Юн Дже вошла очень тихо. Настолько, что даже вечно ко всему готовый и приученный Тэхён этого не услышал.
Тэхён поворачивается и лишь недовольно закатывает глаза, смотря на обнажённое тело жены, которую здесь явно никто не ждал и которой никто точно не позволял сюда войти. Но она здесь. Всё таки вошла.
— Малыш, закрой глазки, — просит Тэхён, встав перед младшим и закрыв весь ненужный ему обзор.
Тот выполнил просьбу и буквально через секунду неожиданно вздрогнул от громкого и чёткого шлепка. Разлепив на секунду веки, он увидел держащуюся за щеку Юн Дже и уже пылающего от гнева Тэхёна, который просто ненавидит проникновения в своё личное убежище. И Юн Дже об этом знала. Никому нельзя входить без разрешения владельца. Никому, кроме дворецкого. И Чимину с Джином нельзя его тревожить, пока он в своём небольшом мире. Даже собственной жене он не позволял входить в эту комнату без разрешения, хоть, в принципе, она и является второй хозяйкой дома.
В этой большой комнате храниться что-то что важно для Тэхёна.
И это великое сокровище, его слабость и его защита. В этой комнате, в своём убежище, с детства он всегда спал один. Один с большими дикими львами.
*flashback*
Его отправляли в сырую, холодную темную комнату после нескольких часов издевательств к диким разъярённым животным, которые в первую встречу явно хотели съесть пятилетнего мальчишку. Но тот был настолько истощён и побит, что просто потерял сознание, стоя, оперевшись спиной о стену. Четыре льва пощадили и так измученного ребёнка, оставив его в покое. Но когда наступил следующий день, выжившего малыша вытянули из его наказания, заметив, что тот цел, и продолжали забавляться, как и ранее.
На протяжении нескольких дней маленького Тэхёна впихивали в пасть львам, но те точно умнее людей, всегда щадили дитя, которое страдало в точности как и они.
Словно имея разум: львы с каждым днём всё больше сопротивлялись, когда по мальчишку приходили, чтобы забрать и продолжить издевательства.
Каждый вечер они зализывали его раны, будто понимали, что завтра будет так же.
Когда за Кимом приходили, они вчетвером показывали клыки, становясь перед ним, чтобы оградить от пришедшей боли.
С каждым днём Тэхён рос и становился мужественнее в этой комнате. Пока его названые родители, угашенные алкоголем и наркотиками, забывали о нём, он учился.
Он мог воровать себе и львам еду. Можно сказать, он не воровал её. Дворецкий Хо давал её мальчишке сам. Каждый день по чуть-чуть. Так к почти двенадцатому дню рождения Ким хорошо подрос, а львы стали сильнее и вызывали больше страха.
Тэхён с сестрой уже договорились о побеге старшей. Парень начал придумывать план: как убить всю семью разом, чтобы в будущем ни с кем не было проблем.
Он решил, что обязательно вытащит львов и отправит их в заповедник, к родному месту. Он заранее покопался в бумажках отца и нашёл, откуда привезли львов. Они: его защитники, его сила и его ум. Поэтому он пообещал себе, что вытащит их всех.
В тот день отец с большим количеством людей покинули дом, а мать после передоза лежала в больнице. Всё складывалось прекрасно. Дворецкий помог отыскать подходящих людей и нужные автомобили. Они подъехали к дому к одиннадцати часам вечера.
Львы медленно следовали за своим маленьким человеком, который всегда нуждался в защите. Они доверяли ему свои жизни, как и он им свою. Грозные животные окружили мальчишку по сторонам, чтобы защищать, если что-то начнёт происходить.
Тэхён брал деньги из отцовской скарбницы, но тот никогда не замечал этого, так как денег было неприлично много. Поэтому пропажу нескольких тысяч и в этот раз никто не заметил.
Ким обеспечил всё необходимое, чтобы львов доставили к заповеднику в целости и сохранности. Но когда почти все львы уже зашли в грузовик, с другой стороны территории Кимов донёсся шум приближающихся отцовских машин. Тэхён приказал всем поторапливаться и подгонял двух оставшихся львов, которые тоже услышали шум и очень насторожились. Тэхён очень переживал, но всё ещё старался оставаться спокойным.
До ушей долетает звук выстрела. Тэхён резко поворачивается и честно надеется, что пуля оказалась в его теле, ведь сейчас львы были ему важнее. Но один из львов, который ещё не успел войти в грузовик, оказывается перед ним, и маленькое красное пятнышко расползается по его рыжеватой шерсти. Ещё один выстрел… и ещё… и ещё. Где-то десять пуль скрываются в мягкой шерсти и пробивают плоть ни в чём не повинного животного, которое просто хотело защитить маленького мальчика. Оставшиеся львы начинают громко рычать и хотели было выпрыгнуть из грузовика, но уже плачущий навзрыд Тэхён и ещё несколько людей закрывают дверь. Львы лишь то и могут, что царапать её изо всех сил.
