— Я не думаю...
— Тогда ты не должна и говорить, — сказал Шляпник.
«Чем я такого сделал, чтобы заслужить всё это» — превращается, кажется, в его девиз жизни. Весь следующий день Вегас проводит, прочёсывая соседние с домом Бима улицы на предмет наличия камер видеонаблюдения и автомобилей с видеорегистраторами. Естественно, в одиночку: начальство отказалось выделить в помощь даже одного офицера, не говоря уже о нескольких. Случай с Тэмом явно сыграл здесь не последнюю роль. Ну и пусть идут лесом, — Вегас стерпит, ему не привыкать. Если дражайшие коллеги думают, что этого достаточно, чтобы заставить его опустить руки и уволиться, то глубоко ошибаются. Все эти палки в колёса лишь добавляют ему упрямства. Но, чёрт побери, как же это скучно и утомительно. Тем не менее без видеозаписей не обойтись, всегда остаётся вероятность, что подозреваемый попал в кадр. — Мечтай. Что ж, Арм не согласен и прямо об этом заявляет во время совместного обеда. Незапланированного. Просто сегодня все остальные столы в буфете оказались заняты, автоматически не оставляя Вегасу с Армом выбора. На сегодняшней футболке судмедэксперта красуется надпись: «Преступность — вещь посредственная. Логика — исключительная». Возможно, поэтому никто, кроме Вегаса, сидеть с ним и не хочет. — Раз он догадался вымыть всю лестничную клетку на этаже, то явно не настолько глуп, чтобы попасть под камеры, — поясняет Арм. Еда в его тарелке выглядит настолько острой, что Вегас мысленно дорисовывает каждому кусочку, попадающему Арму в рот, воображаемые язычки пламени. Сам Вегас не любитель острой пищи. — На месте преступления всё было так тщательно организовано, что я был бы очень разочарован, допусти он такую глупую ошибку. — Ты что, в фанаты этому монстру заделался? — не может удержаться от вопроса Вегас. — Мы на стороне добра, помнишь? Болеть нужно за нас, а не за него. — Я просто констатирую факты. Он, конечно, монстр, но чертовски умён, — пожимает плечами Арм. — Признай, приятно иметь дело с умным убийцей, а не с очередным тупоголовым отморозком. — Арм… — Не найдя слов, Вегас просто качает головой. — При остальных лучше такое не говори. Иначе снова всех раздраконишь. Как будто Арма волнует мнение этих самых «остальных». — И что с того? Пусть треплются, ничего умного всё равно не скажут. И вообще, что они мне сделают? Уволят? — сухо усмехается он. В этом плане они с Вегасом похожи — никто не посмеет сместить Арма с его должности. Хорошего судмедэксперта сейчас днём с огнём не сыщешь: настолько, что другие участки даже пытаются переманить Арма к себе. Но Арму отчего-то нравится именно у них, и начальство так признательно за это, что готово закрывать глаза на его маленькие антисоциальные наклонности. Остаток обеда проходит молча. Каждый сидит, погружённый в собственные мысли. — Помяни мое слово, Вегас… — перед уходом Арм кидает на него суровый взгляд поверх очков. — Это не последний раз, когда мы слышим о твоём монстре. Бьюсь об заклад, ты открыл ящик Пандоры. Пара неприятных сюрпризов точно ещё будет. И уходит, а Вегас ловит себя на мысли, что больше не голоден. Блядь~ ~ ~ ~ ~
Как будто сам по себе сбор записей с камер — недостаточная пытка, следующий этап оказывается ещё хуже: теперь их все нужно отсмотреть. Это отнимает у Вегаса целый день. Бесконечные часы наблюдения за вереницами людей, автомобилей и всеми сопутствующими обычной повседневной жизни аспектами. Скука. Скука смертная. Отвлечься при просмотре ничего не стоит, но Вегаса держит в узде моральный долг перед жертвой. Он не может позволить себе упустить что-то важное из-за собственной небрежности Но, чёрт подери, как же скучно. К концу дня Вегас буквально готов лезть на стену. И, конечно же, Арм оказался прав: ни на одной записи не находится ровным счётом ничего примечательного. Сука! Голова гудит от просмотра безмерного количества чёрно-белых записей, поэтому по дороге домой Вегас заходит посидеть в ближайший парк. Перекусывает уличной едой, смотрит на деревья, траву, цветы, прохожих. И чувствует себя чужим. Как будто ему не место в этом оазисе нормальности, будто приблизившись, отравляет его тьмой, волочащейся за ним с работы. Будто он — пятно, марающее всё прекрасное. Ему не место здесь, в последних лучах заходящего солнца. Вернись в темноту, Вегас, там-то ты точно свой. Придя домой, он обнаруживает, что кто-то прилепил к его двери записку. «Позвони мне!» Презрительно фыркнув, Вегас комкает бумажку и выбрасывает её в мусорное ведро. Ещё чего. Он до сих пор злится на Порша за то, что тот проболтался о его состоянии Кинну (ну конечно, записка от Порша, от кого же ещё). После своего первого сеанса терапии Вегас был в таком бешенстве, что тут же набрал Порша и оставил ему очень краткое голосовое сообщение«Иди нахуй». И с тех пор