•••
Фэн Синь больше никогда и ни на что не будет спорить с Му Цином. Или даже: Фэн Синь больше никогда не будет спорить с Му Цином, не зная, что будет означать для него проигрыш. И этот спор был даже не на что-то серьезное — просто Му Цин сказал, что он сможет уделать Фэн Синя в стрельбе из лука. Естественно, Фэн Синь не смог отказаться — на небесах с его меткостью никто, блять, не сравнится! Но Му Цин сжульничал. Му Цин настаивал, что то, что он напоил Фэн Синя, вовсе не обязательно считается жульничеством. Фэн Синь же уверен, что это оно самое, блять, и есть. Но, как бы то ни было, Фэн Синь был верен своему слову, поэтому он и спросил у Му Цина, что теперь ему должен. Но Му Цин настолько, сука, озабоченный мелкий засранец, что теперь ему уже не так смешно. — Так и что тебе надо? — спросил Фэн Синь наивно: так, сука, наивно! — Я проиграл спор, хорошо, так и что ты от меня хочешь? Кто вообще делает члены из нефрита? Кто берет кусок прекрасного нефрита и, забив на возможность сделать из него прекрасный цветок или чайный сервиз, осознанно вырезает из него член?! Когда они наконец со всем этим покончат, Фэн Синь найдет этого резчика и уменьшит его член до размеров грецкого ореха. Если же резчик окажется женщиной, то… он нихуя не будет делать. Настолько далеко он не зайдет. Му Цин не тратил время даром: быстро растянул его, смазав пальцы маслом, пахнущим жасмином, и засунул нефрит внутрь, что, конечно, не было так уж ужасно. На самом деле, даже наоборот — искры удовольствия бежали по позвоночнику, а Фэн Синь думал, что может быть, это будет не настолько плохо… Но потом Му Цин прижал его к изголовью, посмотрел в глаза, невыносимо ослепительно улыбаясь, и сказал: «У нас сегодня собрание». Фэн Синь больше никогда не будет спорить с Му Цином.•••
Сидеть спокойно невозможно. Его бедро неконтролируемо подрагивает, когда он прикусывает губу — он знает, что его лицо сейчас, должно быть, непристойно красное. Все его тело горит от удовольствия и стыда, пока твердый и не дающий расслабиться нефрит находится внутри него. Му Цин сидит рядом с ним и излучает явное самодовольство, вот сука. И все это не было бы таким уж ужасным, если это был бы просто обычный кусок нефрита. Фэн Синь может спокойно справиться с легким удовольствием от ощущения члена внутри себя, но раз Му Цин обязательно хочет быть скотиной, то нефрит должен быть пропитан духовной энергией, что означает… Фэн Синь дергается, когда член двигается, вскидывая бедра совсем чуть-чуть. Он сойдет с ума. Фэн Синь, может, и бог войны, и его устойчивость к боли выше, чем у смертного, но его устойчивость к удовольствию… чудовищно плоха. Он не может скрывать свою чертову реакцию, в отличие от Му Цина: однажды Фэн Синь отсосал Му Цину, когда тот в сети духовного общения отчитывался об итогах года своего региона — и тот даже не вспотел. Фэн Синь до сих пор вспоминает об этом с нежностью, потому что после этого Му Цин набросился на него со словами: «Как ты мог заставить меня кончить прямо во время сраного доклада о производстве зерна?» — Юго-западу не о чем сообщить, — объявляет Му Цин, и этот голос вырывает его из тех воспоминаний. Теперь его очередь говорить. — Юго-востоку тоже не о чем сообщить, — выпаливает Фэн Синь, автоматически выпрямляясь и надеясь на то, что Му Цин не… Но нет. Му Цин — говнюк. Его голос срывается на писк, он сильнее вцепляется в стол, пока не слышит треск дерева. К счастью, все остальные божества сосредоточены на Пэй Мине, а не на нем. Он опускает голову, позволяя челке упасть на лицо и крепко зажмуривается, сопротивляясь позорному удовольствию, скручивающему его живот. Он осторожно дышит через нос, подается вперед, чтобы уменьшить давление на ту самую точку, расправляет плечи и решительно пытается сосредоточиться на собрании. Через мгновение он захлопывает свой рот рукой — как раз вовремя, чтобы скрыть внезапный стон. Му Цин, какая же ты сука. Нефрит приходит в движение внутри него. Из-за того, что Фэн Синь сидит, нефрит не может двигаться внутри, но Му Цин очень находчивый: вместо этого нефрит начинает вибрировать. Они не просидели здесь и полшичэня, а он уже на грани. Пэй Мин через стол встречается с ним взглядом, и беспокойство за раскрасневшегося Фэн Синя сменяется шоком, когда до него начинает доходить. Понимающая улыбка расползается по его лицу, когда он наконец понимает, что именно происходит. Блять! Пока остальные божества продолжают обсуждать интересующие их проблемы, Пэй Мин приподнимает руки над столом ровно