Разве зло — это мы? Или наши поступки?
Дом, милый дом. В особняке главной семьи есть полноценный медицинский отдел с передовым оборудованием, частными медсестрами и врачами, которые на связи круглые сутки. Вегасу достается роскошная больничная палата с большой удобной кроватью, шелковыми простынями, произведениями искусства на стенах и великолепным видом из окна, но медицинское оборудование, к которому он подключен, остается прежним. Только теперь оно новее и дороже. Не то чтобы для него это имело значения. Вегас настолько измучен, что едва может ясно мыслить. Он снова в золотой клетке, но, по крайней мере, сюда монстр до него не доберется. … Пит… Каждый раз, когда он думает о монстре, его сердце так сильно сжимается от боли, что кажется, будто в него опять выстрелили. Так что Вегас пытается отвлечься от этих мыслей. Когда к нему для осмотра впервые приходит пожилой врач, его простое: «Как вы себя чувствуете?», заставляет Вегас разрыдаться. — Я так больше не могу. — Вегас чувствует себя пустой оболочкой, он в раздрае, он сломлен, и кажется, что никогда не сможет собрать себя воедино заново. Так зачем беспокоиться? К счастью, его врач достаточно умен, чтобы разглядеть симптомы, даже если пациент не может озвучить, что именно не так. Они тихо беседуют тет-а-тет. Вегас рассказывает о кошмарах — не об их содержании, а о том, что они не дают ему спать. Ему также приходится ответить на множество вопросов, которые не связаны с его физическими травмами, а больше связаны с его психическим состоянием, и в конце концов доктор решает пока ввести правило «никаких посетителей». Это касается даже членов его семьи. Кроме медсестер и врача Вегас ни с кем не видится. По словам медперсонала он нуждается в отдыхе. Он был травмирован. Разуму нужен перерыв, чтобы тело могло исцелиться без стресса. У него также проявляются признаки депрессии. Вегас будет получать снотворное в течение следующих десяти дней, которое вырубит его, так что он сможет полноценно отдыхать по ночам, но только при условии, что после этого обратится к психотерапевту, чтобы справиться со своей травмой. Как угодно. У Вегаса не осталось сил протестовать или хотя бы переживать об этом. Так что он превращается в Спящую Красавицу. Не только по ночам, но и большую часть дней. А когда Вегас не спит, то часами просто смотрит на стены или в окно. Он не голоден. Он не хочет говорить. Люди вокруг утомляют, он хочет, чтобы его оставили в покое. Безопасное пространство в его сознании исчезло, оно рассыпалось в пыль. От страшной реальности некуда спрятаться, отрицание бессмысленно. Вегас застрял в бесконечном состоянии ошеломленного шока, он просто не может переварить сокрушительную правду о Пите и жить дальше. Его тело исцеляется. Дышать больше не больно, боль в груди тоже почти прошла. Левая рука по-прежнему не функционирует, а спина не в очень хорошем состоянии. Повреждение мышц, говорят ему. Ему потребуется обширная физиотерапия. Вегас оказывается слабым, как новорожденный младенец, что довольно тревожно. Ему нужна помощь во всем. Он не может даже ходить. И если физически он медленно поправляется, то психически — все не так обнадеживающе. — Вам нужна терапия, Кхун Вегас, — еще раз терпеливо повторяет доктор во время одного из своих ежедневных посещений. — Бесполезно пытаться спрятаться от своей травмы. Снотворное и антидепрессанты этого не исправят, и вы это знаете. Вегас смотрит в окно, чувствуя глубокую усталость. Снаружи снова идет дождь. Небо плачет, потому что сам он даже этого больше не может. — Я не хочу об этом говорить, — тихо отвечает Вегас. — Я просто хочу забыть. — Забыть обо всем. Повернуть время вспять. Исправить все. Никогда не влюбляться в монстра. — Вы не сможете вечно прятаться в этой палате. Я дал вам уединение, в котором вы так отчаянно нуждаетесь, но мы оба знаем, что это не продлится вечно. Даже терпение Кхун