игнорирует звонки и сообщения от Порша. Им пока лучше не общаться, иначе Вегас в сердцах наговорит всякого — а потом будет жалеть. В такие дни, когда он чувствует, что не вписывается в реальность, обычно помогает долгий горячий душ. Вегас закрывает глаза и просто стоит неподвижно под струями воды, а вокруг поднимается пар, окутывая его белым покрывалом жара. Он ощущает глубокое изнеможение, но в то же время не может расслабиться. Обычно это означает, что он пролежит в постели несколько часов, прежде сумеет заснуть. Проклятье. На автопилоте Вегас моет и ополаскивает волосы, погружённый в свои мысли. Быть может, нужно просто снять напряжение… бессознательно рука опускается ниже, блуждает по шее, ключице… царапает ногтем сосок… неплохо… и медленно движется вниз по гладкой коже живота… дыхание сбивается… совсем неплохо… он уже твердеет… обычно это срабатывает. Обычно — но не сегодня. Провал… перед глазами рябит. …красно-чёрная бездонная пасть с бледными прожилками костей… тянущихся наружу, как когтистые руки… Стоит воспоминанию всплыть в памяти, как едва начавшая разгораться искра возбуждения тут же угасает. — Блядь! <Блядь, блядь, блядь</i>! — в полной безысходности Вегас со всей силы бьёт ладонями о стену душа. Опять и опять. Пока те не начинают болеть. А затем ещё и ещё… Ночь будет долгой.~ ~ ~ ~ ~
Спустя три дня приходит время для следующего сеанса терапии. — Поговорим о твоей семье… — Нет. Многообещающее начало. Вегас занял то же кресло, что и в прошлый раз. На подоконнике стоит ваза со свежими цветами. Его Немезида как всегда жизнерадостна; для Пита это, похоже, режим по умолчанию. Рядом с ним Вегас превращается в один сплошной оголённый нерв. Он просто не может смириться с тем фактом, что существуют счастливые по своей природе люди. Это противоестественно и ставит его в тупик. Пит весь словно маленькое солнце — вот только одетое в очередную чудовищную рубашку, на этот раз с бледными подсолнухами различных оттенков жёлтого и коричневого. Где он вообще их находит? Вегаса так и подмывает сорвать её и сжечь, а затем одеть Пита по-нормальному. «Я ненавижу свою жизнь» — думает Вегас, смотря на своего психотерапевта. Пит невозмутимо откидывается на спинку кресла, скрещивает ноги, прокручивает между пальцами разноцветную ручку и смотрит на него со снисходительной улыбкой. И снова эта ямочка. — Ты ведь понимаешь, что в какой-то момент нам придётся поговорить о твоей семье? Ты не можешь избегать этой темы вечно. Так почему бы и не сейчас? Новость дня: Вегас большую часть своей жизни избегал темы семьи и намерен продолжать это делать, независимо от того, что предлагает этот одуванчик. — Пожалуй, я пас. — Он возвращает Питу улыбку, намеренно делая её холоднее на несколько тонов. Семья Тирапаньякун — минное поле, на которое Вегас отказывается ступать. Он умеет быть очень упрямым, когда захочет. Тем более, что Вегас зол на Пита. Он до сих пор не забыл о угрозе психотерапевта. Это чертовски хорошая угроза. От одной только мысли о том, что отец обо всём узнает, у Вегаса кровь стынет в жилах, а разум отказывается представлять, к чему это приведёт. «Я преподам тебе урок, мальчишка…» Они смотрят друг на друга дольше, чем того требуют приличия. В конце Пит поднимает обе руки ладонями вверх и многозначительно смотрит на левую. — Активное сотрудничество со мной… — Потом на правую. — Отстранение… — А затем двигает ими вверх-вниз, как если бы это были чаши весов. — Выбор за тобой. Каким же он будет, детектив? Вот же мелкий засранец. Вегас размышляет о том, как приятно было бы обхватить шею Пита руками и стереть эту придурошную улыбку с его лица… Вегас быстро отгоняет от себя эти мысли, потому что глубоко внутри они вызывают трепет, о природе которого ему совсем не хочется сейчас думать. Он прочищает горло и отводит взгляд. — Хочешь обсудить, что вгоняет меня в стресс? Отлично. Тогда поговорим о моей работе. Она — мой фактор стресса номер один. — Пора сменить тему. Пит просто молча смотрит на него… как кот, наблюдающий за мышью… и Вегас едва подавляет порыв заёрзать под его взглядом. В конце концов, психотерапевт медленно кивает. — Работа так работа. Но только пока. Фух, на этот раз, вроде, пронесло. Впервые за сеанс Вегас позволяет себе немного расслабиться и поудобнее усаживается в кресле. — Расскажи мне о своих коллегах. В течение следующих тридцати минут Вегас рассказывает о полицейской академии (не упоминая Тэма), о том, как попал в этот участок, и о своих сложных отношениях с начальством, при этом искусно игнорируя слона в комнате… семью Тирапаньякун… которая-то и делает его взаимодействие с начальством таким деликатным. Чёрный котёнок (...