настолько, чтобы было видно, как пальцы одной его руки соединяются в кольцо, а один палец другой медленно проходит сквозь него в неприличном жесте. Чего еще он мог ожидать от ебучего Пэй Мина? Фэн Синь одаривает его самым осуждающим взглядом, на который он сейчас только способен. Спустя мгновение на его бедро опускается рука, и он смотрит направо, где Му Цин стреляет глазами в Пэй Мина, во взгляде чувствуется резкий выпад, как будто хочет сказать: «Отвали, он не твой, чтобы так глазеть на него». По Фэн Синю проходит дрожь. Как мило. Собрание заканчивается, и Фэн Синь сразу же направляется к двери, настроенный на то, чтобы вернуться домой и затащить Му Цина к себе в постель. Но Му Цин останавливает его с усмешкой. — Ты думал отделаться вот так просто? — Ты, блять, серьезно? — слегка неверяще шепчет Фэн Синь. — Ты… Че?! Му Цин тащит его по залу, здоровается с разными чиновниками и желает им всего самого хорошего в наступающем году, соблюдая все приличия — обычно у Фэн Синя с этим нет проблем. Обычно — но не сейчас. Если бы в его заднице не было бы нефритового члена, Фэн Синь и сам был бы рад со всеми раскланяться, но при текущих обстоятельствах… — Я надеюсь, вас в этом году ждут одни благословения, — любезно произносит Му Цин, кланяясь Лян Цяньцю, и у Фэн Синя не остается другого выбора, кроме как сделать то же самое. Он просто не хочет выглядеть мудаком, но из-за поклона нефрит продвигается глубже. Ебучий Му Цин! Они продолжают ходить по залу, выражая остальным свое почтение. — Генерал Сюаньчжэнь, — зовет Линвэнь, и Му Цин оставляет Фэн Синя посреди зала, посылая ему еле заметную ухмылку, а нефрит все еще продолжает, сука, вибрировать. Нефрит входит глубже — невозможно глубоко — и Фэн Синь спотыкается на ходу, натыкаясь на широкие плечи Пэй Мина. — Извини, — выдыхает он и отходит как можно быстрее. — Пэй Мин, м-мы… мы с Му Цином… надеемся, что тебя ждет отличный год! — У тебя серьезно член в жопе? — ясно, они сразу же переходят к делу. Фэн Синь смеется слегка истерично. — Я уверен, что ты и так уже знаешь ответ. — Я не думал, что вы двое можете быть настолько смелыми, — глаза Пэй Мина горят озорством. — Его же Сюаньчжэнь контролирует, да? Какое бесстыдство, Фэн Синь, я не могу поверить в то, что у тебя действительно член в… — Заткнись, — умоляет Фэн Синь, мысленно прося Му Цина вернуться. Он не уверен в том, что сможет еще продержаться — наслаждение все ярче, все горячее, все сильнее. — Я проиграл спор, и Му Цин решил… решил, что… это не твое сраное дело! Я не буду с тобой это обсуждать. — Отправить тебя на собрание с… из чего он там сделан? Где он его достал? — Пэй Мин звучит слишком заинтересованным в процессе вырезания членов из нефрита. — Всегда хотел такой из нефрита, но никогда не встречал достаточно искусного мастера, чтобы изготовить такое. «Чего, бля?» — Почему ты спрашиваешь меня? Не я его покупал! — И это же нефрит, значит, он лучше проводит духовную энергию… умно! Довольно улыбаясь, Пэй Мин использует свои духовные силы, находит нефрит, осторожно перенимает контроль над ним, и… «Какого хуя, Пэй Мин?!» Нефрит резко входит еще глубже, превращая ноги Фэн Синя в желе, и его колени подкашиваются от внезапного удовольствия. — Генерал Мингуан, — рычит Му Цин, материализуясь рядом с Фэн Синем, — Что вы делаете? Пэй Мин смеется. — Ничего, ничего! — он ухмыляется им обоим, выразительно подмигивая. — Развлекайтесь, вы двое! — снова смеется, когда Му Цин замахивается на него, и уходит в другую часть зала доставать других несчастных. — Ну как? — Му Цин выглядит невыносимо довольным собой, скрещивая руки на груди и наблюдая с легкой улыбкой за тем, как Фэн Синь дрожит. — Как оно? — Ненавижу тебя, — быстро шепчет Фэн Синь, почти неспособный двигаться, потому что его ноги все еще не могут перестать дрожать. — Пойдем уже… пойдем обратно, ты можешь сделать со мной все, что захочешь, только пойдем обратно прямо сейчас. Му Цин выдерживает паузу, как будто взвешивая все за и против, но тут улыбка на его губах становится шире, почти превращаясь в оскал. — Хорошо, но нам нужно сделать еще одну последнюю остановочку. Ну ладно, что может быть еще хуже, да? Может. Фэн Синь должен перестать недооценивать способность… потенциал… озабоченности Му Цина. «Это все годы недоеба и целомудрия, — думает Фэн Синь. — Подавление в себе всех этих желаний на протяжении восьмисот лет наверняка сказалось на его ходе мыслей или типа того», — Фэн Синь не понимает, как Му Цину вообще такое приходит в голову. Он в ужасе смотрит за тем, как Му Цин тащит его к Се Ляню. — Не делай этого, — говорит он тихо и крайне отчаянно. — Прошу тебя. Му Цин просто хлопает его по плечу, в его глазах плещется веселье. — Если ты сможешь выдержать это, мы пойдем домой.•••
