Всем плевать.

Если не считать очередного кошмара уже на основе недавнего похода в комнату страха, Джордж встретил утро понедельника неплохо. Но, в прочем, и не хорошо. Алекс от души впечатал его головой в стену на входе в школу. Джордж, конечно, заметил его, но всё равно пропустил момент нападения, ища в кучке своры Клэя и Николаса. И если Ника он нашёл, тот просто стоял уж очень далеко в сторонке, то Клэя он так и не увидел, зато поплатился за излишнее любопытство не к той персоне, к которой было нужно в данный момент. Честно, это было странно. Клэй очень редко пропускал занятия. Не то что бы Джордж следил, просто сложно не заметить редкое отсутствие того, с кем встречаешься ежедневно и очень красочно. Вся краска от таких встреч оставалась на Джордже, расплываясь по телу сине-фиолетовыми пятнами. Порой Джордж думал, что Клэй только ради избиений и ходил в школу, однако быстро отметал такие самолюбивые мысли. Он не пуп земли, чтобы за ним ежедневно таскались в это треклятое место. Карл его не посещал. Видимо, акция «приди к Джорджу в класс и пригласи его в гости» была одноразовой, или же после вчерашнего он уже не будет желать иметь дело с таким трусом. Джордж старался не сильно много думать об этом, но сложно вообще забыть о таком, имея при себе разъедающее чувство одиночества каждую перемену. Правильно говорят: «к хорошему быстро привыкаешь». И Джордж правда быстро привык к тем хорошим временам, когда был не один. Но он наверняка просто всё испортил… В конце концов, Джордж принял решение прогуляться по школе. К Карлу он, разумеется, заходить не собирался: не хотел быть навязчивым. А если встретит Свору, то, что же… давненько он не вспоминал, как ощущается пинок под рёбра. Спустя некоторое время брождения по коридорам он… нет, не увидел. Он почувствовал его. Сквозь шум многих голосов его одношкольников, толкание проходящих мимо людей, крик преподавателя в соседнем кабинете. Почувствовал присутствие, и повернулся назад, почти заранее зная, что увидит. Длиннорукую тёмную сущность, выглядывающую из-за угла коридора, и встречающего его своим немигающим, жёлтым взглядом, сливающимся со светом таких же противно-жёлтых ламп на потолке. И Джордж побежал. О да, в коридоре много людей, если он убежит подальше, сольётся с толпой — всё ведь будет хорошо, верно? Легко спрятаться в школьных коридорах. Джордж игнорирует всех, с кем сталкивается, бурчит сбивчивые извинения тем, кого заставил что-то уронить, и бежит дальше. Да, на него сейчас наверняка смотрят, как на сумасшедшего, но лучше так, чем оказаться в лапах той тени, которую он продолжает видеть за каждым углом, возле каждого человека, на котором заостряет внимание. Пусть его обсмеют и назовут придурком, что угодно, но не он. Джордж вылетает из школы, делает пару шагов от двери и останавливается, упирается руками в коленки и переводит дыхание. Он смог! Он больше не чувствовал присутствия тени. Да, точно, это наверняка будет свободой для него. Он прогуляет урок здесь, ну и что? Ему не впервой прогуливать. Может, даже выйдет за территорию школы, чтобы его точно не потащили обратно в класс. Да, да, это будет верно… Он не вернётся туда, ни за что. Не сейчас. — Как мило, только вышел, а уже кланяется, всегда бы так. Может, кофе принесёшь, щенок? — Джордж резко поднимает