкой откидывается назад, чтобы посмотреть, на то что, как она уверена, будет забавным зрелищем. Загонщики выбирают в первую очередь из-за их телосложения. Чем сильнее, тем лучше. Более крупный и мускулистый загонщик, как правило, может прикладывать больше силы к своим ударам, тем самым гарантируя, что бладжеры поразят цель как можно сильнее. Конечно, еще одна вещь, которой обязательно должны обладать загонщики, — это хорошая меткость, иначе сила их замахов совершенно бесполезна. Сам Эйвери является одним из лучших игроков команды, поэтому позиция достанется только одному другому игроку. Поскольку он, по-видимому, больше заинтересован в выборе своих игроков на основе чистоты их крови, а не их реальных навыков, Вивиан считает, что из группы людей, которые в настоящее время борются за эту должность, на самом деле есть только двое или трое, у которых есть шанс. Девушки, оторвавшиеся от своих болтливых коллег, похоже, понятия не имеют, что делают, за исключением одной. Вивиан смутно припоминает, что она учится на одном курсе с ней, хотя не думает, что когда-либо разговаривала с ней. Ее крупное телосложение часто делает ее мишенью для сплетен и насмешек, и если ее громоздкой, массивной фигуры и мышиных черт лица недостаточно, чтобы привлечь к ней неправильное внимание, то ее статус крови, безусловно, достаточен. Предатель крови, своего рода. Ее отец женился на маглорожденной. Ее мать умерла несколько лет назад от какой-то болезни. Единственная причина, по которой Вивиан вспоминает об этом, заключается в том, что девочка впоследствии стала объектом жестоких издевательств, когда их одноклассники решили, что грязнокровка получила по заслугам, пытаясь выйти замуж за представителя чистокровной семьи. В наши дни быть слизеринцем-полукровкой с плохой семейной историей не совсем хорошо. Это только еще больше выделяет девушку, представляя ее как своего рода социальное клеймо, которого избегает большинство ее товарищей-слизеринцев. Даже сейчас она видит, как Эйвери подталкивает Мальсибера с яркой ухмылкой на лице. Группа его друзей оборачивается и смотрит на девушку с мрачными лицами, а Розье бормочет себе под нос что-то отчетливо похожее на «грязнокровка». Нахмурившись, Вивиан уже не хочет смотреть, как девочки выставляют себя дурами. Она наблюдает, как они садятся на метлы и взлетают в воздух, обнаруживая, что ее взгляд с любопытством устремлен на девушку. Несмотря на то, что она больше, она на самом деле довольно гибкая в воздухе и превосходит большинство других в летных испытаниях предшественников. Она занимает второе место, когда группа завершает круг поля, и ей удается сравняться с загонщиком, который уделал команду в прошлом году. Первоначальные тесты исключают большинство хихикающих девушек, которые сейчас не так много хихикают. Похоже, они не очень расстроены тем, что не попали в команду. Уводя их с поля, Эйвери кокетливо подмигивает и говорит что-то о чуланах для метел и неиспользуемых классах, что снова оживляет их — всех пятерых, если быть точным. Вивиан абсолютно не хочет знать, можно ли сразу уместить пять девушек в чулане для метел, и переключает свои мысли на что-то другое. На самом деле она немного удивлена, когда Эйвери не сразу исключает большую девочку, учитывая, что она, по-видимому, меньший волшебник, чем его друзья предпочли бы для своей «чистой команды» в этом году. Он должен знать, что у нее есть потенциал, особенно когда бладжеры выпущены и они видят, насколько она на самом деле сильна. Первый бладжер, который попадается ей на пути, она бьет так сильно, что оставляет вмятину на земле поля, когда падает на землю. Вивиан клянется, что видит дым, поднимающийся от примятой травы после того, как они его забирают. Ее прицел тоже безупречен.Когда несколько целей настроены, девушке удается отломить целую руку и обезглавить другую с жестокой разрушительной силой. Остальные, пытающиеся занять эту позицию, попадают в цель, но не с такой силой. Она впечатляющая. Даже Эйвери, по-видимому, так думает, потому что он колеблется, когда приходит время назвать нового игрока. «У нее грязная кровь», — бормочет ему Мальсибер, пока загонщики заканчивают тесты и начинают убирать поле. Эйвери делает паузу, глядя на крупную девушку, нахмурив брови. Этого достаточно, чтобы Вивиан закатила глаза и раздраженно сказала: «О, просто выбери ее уже. Она лучший вариант, если мы хотим выиграть Кубок в этом году». Мальсибер и остальные поворачиваются, чтобы посмотреть на нее, как будто они только сейчас заметили, что она здесь. Вивиан вздыхает, а Эйвери пожимает плечами. «Блэр. Ты была такой тихой, что я почти забыл, что ты все еще здесь», — ухмыляется Мальсибер, прокрадываясь в ее личное пространство с сверкающими глазами. Он поднимает руку, чтобы обнять ее за плечи, и говорит более низким голосом: «Ты стала красивее за лето». Взгляд, который он бросает ей на грудь, заставляет ее вскрикнуть с