— О, Фэн Синь, Му Цин! — Се Лянь машет им обоим, поднимаясь, чтобы поприветствовать. — Я искал вас! — Ваше высочество, — процеживает Фэн Синь и кланяется. Нефрит смещается, и он изо всех сил держится, чтобы не издавать звуков, но, несмотря на все усилия, из его плотно сжатых губ вырывается приглушенное мычание. — Мы с Му Цином желаем вам всего самого наилучшего в… м-м… в наступающем го-оду! Се Лянь смотрит на него c легким беспокойством в глазах. — Фэн Синь, ты в порядке? Нет! Я не в порядке!!! — Я в норме, — говорит он как можно ровнее. — Ты чего-то х-хотел? Се Лянь все еще выглядит обеспокоенным. Он подходит ближе и прижимает тыльную сторону ладони ко лбу Фэн Синя. — Ты горячий, может, ты начинаешь заболевать… — Нет-нет, со мной правда все в порядке! — Фэн Синь начинает подходить ближе, чтобы успокоить Се Ляня, но хватка Му Цина на его запястье лишь становится сильнее, а нефрит подается внутрь. — Ваше высочество, — говорит он, и тон звучит вполне обыденно, но стон застревает у него в горле, угрожая вырваться наружу. — Пожалуйста, просто скажи, зачем ты искал нас? — Ну… в общем… — Се Лянь начинает путанный рассказ о том, что где-то, возможно, видели демона с Южных границ, но Фэн Синь не слышит ни единого слова, которое вылетает у него изо рта. Он наступает на ногу Му Цину и смотрит на него с мольбой в глазах. «Ты же не дашь мне опозориться на глазах у Его высочества, ты же… блять» Но Му Цин просто показывает ему язык, заставляя нефрит слегка вибрировать. Му Цин сученыш. Фэн Синь — дурак, потому что ему это нравится. — Конечно, мы с радостью поможем, — Му Цин опускает голову в знак уважения, посылая ему ехидную улыбку, скрытую за челкой. — Фэн Синь, ты много времени проводишь в мире смертных. Ты встречал там этого демона? Он открывает рот, чтобы сказать что-то, но нефрит внезапно толкается вперед, и все слова, которые он собирался произнести, превращаются в задушенный писк. Он громко сглатывает, поворачиваясь к Му Цину и одними губами произнося: «Не надо». — Фэн Синь? — Демон, — говорит он дрожащим голосом, еле держась на ногах. — Я бы… я бы убил любого демона, который попался бы мне на п-пути, так что… так что я не думаю, что видел… — Ваше высочество, не мог бы ты его описать? Может, это поможет ему вспомнить, — пальцы Му Цина добираются до основания нефрита, прокручивая его сквозь несколько слоев ткани. — Где ты видел его в последний раз? — Я убью тебя, — шепчет Му Цину Фэн Синь, поднося дрожащие пальцы ко рту в надежде приглушить звуки, готовые сорваться с его губ. — Остановись, или… — Ты-ы проигра-ал пари-и, — произносит Му Цин нараспев, разглядывая его с самодовольной ухмылкой. — Но… это же Его высочество, ты не можешь позволить мне выставить себя дураком перед… перед Его высочеством! — скулит он. Лукавая улыбка Му Цина говорит сама за себя. Он должен быть в ярости — все это правда его бесит, но Фэн Синь чувствует острый укол удовольствия, когда видит эту улыбку в свой адрес: такую темную, такую испорченную. Му Цин обычно хранит ее для моментов, когда решает поиздеваться над ним, пока тот не сломается. «Но, как бы там ни было, — думает Фэн Синь, вгоняя свои ногти в ладони, чтобы сосредоточиться, — это блядское время еще не пришло.» — Так ты видел его? — Се Лянь выглядит так невинно, сияя им обоим. У Фэн Синя нефритовый член в жопе, а Се Лянь ему улыбается. — Я — нет, — Му Цин поворачивается к нему, медленно моргая. — А ты? — Нет, вроде нет, но я могу пойти проверить… проверить записи своего дворца. Е-если вы мне дадите, — ему очень тяжело держать свой голос ровным, ведь нефрит ходит внутри, растягивая его до предела. — Если разрешите… — Но ты только что пришел, — Му Цин не слишком уж и бережно похлопывает его по спине. — Ваше высочество, когда вы в последний раз общались с Фэн Синем? — Ой, да, ты прав! — Се Лянь одаривает его ослепительной улыбкой, подходит ближе и сплющивает его щеки руками. — Фэн Синь, ты куда-то пропал в последнее время, с тобой что-то случилось? Фэн Синь смеется, слишком звонко и слишком нервно, наклоняясь вперед, чтобы уменьшить давление на ту самую точку. — Ну, я… Я просто был занят… занимался с… М-Му Цин! Се Лянь непонимающе наклоняет голову набок. — Ты занимался с Му Цином? — И то правда, — бормочет