Эффект Снежной бабочки

      Солнце опустилось за горизонт, залив лес тёплым золотистым сиянием. Артур, вернувшись с рыцарями, гордо тащил пару оленей — триумфальную добычу. Одного было принято разделать прямо здесь, в лесу, дабы передохнуть и отправиться домой. Естественно, кулинарные обязанности легли на Мерлина, к его большому огорчению. Тем не менее, имея под рукой необходимое оборудование, он приступил к выполнению задачи, умело поджаривая оленину на потрескивающем огне. Аромат разносился в воздухе, обещая вкусную награду за их дневные усилия. Спасённая девушка сидела недалеко от короля, опустив глаза и глядя на танцующие языки пламени. Мерлин же сидел рядом с Лилит, не обращая внимание на побитую девушку. Он, конечно, помог ей, обработав кое-как раны. Но в разговор не пытался вступить. Рыцари даже не заметили того, что слуга их короля не рвётся помогать спасённой. Однако сам Артур это заметил, но он не придавал значения. Пока что. — Запах жаренного мяса такой вкусный, — тихо проговорила Лилит. — Но вообще я и сырое могу есть. Мерлин с удивлением посмотрел на неё. Ведь он считал, что сырое мясо могут есть только дикари или те, кому совсем уж нечего есть. А дочь Дагона не походила ни на что из этого. — А тебе не станет плохо? — вдруг спросил маг. Девушка покачала головой. Для неё сочное, окровавленное мясо было вкуснейшим блюдом. — Да я с детства его ем, — Лилит не стала упоминать, что любимое блюдо её отца человеческие сердца в собственном соку, вырванные только что из убитого тела.       Маг даже позавидовал девушке. В его обязанности входил утомительный цикл нарезки, мытья и приготовления пищи, кульминацией которого обычно была скудная порция остатков, в то время как рыцари наслаждались самыми сочными кусками. Даже король, что являлось его королевской прерогативой, забирал себе самые питательные кусочки. А слуге как обычно почти ничего не доставалось. — Повезло, — пробормотал он с оттенком меланхолии, глядя на готовящийся пир. — А мне приходится готовить это всё, да ещё и для них. Маг прикрыл глаза. Что-то внутри него рвалось покончить с этим раз и навсегда. Например, пойти в лес, найти дурман или аконит, а затем посыпать им приготовленное блюда. Но он пока мог это подавить. Лилит только хотела подбодрить его, но один из рыцарей вмешался. — Эй, Мерлин! — позвал его Гвейн. — Мясо не сгорит? А то слишком уж долго ты болтаешь. Рыцарь несколько минут уже наблюдал за Лилит, надеюсь, что она всё-таки пойдёт с ним завтра на озеро. — Да, кстати, — вмешался Артур, слабо улыбаясь. — Мы не можем здесь на ночь остаться. Закатив глаза, маг послушно поднялся и направился к огню. Дрожа от нервного напряжения, он переворачивал мясо, тёмные желания бурлили в нём. Ядовитые растения танцевали в его сознании — навязчивое напоминание о тьме, которую он изо всех сил пытался сдержать. Мерлин, благодаря Гаюсу, знал очень многое о растениях, особенно о разделе ядовитых. Ведь, к примеру, белладонна использовалась в лечебных целях, однако при неправильной дозировке могла и убить.       Лилит бросила неодобрительный взгляд на рыцаря, но его ответом оказалась беззастенчивая улыбка. Её внимание снова переключилось на Мерлина, но он стоял к ней спиной. Она могла лишь гадать о чём он сейчас думает и чего желает. Раньше дочь Дагона не обратила бы на мага такого пристального внимания, ведь тогда он был ещё «нормальным». А сейчас неизвестно что мог выкинуть. Когда в воздухе разнесся аромат готового мяса, рыцари с нетерпением потребовали свои порции. Лилит взяла маленький кусочек. Артур, демонстрируя рыцарство, предложил сочный кусок спасенной девушке, прежде чем взять один для себя. Однако то, что осталось для Мерлина, оказалось