отвращением. Отталкивая его, Вивиан саркастически говорит: «Не обращайся со мной, как с одной из своих поклонниц». Он смеется, ничуть не сдерживаясь. Эйвери закатывает глаза на Мальсибера и заявляет: «Блэр, приготовься. Следующими будут ловцы». Затем более громким голосом он кричит: «Хорошо, МакКаллум, вы в команде. Убирайтесь, остальные. У нас есть еще одна группа». Девушка выглядит шокированной тем, что она действительно сделала это, и поднимает голову, чтобы удивленно посмотреть на Эйвери. Он хмурится и презрительно добавляет: «Поторопитесь и уходите с поля, чтобы ловцы могли попробоваться». Вивиан дает Мальсиберу еще один толчок, когда он снова пытается обнять ее, и хватает свою метлу, пока остальные уносят сломанные мишени, которые были уничтожены их новым охотником. В тот момент, когда Эйвери дает ей добро, она взлетает в воздух на своей Серебряной стреле и с честью проходит предварительные испытания. В этом году только двое помимо неё пробуются на роль ловца, и она легко их превосходит. Эйвери демонстрирует им несколько сложных техник полета, заставляя их стрелять прямо в землю и подтягиваться в последний момент, делать резкие повороты и даже выполнять несколько финтов, которые технически ориентированы на преследователей. Все дело в том, чтобы увидеть, насколько хорошо они летают и остаются на своих метлах. После того, как он потратит на это некоторое время, он зачаровывает маленький резиновый мяч, чтобы он стал их тренировочным снитчем на сегодня, и с помощью своей палочки он летает им по полю и заставляет их гоняться за ним. Есть несколько близких моментов, когда два других игрока почти ловят его раньше нее, но, к счастью, Вивиан понимает, что суть настоящего испытания заключается в том, чтобы больше сосредоточиться на самом Эйвери, чем на зачарованном мяче. В конце концов, она изучает его движения, когда летит над полем, привыкая к тому, как он маневрирует своей палочкой — и, соответственно, «стукачом» — по воздуху. Через некоторое время предсказать его следующий ход несложно, а поймать мяч еще проще. Когда Эйвери говорит: «Хорошо, Блэр, ты снова в команде. Пошли отсюда!» она совершенно не удивлена. Вместо того, чтобы немедленно приземлиться, Вивиан какое-то время летает по полю, пока остальные уходят. Ее Серебряная стрела сияет металлическим блеском в свете заходящего солнца, и, поскольку прошло несколько недель с тех пор, как она в последний раз летала, она носится по полю и наслаждается ощущением ветра в своих волосах в свое удовольствие. . Только когда последний из ее товарищей-слизеринцев исчезает в замке вдалеке, она возвращается в раздевалку, чтобы переодеться в свою мантию, запихивает квиддичную форму в сумку и медленно возвращается к трибунам с метлой в руке. Поздний летний вечер великолепен, и солнце все еще задерживается на горизонте. Потребуется некоторое время, чтобы он полностью исчез, поэтому Вивиан садится на трибуны, чтобы насладиться моментом. Нечасто ей удается погрузиться в такой тихий покой. Со вздохом она лезет в сумку, достает книгу и переворачивает ее туда, где остановилась на днях. Энн только что воссоединилась с Вентвортом в Келлинч-холле, куда только что переехали его сестра и зять, и отчаянная тоска, написанная на страницах перед ней, заставляет Вивиан снова вздыхать, когда она погружается в красочный мир, который этот магл сумела культивировать так легко. Она задается вопросом, каково это — быть влюбленной в кого-то восемь долгих лет. Разбить свое сердце из-за слабой воли другого человека, и при этом продолжать любить, даже зная, что нужно просто сдаться и двигаться дальше. Какая страсть вселяет такую силу в душу? Такая верная преданность проявляется, когда Вентворт чувствует, как его сердце трепещет при виде Анны; и Энн, робкая под его тяжелым взглядом, наполнена сочувствием и виной при мысли об отказах и разлуках в их прошлом. Это жадная до чтения вещь, и она полностью погрузилась в нее, когда откинулась на скамью и поднесла книгу к лицу. Но потом… «» Словарь гексов»? Правда?» — спрашивает сухой голос, и она резко вздрагивает, но обнаруживает, что смотрит прямо в пару грозных серых глаз. На долю секунды Вивиан приходит в замешательство. И вот проходит эта секунда, и она вспоминает, что для любого, кто случайно взглянет на внешнюю обложку ее книги, это действительно название, которое она заколдовала на ней. Никто в Слизерине не усомнится в ее выборе чтения. Освежать свои проклятия естественно только для ее соседей по дому, большинство из которых весьма заинтересованы в более темных аспектах магии. Но для Гриффиндора… Вивиан ухмыляется. «Не удивляйся, Блэк», — саркастически тянет она и переворачивает страницу. Энн находится в середине внутреннего диалога, в котором рассказывается, как отчаянно она все еще любит Вентворта и как он красив после восьми лет, прошедших с тех пор, как она разбила ему сердце и отвергла его предложение руки и сердца за