Белая камелия

В номере новой знакомой Томоя чувствовал себя гораздо уютнее. Признаться, он был крайне наивен по природе своей. И если к нему демонстрируют хорошее отношение, то он тут же проникается к человеку. Это, конечно же, частенько может сыграть злую шутку с людьми, входящими в мир взрослых с «розовыми щечками младенца». Парень лежал на постели и угощался закусками, коих было набрано достаточно у Эрики. Особенно по нраву ему пришлись клаб-сэндвичи. Параллельно он переключал каналы телевизора. А Эрика, между делом, почитывала очередной номер туристического журнала. — У тебя есть девушка? Томоя аж замер от внезапности этого вопроса. А сам сэндвич чуть было не встал поперек горла. — Нет. У меня никогда не было девушки. Но у меня был секс. — Не было девушки, но был секс? Ты с проституткой, что ли, спал? — Да нет же! — возмутился японец, нахмурив брови. — Почему сразу это должна быть проститутка? — А что, есть какой-то другой выбор? Если не любимая девушка, то «любовь» покупают за деньги. Или же «раздают» бесплатно. — Это была подруга детства. — Так ты использовал ее как инструмент для познания процесса? — Нет! — Врешь. Ты не испытываешь к ней теплых чувств. Решил, что раз дружите, то можно воспользоваться выгодным положением. Как-то хреново ты начал входить во взрослую жизнь, скажу тебе честно. Уж куда больше уважения было бы к тебе, если бы ты лишился девственности на свои кровные, заработанные честным трудом, с проституткой. Ты предал дружбу, поселив зерно надежды в сердце своей подруги. — Ничего я не предавал, — бубнил обиженно Сакураги. — А если я тебе скажу, что ты очень плохо знаешь сердце женщины? Вы ведь не перестали общаться после этого? Если бы ей было противно, то она бы отказала тебе до этого. Если бы это стало травмой, то отказала бы после. Но ведь она не прервала общение. Так? — Потому что мы оба знали, что этот секс — дружеский, — настаивал он. — С таким характером тебе точно не видать девушки в последующие лет десять, — развела руками Эрика, после чего уложила журнал на столик. Собеседница Томои плавным переходом сфокусировала свой меланхоличный взгляд в сторону «ящика», но не особо акцентировала внимание на происходящем. Только Томоя все не мог обрести покой в душе, после того, как его отчитали, словно нашкодившего пацана. — На всякий характер любитель найдется. — Ну, разве что тебя просто используют. Тут характер не будет иметь никакого значения. Томоя, мужчина должен заботиться о чувствах женщины. Это и делает его мужчиной. Он должен быть предельно честен с ней. Никогда не делай ничего такого, в чем точно не уверен. Не вселяй надежд в женщин. — Хватит. Парень поднялся с постели и подошел к креслу, в котором вальяжно расположилась Эрика. Он буквально заслонил ее собой, нависая в опасной близости. — Тогда, если ты знаток женской психологии, переспи со мной. Используй меня. Глаза Эрики сейчас больше напоминали огромные сувенирные монеты. А потом женщина и вовсе разразилась в хохоте. Таком, будто лет пять уж, как не слышала удачного анекдота, ко времени и к месту, что называется. — Тебе смешно? Ну же. Давай. Используй меня. Отомсти за всех женщин. — Ты думаешь, что мне есть дело до других женщин и людей, с которыми я вообще не взаимодействую? Я говорила тебе о том, что называется «вопрос совести». — А тебе самой не совестно отрекаться от своих соратниц? Вести себя так эгоистично. — Если бы я заботилась о каждой женщине, которую не знаю, то меня бы уже возвели к лику святых, а сама бы я странствовала по миру, собирая за собой последователей. Но, видишь ли, сейчас мы живем в мире, где каждый сам за себя. Щелкнув пальцами, Томоя воскликнул. — Ага! Вот ты и сказала это! Если каждый сам за себя, то зачем мне думать о ком-то другом? — Когда ты играл в детстве со своей подругой, у тебя бывали мысли