«Маленькая Алиса у п а л а в нору, ударилась головой и изранила душу»
Уже за полночь, и Вегас мертвецки пьян. Дождь за окном льёт не переставая, как если бы небо плакало вместо него: у самого Вегаса слёзы давно кончились. Он сидит с красными опухшими глазами, пульсирующей головной болью и полным опустошением внутри. Он, кажется, выплакал уже целый океан слёз, прячась от мира в тёмном углу своей функциональной, но обезличенной спальни, и сотрясаясь от неконтролируемых рыданий. Вегас плакал так много, что теперь он опустошён. Выжат. Исчерпан. И пьян. Очень-очень пьян. Интоксикация и эмоциональное истощение не очень хорошая комбинация. Вегас чувствует себя удручающе одиноким. Что-то в его жизни никогда не меняется. Он всегда всё портит. Всегда. Все, кто ему дорог, уходят. Всегда. Он бесполезный кусок дерьма. Отец абсолютно прав — он магнит для неприятностей, ему давным-давно следовало умереть. Каждое резкое слово, когда-либо брошенное отцом, захлёстывает разум Вегаса, и ему некуда деться от этих воспоминаний: его затягивает в них, точно в трясину. Словно по бесконечной спирали, ведущей в никуда, Вегас летит вниз в свободном падении. Ещё немного, и он разобьётся. Ему нужна помощь. Вслепую он нащупывает телефон и, несмотря на пьяное состояние, умудряется набрать правильный номер. «Спаси меня» — мысленно молит. — «…пожалуйста, спаси меня… Я не справляюсь сам… спаси меня…» Ответа приходится ждать чуть дольше обычного. — …Хм-м-м…? — ….Порш…? — запинается Вегас, на мгновение сбитый с толку. — …Хм? — не менее растерянно спрашивает сонный голос на том конце провода. Вегас пробует ещё раз. — …Порш…? Раздаётся протяжный стон, затем слышатся звуки возни и тихое ругательство. — Вегас? Это ты? Какого хрена? Ты хоть в курсе, сколько сейчас времени?! Спасён. — Не…т, — честно отвечает он, с трудом шевеля языком. — Темно. Сейчас ночь? А где твои часы? — Он щурится на дисплей мобильного в руке, но буквы с цифрами почему-то расплываются перед глазами, словно огни в тумане. — …О… красиво… — завороженно бормочет, на мгновение залипая. Из трубки доносится еще один разочарованный стон. — Сейчас три часа ночи, Вегас. Три. Часа. Ночи. Дай мне поспать и ложись сам! — Не могу, — отвечает Вегас, с трудом выговаривая слова. — Нет покоя грешникам. Порш снова стонет. — Иди. Спать! Или позвони кому-нибудь другому... Тэму, например. От упоминания имени напарника опять становится трудно дышать. Кажется, он всё же погорячился, решив, что у него не осталось слез. Вот же они — хлынули с новой силой, перекрывая высохшие солёные дорожки. — Не могу, — разбитым голосом шепчет Вегас. — Я всё испортил, Тэма больше нет. — Что? В смысле «нет»? Вегас…? Подожди минуту… — Порш теперь звучит окончательно проснувшимся, в его голосе сквозит тревога. — Спи дальше, Кинн, мне нужно ответить на звонок, — растерянно бормочет тот. На заднем плане снова раздается возня и неразборчивое ворчание его кузена. Ничего нового, Вегас не входит в список любимых людей Кинна. — Я не буду сейчас это обсуждать, Кинн. Завтра поговорим. — Наступает пауза, затем он слышит шаги и закрывающуюся дверь. — Вегас? Ты ещё тут? Рассказывай… Что там с Тэмом? Голос Порша действует как бальзам на израненную душу Вегаса. Он прислоняется головой к стене. По лицу по-прежнему катятся слёзы, а слова застревают в горле. — Спаси меня… — шепчет в полнейшем отчаянии. — Вегас! Что, мать твою, происходит?! Ты меня чертовски пугаешь! Вегас понимает, что треплет Поршу нервы, и поэтому изо всех сил старается поскорее взять себя в руки. Он прочищает горло. — Извини… прости