— Тебе к лицу ярость. Повезло твоим врагам, что твоя ярость непостоянна. — Тебе тоже повезло. Немногим подходят красные глаза.
Голова раскалывается. Это первое, что Вегас отмечает, когда приходит в сознание. Головная боль невыносима, и правая сторона стучит в унисон сердцебиению. Но болит не только голова — ноет всё тело, каждая мышцы, будто он пробежал марафон. Болят даже мышцы вокруг глаз, когда он пытается их открыть, поэтому Вегас прекращает попытки. Твою ж мать. Что, блядь, случилось? Последнее, что помнит: он нес продукты, а потом… черт! Кто-то вырубил его электрошокером! Вегасу уже приходилось иметь с ним дело как-то раз на тренировке в академии — это был крайне неприятный опыт, и вот это случилось снова! Что, конечно же, приводит к следующему вопросу: кто это сделал? «Тик-так, тик-так... неужели мое время кончилось? Серьезно? Уже?» — от этой мысли у Вегаса перехватывает дыхание. Нет, он еще не готов. Это так несправедливо, он хочет жить! Поднимающийся внутри страх на мгновение отодвигает боль на второй план. Думай, Вегас, думай! По мере того, как оцепенение отступает, он начинает осознавать несколько вещей: он сидит на твердой прохладной поверхности, вытянув ноги перед собой и опираясь спиной на другую твердую поверхность. Голая кожа против… камня? … голая кожа…? Вегас немного смещается… хорошо, кажется, боксеры всё еще на нем. Его руки… они болят… они подняты, висят в воздухе? Твою ж мать. Вегас снова пытается открыть глаза, и на этот раз ему удается. Сначала он думает, что ослеп, потому что вокруг стоит темнота. Затем тьма медленно рассеивается и возникают расплывчатые очертания и формы. Поблизости нет источника света, единственное тусклое освещение проникает через большие окна где-то справа от него. Кажется, на дворе ночь. И теперь Вегас также понимает, что не так с его руками — они прикованы наручниками к цепи, уходящей к самому потолку. Очень высоко над головой. Что это за место? За этой мыслью тут же следует возмущение: он прикован, как пес на привязи! Какого хрена?! Он не питомец! Он убьет того, кто это сделал! Вегас поворачивает голову, чтобы внимательно оглядеться, игнорируя кричащую боль в мышцах, и приходит в замешательство от того, что удается разглядеть в темноте. Это что, лофт-апартаменты? Не этого он ожидал. Он делал ставку на заброшенный офис или, возможно, на старую фабрику. Но вот это… странно. Не особо вписывается в шаблон. Он вообще не узнает это место. Судя по окнам и структуре стен, это бывшее промышленное здание, которое перестроили. А проглядывающаяся из темноты мебель указывает, что это жилой лофт. Что, блядь, происходит? И, черт, Пит будет волноваться. Вегас оглядывается в поисках своей одежды, но ее нигде не видно. Он надеется, что похититель забыл о его телефоне, и тогда Пит сумеет отследить его. Но тут в Вегасе просыпается полицейский, и эта его ипостась говорит не питать надежд. На других местах преступления телефоны и прочие личные вещи не были обнаружены. «Этот убийца слишком умен» — с замиранием сердца думает Вегас. «Он бы не допустил такую ошибку». Блядь блядь блядь! Вегас изо всех сил пытается подняться на ноги. Но его пронзает адская боль. Ебучий электрошокер! Нужно убираться отсюда, пока сумасшедший маньяк не вернулся и не превратил его в арт-проект №5. Нужно освободиться… и тут Вегас сталкивается с первой проблемой. Более внимательный взгляд на запястья заставляет сердце замереть. Само наличие наручников уже само по себе херово, но эти к тому же оказываются с замком повышенной сложности. Открыть такие практически невозможно, даже если чем-то подсобить. Но наручники — не единственная его проблема, нет, этот мудила также использовал изоленту, примотав запястья друг к другу, и… серьезно, это уже перебор… ещё и пластиковые стяжки. Блядь блядь блядь! Ему конец. Новая волна тревоги и страха обрушивается на Вегаса. Он еще не хочет умирать! Перед глазами проносятся ведра, полные блестящих кишок, и он едва подавляет всхлип. Он не хочет умирать! Не так! Не сейчас! Цепь… что насчет цепи? То, как она соединена с наручниками, может быть слабым звеном? Но нет, здесь тоже не везет. Походу, это цепь из термообработанной стали с навесным замком. Точно такие используются для перевозки заключенных строгого режима. Только эта куда длиннее. Вегас смотрит вверх, и на миг его охватывает головокружение, поскольку правая сторона головы протестует против каких-либо движений. Потолок примерно в четырех метрах над ним, цепь проходит через металлическое кольцо… нет, не кольцо… это шкив ?…. затем достигает ещё одного шкива, после чего уходит вниз, вне пределов его досягаемости. Сука! Вегас дергает цепь, но это лишь запускает цепную реакцию в системе шкивов, из-за которой цепь становится короче. Сейчас она позволяет опустить руки примерно до уровня талии, но, если он снова сядет, натянется над головой. Сука! Ему приходится бороться с самим собой, чтобы сдержать растущие тревогу и страх. Думай, Вегас, думай! Траектория движений ограничена цепью, и рядом с ним нет ничего, вот вообще ничего, что он мог бы использовать в качестве подручного средства или оружия. Кто-то тщательно всё спланировал заранее. Это нехорошо. Думай, Вегас, думай! Он закрывает глаза, делает несколько глубоких вдохов и прислушивается. Вокруг стоит мертвая тишина. Нет, погодите... вдалеке удается разобрать звуки автомобильных двигателей, вероятно там дорога? Стоит ли звать на помощь? Убийца может быть поблизости и таким образом узнает, что Вегас очнулся. А это сыграло бы совсем не в его пользу. Может, подождать до дневного времени, чтобы увеличить шансы быть услышанным? Сука! Вегас чертовски напряжен. Он не хочет умирать! Макао… О боже, он не может оставить своего младшего брата. Отец закатит пир, когда Вегас исчезнет, но сначала прольет крокодильи слезы, а уж затем превратит жизнь Макао в сущий ад. Нельзя этого допустить! И Пит… его Вегас тоже не готов оставлять. Ни за что. Он только нашел его и отказывается расставаться. Вегас хочет долгой и счастливой и, вероятно, очень хаотичной совместной жизни с Питом. «Я не хочу умирать! Я не собираюсь умирать! Не здесь, не сейчас!»~ ~ ~ ~ ~