зови меня просто Пит...), показавший коготки на первом сеансе, вернулся к своему обманчиво милому состоянию. Пытается усыпить бдительность. Но Вегаса не проведёшь. Кот Танкхуна тоже был из таких — бросался на ноги именно тогда, когда меньше всего этого ждёшь. Так что кто знает, когда этот коточеловек снова решит напасть? Всё ещё не упоминая Тэма, Вегас рассказывает об Арме и о том, как с ним легко ладить, потому что они похожи — два задрота в окружении нормальных людей. Когда Пит спрашивает его, думал ли он когда-нибудь пригласить Арма выпить после работы, чтобы узнать того получше, Вегас смотрит на психотерапевта так, будто у того из головы выросла пара щупалец. Встретиться с Армом вне работы? Это даже звучит смешно. — Ну нет, мы, конечно, ладим, но не настолько близки. К тому же у Вегаса есть подозрение, что по меркам Арма он всё же недостаточно странный, чтобы получить право считаться его другом. Пит, кажется, считает иначе. Это буквально отражается у него на лице, но он воздерживается от комментариев и просто делает пометку в своем маленьком кожаном блокноте. Хотел бы Вегас заглянуть туда, но его не покидает предчувствие, что что бы там ни было написано — ему это не понравится. В целом же сеанс проходит на удивление неплохо. Словно сапёры, они успешно обходят мины, запускающие многочисленные триггеры Вегаса. И пока ничего не взрывается. После очередной паузы в беседе Пит долго и задумчиво смотрит на него, а затем очень мягко спрашивает: — Тэм всё ещё не разговаривает с тобой? «Котёнок вновь атаковал пальцы ног» — думает Вегас. Блядь. От одного упоминания имени друга он весь напрягается, впиваясь ногтями в обивку кресла. Горло вдруг сжимается, и Вегас судорожно сглатывает, не способный больше вымолвить ни слова. И снова его взгляд устремляется к цветам. Они будто становятся для него безопасной зоной. Психотерапевт мягко вздыхает: — …Понятно. Понятно тебе, как же. — Если тебе станет от этого легче, я с ним связался. Мне кажется, учитывая произошедшее, он довольно хорошо справляется. Рана от укуса заживает нормально, швы скоро снимут. — Пит делает паузу, и Вегас физически ощущает тяжесть его взгляда. «Жалкий» — думает Вегас. «Какой же я жалкий. Хотел бы я, чтобы мне было всё равно». Но ему не всё равно. И даже такая мимолётная весточка о состоянии Тэма — бальзам на его израненную душу. — Детектив?.. — в мягком кошачьем голосе психотерапевта проскальзывают умоляющие нотки, заставляя Вегаса машинально развернуться к нему обратно. Сострадательный взгляд, с которым он встречается, вызывает такой шквал эмоций, что это вгоняет Вегаса в недоумение. Ему не нравится то, как он себя ощущает. Совсем не нравится. — Поверь, всё наладится. Твоему напарнику просто нужно время, чтобы хорошенько всё обдумать. Дай ему немного пространства, и он вернётся к работе в кратчайшие сроки. У меня сложилось впечатление, что Тэм не из тех, кто будет долго держать на тебя обиду, даже учитывая то, что между вами произошло. — Успокаивающий голос Пита окутывает Вегаса, словно мягкое одеяло. Ему не нравится то, как он себя ощущает. Взгляд Вегаса устремляется к двери. Все внутри кричит, чтобы он встал и вышел — сбежал от этого неожиданного и нежелательного сочувствия. Да оставь ты меня уже в покое! Ты что, не видишь мои шипы?!Ему хочется наорать на этого божьего одуванчика, но горло так сжато, что не выдавить и слова. Бежать тоже не вариант. В конце концов Вегас коротко кивает, показывая, что услышал и принял к сведению. — Насколько я понял, сейчас ты работаешь в одиночку. Полагаю, это нелегко. Как ты справляешься с такой большой нагрузкой? Слава богам, они переходят к другой теме. Этот сеанс расковырял едва зажившую рану, снова открывая внутреннее кровотечение. Вот почему он не хотел идти на эту терапию. Ему не нравится то, как он себя ощущает. Не нравится, и точка. — Справиться можно, — следует тихий ответ. Вегас знает, что хорош в притворстве. — Я даже успеваю пообедать, так что, думаю, всё нормально. — Прости, что указываю на это, но ты выглядишь таким измученным, что я сначала хотел предложить тебе кофе, чтобы ты не заснул во время нашей беседы. — Судя по количеству скептицизма в голосе Пита, он не купился на эту ложь. — Ты просил о помощи? — И даже не даёт Вегасу ответить. — Хотя о чём это я, конечно же, нет. — Вообще-то, просил, — устало поправляет его Вегас. А от кофе он и вправду бы не отказался. — Ты обращался за помощью? Прогресс налицо… — И снова Пит делает пометку в блокноте. — Значит, твоя просьба была отклонена. Это как-то связано с делом, над которым ты сейчас работаешь? Этот комментарий вызывает у Вегаса временный заряд бодрости. — Ты в курсе моего текущего дела? Улыбка возвращается на лицо Пита. Ямочка тоже. Чёрт бы побрал эту ямочку. — Да, слухи дошли и до меня, — весело подтверждает тот. — Мерзкий тебе попался случай, однако. — От безудержного энтузиазма, загоревшегося