Корна в какой-то момент иссякнет. Ваш отец очень громко выражал свое недовольство тем, что вы здесь, а не в комплексе собственном семьи. На меня сильно давят со всех сторон, Кхун Вегас. — Доктор вздыхает. — Я хочу, чтобы завтра вы начали физиотерапию. Вы чахнете в этой постели, это нужно прекратить. — Но я все еще чувствую ужасную усталость, — тихо протестует Вегас. — Мне нужно больше отдыха. Я могу начать физиотерапию, когда ещё немного поправлюсь. — Вы достаточно поправились, — решает за него доктор, отвергая его возражения. — И начиная с завтрашнего дня вы также будете посещать психотерапевта по поводу вашей травмы и депрессии. Вегас съеживается. Одно лишь слово «психотерапевт» вызывает очень плохие воспоминания. — У меня не ладится с терапией. Я пробовал раньше, но это не сработало. — Вегас избегает даже думать о своих нескольких сеансах, но теперь, когда тема затронута, он приходит к ещё одному болезненному осознанию: эта часть тоже была фальшивкой. Что значит, он никогда не встречался с реальным психотерапевтом, никогда не проходил настоящую терапию. Этот мудак во всем притворялся, и осознание этого причиняет невероятную боль. — Кроме того, мой отец не хотел бы, чтобы я проходил терапию, — с безнадежностью добавляет он. — Пока вы остаетесь под крышей главной семьи, все решения принимает Кхун Корн. Я уже обсудил это с ним, и он согласился, — спокойно сообщает доктор. — Вы будете общаться с психотерапевтом Кхуна Танкхуна. Она проверенный человек, ей можно доверять. Вегас тихо фыркает. — И все, что я скажу, тут же донесут моему дражайшему дяде. Что за ебаный кошмар. Вегас понимает, что должен быть более расстроен из-за этого, и тот факт, что ему безразлично, является еще одним тревожным звоночком его ухудшающегося психического состояния. Но сил переживать или расстраиваться нет. У него закончилось горючее, ему нечем воспламеняться. Все внутри словно выжжено дотла, в голове в последние дни царит безрадостная пустота. — Просто попробуйте, Кхун Вегас. Она хороший человек, с которым можно поговорить. Я верю, что она действительно может вам помочь. Без нее ваш кузен не справился бы. Вегас лишь пожимает плечами. Ладно. Плевать. Он снова устал, ему хочется свернуться калачиком под одеялом и уснуть. «Это не сработает» — думает он. «Из этого ничего не выйдет».~ ~ ~ ~ ~
Психотерапевт производит на удивление приятное впечатление. Это оказывается пожилая женщина с морщинками вокруг глаз и седеющими волосами, и, как ни странно, Вегас не находит ее присутствие навязчивым. Она просто появляется со своим набором для вязания, тепло приветствует его, садится, а потом начинает вязать. Все опасения, которые Вегас испытывал по поводу этих сеансов, покидают его. Кроме того, у него нет сил продолжать быть начеку. Они проводят два часа в тишине, единственный звук в комнате — стук вязальных спиц, затем она снова прощается с ним. Странно. Верный своему слову, доктор также присылает двух физиотерапевтов. Дважды в день они мягко, но твердо рассказывают Вегасу о множестве упражнений, и если Вегас раньше думал, что измотан, то теперь он узнает, что такое настоящее изнеможение. Впервые он осознает, насколько он слаб после нескольких недель, проведенных прикованным к постели. Куда исчезли все его мышцы? И действительно ли миновали недели, а не месяцы? Он потерял всякое чувство времени. Проходит еще неделя, и Вегас делает успехи. Ему удается пройти несколько метров, пусть и с посторонней помощью. Его единственная мотивация не бросать тренировки — возможность самостоятельно ходить в туалет. Черт, нуждаться в помощи — это так унизительно. А что касается терапии… теперь Вегас вяжет. На одном из сеансов его психотерапевт просто вручает ему в руки вязальный набор и начинает объяснять, как это делать. Вегас слегка растерян, но решает плыть по течению. Говорят, это улучшит его мелкую моторику. Особенно в левой