одну ночь. Однако, насколько известно Сириусу, единственное, что представляет интерес на этих страницах, — это то, как лучше всего наложить темное проклятие на кого-то с намерением нанести огромный ущерб. Она задается вопросом, что бы он сказал, если бы знал, что она на самом деле читает историю любви, и ее ухмылка становится шире. С насмешкой Сириус бросает на нее осторожный взгляд и говорит: «Ты просто молодец, Блэр. И это не комплимент». К несчастью для него, ей все равно, комплимент это или нет, и она просто пожимает плечами. «Что ты вообще здесь делаешь? Ты полностью портишь атмосферу», — говорит она, снова бросая взгляд на свою книгу, как будто она не думает, что он стоит еще одного взгляда. Сириус закатывает глаза, хотя она этого даже не замечает, и лаконично сообщает ей: «Гриффиндорские пробы. Мы забронировали поле после ужина. А теперь уходи — нам не нужны змеи, ползающие вокруг, пока мы работаем». Она насмехается над ним, и он ухмыляется в ответ. По ее скромному мнению, выражение его лица не такое злобное, как у нее. Только слизеринец может умудриться одновременно выглядеть гордым и отвратительным, когда его выражение лица превращается в суровый взгляд. «Боишься, что я могу украсть твои секреты и доложить об этом Эйвери? Сомневаюсь, что в этом году у тебя будет достаточно настоящего таланта, чтобы победить Слизерин», — язвит она. Сириус выглядит явно раздраженным, услышав это, и сурово скривится. Он наклоняется над перекладиной, отделяющей нижний ряд трибун от травянистого поля, и ухмыляется: «Насколько я помню, в прошлом году мы неплохо обыграли вас». Упоминание об ужасной последней игре Слизерина в сезоне тоже заставляет Вивиан нахмуриться. Гриффиндор был совершенно безжалостен к ним. Она бы ни за что не призналась в этом миру, но у них есть действительно невероятные игроки. Даже грязная, закулисная тактика, которую использовали некоторые из ее товарищей по команде, не сработала. Они были раздавлены, и Гриффиндор втирал им это в лицо, пока не закончился семестр. Ее раздраженный взгляд заставляет Сириуса ухмыльнуться еще шире, зная, что он до нее добирается. Это очень весело — залезть под кожу Вивиан Блэр. Злить её казалось его талантом, отточенным годами испытаний, какие оскорбления или ругательства, что вызовут у нее наилучшую реакцию. «Должен ли я бояться, что ты снова применишь против нас некоторые из этих проклятий?» — спрашивает Сириус с насмешливым испугом, глядя на ее книгу. Он кладет руку на сердце и отклоняется, как будто боится, что она может выхватить свою палочку и тут же проклясть его. Хотя она может сказать, что это всего лишь игра. Его глаза сверкают на нее из-под развеваемой ветром занавески его темных волос, и они говорят ей все, что ей нужно знать. Он целенаправленно подстрекает ее, потому что по какой-то причине просто не может сдержаться. Она давно перестала пытаться понять, почему. Соперничество между домами и общая ненависть — достаточно веская причина для нее. Подняв бровь, Вивиан повторяет: «Опять? Я понятия не имею, о чем ты говоришь». Сириус смеется над этим. «О, пожалуйста. Слизерин дерется грязно. Это известный факт. В вашей команде нет настоящего таланта, иначе вы могли бы победить», — говорит он, обращая ее слова против нее. Она стискивает зубы. Хотя она не одержима квиддичем, Вивиан относится к этому довольно серьезно. Полеты — одна из немногих вещей, которые ей искренне нравится делать, и то, что он подвергает сомнению тактику Слизерина, ее сильно раздражает. «В этом году у нас появился отличный новый загонщик», — сообщает она ему, краснея от гнева. «Обезглавил одну из мишеней одним выстрелом». Если она думает, что это поможет ему, она ошибается. Сириус смеется. «Джеймс провел все лето, придумывая новые движения». «Эйвери записал нас на тренировку трижды на следующей неделе». «Джеймс забронировал нас на четыре». «У наших охотников есть довольно удивительные финты, которым они будут учиться». На самом деле она немного удивлена, когда Эйвери не сразу исключает большую девочку, учитывая, что она, по-видимому, меньший волшебник, чем его друзья предпочли бы для своей «чистой команды» в этом году. Он должен знать, что у нее есть потенциал, особенно когда бладжеры выпущены и они видят, насколько она на самом деле сильна. Первый бладжер, который попадается ей на пути, она бьет так сильно, что оставляет вмятину на земле поля, когда падает на землю. Вивиан клянется, что видит дым, поднимающийся от примятой травы после того, как они его забирают. Ее прицел тоже безупречен.