Наконец рассветает, и внутрь проникает больше света. К настоящему времени Вегасу пришлось столкнуться с суровой реальностью, что его телефон либо выключен, либо остался дома, иначе Пит наверняка бы уже отправил за ним полицию. Так что он сам по себе, и, если хочет выбраться отсюда живым, придется полагаться только на собственные силы. По крайней мере теперь он имеет куда лучшее представление о том, где его держат. Это действительно просторные лофт-апартаменты. Кухонная зона в одном углу, но, к сожалению, находится далеко от Вегаса. Чуть в стороне что-то вроде рабочей зоны — он видит там ноутбук и принтер. Стол и несколько стульев стоят рядом с кухней, а также разнообразные кресла, диваны и журнальные столики расставлены небольшими группами по всей большой площади. Огромная кровать находится от него дальше всего. Конец цепи, кажется, рядом с дверью, которую он принимает за вход. Есть еще одна дверь, возможно, она ведет в ванную. Вегас видит цветущие растения в горшках, а также корзинку свежих фруктов на кухонном столе. Пустой стакан и бутылка вина стоят на одном из журнальных столов. Здесь, несомненно, кто-то живет. Что еще более важно: он находит возле себя бутылку с водой. Вегас бы легко добрался до нее раньше, но теперь цепь укоротилась, и ему с большим трудом удается дотянуться до нее вытянутой ногой и подкатить к себе. Вода, отлично. Его мучает жажда. Есть вероятность, что с водой что-то не так, но Вегас решает рискнуть. Он немного отпивает и решает оставить остальное про запас. Затем краем наручников оставляет небольшую отметину на стене позади себя. Отслеживать время — хорошая идея. И у него оказывается в запасе много времени. Целый вагон и маленькая тележка. Вегас устает, поэтому садится, но в таком положении руки поднимаются над головой, что в долгосрочной перспективе очень неудобно. Но ему нужно отдохнуть и сохранить силы, чтобы сражаться, поэтому он засыпает беспокойным сном, пронизанным кошмарами о Тэме, который выкрикивает его имя, говорит… что-то… но он всегда просыпается до того, как Тэм доходит до сути. Вегас садится, потом какое-то время стоит, пока ноги больше не выдерживают, затем снова садится, пока запястья, руки и плечи не начинают ныть слишком сильно, и ему снова приходится встать. Днем в лофт проникает жара. Кондиционер тут не работает или его вообще нет. Вегас рад, что на нем только боксеры. Он отбрасывает осторожность и зовет на помощь, но это ничего не дает, и в конце концов он сдается, когда горло начинает болеть. Вдалеке по-прежнему слышны звуки машин, но ничего больше. Где бы ни находились эти апартаменты, в этом районе довольно пустынно. Вегас хочет есть, но ему под силу игнорировать голод. У него есть опыт, ведь отец часто запирал его на весь день в своей комнате или в подвале без еды. Вегас нормирует воду, но к вечеру бутылка уже пуста. По крайней мере, теперь её можно использовать, чтобы пописать. Настроение Вегаса сменяется, как солнце и луна. Его по очереди одолевают страх, гнев и отчаяние. И так по кругу. Этот мудила хочет поиграть с ним? «Просто подожди» — мрачно думает он. «Просто подожди. Я убью тебя, если ты хоть немного приблизишься ко мне. Я намотаю эту цепь тебе на шею и задушу. Я затащу тебя с собою в ад».~ ~ ~ ~ ~
Наступает ещё один день, а вместе с ним на стене появляется ещё одна отметина. Вегас хочет есть, пить, и к настоящему моменту он очень зол. Он весь потный и грязный, запястья адски ноют, а на той стороне головы, куда его ударили, выскочила шишка, и она тоже болит. Он сыт по горло этой ситуацией, ожиданием и тем, что с ним обращаются как с псом. Он ненавидит эту цепь. Он ненавидит эти наручники. Он ненавидит всё это! Когда тишина прерывается доносящимися со стороны входа звуками, на него накатывает огромное облегчение. Он просто хочет покончить с этим… «Иди сюда и попробуй уже убить меня. А если нет, так дай мне еды и воды, черт возьми!» Вегас снова встает на ноги и с настороженностью смотрит на дверь. Она распахивается, и входящий оказывается последним человеком, кого Вегас ожидал увидеть. Серьезно? Серьезно?! Страх и тревога оборачиваются в раскаленную добела ярость. — Смотрите, кто снова на ногах… Как поживаешь, Вегас? Наслаждаешься своим пребыванием здесь? — Таван входит в лофт с ликующей улыбкой и оглядывает его. Но убийственное выражение лица Вегаса заставляет его на секунду замереть, затем он направляется туда, где цепь крепится к стене, и сильно тянет. В результате руки Вегаса дергаются высоко над головой, тем самым резко ограничивая радиус его движений. Вегас рычит, а Таван смеется. — Что, черт возьми, ты делаешь, псих?! Тебе никто никогда не говорил, что нельзя просто ходить и похищать людей? — Вегас закипает от гнева. — Я знал, что ты не особо сообразительный, но это, без всяких сомнений, самая глупая вещь, которую ты мог придумать в отместку за то, что я избил тебя. Таван раздраженно прищуривается и снова дергает цепь. Теперь Вегас вынужден стоять на цыпочках, и да, это больно. — Лучше бы тебе заткнуться. Не ты здесь главный, а я. И я могу сделать с тобой все, что захочу. Так что завали свой поганый рот или пострадаешь от последствий. При виде Тавана, богатого мальчика в дизайнерском костюме с дорогой стрижкой, изо всех сил пытающегося запугать и угрожать ему, уголки рта Вегаса дергаются. Вся тревога и страх последних дней улетучиваются. Плечи Вегаса начинают трястись, сначала он пытается сдержаться, а затем все же заливается смехом. Все его тело трясется от хохота, и краснеющее от унижения лицо Тавана лишь заставляет смеяться ещё сильнее. — Прекрати! — шипит Таван. — Заткнись! — Он приближается к нему и сильно толкает, и, поскольку Вегас болтается на цепи, он ударяется о стену, царапая кожу о камень. Ауч. Но даже это не обрывает его смех. А вот ручка швабры, которой Таван изо всех сил бьет его в грудь, таки заставляет его смолкнуть. Блядь! Вегас дышит сквозь боль и буравит парня взглядом. — Мудила… — бормочет он и получает еще один удар. Блядь! — Не нравится, да? Что ж, тебя еще много всего ожидает. — Таван хихикает, и этот звук отдает невменяемостью. Оказывается, Пит еще мягко выразился, когда сказал, что этот парень «проблемный». — Не так уж приятно хоть раз самому подвергнуться насилию, да? Как тебе это, Вегас? Хочешь еще? — А затем Таван вонзает конец швабры в солнечное сплетение, что выбивает из Вегаса весь воздух и снова прижимает к стене. — Что тебе надо? — спрашивает Вегас, затаив дыхание, как только снова может говорить. — Деньги? Извинения? — Твои страдания, — смотря ему в глаза говорит Таван, а затем начинает расхаживать взад-вперед. — Я хочу, чтобы ты страдал. Хочу, чтобы тебе было больно, чтобы ты умолял меня отпустить тебя. Я хочу, чтобы ты ушел от Пита и больше никогда не приближался к нему. Вегас, не сдержавшись, насмешливо фыркает. Как можно серьезно относиться к этому невменяемому щенку? Он ожидал по-настоящему устрашающего серийного убийцу, а получает вот это? И теперь ему следует бояться? «У меня для тебя новости, мальчик» — мрачно думает он. — Ты явно психически нездоров, — коротко сообщает он Тавану. — Ты похитил полицейского, заточил его здесь, угрожая и применяя силу. Открою тебе глаза, псих: ты отправишься в тюрьму! Надеюсь, что твоя маленькая истерика стоит того, ведь ты будешь гнить за решеткой, но не волнуйся, может быть, я позволю Питу посылать тебе открытку каждые два года. Как и ожидалось, его опять хорошенько избивают ручкой швабры. Вегас позволяет своему телу раскачиваться от ударов, потому что так будет меньше болеть. Ему это хорошо известно, у него были годы практики в качестве боксерской груши. Эта мысль заставляет его снова усмехнуться; он хрюкает от боли и вновь хохочет, и это доводит Тавана до безумия. На мгновение лицо Тавана сливается с разъяренными чертами лица его отца, такого рассерженного, ведь упрямый Вегас-подросток не издает ни звука во время побоев, которые получает. — Это все, на что ты способен? — хрипит Вегас, пока его избивают, и смеется: — Ты сраный любитель. Хочешь, чтобы я страдал? Я Вегас Тирапаньякун. Гребаный наследный принц побочной семьи Тирапаньякунов. С раннего детства я подвергался такому насилию, что это заставило бы тебя намочить штанишки и свернуться калачиков в уголке. Молись, чтобы полиция добралась до тебя раньше, чем моя семья, потому что мой дядя сдерет с тебя шкуру, кусок за кусочком. И тут он получает удар по голове… только не снова!… и погружается в темноту.~ ~ ~ ~ ~