Раненный лев падает на землю и совсем не скулит от боли, хоть она и была ужасающей. Его красивая шерсть оказывается полностью запачкана кровью. Лев не рычит на ребёнка, который считает и не перестанет считать, что лев умирает по его вине.
После того как львов увезли, Тэхён стал немного спокойней, ведь знал, что теперь они будут в безопасности. Его накрыла скорбь, и он несколько дней плакал в той самой комнате, в полном одиночестве, слушая пение и смех людей на очередной вечеринке в их доме. Никто его тогда не побил, его просто со смехом отправили обратно в ту сырую комнату, которая уже не была наполнена защитой и жизнью. Что стало с телом льва, Ким тогда не знал. Узнал лишь позже, у дворецкого, после того, как уничтожил всю семью и стал единственным Кимом во главе.
В свой двенадцатый день рождения он убивал всех без угрызения совести, жалости или скорби. Каждая присутствующая тварь имела душу в сотни раз хуже, чем у того прекрасного дикого льва, тело которого куда-то вывезли.
Тело названных отца и матери он расчленял первыми. Тогда парень ещё совсем не умел это делать. Родители были его первым опытом. Опытом, о котором он не жалеет.
На следующий день после дня рождения Тэхён приказал привести комнату в порядок: помыть, утеплить, сделать ремонт и поставить мебель.
*end flashback*
Комната служит Киму защитой. Та аура, которую оставили львы, держится там и по сей день. Лишь в этой комнате мужчина может расслабиться, и в ней он чувствует себя защищённым. Ведь в начале комнаты всё ещё стоят четыре льва, которые продолжают его защищать.
Чонгук удивленно застыл, желая выпроводить женщину за дверь, но дядя делает это быстрее, просто открыв дверь и выставив руку.
Юн Дже ухмыляется, всё ещё потирая жгущую щеку и смотря на Гука. Совсем не покаялась в содеянном, пусть и знает важнейшее в этом доме правило. Посмела его нарушить и даже глазом не моргнула, вместо этого гордо задрала голову, идя к выходу и виляя задом.
— Дядя, жжёт? — как только дверь закрывается, Чонгук подходит к Киму и, взяв его ладонь, спрашивает он, на что тот неожиданно прыскает от смеха.
— Нет, всё хорошо, — улыбается он, положив вторую ладонь парню на щёку. — Я просто удивлён, что ты беспокоишься о моей руке, которой я ударил женщину.
— Ну, она же знала, что к нам в комнату входить нельзя, но всё равно сделала это, пусть и была готова к последствиям. К тому же, почему я должен переживать о ней… она мне никто, а вы…
— Я…? Кто я…? — продолжает улыбаться Тэхён.
— Важный для меня, — отвечает Гук, ещё будучи не готовым говорить точную роль старшего в своей жизни. — Вы ничего не скажете о том, что я назвал эту комнату нашей? — переводит тему, отпустив руку Кима, перед этим поцеловав во внутреннюю часть, туда, где было немножко покрасневшее.
— Она же действительно наша, так что я должен говорить? — отвечает, а за тем слышит звук от нескольких приближающих пар ног к комнате и снова целует Гука в лоб. — Как я говорил, мне нужно уехать ненадолго… — произносит, вернувшись к окну. Действительно, всё уже готово: примерно сорок спортивных машин уже выстроены в ряд тянущийся к самому парку деревьев при въезде на территорию Кима.
— Вы же не едете делать что-то что может навредить вашему здоровью? — проверяет мысль Чонгук, тоже подойдя к окну.
— Кому-кому, а моему здоровью сегодня ничего угрожать точно не будет, — успокаивает Ким, несильно улыбаясь, смотря на машины.
— Вы будете делать что-то плохое? — сомневаясь, всё-таки спрашивает Гук.
— Мгм, убью нескольких плохих людей и предоставлю их тела людям, которые гораздо хуже, чтобы они больше боялись меня, — спокойно, словно докладывает, как можно понятней говорит Тэхён.
— И как при этом вы можете не пострадать?! — недовольно хмурится Чонгук, сплетя руки на груди и, цокнув, снова смотрит на автомобили. Он встал за спиной старшего, но, выглядывая из-за его плеча, мог видеть то, что происходит снаружи.
Тэхён хихикает, удивляясь такому беспокойству младшего. Чонгук обнимает дядю со спины, расположив ладошки поперек живота, и ставит подбородок на плечо.
— Даже не будешь возмущаться из-за того, что я собираюсь кого-то убить? — интересуется, наблюдая за профилем Гука.