голову, всё былое спокойствие сметает за долю секунды. Вилбур закуривает сигарету, надменно смотря на Джорджа. Только он? Что же, это могло быть… хорошей новостью? Вилбур никогда не трогал его, когда был один. Не царское это, видите ли, дело. Джордж выпрямился и нервно потеребил рукав рубашки, не совсем понимая, куда теперь деваться. Вилбур не был ему сильно страшен в одиночку, но он ведь мог позвать остальных… Стоит ли Джорджу уйти? Стоило. На плечо Джорджа опустилась рука, крепко сжав его. Это было просто сжатие, однако Дэвидсон чувствовал себя так, будто ему в кожу глубоко впились когтями. Он медленно перевёл взгляд на плечо, и с ужасом увидел чёрную лапу, которая день назад безжалостно уродовала его кухонную столешницу. Это… глюк, верно? Но ощущается очень реалистично, да и Вилбур как-то шире стал ухмыляться. И Джордж никогда не взаимодействовал с глюками напрямую. Ожидаемый глюк внезапно дёрнул его назад и прижал к стене, и на секунду Джордж видел в нём тёмное желтоглазое существо из кошмаров, однако это быстро рассеялось, и теперь перед ним стоял Клэй. Самый настоящий, физически ощущаемый, и очень уж злобно выглядящий. Однако хмурое выражение лица пропало, стоило Вилбуру подойти: Клэй заметил в его руках бычок от сигареты и быстро расплылся в улыбке. — Никогда не хотел побыть пепельницей, Джорджи? — Клэй крепко сжал предплечье Джорджа и вытянул его руку вперёд, другой рукой крупко удерживая тело ничего не понимающего Джорджа. «Он должен был быть глюком, должен был быть глюком! Может это всё глюк? Это не реально, да-да! Точно, это всё глюки, моё больное воображение, оно давно играет со мной в злые игры…» Однако жар стряхнутого на его руку пепла не был воображаемым. И прижатый к руке опалённый бычок не был воображаемым, и злорадствующе ухмыляющийся Вилбур не был воображаемым, и держащий Джорджа Клэй. Джордж закричал, извиваясь в хватке Клэя, словно змея, пытаясь хоть как-нибудь отстраниться от обжигающего кожу свёртка, в ответ на что получил пинок коленом в подбородок от Вилбура. Джордж сжался в калачик, прижимая к себе обожжённую руку. Однако избавиться от сигареты получилось, верно? — Да чтобы я ещё хоть раз его тронул! Теперь моё пальто в следах от его ботинок. — Ты серьёзно? — фыркнул Клэй, закатив глаза, и откинул Джорджа от себя, толкнув вперёд. Джордж не пытался остановиться, а потом слетел с низкой лестницы из четырёх ступенек вниз, не находясь теперь даже на пороге учебного заведения. Клэй продолжил пререкаться с Вилбуром, который очень возмущённо отряхивался. — Почему каждое взаимодействие с этим отродьем заканчивается грязью? В прочем, можешь уже не отвечать, чего вообще можно было ожидать от мусора вроде него, — Клэй смеётся в ответ на этот комментарий, и они с Вилбуром заходят в школу. Джордж продолжает скулить возле лестницы, сжимая руку и боясь посмотреть на ожог. Он даже не понимал, было ли это действительно больно, что он вообще чувствовал? Это должно было быть больно, несомненно, но, может, не так сильно… Джордж провалялся так ещё несколько минут, всё равно не торопясь возвращаться в класс. Его там явно не ждут, так чего ему спешить? Он внимательно осмотрел ожог. Не сильный. Было больно, но скорее всего пройдёт через пару дней. Джордж довольно быстро сумел вырваться, спасибо брезгливости Вилбура…