Когда несколько целей настроены, девушке удается отломить целую руку и обезглавить другую с жестокой разрушительной силой. Остальные, пытающиеся занять эту позицию, попадают в цель, но не с такой силой. Она впечатляющая. Даже Эйвери, по-видимому, так думает, потому что он колеблется, когда приходит время назвать нового игрока. «У нее грязная кровь», — бормочет ему Мальсибер, пока загонщики заканчивают тесты и начинают убирать поле. Эйвери делает паузу, глядя на крупную девушку, нахмурив брови. Этого достаточно, чтобы Вивиан закатила глаза и раздраженно сказала: «О, просто выбери ее уже. Она лучший вариант, если мы хотим выиграть Кубок в этом году». Мальсибер и остальные поворачиваются, чтобы посмотреть на нее, как будто они только сейчас заметили, что она здесь. Вивиан вздыхает, а Эйвери пожимает плечами. «Блэр. Ты была такой тихой, что я почти забыл, что ты все еще здесь», — ухмыляется Мальсибер, прокрадываясь в ее личное пространство с сверкающими глазами. Он поднимает руку, чтобы обнять ее за плечи, и говорит более низким голосом: «Ты стала красивее за лето». Взгляд, который он бросает ей на грудь, заставляет ее вскрикнуть с отвращением. Отталкивая его, Вивиан саркастически говорит: «Не обращайся со мной, как с одной из своих поклонниц». Он смеется, ничуть не сдерживаясь. Эйвери закатывает глаза на Мальсибера и заявляет: «Блэр, приготовься. Следующими будут ловцы». Затем более громким голосом он кричит: «Хорошо, МакКаллум, вы в команде. Убирайтесь, остальные. У нас есть еще одна группа». Девушка выглядит шокированной тем, что она действительно сделала это, и поднимает голову, чтобы удивленно посмотреть на Эйвери. Он хмурится и презрительно добавляет: «Поторопитесь и уходите с поля, чтобы ловцы могли попробоваться». Вивиан дает Мальсиберу еще один толчок, когда он снова пытается обнять ее, и хватает свою метлу, пока остальные уносят сломанные мишени, которые были уничтожены их новым охотником. В тот момент, когда Эйвери дает ей добро, она взлетает в воздух на своей Серебряной стреле и с честью проходит предварительные испытания. В этом году только двое помимо неё пробуются на роль ловца, и она легко их превосходит. Эйвери демонстрирует им несколько сложных техник полета, заставляя их стрелять прямо в землю и подтягиваться в последний момент, делать резкие повороты и даже выполнять несколько финтов, которые технически ориентированы на преследователей. Все дело в том, чтобы увидеть, насколько хорошо они летают и остаются на своих метлах. После того, как он потратит на это некоторое время, он зачаровывает маленький резиновый мяч, чтобы он стал их тренировочным снитчем на сегодня, и с помощью своей палочки он летает им по полю и заставляет их гоняться за ним. Есть несколько близких моментов, когда два других игрока почти ловят его раньше нее, но, к счастью, Вивиан понимает, что суть настоящего испытания заключается в том, чтобы больше сосредоточиться на самом Эйвери, чем на зачарованном мяче. В конце концов, она изучает его движения, когда летит над полем, привыкая к тому, как он маневрирует своей палочкой — и, соответственно, «стукачом» — по воздуху. Через некоторое время предсказать его следующий ход несложно, а поймать мяч еще проще. Когда Эйвери говорит: «Хорошо, Блэр, ты снова в команде. Пошли отсюда!» она совершенно не удивлена. Вместо того, чтобы немедленно приземлиться, Вивиан какое-то время летает по полю, пока остальные уходят. Ее Серебряная стрела сияет металлическим блеском в свете заходящего солнца, и, поскольку прошло несколько недель с тех пор, как она в последний раз летала, она носится по полю и наслаждается ощущением ветра в своих волосах в свое удовольствие. . Только когда последний из ее товарищей-слизеринцев исчезает в замке вдалеке, она возвращается в раздевалку, чтобы переодеться в свою мантию, запихивает квиддичную форму в сумку и медленно возвращается к трибунам с метлой в руке. Поздний летний вечер великолепен, и солнце все еще задерживается на горизонте. Потребуется некоторое время, чтобы он полностью исчез, поэтому Вивиан садится на трибуны, чтобы насладиться моментом. Нечасто ей удается погрузиться в такой тихий покой. Со вздохом она лезет в сумку, достает книгу и переворачивает ее туда, где остановилась на днях. Энн только что воссоединилась с Вентвортом в Келлинч-холле, куда только что переехали его сестра и зять, и отчаянная тоска, написанная на страницах перед ней, заставляет Вивиан снова вздыхать, когда она погружается в красочный мир, который этот магл сумела культивировать так легко. Она задается вопросом, каково это — быть влюбленной в кого-то восемь долгих лет. Разбить свое сердце из-за слабой воли другого человека, и при этом продолжать любить, даже зная, что нужно просто сдаться и двигаться дальше. Какая страсть вселяет такую силу в душу? Такая верная преданность проявляется, когда Вентворт чувствует, как его сердце трепещет при виде Анны; и Энн, робкая под его тяжелым взглядом, наполнена сочувствием и виной при мысли об отказах и разлуках в их прошлом. Это жадная до чтения вещь, и она полностью погрузилась в нее, когда откинулась на скамью и поднесла книгу к лицу. Но потом… «» Словарь гексов»? Правда?» — спрашивает сухой голос, и она резко вздрагивает, но обнаруживает, что смотрит прямо в пару грозных серых