себе под нос Му Цин. — Фэн Синь, ты в порядке? — произносит он громче. — Ты уебок, — выплевывает он. Пальцы так сильно сжимают его собственные одежды, что ему точно придется их потом гладить. — Простите, мне просто… внезапно стало нехорошо, — ну, теперь-то Се Лянь точно оставит его в покое. — Я так и знал, что ты заболеваешь! — и Се Лянь тащит его к одной из каменных скамей, которых полно на небесах, явно намереваясь усадить его на нее. Но сейчас это самый худший способ помочь из всех возможных вариантов. «Ваше высочество, пожалуйста, нет…» Как только он садится, нефрит входит настолько, блять, глубоко, что он подскакивает, но, стараясь сдержать стон, не может остановить тихий взвизг, срывающийся с его губ. Се Лянь помогает ему подняться, проговаривая в панике: — От этого стало только хуже, да? — Ага-а, — выдавливает он. — Я… Я думаю, мне лучше пойти домой. — Подожди, я сейчас принесу тебе кое-что, — Се Лянь убегает, бросая на ходу: — Му Цин, присмотри за ним, пока я сбегаю за средством от лихорадки, я скоро вернусь. Фэн Синь шатается, ноги подгибаются от наслаждения, растекающегося по его венам. — Му Цин, — хнычет он, тяжело опираясь о плечо Му Цина, — Перестань, я так не могу… это же Его высочество! Ты же не можешь быть настолько… настолько бесстыдным, чтобы прямо перед ним… перестань! — Попроси меня, — шепчет ему в ухо Му Цин. Он посасывает мочку перед тем, как перейти на челюсть, кусая не настолько сильно, чтобы оставить след, но так, чтобы Фэн Синь точно почувствовал его язык и зубы на своей шее. — Всего одно слово, и я уведу тебя отсюда. «Попросить?» — Какого хуя я должен просить? Отъебись, — рычит он. Он должен сохранить хоть какое-то подобие достоинства — и это становится сигналом для нефрита, сразу берущего бешеный темп, с каждым движением задевая простату. — Ах, — задыхается он, теряя баланс из-за интенсивности ощущений. — Му Цин… Му Цин! Нефрит давит так глубоко внутри, входя до самого конца, и он чувствует, как наслаждение все сильнее и сильнее накатывает на него, как будто он сейчас… — Му Цин, — выдыхает Фэн Синь отчаянно, опираясь уже всем весом, — Ты, ты… ты не можешь… Я… я так близко, Я… Му Цин отстраняет его, чтобы недоверчиво заглянуть в глаза. — Ты близко? «Это я зря сказал», — думает Фэн Синь. Он выгибается, пытаясь принять положение, в котором он не будет так сильно плавиться от желания, но все безуспешно. — И… и что с того, что… да? — он дрожит и кусает губы, пытаясь сохранить равновесие. — Ты издевался надо мной весь ебаный день, конечно, блять, я близко! — Хм, — Му Цин приподнимает бровь и по-прежнему выглядит несколько удивленным. — Какой бесстыдник. — Бесстыдник?! — Фэн Синь выпрямляется, оскорбленный одной лишь мыслью. — Ведь это не я… не я… а-ах, блять, подожди, Му Цин, стой… Его спина выгибается, и он еле успевает проглотить стон, слепо хватаясь за плечо Му Цина, чтобы устоять на ногах от переполняющего его удовольствия. Нефрит входит так глубоко, головка проходится по чувствительным стенкам, заставляя его дрожать от ощущений, отдающихся в его собственном члене. — Не-ет, — задыхается он. — Я правда на грани, не надо! Се Лянь возвращается в самый неудачный момент. — Вот, Фэн Синь, — Се Лянь протягивает ему небольшой мешочек с травами, вкладывая его в дрожащую руку. — Если тебе зябко, возьми мои верхние одежды или… я могу принести тебе горячей воды, или… — Не нужно, Ваше высочество, — Фэн Синь складывает ладони вместе, отчаянно пытаясь сфокусироваться на обеспокоенном лице Се Ляня. — Правда. Со мной все будет в порядке, и… и… — нефрит снова входит на всю длину, и Фэн Синь издает задушенный звук, как будто ему из легких выбило весь воздух разом, складывается пополам и хрипит. — Пожалуйста, — шепчет он, мертвой хваткой вцепившись в плечо Му Цина. — Му Цин, прошу, пожалуйста, пожалуйста… Му Цин выглядит невероятно удивленным. «Это же ты хотел, чтобы я просил», — думает он в исступлении, а нефрит все продолжает двигаться, восхитительные вибрации проходят прямо по простате и Фэн Синь окончательно переходит через грань. Ощущения еще более острые, чем обычно — еще и потому, что он находился на тонкой грани между удовольствием и такой желанной разрядкой, кажется, вечность — а теперь он даже не может полностью насладиться этим, ведь Его высочество прямо, блять, перед ним. Фэн Синь стреляет в Му Цина разъяренным взглядом прямо перед тем, как его глаза закатываются назад. Он зажимает себе рот обеими ладонями, чтобы приглушить стон, но это не срабатывает: его колени подкашиваются, а Му Цин подхватывает его, разворачивая так, чтобы он мог спрятать лицо в его шее. Фэн Синь смутно слышит какие-то обеспокоенные звуки, издаваемые чиновниками вокруг них, очевидно, подходящими, чтобы узнать, все ли с ним в порядке, но единственное, на чем сосредоточено его внимание — это нефрит, который все еще задевает простату, продолжая трахать его на протяжении всего оргазма. — Фэн Синь, все хорошо? — Се Лянь делает шаг в их сторону, но Му Цин выставляет руку и останавливает его. — Ваше высочество, Фэн Синю, видимо, нехорошо, — говорит Му Цин, как будто это не очевидно, обхватывает рукой плечи Фэн Синя и тащит его прочь. — Я отведу его во дворец. Его ноги не слушаются и все еще подрагивают после одного из самых мощных оргазмов в его жизни. — Му Цин, — хнычет он, закусывая собственные пальцы, чтобы приглушить другие звуки. — Му Цин, пожалуйста, пожалуйста… Я… прошу… Резкий вдох. Му Цин делает шаг и приподнимает бровь, когда Фэн Синь не следует за ним. — Как же раздражаешь, — шепчет Му Цин, но подтягивает его к себе, выступая в роли костыля. — Пойдем уже. Рука проскальзывает под его одежды, осторожно двигая нефритом взад-вперед, пока они идут до дворца. Фэн Синь не может сдержать всех стонов. — Подожди, Му Цин, — он тяжело дышит, голос хриплый от ощущений. — Я же только что кончил, не надо еще… Му Цин, Му Цин, я же… Му Цин легонько стучит по нефриту, и вибрации становятся в десять раз интенсивнее. — Иди нахуй, иди на-ахуй, блять, — задыхается он, спотыкаясь на ровном месте из-за остаточных посторгазменных волн, прокатывающихся по его спине. — Я только что кончил, му-удила! — Тебя намного приятнее слушать, когда ты умоляешь, — говорит в ответ Му Цин, окидывая равнодушным взглядом. — Скажи «пожалуйста» еще раз, и я, может, подумаю об этом. — Пожалуйста, — молит Фэн Синь. Ему уже не стыдно, когда удовольствие переполняет его: его слишком много, оно слишком сильное, слишком уж охуенно, слишком, блять… — Пожалуйста, Му Цин, просто дай мне… дай мне время… подожди чуть-чуть… пожалуйста! Му Цин с удивлением смотрит на него. Фэн Синь еле может различить его силуэт сквозь слезы… и выдыхает, мерно и осторожно. И тут же нефрит входит в него так глубоко, что у него окончательно подкашиваются ноги. — Му Цин! — он наугад выбрасывает руки вперед, слепо пытаясь за что-нибудь ухватиться, — Я же только что сказал… Пиздец, бля-я-я, мудила, ебучий засранец, су-у-ка! Он падает на колени посреди улицы, по его позвоночнику еще прокатываются волны перевозбуждения. Он кусает свою ладонь так сильно, что она начинает кровить. На улице может быть полно народа, божества могут выглядывать из своих дворцов, чтобы лицезреть его позор… или вокруг, может быть, никого и нет — он не знает. Фэн Синь не соображает, мысли превращаются в кашу, ему слишком хорошо. Он раскачивается на пятках вперед-назад, слюна капает сквозь его пальцы, стекая по подбородку — он, должно быть, выглядит очень жалким, но как ему прийти в себя, когда нефритовый член продолжает двигаться?! — Генералу Наньяну, очевидно, нездоровится, — он разбирает голос Му Цина, рука которого массирует ему поясницу круговыми движениями. — Ты! Да, ты! Скажи служащим его дворца, чтобы оставили нас одних — я сам осмотрю его. Чьи-то шаги удаляются — значит, на улице все-таки кто-то был — и Му Цин садится на корточки рядом с ним, глядя на него с притворно сладкой улыбкой. — Ты знаешь, ты удивительно хорошо справился с тем, чтобы не издавать звуков. Я думал, ты сломаешься намного раньше. Фэн Синь убирает ладонь со рта, его рука дрожит, он тяжело дышит. — Ты хотел, чтобы я опозорился перед всеми? — Ну, не совсем, — Му Цин прямо светится самодовольством, как кот, который добрался до сливок. — Я перестал контролировать его с тех пор, как Его высочество ушел, так что ты мог остановить его в любое время. — Что?! — Ты… проверял, можешь ли контролировать его? — Му Цин наклоняет голову и поднимает бровь. — Это было бы первое, что я сделал. Если бы ты действительно не хотел опозориться, тогда ты бы попытался остановить его сам. Ты что, тупой? — Я доверял тебе! — Фэн Синь с трудом встает, его колени все еще дрожат после всего случившегося. — Я думал, что ты, блять, остановишь его, до того, как я кончу! Му Цин хмыкает. — Я собирался, но ты выглядел таким отчаянным… Как я мог лишить тебя этого? Какой сучара. — Ты говнюк, — выдыхает Фэн Синь, кривясь от липкости и влажности своих одежд. — Ты говнюк, — повторяет он, подчеркивая. — Я только что