Вегас просыпается в мире боли. Он по-прежнему висит на проклятой цепи; руки и кисти онемели настолько, что он их больше не чувствует, а все остальное тело сигнализирует всеми знакомыми болезненными последствиями избиения. Если бы его попросили обозначить уровень боли по шкале того, что ему приходилось терпеть в своей жизни, эту бы он оценил как «среднюю». Неприятно, но бывало и похуже. По ощущениям ребра не сломаны, да и дышит он нормально. Что касается головы, то Вегас предпочел бы, чтобы в нее больше не сыпались удары, иначе он заработает сотрясение мозга. Все тело, вероятно, сильно ушиблено. Но проверить это сейчас сложно, в помещении темно. Значит, опять ночь. Мудила Таван просто оставил его здесь висеть. Со стоном Вегас вытягивает ноги и ступни до тех пор, пока пальцы ног не касаются земли, а руки немного меньше напрягаются. Он не сможет находиться в таком положении долго, так что отдых этой ночью ему не светит. Блядь. В данный момент самая насущная проблема— жажда. Во рту и горле пересохло. Это нехорошо. Без еды он может продержаться дольше, но вскоре ему отчаянно понадобится вода. «Пит, должно быть, очень расстроен» — рассеянно думает Вегас и задается вопросом, ищет ли его полиция. Поскольку, если ищет, это означает, что и его семья уже осведомлена. Не усложнит ли это ситуацию, когда его найдут? Все, скорее всего, сейчас расстроены, и всё из-за избалованного проблемного сучоныша. Таван заслуживает хорошей трепки за содеянное, и Вегас с большим удовольствием накажет его, как только освободится. Черт, как же болят плечи. Вегас стискивает зубы и устремляется взглядом в темноту. «Я убью тебя, мудила».~ ~ ~ ~ ~
Дни сливаются воедино. Таван приходит и уходит, злорадствует, злится, ноет, избивает и угрожает. Он совершает ошибку, подобравшись к Вегасу слишком близко, и получает мощный удар ногой по причиндалам в качестве благодарности, любезно предоставленной Вегасом. Агонические вопли Тавана — музыка для его ушей и стоят даже сигаретных ожогов на руках, полученных в отместку. Но это всего лишь еще парочку шрамов, добавленных к старым. Как будто отец не подвергал его чему-то подобному раньше! Вегас смеется Тавану в лицо, когда тлеющий конец сигареты обжигает его кожу. Он смеется, потому что отказывается стонать от боли. Как давно он здесь? Два, три, четыре дня? Вегас оставляет отметки на стене и выжидает. По крайней мере, теперь у него есть вода и еда. Тавану он нужен живым, тот был очень недоволен, когда Вегас начал терять сознание от обезвоживания. Да, этот идиот хочет, чтобы он подчинился, умолял о свободе, отказался от Пита, чтобы полностью сломался. Как будто это когда-нибудь произойдет! Вегас просто терпит любое насилие, которое над ним учиняют, потому что это то, в чем он преуспевает, и потому что он твердо верит, что полиция скоро приедет, чтобы освободить его. Это лишь вопрос времени. Он бросает в Тавана бутылку с мочой, и с наслаждением наблюдает, как сучоныш ругается, а затем вынужден вытирать беспорядок. Этим Вегас зарабатывает порку кожаным ремнем и, сука, это действительно больно. После этого у него остаются очень скверные рубцы. Но Таван настолько слаб, что кожа даже не лопается. В отличие от того раза, когда отец использовал на нем ремень, шрамы от этого до сих пор видны. «Я, сука, убью тебя» — думает Вегас, глядя на сучоныша, который продолжает насмехаться над ним, и в то же время фантазирует, как запихивает пластиковую бутылку ему в горло, пока он не задохнется. «Ты покойник! Я убью тебя при первой же возможности».~ ~ ~ ~ ~
Вместо группы спецназа заточение прерывает стук в дверь. Таван пьет вино и использует Вегаса в качестве мишени, бросая в него мячики для гольфа. К счастью, сучоныш не такой уж и меткий. Руки Вегаса в настоящее время находятся на уровне головы, он держится за цепь, чтобы снять давление наручников с опухших и ноющих запястий. Стук заставляет вздрогнуть их обоих. И что еще больше поражает Вегаса: Таван ставит свой бокал с вином на стол, а затем идет к двери, по-видимому, совершенно не обеспокоенный тем, что кто-то узнает, что в его квартире прикован человек. Какого хуя?! Этот мудила и впрямь псих! Дверь открывается, и сердце Вегаса останавливается. Нетнетнет. Какого хрена Пит здесь делает? Нетнетнет. Это плохо. Это очень плохо. Почему он не вызвал полицию? О чем, черт возьми, он думает, приходя сюда один?! Лицо Тавана озаряется широкой улыбкой, и Вегасу хочется перерезать ему горло. «Не трогай его» — вопит он мысленно. «Даже не думай прикасаться к Питу». Пит… если бы его внезапное появление не выбило Вегаса из колеи так сильно, он заплакал бы от счастья. Вегас, честно говоря, не ожидал снова увидеть Пита, и теперь, когда тот перед глазами, его переполняют эмоции. Господи, он так сильно любит этого своенравного идиота. — Долго же ты, — тянет Таван и жестом приглашает Пита войти. Пит, в свою очередь, встречает Тавана нежной улыбкой с ямочками, и это напоминает Вегасу невинного наивного психотерапевта во время их первого сеанса терапии. Какого хуя? Вегас не двигается, он окаменел. Как только Пит входит в лофт, невозможно, что он не видит прикованного Вегаса, и все же Пит удостаивает его лишь мимоходным взглядом. Это выбивает почву из-под ног Вегаса больше, чем все избиения, которым он подвергся за последние несколько дней. Таван идет впереди, направляясь к одной из сидячих зон поблизости, а Пит неторопливо следует за ним, полностью игнорируя присутствие Вегаса. Похоже, это Тавану по душе. — Хочешь бокал вина? — То, как он смотрит на Пита, вызывает у Вегаса желание вырвать ему глаза. «Мой» — проносится мысль. И что, черт возьми, Пит задумал? Почему он игнорирует его? — Красное? Да, пожалуйста. — Пит не перестает улыбаться с тех пор, как вошел. Он садится на диван и выглядит настолько расслабленным и совсем не обеспокоенным, что Вегас не знает, что делать, и поэтому молчит, пока что просто наблюдая. — Должен признаться, я немного разочарован, Пит. Я ожидал тебя несколько раньше. — Таван наливает Питу вино и передает ему бокал, затем садится прямо рядом с ним, и Вегас сжимает зубы, чтобы не выпустить наружу рык возмущения. Он походит на сторожевого пса на цепи, который хочет напасть на незваного гостя. — Ты не облегчил мне задачу. — Пит звучит так мягко и нежно, что это нервирует. Он делает глоток вина и кивает, наслаждаясь вкусом. — Очень хорошее вино. У тебя, как всегда, безупречный вкус, Таван. — Я знал, что тебе понравится. Купил его специально для тебя. — Таван смотрит на Пита как влюбленный щенок, как будто Пит — центр его мира. Пальцы Вегаса сжимают ненавистную цепь, но он представляет, что это горло Тавана. — Я так рад, что ты наконец пришел ко мне. Я так скучал. — Мне было бы проще прийти к тебе, если бы ты оставил свой новый адрес, — мягко укоряет его Пит и делает еще