в тёмных глазах психотерапевта, внутренняя сирена Вегаса, сигнализирующая об опасности, снова активизируется. Именно так выглядел Арм, когда говорил, что приятно для разнообразия иметь дело с умным убийцей. О-о-о. Котёнок неожиданно превратился в подражателя Кларисы Старлинг. Инстинкт самосохранения у него, видимо, отсутствует. Вегас щурится. — Всё, что касается моего текущего дела, является конфиденциальной информацией, которой нельзя делиться с гражданскими лицами. Выкуси, одуванчик. Обойдёшься без ужасных подробностей. — Я работаю в полицейском участке, поэтому технически я не гражданское лицо, — упрямо возражает пушистый комок. Очко за настойчивость. — Ты психотерапевт, а не детектив, — тут же осаждает его Вегас. — Верно. — Пит неторопливо откидывается на спинку кресла, ссутуливаясь в такой… распутной?… манере, что Вегас удивлённо моргает. Он вообще настоящий? Кто так сидит? Это неприемлемо. И чертовски отвлекает. Чеширский Кот снова улыбается, сначала медленно, но затем улыбка становится шире… не смотри на эту ямочку, не смотри… в глубине его глаз мелькает лукавый блеск. — Я психотерапевт со степенью в области криминологии. Вегас ощущает, как по затылку скатываются капли пота. — Поздравляю, мне всё равно. — Вегас возвращается к рассматриванию цветов. Чёрт, в этой комнате всегда было так жарко? Может, кондиционер перестал работать... Когда Пит снова заговаривает, в его голосе слышно явное веселье. — У меня даже есть степень в области судебной психологии. Это последняя капля. Вегас оборачивается и смотрит на него с недоверием, ощущая растущую неприязнь. — Ты, должно быть, шутишь! Серьёзно?! Два высших? Ты слишком молод, чтобы иметь столько дипломов! — В отчаянии он разводит руками. — Это невозможно. — Нет ничего невозможного, когда ты умён, детектив, — тихо посмеивается его психотерапевт. — А я довольно умён, осмелюсь заметить. — Будто мне есть до этого дело! — Вегас понимает, что с него довольно. Что бы за игру ни вёл этот мозгоправ, Вегас не собирается подыгрывать. Они тут что, членами меряются? Нет уж, не интересует. С чего они вообще об этом заговорили? Вегас снисходительно улыбается. Пора положить этому конец. — Кому вообще сдалась судебная психология в наше время? Где она тебе пригодится? Разве что в США при работе в ФБР, но ты-то не там. Только время зря потратил. Говоря о времени… разве время их сеанса ещё не истекло? Они разговаривают, кажется, уже целую вечность. Вегас бросает тоскливый взгляд на дверь. — Хм, а вот мне кажется, что мои дипломы сейчас как нельзя кстати. — И от тона, каким произносятся эти слова, у Вегаса пробегают мурашки по спине… Ему не нравится, к чему всё идет. — Может, в следующий раз мы могли бы поговорить о моей семье, — бормочет он от чистого отчаяния, лишь бы хоть как-то отвлечь внимание. Но котёнок не реагирует на отвлекающий манёвр: он уже вцепился в идею и не хочет отпускать. — Я бы даже сказал, сейчас самое идеальное время. Мне нужно погрузиться в твою рабочую рутину, чтобы понять, какой терапевтический подход подойдёт тебе лучше всего. А тебе как раз нужен помощник в работе с твоим текущим делом… — И быстро добавляет: — Само собой, я говорю о помощи с бумагами, не более. — А затем аж потирает руки от предвкушения. — Помимо прочего, я уверен, что моя помощь будет полезной, чтобы понять мышление и мотивы твоего подозреваемого. Вегас чувствует себя так, будто его переехал поезд. Неужели это реально?! Ещё мгновение назад они говорили о том, как он измотан работой, а сейчас его психотерапевт уже готовится присоединиться к актёрскому составу «Мыслить как преступник» . — …Хм… — Вегас даже не знает, с чего начать, чтобы остановить это безумие. Возможно, прямолинейность — лучшее решение. — Нет, — решительно заявляет он. — Нет, и точка. Даже не думай. Пит — живое воплощение невинности, и от одной лишь мысли, что этот божий одуванчик столкнётся со всеми ужасами его нынешнего дела, желудок Вегаса скручивается узлом. К сожалению, котёнок, по всей видимости, не слышал ни слова: он просто сидит и сияет счастливой улыбкой, крайне довольный собой. — Алло? Земля вызывает Пита. Ты вообще слушаешь?! — В отчаянии Вегас щёлкает пальцами перед чужим лицом, и в следующую секунду внимание Пита целиком и полностью сосредотачивается на нём. И это внимание обжигает. Чёрт, когда в этом кабинете успело стать так жарко? Взяв себя в руки, Вегас изо всех сил старается скопировать дядину манеру держать себя (дядя Корн обычно навевает ужас) и пригвоздить психотерапевта холодным взглядом. Самым серьёзным тоном, на который способен, Вегас чеканит: — Читай по губам: Н-Е-Т. Нет, нет и нет. Ни за что! Котёнок же просто улыбается… нет, Чеширский кот… и блеск непоколебимой решимости в его тёмных глазах не сулит Вегасу ничего хорошего.