руке, где пальцы до сих пор большую часть времени немеют. Вязание оказывается тем еще испытанием. Вегас ненавидит, когда у него что-то не получается сразу. Но еще больше он ненавидит говорить, поэтому уж лучше вязать, чем погружаться в бардак, который творится у него в голове. Вегас замечает, что ему приходится усиленно концентрироваться на своих действиях, но теперь у него нет времени увязать в страданиях. Черт бы побрал этого психотерапевта, она хитра. Они также начинают разговаривать. В основном о вязании. Затем о терпении, когда Вегас раз за разом в отчаянии швыряет спицы через всю палату. Под толстым слоем истощения Вегас обнаруживает в себе бурлящий океан разочарования, обиды и других неустойчивых эмоций, которые только и ждут, чтобы их выпустили на волю. Самоконтроль в эти дни будто не существует. С чертовым вязанием дела идут не так, как бы хотелось, и в какой-то момент Вегас понимает, что вонзает спицы в матрас, нанося удары снова, и снова, и снова, что вызывает визуальное воспоминание о разбитом стекле, превращающем тело в фарш. Его дыхание сбивается, образ тела расплывается и превращается в монстра, смотрящего на него снизу вверх и одаривающего улыбкой с ямочками. Вегас вонзает тому спицы в грудь со словами «Я ненавижу тебя». А потом снова приходит в себя и в шоке смотрит на свой изувеченный матрас. Черт. Какого хрена? Что это было? — Дело не только в огнестрельном ранении, не так ли? — мягко спрашивает его психотерапевт без всякого осуждения в голосе. Она совсем не выглядит удивленной этой внезапной вспышкой. Это так неловко, что Вегасу хочется провалиться сквозь землю. Но куда уж там — такой удачи ему не видать. Он не знает, как объяснить эту вспышку, поэтому лишь беспомощно пожимает плечами. — По правде говоря, я ожидала, что вы сломаетесь намного раньше. Даже в истощенном состоянии, в котором вы находитесь, в вас все еще присутствует сильное желание все время сохранять контроль. Неудивительно, что вы так напряжены, Кхун Вегас. Вы не можете вечно держать все эти эмоции в себе, и вам это известно. Я здесь, чтобы помочь вам научиться находить для них выход и сбрасывать давление контролируемым образом, прежде чем вы взорветесь. — Женщина посылает ему мягкую улыбку. — Давайте попробуем выяснить, что вас напрягает больше всего, а затем вместе обдумает, как конструктивно справиться с этим стрессом. Я дам вам подсказку: разговоры очень помогают. — Но я не хочу об этом говорить. — Вегас смотрит на слегка согнутые спицы в своих руках, а затем роняет их на пол. Из-за этой вспышки его переполняет отвращение к себе. Он гребаный урод. Лучше бы ему дали умереть. — Нет, хотите. Вы практически кричите, чтобы поговорить с кем-нибудь, Кхун Вегас. Так говорите, я выслушаю. Я не думаю, что в этой комнате есть какие-либо подслушивающие устройства, а если вас беспокоит журнал, который я веду и который мой работодатель имеет привычку читать, там отыщется множество записей о ваших успехах в вязании… — она подмигивает Вегасу. Вегас вынужден неохотно улыбнуться. Дядя Корн не будет в восторге от подобного чтения. В этой женщине есть стержень, если она готова вот так придерживаться рабочей этики. Что напоминает ему о Пите… нет, о монстре… он сухо сглатывает… ну, все эти разговоры о рабочей этике оказались очередной ложью… и сердце Вегаса снова сжимается. — Я даже не знаю, с чего начать… — тихо произносит он. — Тогда давайте начнем с самого очевидного: вам здесь не нравится, — отмечает психотерапевт. Вегас снова сглатывает и откидывается назад, уставившись в белый потолок. — Я здесь по своей воле, — указывает он со вздохом. — Я даже умолял, чтобы мне позволили приехать сюда. — Насколько я понимаю, вы изо всех сил боролись, чтобы вырваться из этой семьи. Если бы вы не были так серьезно ранены и не находились в таком нестабильном эмоциональном состоянии, я искренне сомневаюсь, что вы