глаз. На долю секунды Вивиан приходит в замешательство. И вот проходит эта секунда, и она вспоминает, что для любого, кто случайно взглянет на внешнюю обложку ее книги, это действительно название, которое она заколдовала на ней. Никто в Слизерине не усомнится в ее выборе чтения. Освежать свои проклятия естественно только для ее соседей по дому, большинство из которых весьма заинтересованы в более темных аспектах магии. Но для Гриффиндора… Вивиан ухмыляется. «Не удивляйся, Блэк», — саркастически тянет она и переворачивает страницу. Энн находится в середине внутреннего диалога, в котором рассказывается, как отчаянно она все еще любит Вентворта и как он красив после восьми лет, прошедших с тех пор, как она разбила ему сердце и отвергла его предложение руки и сердца за одну ночь. Однако, насколько известно Сириусу, единственное, что представляет интерес на этих страницах, — это то, как лучше всего наложить темное проклятие на кого-то с намерением нанести огромный ущерб. Она задается вопросом, что бы он сказал, если бы знал, что она на самом деле читает историю любви, и ее ухмылка становится шире. С насмешкой Сириус бросает на нее осторожный взгляд и говорит: «Ты просто молодец, Блэр. И это не комплимент». К несчастью для него, ей все равно, комплимент это или нет, и она просто пожимает плечами. «Что ты вообще здесь делаешь? Ты полностью портишь атмосферу», — говорит она, снова бросая взгляд на свою книгу, как будто она не думает, что он стоит еще одного взгляда. Сириус закатывает глаза, хотя она этого даже не замечает, и лаконично сообщает ей: «Гриффиндорские пробы. Мы забронировали поле после ужина. А теперь уходи — нам не нужны змеи, ползающие вокруг, пока мы работаем». Она насмехается над ним, и он ухмыляется в ответ. По ее скромному мнению, выражение его лица не такое злобное, как у нее. Только слизеринец может умудриться одновременно выглядеть гордым и отвратительным, когда его выражение лица превращается в суровый взгляд. «Боишься, что я могу украсть твои секреты и доложить об этом Эйвери? Сомневаюсь, что в этом году у тебя будет достаточно настоящего таланта, чтобы победить Слизерин», — язвит она. Сириус выглядит явно раздраженным, услышав это, и сурово скривится. Он наклоняется над перекладиной, отделяющей нижний ряд трибун от травянистого поля, и ухмыляется: «Насколько я помню, в прошлом году мы неплохо обыграли вас». Упоминание об ужасной последней игре Слизерина в сезоне тоже заставляет Вивиан нахмуриться. Гриффиндор был совершенно безжалостен к ним. Она бы ни за что не призналась в этом миру, но у них есть действительно невероятные игроки. Даже грязная, закулисная тактика, которую использовали некоторые из ее товарищей по команде, не сработала. Они были раздавлены, и Гриффиндор втирал им это в лицо, пока не закончился семестр. Ее раздраженный взгляд заставляет Сириуса ухмыльнуться еще шире, зная, что он до нее добирается. Это очень весело — залезть под кожу Вивиан Блэр. Злить её казалось его талантом, отточенным годами испытаний, какие оскорбления или ругательства, что вызовут у нее наилучшую реакцию. «Должен ли я бояться, что ты снова применишь против нас некоторые из этих проклятий?» — спрашивает Сириус с насмешливым испугом, глядя на ее книгу. Он кладет руку на сердце и отклоняется, как будто боится, что она может выхватить свою палочку и тут же проклясть его. Хотя она может сказать, что это всего лишь игра. Его глаза сверкают на нее из-под развеваемой ветром занавески его темных волос, и они говорят ей все, что ей нужно знать. Он целенаправленно подстрекает ее, потому что по какой-то причине просто не может сдержаться. Она давно перестала пытаться понять, почему. Соперничество между домами и общая ненависть — достаточно веская причина для нее. Подняв бровь, Вивиан повторяет: «Опять? Я понятия не имею, о чем ты говоришь». Сириус смеется над этим. «О, пожалуйста. Слизерин дерется грязно. Это известный факт. В вашей команде нет настоящего таланта, иначе вы могли бы победить», — говорит он, обращая ее слова против нее. Она стискивает зубы. Хотя она не одержима квиддичем, Вивиан относится к этому довольно серьезно. Полеты — одна из немногих вещей, которые ей искренне нравится делать, и то, что он подвергает сомнению тактику Слизерина, ее сильно раздражает. «В этом году у нас появился отличный новый загонщик», — сообщает она ему, краснея от гнева. «Обезглавил одну из мишеней одним выстрелом». Если она думает, что это поможет ему, она ошибается. Сириус смеется. «Джеймс провел все лето, придумывая новые движения». «Эйвери записал нас на тренировку трижды на следующей неделе». «Джеймс забронировал нас на четыре». «У наших охотников есть довольно удивительные финты, которым они будут учиться». «Держу пари, что они не сравнится с тем, что я придумал». « Ты? Пожалуйста. Твой мозг слишком мал, чтобы придумать действенный маневр». «Думаю, ты ошибешься, когда мы раздавим тебя во