~ ~ ~ ~ ~
Через несколько часов выясняется, что мнение Вегаса не играет никакой роли.Ну просто охуенно. Как бы Вегасу ни хотелось этого признавать, но с тех пор, как началась терапия, он полностью потерял контроль над своей жизнью. За каких-то четыре дня и два сеанса! И это бесит до скрежета зубов. Как это вообще произошло? Но ясно одно: его психотерапевт пугающе быстро умеет добиваться своего. Вегас стоит в кабинете своего капитана, и ему хочется орать. Громко. — Вы надо мной издеваетесь?! Он гражданский. Ему нельзя сопровождать меня во время текущего расследования! А если чрезвычайная ситуация? Он подвергнет всех опасности, включая меня и себя. Это безумие! А пистолет? Он хоть знает, как им пользоваться? В руках-то хоть раз держал? Да будь у него при себе хоть всё оружие мира, по нему же видно, что он элементарно себя защитить не в состоянии! Да, Вегас закатывает небольшую истерику, но совершенно оправданную, по его мнению. Все вокруг что, с ума посходили? Абсолютно невпечатлённый, капитан просто откидывается на спинку кресла. Он знает Вегаса уже не первый год, и в курсе, как ведутся подобные разговоры. — Он психолог со степенью в криминологии и работает в полицейском участке, так что чисто технически он — не гражданское лицо, — продолжает спокойно констатировать факты. Какой раз он это повторяет? Четвёртый? Вегас попросту отказывается принять это. — Его диплом ничего не стоит в реальном мире без полицейской подготовки. — Вегас буквально кипит от злости. Неужели никто не видит грозовую тучу над его головой?! — У меня нет времени нянчиться с вашим ручным мозгоправом! Я просил помощи, настоящей помощи, и вот что я получаю?! Это не помощь, это пытка! Как я вообще смогу нормально работать, если придётся не спускать глаз с этого ребёнка и обеспечивать его безопасность?! — Следи за языком, Вегас, — мягко упрекает его начальник. — Этот ребёнок твоего возраста. Возмущайся сколько хочешь, но решение окончательное. — Капитан!!! — едва не рычит Вегас. — Довольно. — Капитан начинает тереть брови — верный признак того, что у него болит голова. — Послушай, даже если я в целом с тобой согласен, пойми: это не моё решение. Мои протесты тоже отклонили, ясно? Или хочешь поспорить с комиссаром? Лично я желанием не горю. — Пожимает плечами, чётко давая понять, что не собирается прыгать выше головы. У Вегаса отвисает челюсть от недоверия. — А комиссар тут вообще при чём?! — Тебе ли не знать, Вегас. Связи решают всё. — Капитан бросает на него многозначительный взгляд. — Кто бы мог подумать, что у нашего нового психолога такие связи, правда? Мне самому любопытно. В любом случае… — Кинув взгляд на дорогие наручные часы, капитан решает подвести итоги. — Просто расслабься и подыграй ему, Вегас. Тебе и так повезло, что на этот раз убийство произошло в хорошем районе, а не в трущобах. Возьми парня с собой на пару допросов, и, если повезёт, ему быстро надоест. А теперь кончай пререкаться, у меня от тебя голова раскалывается. Потерпишь, не развалишься. В конце концов, что может пойти не так? — отмахивается капитан, небрежно пожимая плечами. «Действительно» — мрачно думает Вегас, выходя из кабинета, и качает головой. «Что может пойти не так».~ ~ ~ ~ ~
«Потерять терпение — значит проиграть битву». Вегас проигрывает битву Уже к пятнице он понимает, что вот-вот сорвётся. Даже один час в компании полного энтузиазма психотерапевта выматывает настолько, что хочется взять выходной. И это всего один час. Теперь же Вегас вынужден проводить с Питом большую часть дня и кто знает, когда это закончится. Так что да, Вегас уже на грани. Радует лишь то, что у Пита, по крайней мере, хватило такта не злорадствовать по поводу своей победы. Похоже, инстинкт самосохранения у него всё-таки присутствует. Спустя несколько часов, проведённых за сбором свидетельских показаний у соседей Бима, Вегас чувствует, как его мир начинает искажаться, превращаясь в причудливое параллельное измерение. Пышущий энтузиазмом Пит ходит за ним по пятам чуть ли не вприпрыжку. «Если повезет, ему быстро надоест?» Ага, щас! На этот раз божий одуванчик облачён в нечто (не иначе, как по ошибке зовущееся