Белая камелия

Благополучно добравшись до Токио, Томоя взял билет на самый ближайший рейс, который был в наличии. У парня в планах было полететь в Штаты. Хотя при этом он и отдавал себе отчет в том, что рисковал остаться с грошами в кармане, но желание посмотреть Голливуд было просто космическим. Получилось только трансфером через Стамбул. Парень жутко нервничал. Это было его первым и большим приключением. Оказавшись уже в воздухе, Томоя со словарем в руках, наблюдал за тем, какой крошечной сейчас казалась его родная страна здесь, сверху. Да, одно дело смотришь на карте. А вот когда так, то совсем иные впечатления. Рядом с ним сидел мужчина в деловом костюме и попивал воду. В руке у него был итальянский разговорник, который он штудировал вдоль и поперек. Томоя украдкой глянул на содержимое книжки и поморщился, просто не представляя, как это все можно выучить. Мужчина заметил заинтересованный взгляд парня и улыбнулся ему. — В первый раз летишь? — Да. — Мать с отцом решили послать тебя на обучение в США? — Нет. Я сбежал из дома. — Не может быть, — встревожился редеющий мужичок, поправляя очки. — Все в порядке. У меня за плечами медицинский колледж. Я думаю, что я справлюсь. Улыбнувшись в ответ, Сакураги продемонстрировал английский словарь. — Меня зовут Мацузава Хидеки. Очень рад знакомству. Мужчина проникся теплотой к парню и предложил ему обменяться рукопожатием. На европейский лад, прямо как и хотелось всегда Томое. Он охотно ответил. — Сакураги Томоя. Это взаимно. — Так что у тебя случилось, сынок? Что-то серьезное? — Ничего такого, — пожал плечами Томоя. — Просто я понял, что уже достаточно взрослый, чтобы жить с родителями. — Вот оно как. Но это ведь спонтанное решение. Ты ведь ничего такого не планировал. Как будешь выкручиваться? Тебе есть куда идти? — Я что-нибудь придумаю. Всегда умею находить выход из любой ситуации. Мужчина шумно выдохнул через ноздри, глядя на юного беглеца с сожалением. — А лет-то тебе сколько? — Пока девятнадцать. — Оставил девушку там, да? — Нет. Девушки у меня нет. Усмехнувшись, мужичок чуть ближе придвинулся к своему попутчику. — Ты любишь свободные отношения, да? — В каком смысле? — озадаченно похлопал ресницами парень. — Ну, что-то вроде как иметь секс, но при этом не связывать себя с кем-то. — Ничего подобного, — смутился Томоя. — Просто не нашлась та с которой мне действительно хотелось бы быть. Заниматься сексом без каких-либо чувств противно. А заниматься им с подругой детства…кажется чем-то таким неправильным, будто бы делаю я это внутри семьи. — У меня вот есть семья. Есть жена. Трое детей. Но я никогда не могу противостоять соблазну переспать с кем-нибудь в командировке. Дома я образцовый отец и муж. Делаю все во благо семьи. А стоит только полететь заграницу, так мои руки развязываются. Где только не побываю, кого только не ощупаю. Томоя, мужчина — это самец. В его предназначении лежит миссия поиметь как можно больше самок. Не то чтобы Томоя ощутил к Хидеки неприязнь, но такая философия была ему чужда. Ведь если каждая будет отдаваться вот такому редеющему, малопривлекательному женатику за деньги…то неиспорченных девушек не останется совсем. Томое не особо льстила мысль, что его потенциальная партнерша оседлала больше членов, чем имеется пальцев на обеих руках. Потому на это высказывание он ничего не ответил. — Там в Америке женщины очень своеобразные и фривольные. Тебе не придется долго ухаживать за ними, чтобы получить к ним доступ. Запомни эту информацию, — хитро улыбнулся господин Мацузава. — Вообще, я еду туда, чтобы попробовать реализовать свои творческие способности. Хочу попробовать сняться в кино. Казалось бы, что Хидеки за всю жизнь ничего смешнее не слыхал. Его