кончил перед Его высочеством… О, нет… — Успокойся, — Му Цин помогает ему подняться, прижимая к себе. — Он ничего не понял. Если Се Лянь когда-нибудь узнает о том, что тут произошло, Фэн Синь умрет от унижения. На месте. — Если я не контролировал его, — голос Му Цина наполнен восторгом, его походка даже чуть пружинит, пока они идут до дворца Фэн Синя. — Это значит, что ты сам хотел кончить, и твоя духовная энергия на это отозвалась. — Заткнись, — Фэн Синю очень жарко, он краснеет от унижения. — Я не… Я… — Ты хотел кончить перед всеми, — и Му Цин прижимается поцелуем к участку кожи на шее, не скрытом одеждой. — Ты уверен, что тебе не понравилось? Ты уверен, что ты не хотел кончить перед Его вели… Они заходят в зал, и в тот же момент, как за ними закрывается дверь, Фэн Синь разворачивается и впечатывает Му Цина в стену. — Заткнись, — он хватает Му Цина за воротник, притягивая в поцелуй. — Это… Это было так непочтительно… Если бы он узнал, мы… мы… — Опять ты со своей честью, — Му Цин закатывает глаза. — Ну и? Мы сейчас посреди главного зала твоего дворца, кто угодно может увидеть нас. Тебе не кажется это постыдным? Фэн Синь ненадолго отстраняется, рассеивая поток ци вокруг них. Он никого не может почувствовать и разворачивается к Му Цину, выдыхая: «Здесь никого нет, но даже если бы кто-нибудь и был, мне было бы насрать, потому что ты дразнил меня весь ебаный день, придурок!» Пол внезапно уходит у него из-под ног, и он испускает удивленный хрип, когда руки Му Цина хватают его за бедра. Он забывает, он всегда забывает о силе, скрытой в них. Руки тянут его наверх, и его ноги инстинктивно обвивают узкую талию Му Цина. — Давай, расскажи мне больше, — шепчет Му Цин. — Скажи этому божеству, чего ты желаешь, Фэн Синь, и, может быть, тебе воздастся. Он сжимает Му Цина бедрами, толкается и трется членом об его одеяния, и изо рта раздается отчаянное: «Я хочу… Я хочу…» Нефрит дергается от его движений, и он сдается. — Я хочу тебя, — умоляет он, не имея сил даже на то, чтобы стрельнуть взглядом в Му Цина, все его тело сводит судорогой. — Прошу, Му Цин, пожалуйста, пожалуйста! Они вваливаются в спальню, спотыкаясь друг о друга. Фэн Синь даже не тратит времени на то, чтобы раздеться: просто приспускает штаны, хватается за основание нефритового члена и вставляет его глубже в себя, падая на кровать лицом вперед и трахая себя им. — Му Цин, — задыхается он в погоне за собственным удовольствием. — Му Цин… — Посмотри на себя, — Му Цин оглядывает его с ног до головы. — Бесстыдный. — Чья это, бля-ять, заслуга? — он практически скулит, продолжая громко и натужно стонать. Это выглядит так, будто он просто уже не может ничего с собой поделать после того, как он так долго старался не издавать ни звука. — Му Цин, если ты не трахнешь меня сейчас же, я… Я… Идея. Когда у него были хорошие идеи? Но он все равно открывает рот. — На самом деле, этот нефрит даже лучше, чем твой член, — выплевывает он, потому что в глубине души он уже сыт по горло всеми этими сраными пытками. — Хотя бы от этого я точно кончу. Повисает пауза. Му Цин хватает его за волосы, тянет выше, чтобы посмотреть ему в глаза — его взгляд холоден, брови вздернуты, и Фэн Синь может видеть ярость в каждом движении его пальцев. — Скажи это еще раз, — шепчет Му Цин удивительно ровным голосом. — Скажи это еще раз, давай. Говорить такое еще раз — плохая идея. — Ты все слышал, — он слышит свои слова. — Твой член даже не умеет вибрировать, так зачем мне… В это же мгновение нефрит выходит из него и его заменяет обжигающий жар Му Цина-Му Цина-Му Цина. И это именно то, чего он хотел с тех самых пор, как Му Цин выпихнул его за дверь с этим нефритом внутри. Он просто хотел этого: теплого и… — Да, — стонет он, тяжело дыша открытым ртом, — Да, да… Му Цин… И тут Му Цин выходит из него полностью, оставляя отверстие Фэн Синя сжиматься вокруг пустоты. Фэн Синь балансировал на грани, разрываясь между тем, чтобы огрызаться на Му Цина все это время, и между тем, чтобы стараться не опозориться перед всей Небесной столицей, и между тем, чтобы умолять Му Цина снова вставить ему. В итоге он выдает странную смесь того и другого. — Мудила-а, — кричит он, сминая простыни в руках. — Ты, блять, ты… ебаный придурок… Ты недостаточно издевался надо мной? Когда ты уже… пожалуйста! — Мне показалось, что ты говорил, что я тебе не нужен, — холодно говорит Му Цин, вновь засовывая внутрь нефритовый член. — Стало быть, тебе не нужен мой… — Стой! — и Фэн Синь разворачивается, чтобы посмотреть