глоток. — Представь мое удивление, когда я узнал, что ты переехал. Поиск твоего нового местонахождения был довольно хлопотным и отнял у меня много времени. — Он смотрит на Тавана с улыбкой, но его слова пронизаны скрытой интонацией. Вегас слегка напрягается, но Таван, похоже, не обращает внимания на тонкие нюансы голоса Пита. — Я не хотел облегчать для тебя задачу. — Сучоныш одним глотком выпивает вино, ставит пустой бокал обратно на низкий столик, а затем имеет наглость положить руку на бедро Пита. — Ты был таким непослушным, Пит, когда решил позабавиться с Вегасом. Ты заслужил небольшое наказание. — Понятно… — Пит не пытается убрать руку, гладящую его бедро. — Значит, ты наказал меня тем, что… — Он вопросительно выгибает бровь, глядя на Тавана, который, кажется, слишком доволен собой. — Конечно же тем, что забрал твою игрушку. — Таван кивает в сторону Вегаса. — Честно говоря, я не знаю, что интересного ты в нем находишь. С ним совсем не весело играть. — Он пожимает плечами и дуется, как маленький мальчик. Вегас считает, что это отвратительно, и поэтому смотрит на Тавана убийственным взглядом. Пит поворачивает голову и впервые по-настоящему смотрит на Вегаса, который стоит весь в синяках, грязный и растерянный, цепляясь за цепь, к которой прикован, как пес на привязи. Пит не торопится, внимательно осматривая его. Выражение лица остается довольным, но при этом он избегает встречаться с Вегасом взглядом. И Вегас ненавидит каждую секунду этого. Пит не должен видеть его таким слабым, никчемным и изувеченным. Он ненавидит это и ненавидит Тавана за то, что выставил его таким. Господи, как же он ненавидит Тавана! — Ох, Таван… — Что-то в мягком тоне голоса Пита заставляет волосы на затылке Вегаса встать дыбом. — Порой мне кажется, что все наши сеансы терапии прошли впустую. Ты словно не услышал ничего из того, чему я пытался научить тебя. Какая жалость. Это была пустая трата моего времени и твоих денег… Таван, по-видимому, настолько без ума от Пита, что не может уловить тревожный подтекст в его монологе, от которого у Вегаса бегут мурашки по коже. Ему знаком этот тон. Очень хорошо знаком. Это тон с крыши. И с ситуации в кабинете прямо перед тем, как Пит переключился. Но Таван не замечает, что что-то не так, вместо этого он улыбается и тянется погладить Пита по лицу. — Нам все равно ни к чему эти дурацкие сеансы, Пит. Теперь, когда мы вместе, можно заняться другими делами. Только ты и я, как и должно быть. Мягкая улыбка Пита с ямочками более чем пугающая, Вегас вздрагивает и инстинктивно прижимается спиной к стене, наблюдая за развитием ситуации широко раскрытым настороженным взглядом. — Дорогой… позволь научить тебя одной последней вещи, и тогда мы сможем раз и навсегда оставить терапию позади, хорошо? Таван кивает, настолько не обращая внимания на то, что его милый психотерапевт превращается в кровожадного хищника, что Вегас почти сочувствует ему. Почти, но не совсем. Он более чем готов к тому, что Пит задушит этого мудилу. «Так ему и надо» — думает Вегас. Но дальше происходит нечто совершенно непредвиденное. — Таван… — Пит наклоняется и нежно целует парня в губы, и Вегас не может поверить своим глазам. — Помнишь, я говорил тебе об игрушках? Думаю, ты забыл, так что позволь еще раз напомнить тебе… — Он протягивает руку и ласково гладит щеку Тавана, и тот льнет к прикосновению, на его красивом лице написано откровенное желание. — Если брать чужие игрушки, придется разбираться с последствиями. Видишь ли… некоторым не нравится, когда их игрушки крадут и портят. — Пит ангельски улыбается Тавану, в то время как будто невзначай ударяет ободком своего бокала о край журнального столика, отчего тот частично разбивается. И, прежде чем Вегас и Таван успевают понять, что происходит, Пит с силой вонзает битое стекло Тавану в горло. Сказать, что Вегас в шоке от такого развития событий, значит ничего не сказать. Он ожидал, что Пит придушит Тавана, возможно, нокаутирует его. Но уж точно не то, что Пит совсем озвереет. Не так. Вегас, потеряв дар речи, цепляется за цепь и ошеломленно наблюдает за кровавым беспределом перед собой. Таван кричит, или, по крайней мере, пытается кричать, он издает бессвязные звуки, повсюду брызги крови, когда двое парней сражаются и скатываются с дивана на пол. Пит движется невероятно быстро. Элемент неожиданности на его стороне, поэтому он почти мгновенно одерживает верх, а затем начинается безумие движения рук, когда он снова и снова вонзает в Тавана разбитый бокал…в шею… в лицо… в грудь… без разницы куда. — Я, блядь, не делюсь своими игрушками! — свирепо рычит Пит. — Как ты посмел забрать то, что принадлежит мне! — Пит вонзает зазубренный край стекла в плоть под собой — Вегас вспоминает, насколько Пит силен — он безостановочно всё пронзает и пронзает Тавана. Каждое резкое движение отбрасывает в воздух дугу алых капель, словно рубиновую радугу, и Вегас настолько потрясен, что даже не пытается его остановить. Ебаный пиздец! Кажется, это длится вечность, но на самом деле проходит не более пяти минут. В какой-то момент Таван замолкает и замирает, и единственные звуки, которые эхом разносятся по большому пространству, — это хриплое дыхание Пита и звук удара чего-то твердого о мокрую плоть. Там так много крови. А Пит, его обманчиво-кроткий парень, подобен дикому окровавленному животному, совершенно неуправляемому, все еще вонзающему осколок бокала в мертвеца, который теперь выглядит так, будто его кто-то пропустил через мясорубку. Мертвец… черт возьми… Пит только что убил человека. — Пит… — приходится несколько раз прочистить горло, прежде чем Вегасу удается заговорит, но его голос все равно дрожит. — Пит, можешь остановиться. — …не… делюсь… своими… игрушками… — агрессивно рычит Пит, целиком отдавшись тому, чтобы превратить останки Тавана в неузнаваемое месиво. Вегас даже не уверен, слышит ли он его. Пит будто совершенно забыл о его присутствии. — Пит… Никакой реакции. — Пит… Все еще никакой реакции. Вегас просто хочет, чтобы это прекратилось. Такое ощущение, что он попал прямо в настоящий слэшер. Так много крови. Пит весь в крови. Так много красного. От этого у него сводит живот. — Пит, можешь остановиться и посмотреть на меня? Пожалуйста? — умоляет он, и голос ломается. — Можешь остановиться и посмотреть на меня? Пит? Наконец движения Пита замедляются, кажется, Вегасу все-таки удалось до него достучался. Если бы только он не был скован этой гребаной цепью. Разочарованный, Вегас дергает её, а затем стонет, потому что забыл, что это имеет обратный эффект, и теперь он снова почти висит в воздухе, едва касаясь пальцами ног пола. — Блядь! Пит замирает и поворачивает голову, глядя на Вегаса, который смотрит в ответ, в то время как его чувство опасности вопит в полную мощность и приказывает не двигаться. Опасность! На этот раз он искренне боится окровавленного человека перед собой; это не тот Пит, которого он знает. Обезумившая пиранья, убивающая все живое — вот что приходит на ум. Бездумная машина убийств. И теперь Вегас оказывается прямо в эпицентре внимания этого окровавленного незнакомца с мертвыми глазами, и это пугает до