пробрал такой хохот, что на него обернулись все пассажиры в салоне. — Я тебя умоляю. Там снимают мужчин, вроде Шварцнеггера и Сталлоне. Такую привилегию себе может позволить только Вуди Аллен, если ты понимаешь…о чем я. Он ведь сам себе режиссер. Мужчина недвусмысленно намекнул, что японцы никак не могут претендовать на подобное со своими внешними данными. — В этом ремесле везет только женщинам. И то через постель. А что ты можешь предложить? Кажется, что Томоя поторопился с выводами. Подобно его родному отцу, этот мужик порицал просто все, что он говорил. Обрубал все планы и мечты на корню. Единственное, что не в агрессивной манере, а больше даже насмехался, что было еще обиднее. Потому, более Томоя не хотел взаимодействовать со своим неприятным «соседом». Во всяком случае в ближайшие пару часов уж точно. Хотя и лететь ему предстояло не так уж и мало, но и «чесать» языком долго с этим развратным типом он не хотел уж точно. Эти мучительные тринадцать часов полета он выдержал с трудом. Мацузава продолжал совать свой сплюснутый, как у пекинеса нос во все, что только можно было. Конечно, нужно и отдать должное. Он сказал Томое держаться рядом с ним, чтобы тот не потерялся, в случае чего. Такой жест доброй воли парень оценил очень положительно. И подумал, что действительно, почему бы и нет. В зоне ожидания им предстояло пробыть около двух часов, как только они прибыли в Стамбул. Новый знакомый пригласил Томою на поздний ужин, чтобы не пришлось долго ждать подачи еды уже в самом самолете. Неожиданность произошла внезапно, когда господин Мацузава и его протеже уже почти приближались к стойке регистрации, выстояв свою очередь. Двое инспекторов с подозрением пялились на молодого японца так, будто бы тот был матерым контрабандистом. Но ничего особенного в нем не было. Томоя был одет в самый обыкновенный темный бомбер с белыми рукавами, под ним белая футболка, на талии красовались голубые спортивные джинсы. Завершался сей образ фирменными белыми кедами. Видать, азиаты в Стамбуле такая большая редкость, а представление о них настолько стереотипное и примитивное, что эти двое подумали, что Томоя решил провести что-то запрещенное в джинсах, выдавая это за нескромные и нетипичные для себя размеры. — Hadi, onunla ilgilen, ¹ — пробубнил инспектор своему коллеге, оставаясь стоять на месте. Ничего не говоря, рослый и довольно высокий турок направился в сторону стоявших возле стойки регистрации Мацузавы и его юного попутчика. Мацузава сразу понял, что пришли не к нему, хотя начал уже заочно паниковать, что его могут к чему-то приплести, раз уж они вместе. — Так или иначе, мы не вместе или что-то в этом роде, — практически на идеальном английском проговорил мужичок, быстро забирая свои документы. Томоя не понял, что сказал господин Мацузава, но судя по тому, как тот начал суетиться, понял, что помощи от него по факту не будет никакой. Парень быстро достал свой разговорник и начал лихорадочно листать страницы, где были оставлены закладки, что он делал во время полета. — Пройдемте со мной, — проговорил с акцентом турок, осматривая парня сверху-вниз своим строгим взглядом. — Но у меня скоро рейс, — взволнованно, едва разборчиво проговорил японец на ломанном английском, не отрывая взгляд от книжки. — Это не займет много времени. Видимо, все еще надеясь до последнего на какое-то сочувствие, Томоя в очередной раз попробовал выискать господина Мацузаву взглядом, но от того уже и след простыл. В пункте досмотра Сакураги чувствовал себя неуверенно и скованно, но стоял спокойно, сложив руки вместе. А вот сам инспектор будто бы специально не торопился. Лениво перебирал вещи в сумках, осматривал их, так и не найдя ничего интересного, за