когда-либо попросили бы сюда вернуться, Кхун Вегас. Так почему вы вернулись в клетку? — …Тут безопасно … — отвечает он, даже не задумываясь, и закрывает глаза, потому что было бы так здорово снова сбежать в темноту. Но, к сожалению, ему приходится бодрствовать сейчас. — А из-за чего вы ощущали себя в опасности? — Спицы снова начинают щелкать, и это успокаивающий звук. — У вас была отдельная больничная палата, которую за дверью охраняли телохранители. Но это все равно не заставило вас чувствовать себя в безопасности? Как будто это остановит Пита…. — Нет. Это единственное место, где я чувствую себя в относительной безопасности от монстров, — признается Вегас. — Я так понимаю, это связано с вашим ранением. Нападавшего поймали? Вегас сжимает руки в кулаки. — Нет, — тихо отвечает. — Монстр все еще на свободе. — Вегас не хочет думать о нем, это слишком больно. Вязальные спицы перестают щелкать. — Вы знаете, кто в вас стрелял? У меня сложилось впечатление, что вы не помните. Ах да, что касается этого … — Воспоминания вернулись. Я знаю, кто стрелял в меня. — И Вегас никогда больше не сможет этого забыть. Этот момент врезался в самую его душу. Он каждую ночь возвращается к нему во сне. — Вы сообщили об этом в полицию? Или вы собираетесь позволить своей семье разобраться с этим? Вегас вздрагивает. Как ни странно, все внутри него яростно сопротивляется мысли о том, чтобы вмешать в это свою семью. И эта реакция приводит его в замешательство. Что с ним не так? Он не должен так себя чувствовать. — Я сообщу полиции, ведь в конце концов это их дело, но позже. Пока у меня нет на это сил, — говорит он поспешно. — Это связано с одним из моих расследований. — Вы лично знакомы с тем, кто выстрелил в вас? Да! Еще как знаком! Вегас хочет громко закричать об этом, чтобы весь мир услышал его. Но слова умирают, не успев быть озвученными, и вместо этого он говорит: — Нет. Я лишь знаю, что это убийца, которого я пытаюсь поймать, вот и все. Проклятье! Что с ним не так?! Он не должен держать это в себе, ему нужно рассказать людям. С монстром нужно разобраться, прежде чем тот снова убьет! Психотерапевт вздыхает. — И вы думаете, что этот убийца придёт за вами, поскольку ему не удалось убить вас с первой попытки? Провал… всё рябит. «Ты пришел, чтобы закончить начатое?» «Нет, конечно, нет» «Я не собираюсь убивать тебя, Вегас, клянусь». Дыхание сбивается, когда на Вегаса обрушиваются воспоминания. Выражение лица Пита… НЕТ! Прочьпрочьпрочь! Это больно. У него снова болит в груди и становится трудно дышать, отчего Вегас едва не впадает в панику. Он не может ответить на этот вопрос. Он не знает, как на него ответить, он просто не знает! — Убийца случайно не пытался связаться с вами, пока вы были в больнице? — мягко вторгается в сознания голос его психотерапевта, напоминая Вегасу, что он не один в комнате. «Я не собираюсь убивать тебя, Вегас, клянусь». Он оцепенело кивает. Весь этот разговор чертовски болезненный. Вегас не хочет вспоминать, не хочет об этом думать! Все, что исходило изо рта монстра, было ложью. Ему нельзя доверять. Он собирается убить Вегаса. Пит собирается убить его, и это знание мучительно. Вегас хочет свернуться калачиком и попытаться хоть как-то защититься от этой жестокой правды. — Ясно. — Спицы снова начинают ритмично щелкать. — Неудивительно, что вы не чувствовали себя там в безопасности. С учетом этого, думаю, приехать сюда было самым логичным решением. Вы поступили правильно, Кхун Вегас. Возможно, вы здесь и ловушке, но по крайней мере в безопасности. — Я застрял в чертовой клетке, они никогда меня больше не отпустят, — мрачно выдавливает Вегас. — Это лишь вопрос времени, когда со всех сторон посыпятся требования. Как только я почувствую себя немного лучше, они налетят на меня, как стервятники. Кажется, это позабавило его психотерапевта, потому что она слегка усмехается. — Тогда пусть