меня… не волнуйся… у меня всего лишь был очень плохой день… — Он тихо всхлипывает. — Да что ты говоришь! Может, просто расскажешь уже, что происходит? Пожалуйста? От чего тебя нужно спасти? Что случилось с Тэмом? И… подожди, ты пьян? — …М-м-м-м… Порш вздыхает. — Приму это за «да». Ты же знаешь, я не могу оставить тебя такого пьяного и жалкого одного. А теперь выкладывай, что происходит? Судорожно вздохнув в попытке успокоиться, Вегас старается связно изложить всё, что произошло в этот злосчастный день. Икает и запинается на фиаско с Тэмом. А под конец совсем сдувается и выдыхается, когда рассказ доходит до разговора с начальником, угрозы терапией и последующем за этим запое, вскрывшем все те затаённые травмы и обиды, которые Вегас умудрялся успешно игнорировать большую часть времени. Было ли хоть что-нибудь понятно из его излияний? Вряд ли. Так ли это важно? Не особо. Важно то, что Порш остаётся на линии и слушает каждое слово. Заполняет пробелы в разговоре тихими звуками ободрения и молчаливым пониманием. Порш умеет слушать. Вот почему Вегас позвонил ему. Тем более Порш теперь единственный друг, который у него остался. Вегас ощущает себя ужасно жалким. — Как же я устал от всего этого… — бормочет он в заключение, вытирая краем футболки мокрое лицо. — Всё будет хорошо, Вегас, — мягко пытается подбодрить его Порш. — Сейчас всё выглядит неразрешимо, да, но дай Тэму немного времени, и я уверен, вы помиритесь. Он был с тобой так долго, что я уверен — он от тебя не отвернется. Что до остального… — Порш немного колеблется, но затем говорит начистоту, как делает всегда. Порой эта правда сурова, но самое то, чтобы не раствориться в жалости к себе. Эта черта Порша всегда подкупала Вегаса. — Думаю, терапия пойдёт тебе на пользу. Стой... сначала дослушай меня, ладно? Мы оба знаем, что твоя семья — это полный пиздец. По моему скромному мнению: психотерапевт нужен вам всем, а не только тебе, учитывая ваш образ жизни. И да, я в курсе, что твой отец и слышать об этом не пожелает, но кто этого уёбка вообще будет спрашивать. Вегас фыркает, слегка позабавленный последней фразой. — Просто забей на него и сходи на терапию, чувак. Облегчи душу, избавься от всего дерьма, что тяготит тебя с детства. Тебе нужен кто-то, кроме меня, с кем можно поговорить, понимаешь? Ты можешь звонить в любое время, и я всегда выслушаю, но мне не под силу помочь тебе разобраться со всеми твоими тараканами. И я правда считаю, что ты не можешь позволить себе и дальше это игнорировать. Ну то есть, ты уже навредил Тэму. Что дальше? Подождём, пока не дойдет до Макао? — Мудак. — Вегас вздрагивает; его тошнит от одной только мысли о том, чтобы навредить Макао. Но даже он больше не может отрицать — ему больше небезопасно находиться рядом с братом. Вегаса и самого перепугал сегодняшний инцидент: то, как он полностью потерял контроль и отключился от реальности. — Я не люблю говорить о… таких вещах, — говорит он тихим голосом. — Просто дай этой терапии шанс, хорошо? Обещаешь? — Наверное… — Отлично. А теперь иди поспи. Но сначала выпей воды. Всё нормально или хочешь, чтобы мы ещё немного поговорили? Горло Вегаса снова сжимается, и он сглатывает, не в силах справиться с накатившими эмоциями. — Порш… ты ведь знаешь, что ты очень хороший друг? Я тебя не заслуживаю. — Пауза. — Спасибо. — Ой, не подлизывайся. — Порш тихо смеётся. — Вегас, ложись-ка ты спать… Утро вечера мудренее. Поверь мне, всё будет хорошо. Так, я вешаю трубку… И не забудь выпить воды! И Порш отключается.~ ~ ~ ~ ~