чертиков. Инстинкт Вегаса подсказывает ему бежать, но он чуть ли не висит на гребаной цепи, и ему негде спрятаться. Блядь! Часть Вегаса тянет плакать и стереть всю эту кровь с лица Пита. Ему хочется обнять его и проверить руки Пита, потому что он наверняка порезался во время этого ошеломляющего всплеска ярости. Он хочет вернуть своего Пита, и чтобы этот незнакомец ушел, исчез навсегда. Но Вегас не осмеливается пошевелить ни единым мускулом. Пит двигается первым. Он снова встает на ноги и роняет остатки винного бокала, затем рассеянно вытирает руки о такие же окровавленные штаны, полностью игнорируя мертвеца у своих ног. Вегас внутренне стонет. Кровь Тавана повсюду. Всё лицо Пита в брызгах, с его волос тоже капает кровь. На него страшно смотреть, и у Вегаса перехватывает дыхание от страха. «Не подходи ближе» — думает он. «Держись от меня подальше. Я не хочу, чтобы ты был рядом со мной в таком виде». Но не имеет значения, чего он хочет, Пит направляется в его сторону, и все, что Вегасу остается, это стоять как можно тише и ждать, что произойдет. Вегас едва осмеливается дышать, когда Пит останавливается прямо перед ним. Это безумие, что, черт возьми, происходит? Он сухо сглатывает, совершенно сбитый с толку своей испуганной реакцией на Пита, который просто стоит и медленно осматривает его, рассеянно стряхивая кровь с пальцев. — Ты ранен? — спрашивает Пит таким нормальным и спокойным голосом, что когнитивный диссонанс всей ситуации сводит Вегаса с ума. Он оцепенело качает головой, потому что он не ранен или что-то в этом роде, но затем делает паузу и кивает, потому что его также нельзя назвать невредимым. Черт, он настолько растерян, что не может ясно мыслить, и взгляд Пита на него совсем не помогает. Это пугает его. Глаза Пита такие черные на окровавленном бледном лице, а зрачки расширены, отчего глаза кажутся еще темнее. «Как бездонная темная бездна» — думает Вегас, свисая с цепи, и в шоке говорит первое, что приходит в голову: — Мы должны избавиться от тела. Пит моргает от удивления, его глаза расширяются, и через несколько секунд он врезается в Вегаса, зарываясь окровавленными пальцами в волосы, а затем яростно целует его. Вегас так изумлен, что не знает, как реагировать, его разум пустеет. Поцелуи — это последнее, о чем он сейчас думает. Он не хочет целоваться. От Пита разит кровью, он ощущает ее вкус во рту, и для Вегаса это просто слишком, мозг отказывается осознавать происходящее. Эта неожиданная атака сбила его с ног, и теперь он снова полностью болтается на цепи, весь его вес висит в наручниках, и это чертовски больно. И чем отчаяннее становится поцелуй Пита, тем больше Вегас расстраивается. «Мне это не нравится» — все, о чем он может думать. «Не так. Не тогда, когда Пит такой». И Вегас отворачивается в сторону, прерывая поцелуй. — Перестань! Но Пит лишь рычит и тянет его за волосы, заставляя Вегаса снова посмотреть в его сторону, прежде чем снова соединяет рты с такой силой, что их зубы лязгают друг о друга. Это больно. Поцелуй причиняет боль, тело Вегаса болит, как и сердце. «Мне это не нравится» — отчаянно проносится в мыслях, когда он снова пытается вывернуться. «Я не могу делать это прямо сейчас». Запястья так адски ноют, запах крови на Пите вызывает тошноту, все происходящее — просто чересчур, и в ту секунду, когда ему удается оторваться от изголодавшегося рта Пита, он выкрикивает: — Мне больно, перестань! Это заставляет Пита на мгновение остановиться, и Вегас не упускает шанса и с недоверием кричит. — Ради всего святого, ты только что убил человека, и теперь ты возбужден?! Пит замирает, как олень, попавший в свет фар. На его лице появляется выражение, слишком сложное для трактовки, а затем он поспешно отводит руки назад и отступает от Вегаса. Выражение глаз больше не мертвое, оно вдруг сменяется на невероятно уязвимое, с удивлением отмечает Вегас. — Я… теперь противен тебе? — спрашивает Пит дрожащим голосом. Вегасу хочется накричать на него, но этот взгляд мешает выразить свое раздражение. Что-то подсказывает ему, что следующие слова нужно выбирать очень осторожно. — Нет, — устало говорит он. — Ты не противен мне. Я понимаю, что тебе нужно выпустить пар после того, что только что случилось. Я понимаю, окей? Но я просто не могу сейчас. Мне очень больно, сними с меня эту цепь и все остальное, пожалуйста. Мне так больно, Пит. Помоги, прошу. Пит тяжело сглатывает и кивает, затем поворачивается и идет через лофт, чтобы отцепить цепь от системы шкивов. Вегас со стоном опускается на пол, излишняя длина цепи сворачивается вокруг него, и он закрывает глаза, сквозь боль сосредотачиваясь на дыхании. Плечи, руки и кисти кричат от боли, онемение уступает место мурашкам, и это мучительно. — Блядь, блядь, блядь! — ругается себе под нос. Вдох, выдох, вдох, выдох. Черт возьми, как же больно. — Я достал ключ, — тихо произносит Пит. Вегас даже не услышал его приближение. Он держит глаза закрытыми, потому что еще не готов снова увидеть Пита, покрытого кровью Тавана. Он чувствует, как Пит вставляет ключ в наручники и снимает их. Он также может чувствовать, как отрезают стяжки. — Прости, будет больно, — через какое-то время бормочет Пит и начинает снимать изоленту с его запястий. И да, это тоже больно. Последние несколько дней Вегас не кричал, но теперь, когда Таван мертв, он без колебаний открыто выражает свою боль. Он кричит, матерится и снова кричит, и наконец-то его запястья полностью свободны. Вегас смотрит на них и вздыхает. Они черно-сине-красные и опухшие. Как и все остальное, он весь в синяках и кровоподтеках. — Есть ли еще какие-то бывшие проблемные любовники или парни, о которых мне следует знать? — сдавленно спрашивает он Пита. — Знаешь, просто чтобы подготовиться. Мне нужно успеть поправиться, прежде чем меня похитит следующий. Ответ не раздается. Неохотно Вегас поднимает глаза и видит, что Пит смотрит в ту сторону, где лежит тело. Кажется, он наконец начинает понимать, что натворил. Проклятье. — Нам нужно избавиться от тела, — снова напоминает Вегас им обоим. Потому что это тело должно исчезнуть, иначе у Пита будут большие неприятности. — Нам, наверное, стоит позвонить в полицию… — бормочет Пит, переводя взгляд с мертвеца на руки, а затем начинает тереть ими одежду, как будто это поможет удалить пятна крови, которые уже начали подсыхать. Вот теперь он выглядит обеспокоенным, и сердце Вегаса сжимается при этом. Страшный Пит ушел, и вернулся Пит, которого он знает. Вегаса омывает большое спокойствие. — Нет. Мы не будем звонить в полицию. Если мы это сделаем, ты попадешь в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Я исправлю это, не волнуйся. — Со стоном и с большим усилием он встает на ноги, прежде чем хромает туда, где находятся останки Тавана. Черт, Пит устроил настоящее месиво. Это явный перебор, тело почти неузнаваемо. Сплошной фарш. Вегас сглатывает. Пора взять ситуацию под контроль. — Иди и принеси одеяло с кровати, — приказывает он Питу. — Ты не можешь так поступить, ты полицейский, — тихо напоминает Пит. Он выглядит так, будто вся энергия покинула его. Верно. Вегас снова сглатывает, потому что сокрытие информации о расследовании — то, что он планирует сделать, — идет вразрез со всем, что для него значит быть полицейским. Но ничего не поделаешь, Пит не должен попасть за это в тюрьму. — Это не имеет значения. Прекрати спорить со мной и делай то, что я тебе говорю. Я собираюсь все исправить. — Ты едва стоишь на ногах и ходишь … — Пит пытается снова, но кажется, он настолько потрясен случившимся, что Вегас решает пока отклонить его возражения. — Одеяло. Сейчас, — приказывает он резким голосом. — И пока я буду заворачивать тело, ты тщательно вымоешься в ванной. Прими душ. Найди полиэтиленовый пакет, куда сложишь всю свою одежду, а после надень что-то из вещей Тавана. И пока ты этим занимаешься, проверь, куда он дел мою одежду. Перестань думать, просто делай то, что я тебе говорю. И когда Пит лишь ошеломленно смотрит на него, Вегас рычит. — Сейчас же! Пошевеливайся! У нас мало времени! И это наконец-то действует. Пит тащится прочь, чтобы последовать его инструкциям. «Я справлюсь» — думает Вегас. «Я всё исправлю».~ ~ ~ ~ ~