попробуют. Сколько вам было лет, когда вы впервые выбрались отсюда? Восемнадцать? Вы были практически еще ребенком, но у вас хватило духу пойти не только против отца, но и дяди, и оборвать с ними все связи. Не забывайте, что вы уже взрослый, Кхун Вегас. Они не смогли заставить вас остаться тогда, так с чего вы взяли, что им под силу навязать вам свою волю теперь, когда вы повзрослели? Пусть попробуют, как я уже сказала. Я предсказываю, что, когда придет время, никто не сможет удержать вас здесь против вашей воли. Просто сейчас вы слишком подавлены, чтобы увидеть это. — Мне бы хотелось иметь вашу уверенность, но прямо сейчас я чувствую себя как живой мертвец, — устало возражает Вегас. — Ничего не осталось, внутри меня мертво, у меня совсем нет сил бунтовать. — Из-за человека, которого ненавидите так сильно, что представляли, как вонзаете в него спицы? А она не миндальничает и бьет прямо в цель. Вегас съёживается и плотно натягивает на себя одеяло, потому что внезапно ему становится холодно. — Не думаю, что хочу говорить об этом… — А с кем еще вы можете поговорить? С вашими друзьями? С какими? — отмечает психотерапевт. — С Кхуном Поршем, который встречается с вашим ненавистным кузеном, и которому нельзя доверять, ведь он проболтается о ваших личных делах? Вегас снова вздрагивает, потому что она права. Он не может открыться Поршу. — Если не с ним, то с кем? — снова спрашивает она. — Вы застрелили своего второго друга, ведь так? Тэм… Сердце Вегаса болезненно сжимается, и он с опаской смотрит на психотерапевта. По-видимому, она беседовала с Макао. С Макао и с Поршем. Может быть, даже с Танкхуном. Дерьмо. — После того инцидента вы не получали никакой психологической помощи, верно? Судя по вашей реакции на мое упоминание об этом, это больное место. — Я говорил кое с кем… — … с монстром… —… но это не особо помогло, — полушепотом признается Вегас. — Это тот же консультант полицейского участка, у которого вы наблюдаетесь из-за проблем с гневом? Кхун Порш рассказал мне об этом, — добавляет она, когда Вегас удивленно смотрит на нее. Естественно, это был Порш. … Монстр… — Да. Как выяснилось, обучение по управлению гневом тоже было пустой тратой времени, — горько шепчет Вегас. — Думаю, можно сказать, что мы с этим психотерапевтом оказались несовместимы. На этот раз она молчит, просто продолжая вязать, и спокойно наблюдает за Вегасом. Словно чего-то ожидая. Чего? Ему нечего добавить. Он не хочет об этом говорить. Он хочет снова заснуть, не пора ли вздремнуть? Чего она ждет? — Скажем так, что у нас возникли разногласия в вопросах рабочей этики, — в конце концов произносит Вегас, лишь бы нарушить молчание. Но, видимо, этого все еще мало, ведь кажется, она по-прежнему ждет, что он еще что-то скажет. Это действует на нервы. Если бы он только мог игнорировать это. Когда Вегас думает, что больше не может выдержать это молчание, она наконец-то подает голос. — Разве этот психотерапевт не причастен к убийству вашего напарника? Вегас тяжело сглатывает. Какое преуменьшение. — Да. Я застрелил Тэма из-за него. — О господи, он застрелил Тэма, чтобы защитить монстра. Блядского манипулирующего лживого монстра. Вероятно, это тоже было тщательно спланировано, дабы избавиться от Тэма. Он снова использовал меня. Вегас готов расплакаться, когда его настигает это осознание. Женщина замечает его состояние. — Вы чувствуете себя виноватым в смерти своего напарника, Кхун Вегас? Я слышала, что он угрожал кого-то застрелить. Если бы вы не вмешались, умер бы другой человек. Тот, кто является вашим психотерапевтом... Разозлившись на себя за то, что не смог подавить эмоции, Вегас вытирает со щек слезы, но те всё продолжают и продолжают наворачиваться. — Конечно я чувствую себя виноватым. Это моя вина, это всё моя вина. Если бы не я, ничего бы этого не было! — Значит, ваш напарник угрожал убить вашего психотерапевта из-за