Следующая неделя напоминает ад на земле. Начинается она с жуткого похмелья, поэтому Вегас берёт выходной, здраво рассудив, что его все равно никто не захочет видеть. Как минимум это позволит коллегам остыть. Но, позвонив в участок, Вегас узнает, что Тэм ушел на больничный и, по слухам, подал заявку на перевод в другую команду. Блядь. В течение следующих часов Вегас несколько раз безуспешно пытается дозвониться до друга. И либо Тэм намеренно игнорирует его звонки, либо …и это скорее всего самый вероятный вариант… он вообще заблокировал Вегаса. Это неожиданно болезненный опыт — внезапно оказаться отрезанным от единственного человека, с которым проводил большую часть времени в течение последних двух лет, и Вегас совсем не справляется с этим. Он ощущает растерянность. Тэм будто одним своим присутствием помогал ему крепко стоять на ногах, и теперь, когда якоря больше нет, Вегас чувствует себя потерянным. Но жизнь продолжается, и на следующий день он таки появляется в участке, где времени на переживания не остаётся: из-за отсутствия напарника Вегасу приходится работать за двоих. Как вишенка на вершине этой постоянно растущей кучи дерьма, Вегас получает записку от начальника о том, что в течение недели он получит информацию о времени его первого сеанса с психотерапевтом их участка. Отлично. Просто, блядь, отлично. Следующие несколько дней сон ускользает от Вегаса, поэтому он приходит на работу пораньше: уж лучше быть продуктивным там, чем лежать без сна в гнетущей темноте, пожираемый бесконечными мыслями и сводящими с ума сожалениями. Вегас работает без продыху, периодически забывая даже поесть, а затем работает ещё и ещё, пока не наступает время идти домой. Он заказывает доставку еды, а после отрубается, но утром все равно встает ни свет ни заря с ломотой в костях. Ближе к концу недели, когда поступает звонок об очередном убийстве, дело сваливают на него. Как будто Вегасу и так мало работы. Он подозревает, что таким образом коллеги наказывают его за содеянное с Тэмом. Вегас не против. У него такое ощущение, что он заслуживает всех наказаний мира. Он смиряется. По крайней мере, таким образом он оказывается подальше от офиса и горы бумажек, угрожающей узурпировать его стол. По стечению обстоятельств он прибывает на место убийства в то же время, что и их следственно-оперативная группа и судмедэксперт. Отлично. Так дело пойдёт быстрее. Вегас паркуется на обочине дороги, дважды перепроверяя, хорошо ли виден значок — «Работает полиция», потому что последнее, что ему сейчас нужно, это штраф за парковку. Когда он выходит из прохладной машины с кондиционером, на него обрушивается неизбежный полуденный зной. Это один из тех дней, когда он будет мечтать о душе в течение следующих трёх часов, Вегас уже это чувствует. Сегодня никаких трущоб, вместо них — полузажиточный район с относительно чистыми улицами, никакой захламленности. Вегас оглядывается. Очевидно, что здесь не ведется видеонаблюдение, и это плохо. Ну что ж. Согласно полученным записям, убийство произошло в одной из квартир дома прямо перед ним. Он не может вспомнить, когда в этом районе в последний раз совершалось что-то тяжелее домашнего насилия. На его памяти— ни разу с тех пор, как он начал работать в этом участке. Интересно. Собралась небольшая толпа, которую сдерживают двое полицейских в форме. Судя по всему, только-только из академии. Они не выглядят так, будто им нужна помощь, поэтому Вегас сразу идёт к следственной группе, выгружающейся из минивэна. Хотя группа — это громко сказано, тут всего два человека. С деньгами в последнее время