Если и есть одна вещь, которую Вегас умеет делать, будучи полицейским и наследником мафии, так это избавляться от тела. Часть его находит это довольно забавным, другая же слишком устала, чтобы беспокоиться. Останки Тавана завернуты в одеяло, а затем в несколько слоев больших черных пластиковых пакетов, чтобы предотвратить утечку во время транспортировки. Вегас также убрал всю одежду Тавана, она сложена в отдельный пакет. В третьем пакете находится вся окровавленная одежда Пита, а в четвертом — бумажные полотенца, которыми вытирали кровь, а также бокал для вина, использованный Питом в качестве орудия убийства. Вегас обессилен, но разобраться с этим является приоритетной задачей. Он постоянно роняет вещи, потому что его руки и запястья в ужасном состоянии. Пока Пит долго принимает душ, он обыскивает лофт в поисках чистящих средств, а затем использует их на всей загрязненной области. Все не должно быть безупречно, достаточно испортить место преступления и очистить самое худшее. Позже он даже находит время, чтобы забинтовать порезы Пита. — Это неправильно, мы должны вызвать полицию… — снова пытается спорить с ним Пит, но Вегас игнорирует это, как и в прошлый раз, и в результате Пит замолкает. Вместе они несут пластиковые пакеты вниз по длинной лестнице, и Вегас ждет внутри, пока Пит паркует свою машину перед входом. Опять наступила ночь. Вегас окончательно потерялся во времени; он понятия не имеет, какой сегодня день и как долго его держали в плену. Вместе они запихивают все пакеты в багажник. Поскольку Пита нужно чем-то занять, а ему немного отдохнуть, Вегас приказывает Питу сесть за руль. — Куда мы идем? — смиренно спрашивает его Пит. — Я покажу дорогу. Мы сбросим его в Чаупхраю и, если повезет, его смоет в залив. Но даже если он окажется в мангровых лесах, этого хватит, чтобы уничтожить улики. Пит вздыхает. — Не думаю, что это сработает. — Заткнись и веди. — Вегас с опозданием понимает, что это, возможно, прозвучало слишком резко, и добавляет: — Поверь мне, я знаю, что делаю. Арм много раз читал мне лекции о трупах в воде. Он продолжал жаловаться, что тела бросают в неположенных местах, где их сразу вымывает, а после очень подробно поведал, куда нужно сбрасывать тела, чтобы те точно исчезли. Этого хватает, чтобы Пит перестал задавать вопросы. На самом деле, он очень тихий на протяжении всей поездки. Этого и следовало ожидать, ведь не каждый день убиваешь человека. По прогнозу Вегаса рано или поздно у Пита случится нервный срыв. Остается надеется, что поздно, потому что сейчас Вегасу нужна помощь, чтобы избавиться от тела. Они едут по городу в тишине, Вегас нарушает ее лишь указаниями, куда дальше ехать. Каждый из них погружен в собственные мысли. Поскольку сейчас полночь, место, где они сбрасывают труп Тавана в воду, пустынно, поблизости нет камер видеонаблюдения. Вегас сначала снимает пакеты и одеяло, от которых следует избавиться отдельно. Пит широко раскрытыми глазами смотрит на труп, который соскальзывает в коричневую воду и уносится быстрым течением. Он очень бледен, и Вегас хотел бы утешить его, но боится, что из-за этого Пит развалится, а этого пока нельзя допустить. И поэтому он резко говорит ему вернуться в машину, а потом они снова уезжают, в другое место. — Теперь мы едем домой? — с дрожью в голосе спрашивает Пит. — Еще нет. Но вскоре поедем. Просто подожди еще немного. — И тогда Вегас дает ему новые указания. Ему также очень неохотно приходится сделать телефонный звонок, но выбора нет. Тридцать минут спустя они подъезжают к особняку главной семьи, и Вегас глубоко вздыхает. Он слишком часто оказывается здесь за последние несколько недель. Это совсем нехорошо, отец наверняка заметил. Вегас велит Питу припарковать машину, а затем натягивает капюшон его свитера насколько это возможно, чтобы скрыть лицо Пита. — Держись позади и опусти голову. Ничего не говори, — приказывает он ему, и они выходят из машины. Безупречный Чан уже ждет их, и Вегас вручает ему ключи от машины. — От всего, что находится в багажнике, нужно избавиться. Позже я напишу тебе адрес, там тоже нужно вычистить и продезинфицировать. Чан кивает, но Вегас видит, что тот не доволен. — Как пожелаете, Кхун Вегас. Позвольте предложить в следующий раз воспользоваться ресурсами собственной семьи для этого. Как будто следующий раз будет. Вегас как-никак не Кинн. Он тихо фыркает. — Ха, хорошая шутка, похоже, в последнее время ты развил чувство юмора. Просто сделай это, ладно? Это станет позором для семьи, если я окажусь в тюрьме. Чан жестко смотрит на него, отчего Вегас снова ощущает себя маленьким ребенком, и поэтому решает, что пора уходить. Он посылает Чану еще одну слабую улыбку, а затем утаскивает за собой молчаливого Пита. Конечно, глава телохранителей видел синяки на лице Вегаса, их сложно скрыть. Остается ждать, что дядя сделает с этой информацией. Вегасу не по душе оставаться перед ним в долгу. Но это неизбежное зло, Чан позаботится о том, чтобы не осталось даже намека на вещественные доказательства, которые могли бы указать на Вегаса и Пита. Он пугающе эффективен. Воистину безупречный Чан. Они берут такси до дома, тишина между ними начинает действовать Вегасу на нервы. Кажется, что она разрастается, как невидимая гора, становясь все больше и больше с каждой минутой. Пит не смотрит на него, он просто сидит на соседнем сидении и заламывает руки. «Это совершенно нормально» — говорит себе Вегас. Пит в шоке. Он убил человека. Это совершенно нормальная реакция. Вегас знает, ведь сам прошел через это, но он был намного моложе Пита. Он был всего лишь ребенком… Вегас вздыхает. Наконец они прибывают домой. В ту же секунду, когда за ними закрывается входная дверь, Пит стягивает с себя одежду Тавана. — Выбрось ее или сожги, мне все равно. Просто избавься от нее, — говорит он напряженно, а затем голышом проходит в гостиную. Вегас в удивлении моргает, потом смотрит на кучу одежды на полу. Он должен позаботиться об этом? Сейчас? Его тело превратилось в сплошное ноющее нечто, он провел в плену несколько дней, а теперь должен и с этим разобраться? Но, ладно, Пит