время нашего первого матча». — Ха, ты нас раздавишь только в том случае, если Поттер случайно найдет снитч раньше меня. «Ну, это будет нетрудно, учитывая, что ты летаешь, как маленькая девочка». «Я девушка. И я хочу, чтобы вы знали, что в профессиональных командах больше ловцов женщин, чем мужчин». «Это только потому, что они раздают услуги загонщикам». «Ты больной ублюдок…» — Здесь все в порядке? — раздается голос весьма удивленного Джеймса Поттера, который стоит позади Сириуса и наблюдает за словесной бранью. Он видит Сириуса и Вивиан, склонившихся друг к другу, и приподнимает бровь. Когда они замечают свою близость, они оба дергаются, словно обожженные, и веселье Джеймса с этого момента только возрастает. Если бы он не знал ничего, он бы сказал, что она действительно нравится Сириусу. Конечно, ему виднее, особенно после того, как они всю ночь провели взаперти в своей комнате в общежитии, сочиняя страстное любовное стихотворение и делая ставки на то, как быстро оно убедит Блэр в том, что в школе есть кто-то, кто действительно думает, что она относительно привлекательна и это компенсирует ее неприятный характер. Надменно фыркнув, Сириус отталкивается от перил и заявляет: «Все в порядке. Я только что сказал Годрику, что послужной список Слизерина по эффектному проигрышу Кубка по квиддичу будет постоянной темой этого года». Джеймс открывает рот, чтобы ответить, но его быстро прерывает разгневанная Вивиан, глаза которой яростно сверкают, когда она смотрит на Сириуса. Ее голос тоже звучит яростно, когда она отвечает отрывистым: «Ты проглотишь эти слова, Блэк». Сириус лишь пожимает плечами, глядя на нее с каким-то темным самодовольством. «Тогда стоит ли нам сделать ставку? Тот, кто выиграет, получит одно желание, которое должен исполнить другой человек». Вивиан тут же смеется и насмехается: «Одно желание? Зачем мне соглашаться на это? Ты, наверное, хочешь, чтобы я прыгнула в Черное озеро». Это предложение заставляет его немного хихикнуть, прежде чем поднять руки и признать: «Хорошо, хорошо. Никаких желаний смерти не допускается». «Или что-нибудь, связанное с чуланами для метел», поспешно добавляет она. Фыркнув, он тянет: «Как будто я когда-нибудь пригласил бы тебя в чулан для метел». «Да ладно, Блэк, у тебя нет стандартов. В прошлом году ты встречался с Пенни Датчет». «Я не встречался с Пенни Датчет, я просто наслаждался ее обществом несколько дней. И что с ней не так?» «Что с ней не так? Она самый высокомерная и заносчивая дура, которую я когда-либо встречала! Кроме тебя». — Ну, в отличие от тебя, она горячая. «Это должно задеть мои чувства или что-то в этом роде? Я рада, что ты не считаешь меня привлекательной». «Я не единственный. Я почти уверен, что половина школы со мной согласна». «Я знаю, что тебе трудно это понять, Блэк, но ты не центр вселенной и не всем нравишься». — Это сомнительно. С начала семестра я уже получил около дюжины предложений, и как минимум половина из них была от слизеринцев. — И я уверен, что ты с большим удовольствием отвергал их, видя, какой ты ублюдок. — Вообще-то да. Видишь ли, ты говоришь, что у меня нет стандартов, но этот разговор только доказывает, что они у меня есть. «Не смеши меня». «Я бы не хотел быть тем, кто вызывает это катастрофическое событие». «Знаешь что?» — бурчит она, вставая и перекидывая сумку через плечо. Она смотрит на Сириуса с такой яростью, которая могла бы его удивить, если бы он не привык видеть ее вспышки в ее глазах. С насмешкой Вивиан говорит: «Я принимаю твою сделку. Ты пожалеешь об этом». Он тоже усмехается и кусает: «Сожалеешь о возможности сделать тебя посмешищем Хогвартса? Сомневаешься». Она открывает рот, чтобы высказать ему возражение, но из него вырывается только крик отвращения, и она протискивается мимо него, покидая трибуны. Во время их ссоры все больше членов факультета Гриффиндора начали прибывать на пробы, и она получает довольно много странных взглядов, поскольку они, несомненно, задаются вопросом, почему на поле слизеринец и почему у нее еще одна словесная перепалка с Сириусом Блэком. Сириус скрещивает руки и смотрит, как она топает, его рот скривится от удовольствия, а в голове крутится мысль о возможных поступках, которые он мог бы заставить ее совершить, как только Гриффиндор наконец выиграет Кубок по квиддичу. По его мнению, она, по сути, только что подписала себе смертный приговор (не говоря уже о реальных угрозах смерти), потому что нет никакого шанса, что Слизерин выйдет победителем в этом году. Помимо того факта, что последние четыре года у них была полоса поражений, Теодор Эйвери — плохой загонщик, из которого, вероятно, получится еще худший капитан. Сама Вивиан могла бы быть наполовину приличным ловцом, но у нее нет шансов против Джеймса. — Это было… воодушевляюще, — бормочет его друг, также наблюдая, как Вивиан марширует с твердой метлой в руке. Сириус лишь широко ухмыляется и хлопает его по плечу. «Давай начнем пробы. В этом году мы сокрушим Слизерин «. С этими словами он направляется в раздевалку, чтобы переодеться, оставив Джеймса в замешательстве от того, что только что произошло.