туго, такое ощущение, что они просто куда-то испаряются, не доходя до обычных работяг …когда кому-то, возможно, срочно требуются новые часы… — Помочь донести что-то нужно? — предлагает Вегас. Арм поднимает взгляд от планшета, на котором что-то печатал, и озадаченно смотрит на Вегаса поверх очков. По всей видимости, он даже не заметил его приезда. Судебно-медицинский эксперт отдела — один из любимых коллег Вегаса. Быть может, потому что они оба абсолютно не приспособлены к каким бы то ни было социальным взаимодействиям, что препятствует коммуникации с нормальными людьми. И если Вегас ещё как-то пытается вписаться в общество, то Арм просто принял свою необычность и гордо выставляет ее напоказ, щеголяя в футболках с гиковскими цитатами. Те явно служат предупреждающим знаком, кричащим: «Не приближаться». Сегодняшняя футболка не исключение. «О, Боже. На Что Это Похоже В Ваших Забавных Маленьких Мозгах? Это Должно Быть Так Скучно» Так держать, Арм, так держать. Вегас одобряет. Тем временем второй участник следственной группы занят выгрузкой необходимого оборудования из минивэна. И то, что он параллельно уплетает прихваченный с собой обед, нисколько ему в этом не мешает, однако Вегас давно уже этому не удивляется. Когда он вообще видел Пола без еды? Никогда. В день, когда Пол перестанет перекусывать, наступит конец света. — Протоколы брифингов получили? Зачем вообще спрашивать? Конечно, у Арма всё есть. Судмедэксперт тоже считает, что этот вопрос недостоин ответа, и просто хмыкает, что-то быстро печатая на планшете. — Хорошо, тогда приступим. Пол молча вручает ему две сумки, которые Вегас перекидывает через плечи, прежде чем направиться к входу в здание. Арм и Пол следуют за ним, неся остальное оборудование. В отчёте говорится, что им нужно на третий этаж и, конечно же, лифта здесь нет. Они идут вверх по лестнице; в беспощадный полуденный зной и с таким количеством снаряжения это задача не из приятных. На лестничных пролётах, как и на самой лестнице — ни души; их шаги и сбившееся дыхание эхом отдаются в зловещей тишине, прерывающейся лишь воем центрального блока кондиционера, который, по всей видимости, не обслуживался так долго, что кажется, вот-вот выйдет из строя. Два этажа спустя первые щупальца трупного разложения настигают их, как предвестники смерти. Место происшествия у входа в коридор третьего этажа охраняет ещё один полицейский. Выглядит тот весьма скверно: судя по запаху из ведра рядом, его вырвало. «По крайней мере, он не заблевал место преступления» — думает Вегас. — Все настолько плохо? — интересуется у офицера. Мужчина молча кивает, поднимая на Вегаса темный затравленный взгляд. У него не находится слов, чтобы описать увиденный им ужас. — Здесь есть кто-нибудь еще? Уверенно качает головой. — Ты проверял другие квартиры? Кивает. Это пустая трата времени. Решив игнорировать явно травмированного полицейского, Вегас поворачивается к Полу и Арму. — Начинаем? Все трое принимаются надевать одноразовые комбинезоны — неуклонное требование Арма для всех ступающих на место преступления. Судмедэксперты из других отделов зачастую обрабатывают места преступлений крайне небрежно, но только не Арм. Он держит всех в ежовых рукавицах, и никто не смеет ему возражать. Независимо от погоды — обязательно комбинезон, закрывающий всё тело, бахилы, виниловые перчатки, а также одноразовые маски для лица. Жара стоит кошмарная, и Вегас по опыту знает, что дальше будет совсем невыносимо. Арм напоминает сидящему полицейскому оставить свою обувь, так как он успел наследить на месте преступления, и