вас? Вегас не может говорить об этом. Не может. Никто не должен знать. И все же… — Тэм ревновал. — Никогда еще всего два слова не было так трудно произнести, но он чувствует, что с его плеч сняли часть груза. Все эти чертовы секреты изматывают его. Это слишком тяжелый груз, чтобы нести его все время. — Вы состояли с ним в романтических отношениях? — Женщина скорее просто интересуется, совсем не осуждая его. Что является облегчением. — Нет. Не совсем. Все было сложно… — Вегас даже не знает, с чего начать объяснять всю эту неразбериху, но, возможно, ему и не стоит. — Вы же знаете, что романы и отношения между коллегами довольно распространены, верно? — спокойно указывает она. — Это касается и однополых пар. Это еще один стрессовый фактор, не так ли? Скрывать, кто вы на самом деле. Если бы только эти гребаные слезы перестали течь… Вегас все время сердито вытирает их. Он ненавидит быть таким эмоциональным, в этом тоже виноват монстр. Раньше Вегас контролировал себя, но теперь он сломлен. Поврежден. Весь его контроль рассыпался как карточный домик. — Я ненавижу это, — бормочет он себе под нос. — Вы отчаянно цепляетесь за контроль, и именно поэтому у вас сейчас эмоциональный срыв, Кхун Вегас. Наступает момент, когда вашему телу не под силу выдержать накопленное, и вы достигли этой точки. Вместо того, чтобы тратить всю энергию, пытаясь подавить свои чувства, почему бы не выпустить их наружу и не поговорить об этом? — мягко напоминает ему женщина, продолжая вязать. — Вы были влюблены в своего напарника? Выпустить все наружу? О чем она вообще говорит? Если Вегас позволит себе отпустить контроль, он уже никогда не соберет себя воедино обратно. Он и так еле держится. — Нет… Да… Возможно. Но скорее я был просто увлечен им, потому что это было безопасно. Я знал, что это невозможно, что ни к чему не приведет, ведь я не завожу романов на работе. Это было просто увлечение, но для него это было нечто большее. — Слова сами вытекают из него. Она права: он отчаянно хочет поговорить об этом с кем-нибудь. Но Вегас все равно в ужасе от того, что сам во всем признается. — И это было невозможно, потому что…? — Мой отец убивает всех, с кем я пытаюсь завязать отношения. — Несмотря на свое истощение, в Вегасе бурлит злость. Он ненавидит своего отца со страстью, граничащей с безумием. Но они одна плоть и кровь, и это все усложняет. — Можно сказать, что у него небольшие проблемы с тем, что я гей. Психотерапевт задумчиво кивает. — Кхун Кан и впрямь не производит впечатления человека открытых взглядов. Так значит, вы отсекаете от себя всех, кто вас привлекает, чтобы защитить их от гнева вашего отца. Но как насчет ваших потребностей? Вам не кажется, что вы тоже заслуживаете романтических отношений? Когда вы собираетесь поставить свои потребности выше чужих, Кхун Вегас? Он закрывает глаза, тяжело сглатывает и плотнее закутывается в одеяло, потому что все эти вопросы заставляют чувствовать себя все более уязвимым, а Вегасу это совсем не нравится. — Оно того не стоит. Если мне кто-то небезразличен, эти люди уходят или умирают. Оно того не стоит. Вот почему я старался просто дружить с Тэмом, даже когда он хотел большего. И даже тогда мне приходилось постоянно быть чертовски осторожным, чтобы отец не узнал об этой дружбе. Лучше, когда я держусь ото всех подальше. Вязальные спицы снова прекращают свою работу. — Так что все же заставило вас рискнуть? Вы упомянули, что Тэм ревновал. К консультанту вашего полицейского участка, не так ли? — Думаю, нам пора сделать перерыв, я очень устал… — уклоняется Вегас. Он чувствует себя фарфором — таким же хрупким. Он не готов говорить о нем. — Вы не были готовы рисковать ради Тэма, потому что искренне боялись, что из-за этого его убьют. Так что же такого было в вашем психотерапевте — в человеке, являющемся еще более запретным, чем ваш напарник, что заставило вас пойти на