о том, что ты бы не хотел сделать ей больно в процессе игры? — А разве адекватный человек хочет сделать больно в принципе? — Представь, если бы вы играли постоянно вместе, а потом она бы толкнула тебя и сказала бы что-то вроде: «Все. С тобой я больше не играю». Ты бы разозлился? Безмолвные взгляды прилично затянулись. Томоя признал свое поражение в словесной баталии, за что и был награжден щелбаном по кончику носа. Парень потер его средним и указательным пальцами, наблюдая за уходящей в душ Эрикой. — Да что с этой женщиной? Несет какую-то чепуху, — пробубнил он. Однако, Сакураги был не из тех японцев, кто бы остался долго, молчаливо и сиротливо стоять в одиночестве посреди комнаты. Когда он ощущал дух соперничества, то подключались самые борзые его качества. Например, он становился слишком уверенным в себе. Так и излучал свой юношеский максимализм. Потому для Томои в таком состоянии не было чем-то запретным ворваться в душевую кабину, да потеснить свою спутницу. Эрика же ожидала чего угодно, но точно не увидеть голого пацана экзотической внешности рядом с собой. Она не успела даже рот открыть, как Томоя пошел на опережение со своими хулиганскими шуточками. — Молчи. Иначе я помечу тебя. То, что было в его понимании дебильной подростковой шуткой, прозвучало для Эрики несколько иначе. Умел Томоя красноречиво преподносить то, что является чем-то воистину непристойным. — Да мне не жалко. Я подвинусь. Но ты мог бы постучать. — Кое-чем тебе по лбу, если не перестанешь болтать. Я слишком долго находился без душа. Усмехнувшись, женщина продолжила намывать себя, всячески стараясь игнорировать присутствие Томои. Но это было невозможно. Особенно, когда он сам вдруг начал намывать ее. При всем при этом, не было в этом каких-то «грязных» намеков. Он действительно омывал ее. Эрика позволила себе расслабиться, пока чужие руки делали за нее ее же работу. — Вообще-то, ты первая к кому я вот так вхожу в душ. Обычно я такого не делаю, — поспешил выделить сей факт Сакураги. — Раз ты это сказал, то значит это очень важно, я полагаю? — Думай сама. Я не люблю, когда меня трогают все, кому не лень. И я хочу сказать тебе больше: я не хочу и не буду спать с кем попало. Чтобы мне действительно этого захотелось, я должен притянуться к человеку. — Я поняла это, когда те недобросовестные женщины воспользовались тобой. Ты действительно не хотел бы, чтобы тобой воспользовался любой. И сейчас ты вдруг сказал это мне. И сказал это, потому что я стала твоей спасительницей? — Где же ты, спасительница, была раньше, когда меня на пункте досмотра чуть не изнасиловал массивный турок? Оба рассмеялись. Хотя разговор и был на легкой ноте, часто проскальзывали нелепые шуточки, но и самое главное сквозь это всплыло на поверхность. Эрика признала, что ошибалась в Томое. Томоя признал, что он притянулся к ней. Насколько серьезно — пока он сам еще не был толком уверен. А вот она была уверена, что он куда более уязвим, чем кажется на первый взгляд. Женщина развернулась и уложила ладони на щеки парня. Тот стоял, будто невинный теленок, да хлопал ресницами, толком не зная, что ожидать. Перед ней он оказался беззащитным. «Так и какой-нибудь опытной дамочке окрутить его не составит труда» — пронеслось в ее голове. Мысль плотно засела в голове, но это не остановило ее от того, что она решила подарить ему трепетный поцелуй. Скорее даже для успокоения. Эрика потянулась рукой к переключателю и повернула его, оставив их разгоряченные тела без воды. — Не важно с кем ты спишь, но не позволяй целовать твои губы кому попало, — прошептала она. — А ты и не «кто попало». Эта фраза прозвучала томно, но кристально чисто. Накатившее возбуждение не позволило затмить искренность, исходящую из сердца парня. Передвигаться в сторону комнаты было крайне тяжело в таком положении. Они