рубашкой) светло-фиолетового цвета, с лавандовым принтом. Для Вегаса с его консервативным вкусом в одежде весь этот наряд выглядит как одно большое издевательство. Сам он, конечно же, в полицейской форме, как и полагается. В конце концов, кто-то из них должен выглядеть как взрослый. Но что выводит из себя гораздо сильнее — это реакция людей. Обычно Вегаса с трудом даже на порог пускают и с большой неохотой скупо делятся информацией. В этот же раз всё иначе. Сказать, что Вегас поражён, — ничего не сказать. Стоит людям только увидеть «Мистера Солнышко», как они сами затаскивают Пита к себе, при этом напрочь игнорируя Вегаса, следующего за ними в состоянии непрерывного недоумения. Но не в этот раз, о нет. Жильцы настолько дружелюбны, что это просто не укладывается в голове. Вегасу в жизни не предлагали столько чая, кофе, сока и закусок во время опроса свидетелей. Хотите печенья? Вот, возьмите бутерброд. Может быть, фруктов? Они очень свежие, прямо с рынка! Бедняжки, вы, должно быть, проголодались, давайте я накормлю вас обедом. Мысленно Вегас кричит. Очень и очень громко. Хорошо, что никто этого не слышит. И пока Питу предлагают присесть и суетятся вокруг него (раз за разом в каждой квартире), Вегас ухитряется задавать вопросы: не заметили ли жильцы чего-нибудь подозрительного за пару дней до убийства и в сам злополучный день. Те отвечают, даже не задумываясь — всё их внимание поглощено Питом, освещающим своей солнечной улыбкой их унылые жизни. Удивительно. Просто удивительно. И бесит неимоверно. Вегас негодует из-за того, как легко его психотерапевт вызывает симпатию. А также из-за того, что тот всегда находит правильные слова, когда в разговоре наступает затишье, и что жильцы из кожи вон лезут, лишь бы угодить ему. Вегас негодует из-за тёмных глаз, неустанно следящих за ним. Негодует, потому что не может расслабиться. И в конце концов негодует оттого, что в такую жару на Пите не видно и капли пота и выглядит он, словно сошёл с обложки журнала, в то время как сам Вегас уже мокрый насквозь и вот-вот отбросит коньки от усталости. «Моя жизнь действительно отстой» — думает Вегас, больше всего на свете желая оказаться где-нибудь в другом месте. Но затем он вспоминает о Биме и о том, что ему нужно найти убийцу. Так что Вегас смиряется, натягивает очередную рабочую улыбку и, несмотря на усталость, продолжает опрашивать жильцов. К вечеру они заканчивают. Аллилуйя! Теперь у Вегаса есть блокнот с кучей информации (но ничего по-настоящему полезного). Однако, увы, это ещё не конец, осталось последнее дело, вот только чтобы с ним разобраться, нужно избавиться от назойливого спутника, весело подпевающего песне по радио. — Где мне тебя высадить? Возле станции? — А разве мы уже закончили? Такое чувство, что есть ещё кое-что… — И снова тёмные глаза сосредотачиваются на Вегасе, будто читая его мысли. Жутко. Вегас жутко устал; его нервы натянуты до предела, и в таком состоянии у него не получается придумать достойного предлога, чтобы спровадить Пита. Конечно, он предпочёл бы пойти в бар без «Мистера Солнышко», но мир не рухнет, если тот отправится вместе с ним. — Ладно. Как знаешь. В любом случае, мы должны быстро управиться, — бормочет Вегас, не отрывая глаз от дороги. — Можешь не волноваться, у меня есть всё время мира, — бодро отвечает его Немезида. Ещё бы у тебя его не было. Вегаса так и тянет зашипеть на него, подобно раздражённому коту. — Так куда мы едем? — Нужно заскочить в бар за их записями с камер. Лучше сейчас, пока они ещё не открылись. — Сам того не замечая, Вегас обращается с настырным котёнком, как с одним из кадетов академии, которых ему периодически спихивают, чтобы те «учились» на реальных делах. — Это нужно для твоего текущего расследования? — невинно спрашивает Пит. — Нет, для другого, — сквозь зубы лжёт Вегас, желая отмахнуться от того поскорее. Поскольку Пит больше не пытается ничего выпытать, Вегас тоже хранит молчание, фокусируясь на вождении: дело клонится к вечеру, и на дорогах творится настоящий хаос. Это и вправду здорово отвлекает, Вегасу почти удаётся забыть о человеке, сидящем ужасно близко к нему. Совсем скоро рабочий день закончится, и