риск? Это в него вы мысленно вонзали спицы? Он тот, кто вызывает у вас такие сильные чувства? — Я не могу! — Вегас несколько раз качает головой, пытаясь выдавить из себя слова. — Я не хочу об этом говорить. — Что он сделал, раз вы так себя чувствуете? Отверг вас? Раз вы говорите, что несовместимы. — Неумолимо продолжают поступать вопросы. — Пожалуйста… — Вегас сворачивается на кровати, он даже не может встать и уйти, потому что слишком слаб. Бежать и прятаться некуда. — Я не хочу об этом говорить, пожалуйста… — Что произошло, Кхун Вегас? — Я не могу… правда не могу… — «Я узнал, что влюбился в безжалостного убийцу» — хочется прокричать. «Он чертов психопат, вот что произошло!» Но Вегас не может никому сказать, не должен никому говорить! Проблема в том, что он надломлен, он поврежден, и поэтому как бы ни хотел сопротивляться, в глубине души он хочет, чтобы все это вышло наружу. Держать в себе этот груз так утомительно, у него больше нет на это сил. — Он заставил меня влюбиться в себя... — наконец надломлено шепчет Вегас. — Я не хотел. Я очень старался, чтобы меня не влекло к нему, но все было напрасно. Психотерапевт снова мягко спрашивает: — Что пошло не так? — Он солгал… солгал обо всем… обо всем… — И снова слезы катятся, потому что сердце болит так же сильно, как когда его подстрелили. Пит выстрелил в него. Пит пытается его убить. Такое ощущение, что каждая клеточка его естества вибрирует от боли. — Это невыносимо больно, — шепчет Вегас. — И эта боль не прекращается. Я не знаю, как это остановить. — Вы пробовали поговорить с ним о том, как его ложь заставила вас чувствовать себя? Сморгнув слезы, Вегас слабо смеется. Как будто ложь была их единственной проблемой… — Нет, черт возьми. Я больше никогда не хочу разговаривать с ним или видеть его. Женщина вздыхает. — Я уверена, вам прекрасно известно, что психотерапевт не должен вступать в отношения с пациентом именно по этим причинам, Кхун Вегас. Как пациент, вы уязвимы, и вас легко эксплуатировать. Но я здесь не для того, чтобы судить вас. Любовь есть любовь, вы не можете выбирать, к кому питать чувства. На чем вам нужно сосредоточиться прямо сейчас, так это на том, как эмоционально завершить эту ситуацию удовлетворительным для вас способом, чтобы вы могли двигаться дальше без каких-либо сожалений. Вы должны подумать об этом до нашей следующей встречи. Если вы не хотите с ним снова разговаривать, возможно, стоит написать ему письмо, просто чтобы снять этот груз с души. И я не говорю, что вам нужно отправить письмо по почте. Если это заставит вас почувствовать себя лучше, вы можете сжечь написанное. У меня были пациенты, которые находили этот способ очень действующим, чтобы двигаться дальше. Сжечь письмо? Как насчет того, чтобы вместо этого сжечь монстра? Сжечь его дотла, пока ничего не останется. Сжечь и услышать, как он кричит. Сделать ему так же больно, как больно сейчас Вегасу. Вот по ему мнению удовлетворительный способ покончить со всем Психотерапевт перестает вязать и убирает все принадлежности в свою большую сумку. Она собирает даже пряжу и спицы, которые уронил Вегас. — Теперь я позволю вам отдохнуть, Кхун Вегас. Вы, должно быть, очень устали. Спасибо, что поговорили со мной. Увидимся завтра. — А так как Вегас все еще погружен в свои мысли и не обращает на нее внимания, то она просто выходит из палаты. Вегас натягивает одеяло на голову. Темнота. Тишина. Наконец-то. Он думает о пламени и криках, и его губы изгибаются в мрачной улыбке. — Я тебя ненавижу, — шепчет он. — Я тебя ненавижу.~ ~ ~ ~ ~
