Придворный художник

      Королевство Сяньлэ. Богатая, плодородная земля, добродушный и щедрый народ и четыре главных сокровища. Драгоценности и золото. Знания и литература. Самое поразительное искусство. И Бог.       Уже не один век главной фигурой королевства является бессмертное существо, божество, великое во всех своих проявлениях. Чем же великое? Бог и на людском троне?       Его Божественное Величество. Говорят, внешность его не схожа с людской, но и монстром его не назовешь. Множество глаз, четыре руки, рост в семь чи… однако это лишь слухи. Раз он бог, не может ли он менять свой облик? Истинное лицо Его Величества известно лишь обитателям дворца да редким столичным людям, видавшим парады и выход короля к народу.       Впрочем, не рост и не глаза делают из него правителя. За сотни лет Его Величество участвовал во множестве битв, запятнав лишь свой меч, когда ни один человек, ни один воин не смог взглянуть на него свысока, поколебать решимость или осквернить раной божественное тело. За сотни лет Его Величество правил справедливостью и добром, проявляя мудрость и любовь к своему народу. За сотни лет страна была объята лишь счастьем и достатком, словно под чужими крыльями…       Хуа Чэн отложил кисть. Крылья действительно вышли огромными и сияющими, как и требуется, словно укрывающие все королевство. Лицо мягкое, с легкой улыбкой, взгляд нежный, но в нем просачивалась мудрость веков и ни тени усталости. — На сегодня можно закончить, — сказал мужчина сам себе. Приближается время прибытия заказчика, так что в любом случае искусство нужно отложить и приняться за дипломатию.       Попытавшись очистить ладони от туши о ткань передника, демон раздраженно цыкнул и пошел прочь из мастерской. Незаконченная картина осталась обсыхать под легким дневным светом. — …Хуа Чэнчжу, Вы посланный нашей провинции талант, почему бы вам не работать на чью-то семью? Насколько мне известно, Вам уже много раз предлагали подобную возможность!       Хуа Чэн лишь откинулся на кушетку и сложил руки на груди, недовольно сведя брови. — Мой принцип работы известен и за пределами провинции, так к чему эти вопросы? Вы хотите отменить сделку? — он покосился на своего помощника. — Это легко можно устроить.       Худощавый мужчина, имени которого Хуа Чэн даже не помнил, резко побледнел. Знал, что здесь не он диктует правила. — Н-нет, что Вы!.. Мне лишь интересно, насколько ограничены ваши принципы?..       Хуа Чэн кивнул в сторону картины, которую держали слуги рядом с кушеткой нервного мужчины: — Вот настолько. Мои слуги помогут Вам довезти портрет. На этом можем заканчивать.       Непреклонность в искусстве — то, что отличает Хуа Чэна от многих известных в Сяньлэ художников. Он рисует лишь своего Бога.       Конечно, такой принцип поначалу был для окружающих лишь проявлением фанатизма мальчишки, однако спустя десятки лет это стало его главной «особенностью» на рынке. Картины, исторические или нет, с изображением Его Величества всегда будут востребованы, будь то для храмов или для чьей-то стены над кроватью. Что-либо другое Хуа Чэн отказывался рисовать, сколько бы денег не было предложено. — Занеси его в черный список. — Господин?       Помощник Хуа Чэна, Инь Юй, только что зашел в кабинет. И, по правде, нисколько не удивился. — Какова причина? — Раздражает.       Да, что-то такое Инь Юй и ожидал. Его господин действительно очень щепетилен в уважении к себе. Можно предположить, что тот человек просто не понравился Чэнчжу своим взглядом в сторону картины или что-то вроде того, но Инь Юй не станет разбираться в этом. — У нас на сегодня есть еще что-нибудь? — поинтересовался мужчина, продолжая что-то старательно выводить кистью на бумаге. — Да… еще одна встреча, незапланированная. — Значит встречи нет, раз предупреждения не было, — раздраженно отбросив кисть, пробормотал Хуа Чэн. Сейчас бы в мастерскую вернуться… — Это из столицы, — Инь Юй отвел взгляд, — возможно, что-то по городским отчетам или приглашение на мероприятие, хотя обычно они уведомляют о таком.       Хуа Чэн нахмурился. И правда. — …нам послать для Вас экипаж или Вы сами доберетесь?       Хуа Чэн молчал. Он сейчас где-то далеко, вне этой комнаты, вне этого (своего) дома, вне этого мира. Что только что сказал этот неприятный мужчина перед ним? — Куда доберусь? — Хуа Чэнчжу, мы искренне извиняемся за внезапный визит, — Фэн Синь, кажется, так его зовут, глубоко вздохнул, готовясь пересказывать все, что уже было озвучено минуту назад. Хуа Чэн надеялся, что через час забудет его имя, — через месяц во дворце состоится состязание за место придворного художника. Список кандидатов составлял сам Его Божественное Величество, и отказаться нельзя. Думаю, Вам стоит отложить все свои дела и заказы на неопределенный срок, но мы окупим потери после Вашего участия в любом случае.       Лицо Фэн Синя было уродливым, как показалось Хуа Чэну… ни о чем другом он думать в ту секунду не мог. — Встреча с Его Величеством? — Кажется, Вас волнует лишь это? — Фэн Синь свел брови, — Его Величество надеется побольше узнать о развитии современного искусства в Сяньлэ, так что встреча неизбежна.       Встреча. Неизбежна. Хуа Чэн даже не думал о тех делах, которые ему придется оставить на Инь Юя.       Отношение Хуа Чэна к Его Величеству можно изложить в целой книге. «Однажды встретив — никогда не забудешь» — именно так описываются ежеминутные мысли мужчины. Любое взаимодействие с его Богом заставляло тело Хуа Чэна дрожать, перед глазами все мутнело от нахлынувших чувств, руки потели и мозг отключался. Это было всегда, это было все, что угодно — будь то его собственная картина или любое упоминание бога из сплетен столицы. И сейчас… — Я очень рад, что великие творческие умы Сяньлэ собрались сегодня здесь. Для меня это большая честь.       Сейчас… голос отражался от стен, пола и потолка, такой спокойный и глубокий. — Вы проделали огромный путь из своих городов и, скорее всего, устали.       Хуа Чэну казалось, что он слишком громко дышит. Глаза уставились в отражение трона на полу. — Мы подготовили для вас гостевой павильон, и вы можете обращаться к слугам в любое время!       Взгляд метнулся выше. — Чуть позже мы устроим с вами еще несколько встреч перед состязанием. А сейчас…       Две руки лежали на троне, третья рука подпирала подбородок, четвертая покоилась на колене. Множество украшений блестели в свете лучей из высоких окон, как и отливающая золотом кожа. Одежда выглядела как множество дорогих тканей, от полупрозрачных до белых и темно-желтых. Над головой парил широкий разноузорчатый обруч, то и дело покачиваясь от движений своего владельца. Длинные темно-каштановые волосы были частично заплетены изысканными украшениями. Широкие, огромные крылья слепили белоснежными отблесками перьев и растягивались по полу вокруг трона. Взгляд двух пар золотых глаз устремился вперед, и один, что на лбу, иногда поглядывал по сторонам.       Демон снова затаил дыхание, чувствуя, как дикое биение сердца отдается у него в ушах. — …никогда не становитесь передо мной на колени. Я же высокий, не замечу вас и наступлю, — Се Лянь улыбнулся, обнажив часть нечеловеческих клыков, — шучу.       Хуа Чэн сглотнул. Это их вторая встреча.