***

Джордж вернулся в класс только на следующей перемене, забрал рюкзак и пошёл в новый кабинет, где был следующий предмет. Подавленное состояние не отпускало его, он всё время натягивал рукава рубашки по самые пальцы, стараясь обеспечить полную невидимость ожогу. И очень-очень сильно стыдился своей сегодняшней выходки, своего побега. Джордж раскладывал канцелярию по парте, внимательно прислушиваясь ко всему вокруг. Тут кто-то засмеялся: ему сразу кажется, что это над ним. Там кто-то сказал слово «бежит»: всё, точно о нём говорят! И снова смеются… Снова и снова. Он ловил обрывки фраз, слова, которые будто были о нём, и всё больше сжимался от стыда. Все точно теперь всё знают! Все точно говорят о нём, о его позоре… Джордж сжал кулаки, пытаясь сдержать подступающие слёзы. Он сложил руки на парте и уткнулся в них, претворяясь спящим, а на деле пускал слёзы в ткань одежды. Он всегда был неудачником и недотёпой, но сегодня он самолично заставил всех думать, будто он совсем ополоумел. Тупица…

***

Вышел Джордж из школы намного раньше положенного. Покинул класс посреди урока, отпросился у медсестры, пожаловавшись на тошноту и головную боль. В какой-то степени он даже не соврал: тошно и правда было, и Джордж был уверен, что тошно ему от самого себя. От своей глупости, безнадёжности и слабости. После довольно позитивных выходных (по сравнению со всей остальной рутиной) Джордж был снова окунут лицом в грязь, и никто не спешил помогать ему подняться. На помощь не пришёл ни Карл, ни, тем более, Ник. Никто. Совершенно никто не собирался помогать, и Джордж был этим расстроен, за что корил себя. Он всегда был один, так почему сейчас, почувствовав несколько мгновений мнимое счастье, он вдруг решил, что что-то должно измениться? Друзей себе нашёл? Ага, как же. Временную компанию, не более. Карл сегодня даже не подошёл к нему, видимо, стыдился связываться с ним после вчерашней истерики. Как всегда! Джордж всегда чем-то отпугивал людей, которые пытались быть к нему добры. Всегда оставался один в итоге. Даже в детстве, когда Клэй и Ник не были ему врагами, он что-то сделал не так, и теперь они не просто «не друзья», они его чёртов ночной кошмар! Неужели Карл станет таким же? Нет, нет, нет! Это было полным бредом. Карл никогда не станет его обидчиком, Карл был хорошим. Карл не мог издеваться над людьми. Карл… Дружит с Ником. Напомнить, с кем дружит Ник? Клэй. Ник дружил с Клэем, и, пусть сам и не хотел ввязываться в издевательства, ему приходилось. Приходилось, скрестив руки на груди, наблюдать за избиениями. А может ему это нравилось? Может ему вовсе не приходилось терпеть это? Может он, злорадствующе насмехаясь, сам был не против избить пару-тройку лохов, попавших под горячую руку? Просто ему было противно бить Джорджа. Джордж сам по себе противный, как и выразился Вилбур, каждая встреча с ним заканчивалась какой-то грязью. Он мусор. Мусор, который даже не донесли до помойки, выбросив на тротуаре. Мусор, в который влипают люди, и, ругаясь, пинают его и проклинают в том, что тот посмел помешать им на их пути. А мусор разве виноват? Разве он сам себя здесь выкинул, чтобы помешать идущим? Все обвиняют его, а не себя, что сами не смотрят под ноги. Количество мыслей в голове росло, а количество ответов — нет. Более того, теперь и голова у парня разболелась не понарошку, что явно не было хорошим явлением. До дома оставалась всего пара сотен метров. Вот здесь свернуть, обойти дом, а дальше… — Джорджи! — оклик старой женщины ввёл парня в ступор, и Джордж не до конца понимал, обернуться ему или бежать подальше от претензий какой-то старухи. Что ей вообще от него понадобилось? — Ты же Джорджи, верно? Иди, помоги мне. Джордж развернулся, глядя на женщину, увешанную каким-то авоськами. Вот сумка, вот пакет, ещё пакет… Даже не верилось, что всего этого добра бабушка нахватала на собственную зарплату. Сама она казалась Джорджу смутно знакомой, а потому он подошёл, всё ещё не понимая, что от него хотят. — Ты чтоль, не помнишь меня? — Джордж хотел покачать головой, но ответа старуха, видимо, не ждала, — А я тебя помню, ещё под стол ходил, когда я с тобой нянчилась! Потом дед твой пришёл, ну то не суть. А внучка моего помнишь? Вы играли вместе, ой, так дружили! А как проказничали, боже мой, а помнишь… — Джордж перестал слушать старую женщину где-то на начале ностальгического монолога, разочарованно вздохнув. Не-а, не помнит. Саму женщину вспомнил, это соседка, живёт напротив, но все те сказки, что она ему сейчас рассказывает, в памяти не всплывали. И слушать сейчас этот монотонный бубнёж совсем не хотелось, точно не на больную голову. — Вы, кажется, хотели, чтобы я вам помог? — перебил Джордж, стоило соседке замолчать на секунду. Так, словно вспомнив, что держит в руках тяжёлые сумки, театрально вздохнула. — Помоги донести, милок! Больно сумки тяжёлые, одна не дотащу, подниматься-то вон сколько, — женщина протянула Джорджу пакеты, которые, на его удивление, и правда были тяжёлыми. И она с этими гирями в руках с ним так беззаботно болтала? А ей точно его помощь нужна? В прочем, противиться тот не стал. Кем бы она не была, соседкой или, не знаю там, родной бабушкой, отказаться помогать было бы настоящим хамством. По её мнению, так точно. А он, в общем-то, и без того домой шёл, кому, как не ему, было по пути? Можно считать, это он так отплатил вселенной за то, что прогулял занятия. Умственные нагрузки полезны, но и о физических забывать не стоит, да?