что можно было бы прицепиться. Временами он переводил взгляд на самого парня. Заметив, что у того проколото ухо, мужчина убрал руки за спину и неспешным шагом подошел к японцу, начиная обхаживать его. — Ну что же, снимай одежду. — Простите? — удивленно вскинул бровью Томоя. — Ты меня слышал. Снимай одежду! — прикрикнул турок, начиная тянуть парня за бомберку. Перепуганный столь агрессивной реакцией гайджина, японец шлепнул его по руке, стараясь твердо устоять на ногах. Парень сначала обнял себя, но потом, видимо, понял, что если сейчас он будет медлить, то точно опоздает на свой рейс. Поэтому Томоя начал раздеваться. Правда, не сказать, что делал он это в темпе, потому как он все еще был под неприятным впечатлением от происходящего. Уловив на себе изучающий и заинтересованный взгляд этого инспектора, Томою посетила мысль, что он принял его явно не за того парня. Оставшись в одних боксерах, японец смущенно опустил голову, все равно стараясь прикрываться руками при этом. — Трусы тоже снимай, — оскалился мужчина, сопровождая свой приказ характерным жестом, да отходя поближе к столу, чтобы иметь возможность рассмотреть парня с ног до головы. — Нет! — Пошевеливайся! — снова заголосил грозный турок, доставая из ящика стола электрошокер. Перспектива оказаться шарахнутым этой штукой Томое тоже не нравилась. Парень посмотрел на охранника с недоверием, но боксеры, все же, снял. Мужчина вновь приблизился и внимательно осмотрел японца. Шокер был благополучно оставлен на столе. Парень замер. Если бы не тот факт, что его мучитель начал дышать шумно, будто пылесос, он бы и не понял, что у того в голове начали витать какие-то абсолютно дикие фантазии. — Şimdi senin gerçekte kim olduğunu biliyorum. Senin küçük kıçını parçalamak istiyorum. İddiaya girerim deliğin küçücüktür. Hadi ve aletimi emmek! ² Томое стало мерзко от того, как этот извращенец начал зазывать его пошлым движением языка. А потом и вовсе схватил за волосы, намереваясь заставить встать на колени. Но парень сопротивлялся. Японец поднял такой шум на весь пункт досмотра, что это напугало его обидчика. И пока тот отвлекся, чтобы посмотреть на дверь, Томоя среагировал мгновенно, вписав коленом прямо между ног турку. — Burada neler oluyor? ³ — спросил, вошедший инспектор-контролер, слегка опешив от происходящего. Томоя стоял с шокером в руках, угрожая извращенцу, что использует его по назначению, если тот не перестанет домогаться. — Заберите меня отсюда! Он попытался меня изнасиловать! — взмолился японец, смотря на вошедшего контролера, как на свою последнюю надежду в этом чертовом месте. — Изнасиловать? — удивился жутко пожилой и усатый мужичок, неуверенно смакуя столь редкие английские слова.

***

— И как я теперь полечу в США? — вопрошал напрочь рассеянный Томоя, смотря на контролера, что проверял его загранпаспорт возле стойки регистрации. — Мы можем посадить Вас на следующий самолет без доплаты. Но улететь в США получится не ранее, чем через девятнадцать часов. Простите, — с сожалением подытожил усатый мужичок, вручая парню его документ обратно. — И что же мне делать все эти девятнадцать часов? — спросил поникшим голосом японец, поглядывая на свои наручные часы. — Снимите номер в гостинице. Отдохните немного и поспите, — пожал плечами мужичок, убирая руки за спину. Томоя тяжело выдохнул, прикрывая глаза. На улице уже смеркалось. Он совершенно один в незнакомой ему стране. Куда идти он совершенно не понимал. Стояло лишь одно одинокое такси, ожидая своего клиента. Курящий одну за другой сигарету худощавый турок пялился в его сторону, явно в ожидании. Зная какие тут обитают «кадры», Томоя не решился вновь испытывать судьбу, пока его не окликнул звонкий женский голос.