на него широко открытыми глазами, полными паники. — Я не это имел в виду, не уходи, я просто хотел, чтобы ты уже побыстрее… Пожалуйста, не уходи, я правда не это имел в виду, Му Цин! — А, — Му Цин начинает трахать его нефритом, вколачивая его резкими движениями запястья. — Так докажи. Если ты действительно не имел этого в виду, значит, сможешь кончить только на моем члене, верно? Кто, блять, научил Му Цина говорить такую грязь? Фэн Синь уверен, что он запомнил бы, как научил Му Цина полностью размазать его всего парой слов, но ничего такого в памяти не находит. Он осторожно кивает. Фэн Синь чувствует, как волна жара бежит по коже, как лицо краснеет еще сильнее, чем когда-либо раньше. — Д-да. — Тогда не кончай, — и Му Цин засовывает нефрит так блядски глубоко, наполняя духовной энергией и заставляя разогреться почти так сильно, как если бы он был настоящим. И при этом он все еще вибрирует, заставляя каждое нервное окончание вопить от наслаждения, раскаленного докрасна… Фэн Синь воет, его пальцы на ногах скручиваются, пока он старается не кончить, выгибаясь дугой на кровати от ощущений. — Му Цин, — всхлипывает он. — Я… Я… пожалуйста! — Не кончай, — повторяет Му Цин, продолжая трахать его нефритом, выкручивая его легким движением руки. — Если ты не кончишь, я дам тебе то, чего ты так хочешь. Выступы на поверхности заставляют его дергаться, и Фэн Синь не может… не может удержаться, он извивается, не контролируя своих движений, отчаянно пытаясь не кончить, все его тело дрожит от напряжения. Его дыхание становится еще более тяжелым и рваным, замирая каждый раз, когда Му Цин толкает нефрит глубже, задушенные стоны срываются с его губ… — Му Цин, — хнычет он, безуспешно пытаясь уйти от поглощающего его удовольствия, бедра сами вскидываются вверх, но тщетно. — Пожалуйста, я правда не это имел в виду, Му Цин, пожалуйста… Нефрит продолжает двигаться внутри, но Му Цин, очевидно, недоволен тем, как хорошо Фэн Синю удается сдерживаться. Он упирает головку нефрита прямо в его простату и посылает очередной поток духовной энергии — вибрации становятся лихорадочными. — Му Цин! — и Фэн Синь позволяет своему голосу высоко прозвенеть на всю комнату — ужасно громко. Он резко сжимает бедра, как будто пытается вытолкнуть нефрит наружу. — Пожалуйста, пожалуйста… Он правда больше не может сдерживать себя, его разрядка так близка, что он уже почти может ее почувствовать. — Пожалуйста, — его голос звучит так жалко и хрипло: глухо от слез и тихо от отчаяния. — Пожалуйста, я… я не могу… так близко… пожалуйста… Но нефрит все еще на том же месте, и Фэн Синю кажется, что прошла вечность. Он мечется с бока на бок, пытаясь не кончить, но на самом деле этим делает только хуже самому себе — выступы на нефрите проходятся по простате при каждом движении, заставляя его снова и снова подходить к грани. — Я… сейчас кончу, — у него сводит пальцы на ногах от того, как сильно он их поджал, и он хнычет. — Пожалуйста, я правда сейчас… Му Цин хмыкает, удерживая нефрит внутри еще пару мучительных мгновений, пока, наконец, не вытаскивает его совсем, наклоняется и, как будто извиняясь, целует вход Фэн Синя. — Ты молодец, — шепчет Му Цин, немного прикусывая внутреннюю часть его бедер. — Ты хорошо справился, Фэн Синь. Эти слова, словно мед, обволакивают его лаской и нежностью. Фэн Синь выдыхает, напряжение отпускает его мышцы, когда он слышит эту простую похвалу. Он все еще очень близок к оргазму, его покрасневший член требует внимания, касаясь живота, но Му Цин только что похвалил его — и он чувствует, как блаженная, но усталая улыбка ползет по его лицу, и он притягивает к себе Му Цина. Это была абсолютная пытка, но он не кончил. — Я не кончил, так что… ты обещал, — и его бесит, насколько жалобно звучит его голос, но он не даст Му Цину отвертеться, потому что, блять, если он не получит сегодня этот член… — Пожа… ах, бля! Му Цин проваливается в него, по дороге задевая головкой простату, он входит так пиздец глубоко… — Му Цин! — и Фэн Синь не может… ему внезапно хочется чувствовать руки Му Цина на себе: он проклинает свою нетерпеливость и то, как мокрые одежды прилипают к его коже. Несмотря на то, что трахаться в одежде для них не в новинку, Фэн Синю всегда намного больше нравится чувствовать кожу Му Цина под своими пальцами. Он внезапно осознает, что по его подбородку стекает слюна. Бля. Какой стыд. Но еще более позорно то, насколько быстро он кончает, но ему так плевать — он был на грани весь сраный день. — Му Цин, — бормочет