закапали весь пол водой, а после и промочили все одеяло на котором лежали. Прелюдии не затихали очень долго. Что поцелуи, что взаимные касания и ласки, распаляющие желание между ними. В конце концов, все закономерно завершилось тем, что она позволила ему войти в себя. Брюнетка издала долгий и чувственный выдох, укладывая руки на плечи парня. Японец же неспешно двигался в ней, «прорабатывая» пространство под себя. Это был первый по счету секс в жизни Томои, когда он не использовал презерватив. Ощущения от него были космические. Он не стеснялся открываться перед ней, не скрывал своей реакции и того, как ему хорошо. И самое невероятное было то, что он не оставлял ее губы в покое. Что в момент прелюдии, что после нее. Он стал одержим ими. А когда Томоя настойчиво толкнулся в шейку матки, Эрика от неожиданности дернулась. Новое ощущение вызвало не только удивление, но и испуг, отчего мышцы ее вагины плотно сомкнулись, вынуждая Томою сдавленно стонать. Сам он в этот момент даже пошевелиться не мог. — Если ты сейчас не расслабишься, то я кончу. — Прости, — на автомате тут же извинилась женщина, начиная вымаливать прощение короткими поцелуями в краешек губ японца. Проведя немного времени за ленивыми ласками, Эрика наконец-то успокоилась и Томоя снова мог двигаться абсолютно беспрепятственно. Между тем, парень решил, что стоит поменять позу, дабы придать своей партнерше немного уверенности. Теперь была его очередь лежать на лопатках с широко раздвинутыми и согнутыми в коленях ногами. Сакураги держал свои руки на талии женщины, помогая ей погрузиться на себя. Женщина откинулась назад, налегая тем самым на грудь парня. И только после этого она начала двигать бедрами. Томое нравилось все, что происходило сейчас между ними. Не просто ощущения от секса, нет. Ему особенно нравилось вдыхать ее аромат, плотно уткнувшись носом в тонкую и изящную шею венгерской красавицы. Нравилось то, как слипались на ней влажные темные волосики. Он был готов поклясться, что прежде не испытывал ничего подобного. Никогда прежде не было у него такой близости. И более того — чувства полного удовлетворения от нее. Это было не просто приятными ощущениями между ног. Японец постепенно входил в раж, как только все эти ощущения волной захлестнули его. Теперь тазовый ритм отбивал уже он. Наступила та самая фаза, когда мозг отключается, а желание слиться в единое целое становится необъятным, а главное — неминуемым. Именно так могла бы Эрика объяснить то, что он вновь начал стремиться толкаться в шейку матки. Если бы она не была достаточно возбуждена, то подобное вызвало бы неприятные ощущения, но сам Бог миловал, что называется. Парень изо всех сил старался сдерживать семя, чтобы растянуть этот сладостный момент подольше. Но как только он почувствовал, что его партнерша начала предпринимать попытки соскочить, то чисто на уровне инстинктов ухватился за ее талию покрепче и ускорился. Это ощущение страха перед внеплановым внутренним семяизвержением одновременно пугало и влекло Эрику. К такому она никак не была готова. И что только творит с людьми противоречие? Особенно, когда вдруг начинаешь действовать обратно рациональному. Брюнетка взвыла, устремляя абсолютно пустой взгляд к потолку, уже не пытаясь сопротивляться, а просто приняла свою участь. Почувствовав спазм женских мышц, Томоя опомнился. Да, как бы сильно он не стремился к желанию «слиться воедино», он не имел права распоряжаться судьбой этой женщины, которая ко всему прочему, спасла его. Этот жест дается ему очень нелегко, но так он победил в себе примитивное животное начало. На последних волевых, японец извлекает член и извергается обильным потоком семени. Эрика испытала сладкий оргазм, рожденный абсолютно противоречивыми чувствами. А вот на Томою накатило чувство необъяснимой опустошенности.