всего лишь остатками — кожа, кости и внутренние органы. Когда он смотрел в безжизненные глаза животного, в его голове промелькнула мимолетная мысль: мучительная перспектива воскрешения. «И тогда оно отомстило бы за съедение… Но это же тёмная магия!» Гаюс когда-то говорил, что некромантия самая опасная из магических практик. Моргауза использовала некромантию, а во время Великой битвы за Камелот и Моргана. А теперь и Мерлин подумывает о том, чтобы её использовать, хотя заклинаний он не знал. «Тёмная магия? Магия не бывает тёмной, светлой, красной или любой другой. Магия просто есть и она всего лишь инструмент.» Эти мысли приободрили мага. Кажется, теперь он чувствовал, что готов использовать любую магию, не разделяя её на тёмную и светлую. И, вероятно, это было правильным решением. В его руках та же некромантия будет работать совсем по другому, нежели у ненавистной Морганы. Во всяком случае, он так полагал.       Глаза Лилит расширились от ужаса, когда она увидела кошмарную несправедливость, разворачивающеюся перед ней. Артур угощал неизвестных людей более щедрой порцией, чем собственного верного слугу. Абсурдность ситуации глубоко поразила её. Поэтому, когда слуга Пендрагона сел рядом с ней явно разочарованный, она без раздумья протянула ему свой кусок. Рыцари с непониманием уставились на неё. Мерлин посмотрел на неё взглядом, полным удивления. И в его синих глазах застыли слёзы. Свита короля никогда не делалась с ним, как и сам король. Но принцесса Разрушения отдала весь свой кусок ему. — А как же ты? — тихо спросил маг, совсем не ожидая такого доброго жеста. — Я сырое поем, — также ответила ему девушка. Она, конечно, попробует оторвать ещё кусок от оленя, пока никто не видит. При хорошей удаче вытащит его сердце и съест. — Леди Лилит, — обратился к ней король. — Вы так добры к моему слуге. Удивительно! Девушка с возмущением посмотрела на Артура. Он мог быть прекрасным королём, но как человек — ничтожество. Во всяком случае, так думала Лилит. — Нет, это не удивительно, — смело заявила она и её слова рассекали воздух. — А вот что удивительно так это то, что вы собственным слугой не дорожите. Артур, ошеломлённый прямотой её обвинения, не мог поверить в то, что леди из Коррола будет открыто критиковать его, бросая вызов общепринятым нормам, которые диктовали уважение к членам королевской семьи. — Я дорожу каждым своим поданным, — серьёзно заявил король, посмотрев в сторону улыбающегося Мерлина. Улыбка слуги казалась странно лишённой теплоты, неся в себе едва уловимый подтекст невысказанных чувств. — Я заметила, — язвительно проговорила девушка и отвернулась. Ей даже смотреть в сторону Пендрагона не хотелось.       Мерлин с восхищением смотрел на Лилит. Она заступалась за него, делилась с ним и вела себя так, как никто не повёл бы. Он вдруг почувствовал, что если нужно будет — он сделает всё ради неё: спасёт, заступиться, поделиться. Что угодно для принцессы Разрушения, которая, несмотря на свой зловещий титул, оказалась намного добрее короля Артура. Маг, жуя мясо, всё больше убеждался в том, что Артур расценивает его как разменную монету. И никогда не говорит ему «спасибо», а вот наказать сколько угодно. Гвейн протянул кусок своего мяса девушке, однако та отказалась. Она приняла решение стащить из оленя сердце, пока оно не сгнило. Стремясь отвлечься от назревающего конфликта, Артур обнаружил, что леди Лилит ему не нравится всё больше и больше. Она осмелилась бросить вызов условностям таким образом, что это выбило его из колеи. Возможно наступит время, когда придётся отправить её обратно. — Так как вас зовут? — он повернулся к незнакомке. Девушка медленно жевала мясо и смотрела в землю. — Ровена, — тихо проговорила она. То, что у неё не было фамилии говорило лишь о том, что она простолюдинка. Но зачем бандитам хватать простолюдинку? — Значит, вы… — неуверенно начал говорить Артур. Она кивнула, не дожидаясь пока он закончит. — Да, я всего лишь пасу скот, вышиваю, чищу оружие и занимаюсь многим другим. Если Ровена не работала даже при королевском дворе, то какой смысл был в её похищении? — Но почему вас схватили разбойники?       