им нужно убедиться, что его следы исключат из протоколов. Тем временем Вегас рассеянно смотрит на коридор перед собой. Все двери закрыты, кроме одной, из которой наружу бьёт солнечный свет, подсвечивая пылинки, лениво парящие …танцующие… в полуденном зное. Видимых следов обуви на полу он не замечает. Может быть, крови будет немного. Возможно... но маловероятно, судя по тому, насколько травмированным выглядит офицер, имевший удовольствие оказаться на месте происшествия первым. Рядом Пол, с ремня на его шее свисает мудрёная камера с кольцевой вспышкой, а с плеча — сумка с другим криминалистическим оборудованием. Совершенно не обращая внимания на запах рвоты и разложения, он непоколебимо доедает последние кусочки своего сэндвича. Прежде чем Пол успевает сделать шаг вперед по коридору, рука Арма молниеносно ловит его и втягивает обратно. — Как часто мне нужно повторять, чтобы до тебя дошло: никакой еды на моем месте преступления! — шипит Арм позади Вегаса. Ну вот, опять начинается. — Исфини, босс, — весело отвечает Пол с набитым ртом. — Тебе на рабочую этику совсем плевать? Это неприемлемо! Будешь продолжать в таком духе, найду тебе замену! — Да-да, босс, как скажешь. Ни на Пола, ни на Вегаса угрозы не производят должного эффекта: Арм угрожает заменить Пола на протяжении всего того времени, что Вегас работает полицейским. Всё это пустые разговоры и не более. Никто не может работать с Армом, кроме Пола — большого, весёлого и очень голодного плюшевого мишки. «Винни-Пух» — думает про него Вегас. Как только Пол доел и надел перчатки, они принимаются за работу, медленно продвигаясь по коридору к открытой двери. Тщательно проверяя пол и стены по мере приближения, Пол документирует все на плёнку Наконец они подходят к двери квартиры. На таком близком расстоянии от места преступления зловоние становится невыносимым. Острым. Оно ударяет Вегасу в лицо густым ядовитым облаком разложения и гниющей плоти, вторгаясь в ноздри и задерживаясь во рту. Вегас невольно задерживает дыхание. Чёрт возьми… такого он не ожидал. Поскольку не дышать — не вариант, он делает осторожный вдох. Фу! Как долго тело находится внутри? К счастью, он не успел пообедать, потому что его желудок не в восторге от здешних ароматов. Говоря об обеде… Вегас бросает взгляд на Пола и не может поверить собственным глазам: даже этой вони оказывается недостаточно, чтобы вызвать у Пола, который только что поел, тошноту. Тот спокойно продолжает фотографировать дверь, ручку и область вокруг замка. Там крови тоже не видно. Следов взлома нет. Двигаемся дальше. Вегас и Арм делают заметки, время от времени приглушённо переговариваясь. Вегас рассудительно отступает в сторону, позволяя судмедэксперту и его помощнику зайти в квартиру первыми. Те умело продвигаются вперед, при этом избегая мест, по которым мог ходить подозреваемый. Когда-то давно, будучи новичком, Вегас использовал ментоловую мазь под носом, чтобы перебить специфические ароматы места убийства, но быстро смекнул, что даже запах может содержать ценные улики. Так что теперь просто терпит. Ему потребуется очень долгий душ по возвращении в полицейский участок. Вегас знает: придётся постараться, чтобы вытравить запах смерти с кожи. И также съесть острый карри, помогающий избавиться от въевшегося запаха из носа и рта. Вегас не любит острую пищу. Но это меньшее из зол. Квартира, по всей видимости, состоит из двух комнат. Они входят в совмещённую гостиную-кухню, где находится дверь, ведущая в другую комнату справа. Дверь в эту область закрыта не полностью и именно