через многое прошел, у бедняги, наверное, в любую секунду может случиться нервный срыв. Ладно. Итак, Вегас берет еще один большой пластиковый пакет, запихивает в него сброшенную одежду и тут же идет выбрасывать ее в большой мусорный бак у гаража. Когда он возвращается в квартиру, он находит Пита в гостиной. Он переоделся в одежду Вегаса и в настоящий момент делает глоток виски прямо из бутылки. Черт, Вегас не знает, как поступить в этой ситуации. Между ними витает своего рода диссонанс, но Вегас слишком устал, чтобы разбираться в этом. — Думаешь, это хорошая идея сейчас пить? — осторожно спрашивает он и вместо ответа получает мрачный взгляд, когда Пит делает еще один глоток. Вегас поднимает руки, чтобы успокоить его. — Хорошо, делай все, что считаешь нужным. Я приму душ, если ты не возражаешь? — И поскольку Пит не отвечает и продолжает пить, он разворачивается и направляется в ванную. «Пит расстроен. Окей. У него есть полное право расстраиваться» — убеждает себя Вегас, раздеваясь и заходя в душевую кабинку. Приятная горячая вода кажется раем, он уже несколько дней грезил о душе. Конечно, его многочисленные ссадины, ожоги, рубцы и порезы болят, но в хорошем смысле. Ему просто нужно снова почувствовать себя чистым, смыть все напоминания о Таване и видеть, как они исчезают в канализации вместе с водой. «Скатертью дорога» — устало думает он. «Только жаль, что сучоныш так быстро умер». Вегас долго принимает душ, а затем ему требуется еще некоторое время, чтобы привести себя в порядок и обработать раны. Он не хочет сейчас беспокоить этим Пита. Пит… Картина того, как он напал на Тавана, снова и снова появляется перед глазами. Вегас до сих пор не может поверить в то, как Пит полностью потерял контроль, в жестокость, с которой он убил, в свирепость атаки. Переварить всё это непросто. А потом… Вегас вздрагивает. Взгляд Пита, выражение его лица, когда он целовал его. Оно было пугающим. По-настоящему пугающим. Вегас хочет стереть эти воспоминания. Ему не под силу думать об этом или разбираться с этим прямо сейчас. Он устал, ему больно, он нуждается в объятьях и словах утешения после всего пережитого пиздеца. Но вместо этого он получает Пита, который, похоже, решительно настроен напиться как можно скорее. Когда Вегас выходит из ванной, бутылка виски уже на две трети пуста. Черт. — Хм… Может, достаточно? — осторожно спрашивает он, потому что создается впечатление, что вокруг Пита сейчас нужно ходить на цыпочках. — Иначе заработаешь алкогольное отправление. Пит демонстративно делает еще один глоток. Черт. — Тебе не о чем беспокоиться. Никто никогда не узнает о том, что ты сделал, — пытается успокоить его Вегас. — Я никому не скажу. Ты в безопасности. — Если бы только он мог найти нужные слова в своем усталой голове. — Я знаю, каково это — убить в первый раз. Это хреново, но поверь мне, в конце концов ты придешь в себя. Пит фыркает, по-видимому, его это не убедило, и продолжает пить. Проклятье, он так устал. Вегас хочет спать. Он хочет, чтобы кто-то позаботился о нем, но вместо этого оказывается в положении, когда это ему нужно позаботиться о ком-то другом. Все это для него в новинку, и он ощущает себя не в своей тарелке. Он не знает, хочет ли Пит его присутствия рядом или нет, здесь что-то не так, но он не понимает, что именно. Сбитый с толку, Вегас еще несколько минут наблюдает за Питом, а затем сдается и глубоко вздыхает. — Ну, я иду спать. — Теперь ты ненавидишь меня? — тихо спрашивает Пит, когда Вегас уже собирается выйти из комнаты. Вегас озадаченно смотрит на Пита. — Почему я должен ненавидеть тебя? — Я убил человека. Я убийца. — Слова эхом разносятся по комнате и тяжелым облаком оседают между ними. — Как и я, — мягко напоминает ему Вегас. — Все в порядке, ты не хотел. Это был несчастный случай. Пит с вызовом отвечает на взгляд Вегаса. — Но я хотел. Я хотел убить его. Я действительно хотел убить его. Тебе противно из-за этого? — Злоба в его голосе пугает Вегаса, и он не знает, что ответить. Пит замечает это, и его лицо ожесточается. — Видишь, теперь ты ненавидишь меня. Вегас беспомощно качает головой. Он последний человек, которому следует иметь дело с чужой травмой. Он даже со своей не в состоянии справиться. — Я не ненавижу тебя. Правда. — Нет, ненавидишь. Выражение твоего лица, когда я подошел к тебе после … тебе было противно то, что я сделал. Это было написано у тебя на лице, не пытайся отрицать это. — Пит выглядит все более расстроенным. — Думаешь, я монстр, да? — Ты не монстр, Пит. Я люблю тебя. Ты гражданский, попавший в ситуацию, к которой не был готов, и поэтому ты принял ряд неудачных решений. То, что ты увидел на моем лице, не было отвращением, это был шок. — Вегас вздыхает и проводит пальцами по мокрым волосам. У него болит голова, он плохо подготовлен к этому разговору, из него никудышний советчик в вопросе психологических травм. — Если бы ты просто вызвал полицию, а не пытался решить все самостоятельно, всё закончилось бы иначе. Алкоголь, кажется, начинает действовать на Пита. Сначала он ничего не говорит, а затем его прорывает. — Чушь собачья! Ты смотрел на меня с явным ужасом, а не с шоком. Ты думаешь, я монстр. Ты даже не хотел, чтобы я прикасался к тебе. — Пит обвиняюще указывает на Вегаса почти пустой бутылкой. — А теперь ты еще и обвиняешь меня во всем случившемся. Если бы он не был так измотан, то подбирал бы слова для ответа аккуратнее, но Вегас всегда был вспыльчивым, и Пит, похоже, полон решимости довести его. — Ну, строго говоря, так и есть, это твоя вина. Ведь это твой бывший любовник похитил меня. И если бы ты позволил полиции со всем разобраться, сейчас бы не был убийцей. Пит вздрагивает, как от удара, а затем свирепо смотрит на Вегаса. — Что ж, большое спасибо за то, что заставил меня чувствовать себя еще хуже, чем до этого. — О господи, дай мне передохнуть! — Терпение Вегаса все же лопается, и он бросает ответный свирепый взгляд. — Это не тебя похитили, приковали, как собаку, и регулярно избивали, хлестали ремнем и прижигали сигаретой. У тебя выдалось несколько паршивых часов, а мне пришлось страдать несколько дней, а потом еще избавляться от тела парня, которого ты убил, и очищать место преступления, чтобы уберечь тебя от тюрьмы. Просто признай, что ты крупно облажался, Пит! О чем, черт возьми, ты вообще думал, приехав к Тавану вот так? Ты не чертов полицейский, сколько раз мне повторять это?! Пит пошатывается от этой словесной атаки, роняет бутылку и сжимает руки в кулаки. — Я хотел спасти тебя! — возмущенно шипит он. — Спасти меня, поцеловав Тавана? — Вегаса также пронзает возмущение, когда он вспоминает эту часть. — Что, блядь, это было? Решил освежить старые воспоминания? Было приятно? Тебе понравилось? Понравилось, как он лапал тебя? Лицо Пита сначала бледнеет, а после краснеет от гнева. — Мудак! — он разворачивается и направляется к двери. — Иди к черту, Вегас! — Куда ты идешь?! — Домой! — рычит Пит и хватает свои туфли, кошелек и ключи. — Отлично! Как пожелаешь! — кричит ему вслед Вегас. Если бы у него сейчас было что-нибудь в руках, он бы кинул это в Пита, настолько он зол. Пит хлопает дверью, уходя, и в квартире остается лишь Вегас, пытающийся понять, как все дошло до этого. Арррр! Что, черт возьми, только что произошло? — Сука! — ругается Вегас, а затем решает пойти спать. Он не будет сейчас бежать за Питом. С него достаточно на сегодня. Время поставить себя на первое место. Он придумает завтра, как все исправить.~ ~ ~ ~ ~