***

«Что у тебя в голове закрутилось?» — спрашивает Розалинда, когда Вивиан врывается в их спальню, кипя от гнева. На нее приятно смотреть, когда она сердится, но это не вселяет страх в сердца ее соседей по общежитию, которые со скукой смотрят на нее, прежде чем вернуться к тому, что они делали до ее шумного прихода. Розалинда переворачивает страницу в журнале, который читает, вглядываясь в статью, которая, вероятно, сосредоточена на новейшем зелье для волос на рынке. Нарцисса достала свою книгу о трансфигурации и читает ее. Морриган отсутствует, что неудивительно. Она либо в Большом зале со своими друзьями, заканчивает ужин, либо в каком-то пустом классе, оскверняет любую поверхность, которую она может найти, с любым членом мужского населения, который привлек ее внимание. Морриган немного шлюха, и Вивиан часто напоминает ей об этом. — Блэк, — рычит Вивиан и швыряет метлу в багажник с большой яростью, насколько это возможно, учитывая, что она купила ее только летом и стоила она очень дорого. На другом конце комнаты Розалинда хихикает. Она поднимает глаза, чтобы посмотреть на Вивиан, которая с гневным рвением срывает с нее внешний слой униформы, и растягивает слова: «Почему я не удивлена?» Вивиан делает паузу, одна рука все еще засунута в мантию с изумрудной каймой, чтобы возмущенно спросить: «Что это должно означать?» Ее подруга закатывает глаза и вздыхает: «Не прикидывайся дурочкой, Блэр. Он тебе нравится «. Чрезвычайно осознавая тот факт, что Нарцисса подняла голову, чтобы беззастенчиво посмотреть на нее, Вивиан раздраженным взмахом срывает с нее халат и бросает его на кровать. «Очевидно, что те журналы, которые вы всегда читаете, делают ваш мозг еще меньше, чем обычно», — отрезает Вивиан. Вместо того, чтобы обидеть ее (слизеринцы очень терпимы к оскорблениям), ее слова только заставляют Розалинду фыркнуть: «Ты можешь сколько угодно отрицать это, но я вижу такие вещи». Ее расплывчатый ответ заставляет Вивиан пристально смотреть на нее в течение всех двух секунд, прежде чем она закатит глаза и проворчит: «Ты что, провидец?» Розалинда хихикает. В то время как ее любимым уроком оказывается Гадание, ее ответ на сарказм Вивиан просто: «Нет. Но я вижу, как сексуально он тебя расматривает». Нарцисса издает горловой звук отвращения и закатывает глаза. Что касается Вивиан, то она лишь раздраженно стонет и отвечает: «Мерлин, Розалинда. Я скорее отдам его шабашу драконов». Ее отрицание только заставляет Розалинду сухо мычать. Она бормочет себе под нос «Кинки» и сразу же бьет подушкой по лицу, когда Вивиан слышит ее. «Я даже не хочу знать, как работает твой разум», — рычит она, когда Розалинда со смехом отбрасывает подушку, совершенно не обращая внимания на то, как сердится Вивиан. «Что мой двоюродный брат сделал на этот раз?» Через мгновение Нарцисса растягивает слова и лениво переворачивает страницу своего учебника. Голос Вивиан хриплый, когда она отвечает: «Он уговорил меня заключить с ним пари». «О? Какая ставка?» — недоумевает Розалинда. Вивиан немного неохотно рассказывает им о сделке, главным образом потому, что, оглядываясь назад, она не может поверить, что вообще согласилась на это. Если Гриффиндор в конечном итоге победит, то она может только представить, какого злодеяния Сириус потребует от нее. Он упомянул, что выставит ее на посмешище всей школы, и она не прочь это сделать. Итак, вместо того, чтобы вдаваться в подробности пари, которое она предпочла бы притвориться, что не заключала, она просто бормочет себе под нос и делает вид, что слишком увлеклась просмотром своего школьного портфеля, надеясь, что это избавит ее от необходимости отвечать. Нарцисса, видимо, решив, что этот разговор не стоит ее времени, возвращается к домашнему заданию. Однако ее глаза снова поднимаются вверх, когда Розалинда пожимает плечами и оглядывается на Вивиан, чтобы сказать ей: «О, кстати, ты кое-что получила, когда была на пробах по квиддичу». Вивиан, которая сейчас ищет свой учебник по Чарам, спрашивает все еще раздраженным тоном: «Что это?» Краем глаза она видит, как Розалинда широко ухмыляется и поднимает кусок пергамента, который она использовала как своего рода закладку. Когда она бросает его на изножье своей кровати, Вивиан хватает его, видит сломанную восковую печать и сердито смотрит на нее. — Ты открыла его, — произносит она. Ухмылка Розалинды становится еще шире. «Ага.» Вивиан закатывает глаза. Она смотрит на сломанную печать, но это просто сплющенный круг из красного воска, на котором нет никаких знаков отличия. Тогда это не могло быть от ее родителей, потому что если бы это было так, фамильный герб Блэр был бы вдавлен в воск. Точно так же любой другой использовал бы какую-то печать, чтобы