Вегас снова сможет побыть один. Впереди выходные, и он жаждет уединения каждой клеточкой своего естества. Еще чуть-чуть. Наконец они прибывают в «Хам Бар». Вегас выруливает к стоянке для сотрудников; он был здесь так много раз, что может найти дорогу и в темноте. — Подождёшь в машине? — предлагает он. Надежда умирает последней. Вместо ответа Пит выбирается из салона. «Ага, как я и думал» — Вегас закатывает глаза и идет вперед. Он проводит Пита через чёрный вход, так как парадный всё ещё закрыт. Этот бар нельзя назвать заурядным. С одной стороны внутри располагается довольно-таки длинная барная стойка, а позади неё стена, стильно заставленная разного рода бутылками и стаканами. Прямо напротив, через танцпол, стоит такой же длины обтянутая красной кожей скамья, а над ней — огромная репродукция картины исторической живописи. Потолок сверкает переливающимися стёклышками всех форм и размеров, свисающими точно капли и изредка перемежающимися хрустальными люстрами. Ближе к задней части бара, в отдельной зоне, расставлено множество удобных кресел, расположенных группами специально для компаний. В общем, бар выглядит потрясающе. Вегаса такое давно не удивляет, но вот Пита… его крошка-мозгоправ явно ошеломлён. Его выразительные глаза сначала становятся очень большими, а затем на лице появляется выражение чистого восторга… и снова эта ямочка… Вегас закатывает глаза и идёт дальше. Но уже через пару метров останавливается, осознав, что за ним никто не следует. Где…? А, вот он… Его психотерапевт смотрит на картину так, словно Моной Лизой в Лувре любуется, ни больше ни меньше. Так, это надо пресечь. Вегас поспевает как раз вовремя, чтобы лёгким ударом по пальцам помешать Питу коснуться картины. — Не трогай. — И просто утаскивает за собой в конец помещения. Пит будто ребёнок в кондитерской, которого нельзя оставить бродить без присмотра. — Вегас! — с энтузиазмом приветствует его Йок, как только замечает. — А кто твой друг? — при взгляде на Пита она одобрительно цокает языком и, очевидно, делает какие-то очень неправильные выводы, которые Вегас спешит немедленно исправить. — Мы здесь по делу. Он мой коллега. Пит, похоже, всё ещё находится в небольшом ступоре, поражённый роскошью этого места. Тем не менее он с готовностью одаривает Йок своей фирменной улыбкой. — Пит Понгсакорн Сэнгтам, очень приятно. Но можно просто Пит, — представляется он, затем поворачивается к Вегасу и, распираемый от восторга, указывает на картину. — Это же копия «Смерти Нельсона» Бенджамина Уэста. Как круто! — Тебе не всё равно? Картина как картина. — Под конец дня у Вегаса не остаётся сил на какую-либо дипломатию или терпение в отношении котёнка по имени Пит. Всё, чего он хочет, это забрать уже чёртовы записи с камер, избавиться от этого жизнерадостного комка счастья и пойти домой, чтобы наконец принять душ и лечь спать. — Вегас! — упрекает его Йок и гладит Пита по руке. — Верно, это копия знаменитой западной картины. Любишь искусство? Как чудесно. Не обращай на Вегаса внимания, он и Пикассо в глаза не признает, даже если увидит лично. Кажется, Пит и Йок с лёту находят общий язык, судя по оживлённой беседе об искусстве в целом. Но у Вегаса нет на это времени. — Йок, мне нужен доступ к записям с камер видеонаблюдения. — Он поворачивается к Питу, чтобы кратко проинструктировать его. — Ты. Ничего не трогай, пока меня нет. — Потом обратно к Йок. — Не позволяй ему ни к чему прикасаться. — Да, Вегас пребывает в режиме сварливой няньки и поэтому даже не дожидается ответа, а просто уходит в комнату в задней части бара, где, как он знает, хранится нужное оборудование. Затылком он чувствует, как Йок и психотерапевт провожают взглядом его удаляющуюся спину. Плевать. Вегасу требуется пара минут, чтобы найти жёсткие диски с того вечера, когда он познакомился с Бимом. Он кладёт их в карман и делает мысленную пометку позже возместить Йок ущерб. Затем забирает ещё несколько файлов, на которых хранятся кадры, сделанные за несколько дней до убийства. Возможно, на этот раз повезёт. Кто знает. Когда он возвращается, то находит своего крошку-мозгоправа у барной стойки, жадно наблюдающим за