— Почему я должен возмущаться? Если буквально от этого зависит наша с вами безопасность. Я считаю, что без власти, силы и жертв жить безопасно в преступном мире невозможно. Кто-то всегда хочет встать на твоё место, если ты имеешь хоть чуточку больше, чем другие. Поэтому в вашем случае не остаётся абсолютно ничего, кроме как всегда доказывать или напоминать всем, что ваше место — это место наверху, место других — внизу, и никому не дано быть в вашей шкуре, — уже не впервые за вечер Чонгук шокирует Кима. Он даже застывает, смотря в его глаза, направленные на готовые к отправке чёрные автомобили.
— Впервые кто-то понял, что у меня просто нет выбора, — шёпотом говорит Тэхён, но Чонгук слышит, поэтому встречается со взглядом старшего, немного отстранив голову. — Все почему-то всегда думают, что, имея всё что у меня есть, я ни о чём не переживаю и никогда ничего не боюсь. Но это совсем не так, — последнее предложение снова шёпотом говорит Ким, нежно отцепляет руки Гука и делает два шага назад, чтобы спрятать напряжённое лицо от тусклого света падающего из окна. Словно увидь его кто-то сейчас, он умрёт. — На самом деле очень страшно от того, что кто-то в один момент может просто всё забрать и изуродовать. А я просто вернусь в своё прошлое, в котором жил, как самый настоящий отброс мира на протяжении первых пяти лет, — в тени говорит он, не желая сейчас высовывать и кончики своих пальцев, которые и так спрятан в черных перчатках. До жути ненавидит показывать свою слабость. Потому что он не слаб. Ким Тэхён очень силён, и из-за этого он просто ненавидит свою слабость. Ему противно от неё. От самого себя с ней.
— Дядя, я люблю вас, — неожиданно произносит Чонгук, из-за чего Тэхён поднимает на него взгляд, который сейчас из-за «раскрытия секрета» был словно прикован к паркету. — Очень сильно люблю, — подходит ближе, быстро поцеловав старшего. — Поэтому вообще не осуждаю вас. Наоборот, я стою на вашей стороне, рядом с вами, и если бы мог, то даже помог бы. Но я ещё не умею, — шепчет, держа за предплечья и смотря в тёмные глаза. Недолго думая, он подаётся вперёд и снова оказывается инициатором их поцелуя. Одной рукой он обхватывает талию старшего, а пальцы другой размещает на затылке, держа большой палец на скуле. Ким сначала застыл, но потом обхватил шею младшего двумя руками и углубил поцелуй, сразу запустив в рот Гука язык. Чонгук приоткрыл рот, поэтому шустрый язык Кима сразу начал исследовать новую для себя территорию. Его ребристое нёбо он прощупывал впервые, его скользкий и шершавый язык он прощупывал впервые. Его зубы он считал своим языком тоже впервые. И впервые ему очень не хватало воздуха во время поцелуя.
***
Мужчина всю жизнь убивал людей. И ему не было совестно ни за одну прерванную жизнь, потому что он убивает только тех, у кого совести нет, и она бы уже точно не появилась. Ему нравится заниматься своим делом. Он предан своему делу. Никто настолько хорошо не знает анатомию человеческого тела, как Ким Тэхён, который может так расчленить человека, что каждый орган будет цело и невредимо продаваться на чёрном рынке, словно вырезан профессиональным хирургом или патологоанатомом. Но в последнее время он практически не делает этого. Да и в целом это происходило где-то раз в месяц или два, но сам процесс мог длиться до двух суток. Подопечные тоже это делают, но гораздо быстрее и не настолько аккуратно, как сам Ким. Они не получают от этого столько удовольствия, сколько получает их босс. Ему нравится отрезать руки каким-нибудь насильникам, киллерам, убийцам или угашенным наркоманам, которые не контролируют себя или работают на представителей вражеских организаций.
После появления Гука в его личном святилище Тэхён никого не расчленял. Убивал — да. Расчленял — нет. И что-то подсказывает ему, что он больше и не сделает этого. Потому что этот процесс занимает очень много времени. Уж лучше он получит наслаждение получше и способом полегче, проводя это время с Гуком.
***
Тэхён уехал через десять минут после их сладкого поцелуя. Оторвавшись от Гука: его настроение и лицо были настолько хмурыми и злыми, что Чимин, который ехал с ним, сегодня даже не шутил, видя такое лицо начальника. Джина оставили дома присматривать за молодым господином Ким. В случае чего он уберёт источник всех бед и ссор — Юн Дже.