закрыть письмо, поэтому Вивиан немного сбита с толку тем фактом, что не о чем говорить. Все становится понятно, когда она открывает его. «Вивиан, я заявляю. что даже Венера не может сравниться с твоей красотой, которая захватывает меня как тысяча падающих звезд. Ведь даже в объятиях луны твой лик не стирается — Перед тобой даже небеса меркнут; Ты прекраснее всех». Ее рот открывается. Лежа на кровати, Розалинда хихикает, настолько пораженная своим весельем, что поднимает свой журнал, чтобы приглушить смех. Излишне говорить, что это не работает, но Вивиан даже не слышит ее. Ее глаза скользят по словам несколько раз, прежде чем выражение ее лица искажается отвращением, и она усмехается: «Что это за хрень?» Нарцисса, похоже, тоже хочет знать, и Розалинда вполне довольна тем, что сообщает ей. «Это любовная поэма», — протяжно поет она, в ее голосе есть что-то, что можно было бы расценить как сарказм, если бы ее глаза не сверкали от такого возбуждения. «Кто-то любит тебя, Блэр». На этот раз в ее словах есть легкая поддразнивание. Этого достаточно, чтобы Вивиан вышла из ступора, в котором ее оставило письмо. Ее лицо искажается отвращением. «Это розыгрыш», — отвечает она с гневным взглядом, глядя на Розалинду, как будто подталкивая ее к возражениям. «Кто сейчас пишет стихи о любви? Кто-то явно издевается надо мной». Однако ее отрицание, похоже, никак не повлияло на Розалинду, чье хихикающее выражение лица быстро трансформировалось в глубокий вздох. «Это так романтично». Вивиан хмурится и бросает письмо на кровать, словно оно проклято. Нарцисса быстро протягивает руку и хватает его, пожирая стихотворение. Вивиан не пытается ее остановить, хотя и хотела бы сказать всем, чтобы они занимались своими чертовыми делами. «Это жалко», — возражает она и хватает свою сумку. «Хотела бы я, чтобы кто-нибудь написал мне любовное стихотворение», — снова вздыхает Розалинда, как будто она ее не слышит. Вивиан усмехается: «Жаль, что нет подписи, иначе я бы посоветовала ему обратить внимание на тебя». Нарцисса пожимает плечами и говорит: «Есть подпись». Тут Вивиан останавливается и смотрит на нее, приподняв бровь. Нарцисса тоже приподнимает бровь, каким-то образом умудряясь выглядеть и озорной, и скучающей одновременно. Вивиан не знает, как она это делает. «Что? Правда?» — спрашивает она и выхватывает письмо обратно. Ее глаза устремляются к маленькому символу, которого она раньше не замечала, и в ее глазах мелькает совершенно равнодушное выражение. Она бы не назвала это «подписью». Это скорее расплывчатое, небрежное маленькое дополнение, которое только еще больше сбивает ее с толку. Под нелепой последней строчкой стихотворения тушью нарисована собачья лапка, едва отделившиеся пятнышко. «Хорошо, Розалинда — кто послал это?» — спрашивает Вивиан, когда ее лицо снова искажается в гневе. Это какая-то детская шутка? Кто подписывает любовное стихотворение лапой? Но у Розалинды нет ответа на этот вопрос, и Вивиан может сказать, что она не лжет, когда скорбно вздыхает: «Хотела бы я знать. Конверт лежал на твоей кровати, когда я вошла час или около того назад». Во всяком случае, эта новость только еще больше беспокоит ее. Кто-то вломился в ее спальню и достаточно хорошо знал интерьер, чтобы знать, какая кровать принадлежит ей? С искаженным выражением лица Вивиан бормочет: «У меня нет поклонника, у меня есть сталкер». Неудивительно, что Розалинда не согласна. Она пожимает плечами и говорит: «Я поспрашивала. Никто из других девушек не видел, чтобы сюда кто-нибудь заходил весь день. Я думаю, что твой тайный поклонник в хороших отношениях с домашними эльфами». Это не очень помогает. Вивиан все еще чувствует себя настороженно, даже когда она запихивает стихотворение в свою сумку и хрипло бормочет: «Как бы то ни было. Мне нужно сделать домашнее задание». Она мчится к двери, пытаясь избежать этого разговора, и насмехается над собой при мысли о том, что кто-то любит ее настолько, чтобы написать ей стихотворение. Она наполовину поражена полным отвращением к тому, что ею восхищается какой-то мягкий, сентиментальный человек, и наполовину увлечена тем фактом, что кем бы ни был этот человек, он, кажется, думает, что она красивее самого неба — неважно, что она понятия не имеет, как это может быть возможно. Однако выбросить из головы мысль о стихотворении и странном символе оказалось труднее, чем она ожидала. Даже когда она устраивается в одном из темных кожаных кресел в гостиной и наконец находит свой своенравный учебник по Чарам, она не может хорошо сосредоточиться. В конце концов ей приходится стереть весь первый абзац эссе о чарах разочарования, которое она пишет, потому что она слишком занята размышлениями о том, кто может быть ответственным за любовное стихотворение. И — если ей хоть немного приятно получить такую пламенную прозу, что ж, Вивиан не признается себе в этом, а просто с новой силой бросается в школьные занятия.