Йок, пока та готовит красочный коктейль. «Ну точно ребенок в кондитерской» — снова думает Вегас. До странного милый. Нет, подождите. Раздражающий. Очень раздражающий. Пит его раздражает, да. Помахав дисками в руке, Вегас объявляет: — Верну, как только сделаю копии. — Затем поворачивается к Питу, и его разум снова на мгновение пустеет, потому что парень выглядит таким чертовски счастливым, что даже не верится. Опять эта ямочка. Вегас чувствует нечто, и он совершенно уверен, что не хочет этого чувствовать. Он даже не хочет анализировать, что именно чувствует. Не будем об этом, двигаемся дальше. — Пора уходить, солнышко. И демонстративно игнорирует протест Йок. Как и разочарованное выражение лица Пита, вынужденного уйти прежде, чем пробует коктейль Йок. Демонстративно игнорирует полный энтузиазма рассказ Пита о том, как ему понравился бар, и что он никогда не был в подобном месте и и не пробовал коктейлей. Вегас демонстративно игнорирует Пита на протяжении всей дороги до полицейского участка, просто делая вид, что его не существует. С его стороны это чистый инстинкт самосохранения. Если он сейчас не отстранится, произойдёт что-то нехорошее. Не будем об этом, двигаемся дальше. Выходные, ждите меня.~ ~ ~ ~ ~
Ночную тишину разрывает телефонный звонок. Какого чёрта? Сегодня суббота, у Вегаса выходной. Он так крепко спал, что еле-еле вернулся обратно в мир живых. Лучше бы это не касалось работы. Вегас вслепую шарит по тумбочке, и, найдя телефон, принимает звонок. — М-м-м-м…? Из трубки грохочет музыка. Кто-то ошибся номером? Отлично, значит, звонят не по работе. Можно снова заснуть. — Вегас, дорогой, ты там? Алло? — Шум от музыки становится тише, и теперь он слышит голос на той стороне. Ох. Он узнаёт его владелицу. Вегас стонет, просто желая снова зарыться лицом в подушку. — Чего ты хочешь, Йок? Я не на дежурстве, дай мне поспать. — Вот ты где. — Йок звучит как всегда оптимистично. Судя по музыке на заднем фоне, она на работе. — Вегас, будь умницей, приезжай и забери своего друга, хорошо? Он слишком много выпил. Я думаю, ему пора домой. — Хм? — Он всё ещё в состоянии полусна, в голове туман. — Порш пьян? Позвони Кинну, а мне дай поспать, — бормочет и плотнее закутывается в одеяло. — Не Порш. Зачем мне звонить тебе по поводу Порша? Вегас, ты спишь, что ли? Алло! Йок несёт какую-то околесицу. Вегас устал, а этот разговор и так уже чересчур затянулся, поэтому когда он, наконец, открывает рот, его ответ звучит гораздо грубее, чем обычно. — Да, я сплю. Не могу сейчас говорить. Позвони кому-нибудь другому. Вегас готов поклясться, что Йок закатывает глаза. — Больше некому звонить! Он ведь твой друг, так что приезжай поскорее и позаботься о нём. Что там Йок сказала? Друг? Друг, значит… Тэм? Хм? Тэму нужна помощь? Но Тэм даже не разговаривает с ним — или уже разговаривает? Если бы только его сонный мозг был способен ясно мыслить. — Тэм напился? В ответ раздаётся громкий раздражённый вздох. — Вегас! Просыпайся уже и слушай! — Я слушаю! Только ты несёшь какую-то чушь! — Вегас стонет от растущего разочарования. — Я говорю не о Тэме. Я имею в виду другого твоего друга! — Какого еще друга? У меня нет других друзей, кроме Порша и Тэма. А Тэм сейчас со мной даже не разговаривает! — рычит он в трубку. — Отлично! Тогда твой коллега. Щеночек, помнишь? С каждой секундой разговор становится всё более и более абсурдным, думает Вегас. При чём здесь вообще собаки? Нет, это невозможно, он слишком устал, чтобы разгадывать эти ребусы. — Йок, пощади, умоляю… — жалобно стонет он. — Я ничего не соображаю, скажи уже по-тайски. Кого нужно забрать? Йок теперь звучит так же ворчливо. — Твоего коллегу. Который выглядит, как потерянный маленький щеночек. Ты с ним ещё недавно приезжал. Тот друг. Лучше забери его, пока это не сделал кто-то другой. Он, похоже, довольно популярен, если ты понимаешь, о чём я… И затем она просто отключается. Вегасу требуется драгоценных пятнадцать секунд, чтобы эта информация просочилась ему в мозг, и затем ещё несколько секунд, чтобы в полной мере осознать услышанное. Он тут же вскакивает, внезапно полностью просыпаясь. Да вы надо мной издеваетесь! Сука!