он, будто в бреду, его бедра дергаются на протяжении всего оргазма, член размазывает влажные пятна по животу, пока он скребет ногтями по спине Му Цина: на одеждах точно останутся дыры. — Му Цин, Му Цин… А… А… А-а! Одежды их обоих уже, вероятно, не спасти, считает он: его — из-за того, что он кончил в них, Му Цина — из-за того, что этот бог войны порвал их в порыве страсти. Он надеется, что Му Цину будет все равно, но кто его знает? Му Цин всегда был очень щепетилен по поводу своей одежды. — Какой жадный, — и Му Цин продолжает трахать его на протяжении всего оргазма, изящная рука скользит под одежды, сжимает его ствол и двигается в одном темпе с его мучительно прицельными толчками… Фэн Синь воет от перевозбуждения, пускающего искры всепоглощающего наслаждения по его спине, но сцепляет ноги за спиной Му Цина так, чтобы тот не смог выйти. Практически мгновенно он чувствует, что его собственный член снова твердеет, и Фэн Синь продолжает бессвязно бормотать: с его губ срываются проклятия и имя Му Цина. — А… А-а… Я опять… Я опять кончу, — выдыхает Фэн Синь. — Бля, я сейчас… Му Цин… Он выгибается на кровати, так сильно сжимаясь на члене Му Цина, что слышит, как дыхание Му Цина сбивается. — Бля, бля… Бля, я так близко! — А-Синь, — шепчет ему в ухо Му Цин, и тепло растекается по спине. — Ты выглядишь… прекрасно, — кусает его в шею: там точно останется след. — Так отчаянно. Тебе очень идет, — и… — Не говори такое… — шипит Фэн Синь, но похвала уже растекается по его мыслям блаженным туманом. — Т-ты… Я… Резкий толчок, мокрый поцелуй в уголок губ, пальцы описывают круги на его груди — Фэн Синь не смог бы не кончить, даже если бы старался. Он запрокидывает голову на подушку и стонет, кончая снова, все его тело дрожит, когда он пересекает грань. Над ним стонет Му Цин, тихо и задушенно, и у Фэн Синя почти нет времени на то, чтобы подготовиться к тому, как внезапно его заполняет тепло внутри. Он чувствует, как пульсирует член Му Цина, как сперма просачивается в… Это приятно, так хорошо, и Фэн Синь запускает пальцы в волосы Му Цина, давая ему время на то, чтобы прийти в себя. Это — та часть, которая нравится ему больше всего, размышляет он: когда Му Цин такой мягкий и податливый в его руках, когда на его скулах проявляется очаровательный румянец. — Тебе придется вымыть меня, — слабо шепчет Фэн Синь, пытаясь привести свое выражение лица в более-менее пристойный вид, чтобы оно было не настолько… затраханным. — Возьми на себя ответственность. Му Цин бросает на него укоризненный взгляд. — Ты такой избалованный, — шепчет он, но без настоящего упрека, а затем начинает осторожно отстраняться, прижимая аккуратные пальцы к его входу, чтобы сперма не вытекала, лишь чуть погружая их внутрь перед тем, как вынуть и их. — Му Цин, — Фэн Синь поднимает голову с подушки, дергаясь от ощущений. — Только попробуй опять дразнить меня. Игнорируя его, Му Цин опускается ниже и медленно начинает вылизывать собственную сперму, посасывая чувствительное отверстие. Движения его языка — плавные и отточенные, и, несмотря на свои старания, Фэн Синь толкается бедрами, с его губ срывается шумный вздох, когда этот талантливый язык проникает глубже. Он проходится… там… и Фэн Синь хватает ртом воздух, широко раскрывая глаза. — Я больше не смогу, — говорит он, предупреждая. — Более того, я больше никогда не буду ни на что с тобой спорить. Забери свой нефритовый член! Я не должен тебя поощрять — Пэй Мин знает, что он был у меня в… во время общего собрания!!! — Ну… — Нет! — Фэн Синь отталкивает его и садится, кряхтя. — Его высочество на самом деле беспокоился обо мне, но ты и твой дурацкий нефритовый член… Это было так унизительно… Как тебе вообще такое в голову пришло?! — Фэн Синь… Он закрывает лицо руками: последствия того, что они сделали… технически, занимались сексом передо всеми чиновниками верхних небес, перед Пэй Мином, прямо перед Его высочеством… До него наконец доходит. — Я чуть не умер со стыда! Забери свой дурацкий нефрит прямо, блять, сейчас! — Но, Фэн Синь, — и Му Цин приподнимается, а его глаза загораются азартным огнем. — мы же еще не опробовали его на мне, да? Хм. — Это действительно так, — выплевывает Фэн Синь, невольно смакуя эту идею, несмотря на внутренний протест. — Ну ладно.•••
— Фэн Синь? — О, Ваше высочество, тебе что-то нужно? — Я слышал кое-что от Пэй Мина, и… только хотел убедиться, что он мне солгал, ведь я же знаю, что ты никогда такого не сделаешь… — Не надо. — … Фэн Синь, ты не мог. — Не надо.