Ровена прервала трапезу, тихо вздохнув. Было очевидно, что пересказывать эту историю было непросто, но она собралась с духом. — Они напали на нашу деревню… Она называется Скрол. Меня по счастливой случайности не убили, взяли в плен ради забавы. Артур наблюдал за Ровеной, отмечая её изящную фигуру, которая говорила о хрупкости. Она казалась худой, почти истощенной, а на её ладонях виднелись мозоли от кропотливой работы. — О, Боги… — тихо воскликнул он. — Над вами издевались? Мерлин наблюдал за ними, улавливая фрагменты их диалога. В прошлом он испытывал сочувствие ко всем, кто пережил страдания и насилие, но теперь полное безразличие окрасило его восприятие. Он поймал себя на том, что подумывает разыскать одного из выживших бандитов и спросить почему они её не убили. — Ещё как… — Ровена внезапно встретилась взглядом с Мерлином, и отсутствие какого-либо сострадания в его глазах заставило её удивленно уставиться в землю. Артур же сильно сочувствовал Ровене. Ему захотелось её защитить и дать всё необходимое. Тем более в его замке было место таким обиженным судьбой. — Мы доставим вас в Камелот, дадим кров и еду, — серьёзно проговорил Артур. — Я думаю, что слуга моей жене не помешает. Вы ведь не против? Девушка посмотрела в глаза королю и улыбнулась тёплой улыбкой. Конечно, она оказалась счастлива. — Я буду только рада служить вам, ведь вы меня спасли. Глядя на Ровену, Артур почувствовал глубокое сочувствие и ответственность за то, чтобы обеспечить ей заботу и поддержку, в которых она сейчас отчаянно нуждалась. Предложение ей места в Камелоте и роли слуги являлось не только практичным решением, но и проявлением его желания сделать её жизнь лучше. В Артуре проснулся защитный инстинкт, желание оградить её от вреда и предложить ей лучшую жизнь. Мысль о жестоком обращении вызвала в нём лишь чувство возмущения. Он никогда не понимал зачем некоторые так обращаются со слабыми и беззащитными. Лилит же не обращала вообще никакого внимание на эту девушку. Она видела таких в Сиродиле сотни — бедных, испуганных и не знавших дома. Нищие, слуги Серого Лиса, расхаживали по городам, прося милостыню. Септимы им давали только те, кто не был в курсе их лживой натуры, то есть путешественники. Местные жители даже не смотрели в сторону нищих. Однажды Чемпион Сиродила приютил такую милую аргонианку, которая жила на улице и спала под деревом. Он забрал её к себе в дом в Анвиле. В итоге она оказалась частью банды и из его дома они вынесли всё, что смогли. Стража не смогла ничем помочь. После этой истории Лилит плохо доверяла таким «несчастным». Тем более ей потом пришлось выслеживать эту банду самостоятельно по Шуму Крови. Аргонианке она отрезала хвост по самый копчик, а чешую опалила так, что ни одна магия не могла помочь ей излечиться. Её участь оказалась страшной — бродить по Золотому берегу с извечными ожогами, без хвоста и изуродованными лапами. Мерлин, наблюдая за мрачным выражением лица Лилит, осторожно приблизился губами к её уху и прошептал: — Спасибо. В это «спасибо» он вложил всю свою привязанность и благодарность. Магу очень хотелось поцеловать девушку, но он не смог. Не смог не потому что это мог осудить король или рыцари, а потому что испугался, что Лилит это не понравится.