Чонгук принял душ сразу после того, как Тэхён уехал. У него было странное настроение и совсем ничего не хотелось делать. Он планировал делать домашнее задание, но совсем не хотел напрягаться, поэтому решил, что сможет списать у друзей завтра в школе. Но те сказали, что вообще-то планировали списывать у него. Поэтому Гук, как настоящий отличник, всё-таки настроился делать всё сам. Для настроения, умиротворения и вдохновения он решил сделать себе кофе, так как заданий очень много и засядет он надолго. Было достаточно выйти из комнаты, чтобы сразу встретиться с главным раздражителем его дяди и его самого.
— Ну, привет… — произносит Юн Дже, опираясь о балкон и улыбаясь, смотря на Чонгука. Она одета лишь в бельё и тоненький шёлковый халатик. *Сумасшедшая* — думает Чонгук, трясясь от холода в своём тёплом худи с тёплыми штанами карго. Ответа на приветствие Юн Дже не последовало. Гук решил не тратить энергию и не портить настроение, поэтому, смотря вперёд, просто быстро пошагал по лестнице.
Женщина ухмыльнулась и последовала за ним. Её шаги были медленными и тяжёлыми. Она сложила руки на груди и, продолжая тянуть уголки губ вверх, приближается к кухне, где Гук делал себе бутерброды.
— Ты, как я понимаю, метишь на моё место… — произносит она, стоя недалеко от стола, опираясь о холодильник, всё ещё со сложенными на груди руками.
— Место на помойке только ваше… Туда я точно не собираюсь, — бубнит Чонгук и оказывается резко повернутым за руку. Юн Дже так сильно дёрнула его руку, что нож, который и был в этой руке, прошёлся по его двум пальцам, что сразу вызвало кровь, ведь порезы получились очень глубокие.
Он промолчал, даже звука не издал, лишь положил нож и приковал к глазам женщины яростный взгляд. Он чуть выше Юн Дже. Но женщина высокая, и это неудивительно, ведь она модель. Женщина ничего не говорила, лишь очень злобно смотрела на Гука снизу вверх. Она замахнулась, чтобы ударить мальчишку, который её оскорбил, но не успела, так как её схватили за руку.
Джин, словно скала, навис над ней сзади. Мужчина очень высок, даже слишком. Поэтому эти сто семьдесят девять сантиметров в виде Юн Дже кажутся смешными. Он так схватил её за руку, что та буквально за секунду онемела. Ему было велено защищать, этим он и занимается. Джин отлепляет пальцы женщины от запястья Чонгука, которое тоже очень покраснело. Лишь тогда он заметил порезы. Они не очень большие, но явно очень глубокие, ведь кровь хлестала словно с артерии. Поэтому он отпускает руку возмущающейся женщины и отодвигает её в сторону, от чего она чуть ли не падает.
Джин обработал пальцы растерянного Гука и на всякий случай вызвал доктора, чтобы посмотреть, не нужно ли наложить швы, ведь порезы были чуть ли не до кости. Доктор приехал очень быстро, посмотрев на порезы, успокоил, сказав, что можно не зашивать. Вместо этого он ещё раз обработал раны и наложил стягивающие пластыри, уверив, что это тоже хороший вариант.
***
— Ты можешь ложиться спать, — произносит Джин, вернувшись в комнату к Гуку, который сидел на прикроватном диванчике и клевал носом, поглаживая пальцами правой руки забинтованные пальцы на левой. Джину позволено быть здесь вне присутствия Тэхёна, ведь здесь есть Гук. Младший устало поднял голову и помахал ему.
— Я ещё не сделал домашнее задание. Сейчас посижу пять минут и буду делать, — говорит он, сразу продолжив: — Мне просто нужно выпить кофе и поесть… — приподнимается и сразу начинает идти, но Джин, как ни в чём не бывало, закидывает его на плечо и подходит к кровати, очень аккуратно положив. Чонгук хотел было возмущаться, но побоялся, поэтому промолчал.
— Спи, студент… Тебе сон нужен, а не уроки, — говорит Джин, повернув младшего на бок, укрыв его одеялом и постучав по спине.
***
Проснувшись утром, Чонгук чмокнул слишком уязвимого сейчас Тэхёна в щёку, который уже не спал, но в этот мир ещё не вернулся. Гук был расстроен, ведь домашнее задание он не сделал, а списать не у кого. Он не завёл общение больше ни с кем, кроме тех трёх парней. После принятия душа, завтрака и чаепития с листанием журнала, он принялся собирать сумку и когда открыл тетрадь с расписанием, то заметил, что все нужные тетради и книги лежат в одной кучке. Он решил открыть первую попавшуюся тетрадь и увидел, что все задания, которые задавали на сегодня, были чудесным образом сделаны. Чонгуку в голову сразу пришёл образ Джина, который открыл его тетрадь с расписанием после того, как Чон оказался в кровати.