оттуда исходит удушающий смрад. Вокруг нет абсолютно ничего необычного, но Пол детально всё фотографирует. Арм и Вегас передвигаются осторожно, делая новые записи. Здесь тоже нет крови. Никаких следов борьбы. Всё выглядит мирно; солнечный свет просачивается сквозь единственное окно. Везде чистота. Даже в кухонной зоне. Нет грязной посуды. Они документируют всё в течение следующих сорока пяти минут. Когда с этим покончено, настает время открыть дверь в предполагаемую спальню. Провал… рябь. «Мёртвые не могут взывать о справедливости. Долг живых — сделать это за них» — всегда подчёркивал преподаватель в полицейской академии, глядя на Вегаса обвиняющим взглядом… Все знают, из какой он семьи... все знают… и думают, что ему здесь не место. Вегас не согласен… он может говорить за мёртвых… он может… Это совершенно невзрачная дверь. В ней нет ничего особенного. И тем не менее им страшно открывать её: будто тем самым они выпустят на волю кошмар, таящийся за ней. Провал… еще больше ряби. «Не желаете ли в гости?» — Муху приглашал Паук — Так войдём же бесстрашно туда, куда не ступала нога человека… — сухо бормочет Арм и медленно поворачивает ручку, убедившись, что Пол закончил фотографировать. Будь они в фильме ужасов, дверь бы обязательно жутко заскрипела. Но это реальность, и та бесшумно распахивается, что даже хуже. Стоя за спинами Арма и Пола, Вегас ничего не видит. Он ждёт. Молчание затягивается. Пол шумно сглатывает, нарушая тишину, и это сразу же заставляет Вегаса занервничать. — Интересно… — первое, что говорит Арм чуть просевшим голосом, окинув взглядом место убийства. Вегас откашливается. — Вот как?.. Из комнаты волнами исходит жар, формирующий стену влажного, густого тепла. Облачённый в полностью закрытый комбинезон Вегас чувствует себя из-за этого ещё хуже. Весь вспотевший, он стоит в напряжении, не понимая, как воспринимать реакцию коллег. Он ненавидит находиться в неизвестности. …щёлк…щёлк…щёлк… Пол фотографирует, казалось бы, как и всегда, но Вегас слишком хорошо его знает, чтобы не заметить исходящее от него глубокое беспокойство. Его собственная нервозность возрастает ещё на одну ступень. Наконец, следственно-оперативная группа осторожно продвигаются внутрь, и Вегас тоже делает шаг вперёд, минуя порог комнаты, действительно оказавшейся спальней. Один взгляд, и он резко останавливается. Срань. Господня. Его разум пустеет. Отказывается принимать то, что видит. Срань. Господня. …блядьблядьблядь… Не в силах выдавить и слова от шока, Вегас скользит глазами влево, норовя увести взгляд от открывшегося ужаса на нечто более …нормальное… Он замечает, что единственное окно в спальню закрыто. Видимо, специально. Неподалеку от окна стоит мобильный кондиционер, его кабель отсоединён и аккуратно свёрнут на полу рядом. Без него в помещении удушающе жарко. Никто из тех, у кого есть напольный кондиционер, не стал бы выключать и отсоединять его от сети посреди лета. Вегас делает заметку, чтобы кто-нибудь проверил, не сломан ли кондиционер. Почему-то он думает, что это не так. «По крайней мере, нет мух» — проносится в голове. Возможно, поэтому окно было закрыто. Поколебавшись с секунду, Вегас снова смотрит в центр комнаты. Срань. Господня. Со второго взгляда лучше не становится. В висках начинает зарождаться пульсирующая головная боль, а мышцы плеч деревенеют. Так, у него получится. Если постараться забыть, что это …нечто… раньше было человеком, Вегас сможет функционировать и выполнять свою работу. Нужно взять себя в руки. …щёлк…щёлк…щёлк… Пол продолжает фотографировать, осмотрительно