***

Джордж быстро шагал вслед за пожилой дамой, которая, как оказалось, была вполне себе резвой, пусть и держала в руках ещё пару пакетов, потому что у Джорджа под них тупо не было места. Дверь в подъезд открыл сам Джордж, и, пока старушка проходила вперёд и вверх по лестнице, почуял неладное. Зашёл вслед за ней, закрыл дверь и увидел в подлестничной тьме жёлтые, хищные глаза. Можно было бы списать на кошку, но такой высоты кошек не существует: глаза находились на уровень выше, чем сам Джордж. И не даст обмануться тревога, накатившая резкой волной и чудом не сбившая с ног. Так близко. Так, чёрт возьми, близко. Сделай Джордж пару шагов — и оно может схватить его своей длинной когтистой лапой, дотянется же, зараза. Он никогда не был настолько близко к существу, которое преследовало его в кошмарах, а после и наяву, и потому не знал, что делать, пока существо смотрело на него своими глазами-фонариками, не двигаясь. Хотелось бросить всё, выбежать из подъезда и рвануть куда подальше, но он не мог. Не мог, показавшись полным идиотом, выбросить сумки. Он же вроде помочь вызвался? — Ты чего там стоишь? Поднимайся, — голос старухи напомнил Джорджу, зачем он здесь вообще. Помочь. Да, именно, помочь донести сумки, а это значит — обойти странное существо, видное только одному ему, Джорджу. «Трус.» — раздался чужой хохот, и Джордж уже не мог принять этот голос за собственный, ибо существо, злобно прищурившись, подрагивало от смеха. Точно глюк. Голос был направлен сразу в его, Джорджа, голову, напрямую отдаваясь в мозгу. Это были не его мысли. И никогда ими не были. Неужели он всё это время слышал его? Была не была. Джордж, втянув воздух и зажмурившись, быстрым шагом взлетел по лестнице, миновав сгусток тьмы под ней. Никто его не схватил, никто не расцарапал. Смех тоже прекратился, и Джордж ощущал свою победу. Он не боится! Не боится этого гадкого, напыщенного… Клэя. Его силуэт, сливаясь с тьмой, следовал за ним по лестнице. Оно не осталось там, оно его преследует! Преследует, мать его, идёт за ним! Вышло из тьмы, сверкая глазами, и теперь больше было похоже на его обидчика, чем на тень. Но размытость и неточность образа всё равно выдавали глюк, не давая сконцентрировать взгляд на деталях. Всё ещё глюк. Настоящий Клэй сейчас сидит в школе, строит из себя примерного ученика. Это не настоящее. Он не настоящий! Джордж ускорился, нагоняя старушку, которая, увидев Джорджа, тоже поспешила подняться. Он ожидал старческих кряхтений и большую отдышку, а может даже просьбу помочь с подъёмом, но та даже не поморщилась. Дойдя до соседней с ним квартиры, Джордж опустил пакеты на лестничном пролёте, прямо перед дверью. — Спасибо, голубчик, спасибо. Заходи, давай наведу тебе чаю? — Джордж отрицательно помотал головой и, достав ключи от собственной квартиры, поспешил открыть дверь домой. Сказать, что он отделался от страха — соврать. От всепоглощающего ужаса, бьющегося на затворках сознания единственной мыслью «бежать» — да, но не от страха. Страшно было, ещё как. Но почему-то сейчас, оказавшись в опасной близости к существу, что не давало ему покоя днями и ночами, Джордж понял, что то ничего ему не сделает. Да, попугает, но что с того? Это просто выдумки больного сознания, затуманенного разума. Как со столешницей. На вид, вроде, пострадала, а на деле ни царапинки. Это его и беспокоило: было ли нормальным то, что Джордж нашёл причину не бояться? Нашёл объяснение непонятному, и, кажется, был готов привыкнуть. Вряд ли он отделается от липкого ощущения тревоги в первое время, но почему-то больше не хотелось бояться. Сейчас всё, что ему было страшно, казалось таким пустым и глупым. Выдумки мозга, подумаешь, проблема! В жизни его ждали вещи посерьёзнее каких-то глюков, которые ни на что не воздействовали, кроме как на мозг. Конечно, при следующей встрече с желтоглазой тенью Джордж вряд ли станет резко спокойным по отношению к тому, что до чёртиков пугало его всё это время, но, может, ему хотя бы удастся сохранить здравый смысл, подавляя желание оказаться как можно дальше от этой чертовщины?