Вегас спит до позднего вечера следующего дня. На этот раз никаких кошмаров, он слишком устал, чтобы видеть сны. А когда просыпается, то чувствует себя так, будто у него тело девяностолетнего старика. Блядь! Как же всё болит! Он принимает обезболивающие и ковыляет в ванную, чтобы принять еще один долгий горячий душ, который помогает расслабить ноющие мышцы. Он избегает смотреть в зеркало, потому что знает, что выглядит хреново. Он это уже проходил. В детстве вид своего покрытого синяками тела заставлял Вегаса плакать, но теперь он взрослый. Он уже привык и знает, что синяки исчезают, как и память о том, что их вызвало. Он готовит себе завтрак и рад, что обезболивающие наконец-то подействовали. Его телефон уже загружается, прошлой ночью он нашел его выключенным вместе со своей одеждой в апартаментах Тавана. Когда телефон завершает загрузку и включается, Вегаса атакует шквал сообщений и уведомлений. Первое, что он делает, это отправляет сообщение Питу: «Как ты? Прости за то, что сказал вчера. Обязательно пей много воды, это поможет от похмелья. Подай признак жизни или я пришлю скорую». Единственный ответ, который он получает, — это смайлик с поднятым средним пальцем. Ну, по крайней мере, Пит жив и не спит. Но до сих пор злится. И все же пусть лучше злится, чем тонет в жалости к себе. Вегас проверяет, какой сегодня день — из-за своего плена он совершенно потерялся во времени, а затем звонит на работу и выясняет, что он, оказывается, уже несколько дней лежит с гриппом дома. Должно быть, это дело рук Пита. Он находит сообщение от Чана. Короткое и лаконичное: «Сделано». Также есть сообщение от Порша: «Что, черт возьми, случилось? Позвони мне!» О Боже. Кто-то, похоже, проболтался. Гребаный Чан. Также ему написал Кинн: «Хватит пользоваться семейными ресурсами!» Ну, иди на хуй, Кинн. И Арм: «Сделал рентген обломков. Думаю, там может быть удостоверение личности, застрявшее внутри. Дам тебе знать, как доберусь до него. Не возвращайся в офис, пока полностью не выздоровеешь. Здесь ни у кого нет времени болеть из-за того, что ты заразишь нас». Так заботливо с твоей стороны, Арм. Но... удостоверение личности? Это впервые, интересно. Вегас мажет мазью ноющие запястья и перевязывает их. Затем возвращается в постель, чтобы еще раз вздремнуть. Когда снова просыпается через несколько часов, берет еду и ноутбук с намереньем немного поработать из постели, чтобы не слишком сильно отставать во всем. Огромное количество непрочитанных писем в почтовом ящике пугает. Он обрабатывает их по одному, пока ест и принимает обезболивающие. Но одно электронное письмо заставляет его остановиться. В теме написано просто «Вегас». Отправитель: rubber_robocop@gmail.com. Вегас сглатывает, думая о связке ключей Тэма. Какого черта? Когда он неохотно открывает письмо, там нет текста, только вложенный файл. Вегас смотрит на экран с опаской. Все внутри него кричит, чтобы он не открывал файл. Он даже не знает, почему, но это действительно беспокоит его. Ничего хорошего из этого не выйдет. Он думает о Тэме из своих кошмаров, безмолвно кричащего на него, пытающемся заставить услышать себя. Нет, он правда не хочет открывать это вложение. Один клик, и изображение начинает загружаться. Это выглядит как страница из старомодного фотоальбома. Вегас даже не знал, что такими еще пользуются. Это не может быть старый фотоальбом, потому что снимок в центре страницы кажется довольно свежим, судя по стилю одежды людей на нем. Под ним даже что-то написано от руки красивым почерком и синими чернилами. Вегас сначала внимательно рассматривает фотографию, увеличивая ее. На ней изображена группа людей во время вечеринки в саду. Большинство среднего возраста и старше, все они хорошо одеты, им весело. На заднем плане он разглядывает бандероль , и при дальнейшем увеличении удается разобрать, что это вечеринка по случаю дня рождения и есть даже дата. Кажется, этой фотографии всего два года. Он никого не узнает на фото, сколько бы ни смотрел на группу людей, и это его озадачивает. Зачем Тэм прислал ее ему? Потому что он уверен, что это от Тэма. Вегас знает, что многие почтовые программы имеют функцию планирования отправки писем в установленное время. Это, видимо, именно такой случай. Сбитый с толку, он увеличивает написанное от руки под фотографией. Кажется, это список имен изображенных на фото людей. Култида Атитарн и его жена Танида Атитарн. Причая Супасават. Тампапон Канджанапас и его жена Маниван Канджанапас. Камут Сэнгтам, его жена Чираван Сэнгтам и их сын Понгсакорн Сэнгтам. Сугам Ахунаи. Чет Кадесадаюрат. Сомчайр Чутимант. Ничего знакомого. ... подождите… … Камут Сэнгтам, его жена Чираван Сэнгтам и их сын Понгсакорн Сэнгтам… ... подождите… … Камут Сэнгтам, его жена Чираван Сэнгтам и их сын Понгсакорн Сэнгтам… У Вегаса перехватывает дыхание, желудок сжимается. В вены словно залили лед, а на плечи сбросили целый айсберг. Как ему дышать в таком состоянии? Провал… всё рябит. «Все это одна большая гребаная ложь. Ты должен поверить мне, Вегас» — Тэм звучит так искренне, что становится больно. Вегас шумно сглатывает, смотря на список имен с полным недоверием. Он перечитывает их снова и снова. Да, это не ошибка, он все правильно прочитал. Но он не доверяет своим глазам, должно быть, он ошибся. Провал… всё рябит. Тэм обвиняюще направляет пистолет на Пита. «Он лгал тебе все чертово время!» Вегас рассеянно замечает, что его руки начали дрожать. Может, это из-за воспоминаний, которые он переживает. А может, от шока. Он оглушен. Должно быть, это какая-то ошибка. Он перепроверяет еще раз. Снова смотрит на фото, сопоставляя имена с людьми на нем. Он до сих пор не узнает никого из них, но узнает имена. Одно имя в частности. Каковы шансы, что это другой человек, но с таким же именем? Минимальны. И теперь он понимает, почему Тэм прислал ему эту фотографию. Провал… ещё больше ряби. «Тебе нужно держаться от него подальше. Он не тот, кем ты его считаешь …» Понгсакорн Сэнгтам — красиво выведено синими чернилами. Имя врезается Вегасу в сетчатку. Его взгляд перескакивает на молодого парня на фотографии. Он высокий, широко улыбается, возвышается над родителями. Ямочек нет. Не сходится, Пит такого же роста, как Вегас. А еще он совсем молодой. Этому фото всего два года, и он выглядит как первокурсник колледжа. Не сходится, Вегас и Пит одного возраста. Провал… сплошная рябь. Пит жизнерадостно улыбается Вегасу. Опять эта ямочка. «Для меня это впервые. У меня не было примера взрослых отношений, так как мои родители умерли, когда я был маленьким. Чем твои родители занимались весь день?» На фото изображены вполне себе живые родители Пита Понгсакорна Сэнгтама, которые гордо улыбаются своему высокому сыну, которого Вегас не узнает. Дрожащими руками он закрывает ноутбук. Этого не может быть.