ступая вокруг. Арм тоже осматривается, делает пометки и тихо указывает на то, что следует заснять следующим. Вегас также возвращается к заметкам, стараясь ходить только там, где раньше был Арм. Сначала комната. Один шкаф справа, закрытый. Односпальная кровать. Рядом простая тумбочка с выдвижным ящиком. На ночном столике мерцающий светильник. Должно быть, лампочка в нём вот-вот перегорит. На тумбочке книга. Название гласит: «Красная лилия». В другом углу комнаты стоит ведро со шваброй, на ручку которой повязана ярко-красная лента. Если так подумать, пол здесь, в спальне, удивительно чистый для такого кровавого места преступления. Теперь Вегас знает почему. Блядь. Быстрый взгляд на кровать… ни подушки, ни одеяла… а потом в сторону — да, вот они, лежат на полу. Хотя сама кровать занята… Срань господня. Несмотря на отвратительный запах, Вегас делает глубокий успокаивающий вдох. Здесь так чертовски жарко, что его униформа насквозь промокла, и тем не менее Вегас чувствует пробирающий до костей холод, когда снова осмеливается посмотреть на кровать. Тело лежит на спине. Беглый взгляд ниже. Мужчина, однозначно мужчина. Лицо закрыто какой-то тканью, и если бы не гениталии, определить пол жертвы вот так сразу не удалось бы. Потому что… ёбаный пиздец… всё остальное — кровавое месиво. Вегас принимает всё это к сведению и пытается понять логику убийцы. Каким больным ублюдком нужно быть, чтобы сотворить такое с другим человеком? Итак, возвращаясь к телу. Ноги и руки выглядят невредимыми, непосредственно видимых ран и признаков насильного удержания тоже нет. А вот туловище... брюшная полость вскрыта, выпотрошена и теперь зияет красно-чёрной бездонной пастью с бледными прожилками костей... рёбер? … тянущихся наружу, словно когтистые руки. Срань господня. Вегас справится. Это всего лишь очередное мёртвое тело. Он много таких повидал. Труп есть труп. А работа есть работа. Но... срань господня. Внимание Вегаса переключается на ещё одну интересную деталь. У изножья кровати аккуратно выставлены три ярких пластиковых ведра. Красное. Жёлтое. Синее. И они не пустуют. Чёрт, как же жарко. — Могу я?.. — спрашивает у Арма, склонившегося над вёдрами и продолжающего делать заметки. И лишь получив согласие, осторожно делает шаг вперёд. Чем ближе Вегас подходит, тем более усиливается вонь. Ещё шаг, и он понимает почему. Красное, похоже, вмещает в себя всё, что отсутствует в брюшной полости трупа, а именно в его кишечнике. Зловонная, блестящая влажная масса гигантских червей… Провал… рябь. «Держишь крючок вот так, а затем берёшь червя и нанизываешь его, понял? Затем ещё раз и ещё… так он не соскользнёт»» …червь извивается, когда его живьём снова и снова насаживают на металлический крючок, и шестилетний Вегас уверен, что слышит его предсмертную агонию… Вегас знает, что если хотя бы шевельнётся или издаст неправильный звук, его самого насадят на этот крючок, поэтому проглатывает слёзы и стоит неподвижно сродни статуе, слушая наставления отца, как хороший мальчик, коим он и является.... Он едва не теряет над собой контроль. Это воспоминание, изнуряющая жара, смрад и ведро, полное густых блестящих нитей мерзости, начинают переполнять его, и Вегас чувствует, как к горлу подступает обжигающая желчь …нет-нет-нет… этого не произойдёт… он не станет блевать и позориться, как новобранец. Этого не произойдёт! Железным усилием воли он заставляет себя проглотить рвотный позыв. …двигаемсядальше… Ведро номер два, жёлтое с красно-чёрными пятнами по бокам, до краёв набито чем-то вроде намокших… полотенец? Вегас делает обоснованное предположение, что ими вытирали кровь из зияющей раны в животе… Быстрый взгляд в сторону мертвеца… да, простыни вокруг тела пропитаны кровью, и вокруг много брызг, однако всё же недостаточно для того количества крови, которое могло бы возникнуть из подобной раны. След тёмно-красных пятен на матрасе... капли… ведёт от тела к вёдрам. …двигаемсядальше... Из синего же ведра виднеются тускло поблёскивающие органы. Вегас распознаёт лёгкие и сердце. Остальное наверняка тоже там, но проверять Вегас не горит желанием — Арм и так сделает это позже. — Какой же пиздец... — бормочет он себе под нос. — На самом деле тут всё выверено до мельчайших деталей, — говорит Арм, склоняясь над головой жертвы. Ткань, закрывающая лицо, всё ещё на месте; Арма в настоящий момент больше интересует горло, так что Пол делает несколько фотографий с разных ракурсов. — Есть что-нибудь интересное? — спрашивает Вегас, немного приблизившись. На горле зияет рваная рана. Вегас щурится, всматриваясь. — Это же не ножом?.. — Хм-м-м… — Арм светит фонариком на рану, хмурится. — Мне кажется, это укус. — Дракула? Вегас с Армом синхронно поворачиваются к Полу и прожигают его сердитыми взглядами. Какой идиотский комментарий. Винни-Пух только улыбается и пожимает плечами. — Как я уже говорил до того, как меня прервали… — кинув ещё один быстрый взгляд на Пола, Арм продолжает. — Я не могу быть на сто процентов уверен, пока не проведу вскрытие, но вероятно, что ему откусили кадык. Срань господня. Вегас сглатывает. — Что-нибудь ещё? — Жертва, без сомнений, была ещё жива, когда это произошло. Об этом свидетельствуют характерные брызги крови. Какого хуя?! Головная боль усиливается. Что за больной ублюдок. Вегас и сам окружен чокнутыми, а ещё сегодня максимально дерьмовый день, тут безумно жарко, и он устал. Они уже целую вечность осматривают место преступления, и Вегасу просто хочется убраться как можно дальше от этого кошмара. Пиздец. Арм с предельной осторожностью снимает ткань с лица жертвы и убирает её в герметичный пластиковый пакет в соответствии с протоколом. Каждая вещь здесь является доказательством. Наконец, становится видно лицо жертвы. Молодой человек выглядит удивительно умиротворённо. Как будто он просто спит. Спящая красавица. Он красив… в пугающе знакомом смысле. Провал… всё рябит. …вспышка… ….скользкая от пота кожа… …вспышка… ….он облизывает шею сзади, выбивая протяжный стон у парня под собой… …вспышка… … соленый вкус… …вспышка… … тяжёлое дыхание… …вспышка… …они двигаются в неистовом темпе, сотрясая силой толчков кровать… …вспышка… …так приятно… так хорошо… …вспышка… ….почти, уже почти… …вспышка… … парень под ним запрокидывает голову, кончая, и его красивое лицо искажается в маске блаженства… …вспышка… … это лицо… …вспышка… … принадлежит тому, на кого он смотрит прямо сейчас! ….Белый шум…. Вегас яростно отшатывается назад, прочь от кровати и лежащего на ней тела, как будто его неожиданно ударило невидимой бейсбольной битой. Арм и Пол замирают, поражённые такой бурной реакцией и смотрят на него широко раскрытыми глазами. Но Вегас, спотыкаясь, уже пятится к двери, а, оказавшись в гостиной, слепо начинает пробираться к выходу, как если бы его преследовал сам дьявол во плоти. Едва добравшись до коридора, он срывает маску с лица, чтобы судорожно глотнуть воздуха, прежде чем его желудок бунтует. Вегас падает на колени, и его неудержимо рвёт на пол. Его рвёт до тех пор, пока не остаётся только желчь. ...Этого не может быть… … нет… … нет нет нет… … нет-нет-нет-нет-нет… ….Белый шум….