Еще одну ночь Вегас проводит, бродя среди мертвых, преследуемый улыбкой Чеширского кота. Сны неумолимы. Он хочет все сжечь. Трупы, Чеширского кота. Все это. На следующее утро после завтрака, ко всеобщему удивлению, он просит свой телефон. Он уже несколько недель не проявлял никакого интереса к реальному миру за пределами своей палаты, так что это впервые. Доктор осторожно называет это прогрессом и обещает передать его просьбу. Когда психотерапевт появляется снова, Вегас берет свой вязальный набор и заявляет, что сегодня ему не хочется говорить, он все еще переваривает их предыдущий разговор. А после просто начинает вязать. Если бы это зависело от него, пряжа была бы черной — такой же черной и мрачной, как его мысли. Раньше Вегас вязал без конкретной цели, теперь же представляет перед собой шаль. Длинную и черную шаль, которую хочет очень туго обернуть вокруг шеи монстра, перекрывая этим доступ воздуха. Он представляет себе удивление на лице монстра, как приятно было бы наблюдать, как жизнь угасает в его глазах, а улыбка навсегда сползает с красивого лица. «Я тебя ненавижу, я тебя ненавижу, я тебя ненавижу» — проносится в голове одно и то же, пока Вегас вяжет. Психотерапевт комментирует его сегодняшний агрессивный стиль вязания, но он отказывается реагировать. Мысленно он снова и снова убивает монстра. «Я тебя ненавижу». Вегас измотан сеансом физиотерапии, когда день преподносит еще один сюрприз. Дверь неожиданно открывается, и входит его брат. Несколько мгновений они смотрят друг на друга в огорошенном молчании, затем Макао спешит к кровати, на которой сидит Вегас, обвивает свои руки вокруг него и крепко обнимает. Вегас судорожно выдыхает и обнимает его в ответ. Он осознает, насколько скучал по Макао. Он был настолько поглощен своими собственными проблемами, что фактически забыл о младшем брате, и теперь, когда тот здесь, Вегас снова вспоминает, что есть люди, которые заботятся о нем. Это чертовски приятно. — Ты выглядишь намного лучше, — бормочет Макао, явно не желая отпускать Вегаса. На мгновение Вегасу становится стыдно. Бедный Макао, должно быть, прошел через ад в последние недели. — Прости, — говорит он и крепко обнимает брата. — Прости. Я так замкнулся в себе, что забыл о тебе. Я действительно хреновый брат. — Я просто рад, что ты жив, Вегас. Никогда больше не поступай так со мной, ладно? Что мне делать, если ты умрешь? Ты, по сути, вся моя семья. — Ну, у тебя еще есть паршивые кузены, не забывай о них, — напоминает ему Вегас, и Макао стонет. — Придурки главной семьи не в счет… Братья смеются, а затем наконец выпускают друг друга из объятий. Макао садится на кровать рядом с Вегасом. Наступает минутная тишина, а затем они оба вздыхают. — Я рад, что мне наконец позволили проведать тебя, — мягко говорит Макао. — Я получал ежедневные новости от твоего врача, но этого правда было недостаточно. Порш тоже лезет на стены. Он сводит всех с ума своими жалобами на то, что не может тебя навестить. — Скажи ему, что я чувствую себя намного лучше. Посетители утомляют меня, Макао. Мне в самом деле просто нужен был долгий перерыв ото всех. — Вегас снова вздыхает и слабо улыбается брату. — О, пока не забыл… — Макао вытаскивает из кармана мобильный телефон Вегаса и зарядник. — Мне передал его Порш, а ему — полиция. Мы привели его в порядок, но нужно зарядить. В последний раз он видел свой телефон в оранжерее… Вегас сглатывает. Красные цветы. Красные и черные. Телефон выскальзывает из его окровавленных пальцев… Он снова с трудом сглатывает, прежде чем положить мобильник в карман. — Спасибо. — Все будет хорошо, да? — с тревогой спрашивает его Макао. — Это временно, верно? Ты ведь не собираешься оставаться здесь? Отец злится из-за того, что ты с главной семьей. — Это была вынужденная мера. Не расстраивайся, ты меня знаешь. Я найду способ снова освободиться от семейных пут и вернуться к своей собственной жизни. Верь в меня хотя бы немного. Просто сначала мне нужно поправиться. — Ты уверен, что дядя Корн снова отпустит тебя? — Макао не выглядит убежденным. — Клянусь, я справлюсь, не волнуйся. — Вегас звучит намного увереннее, чем себя чувствует. Без осложнений не обойтись. Но он помнит слова своего психотерапевта. Он уже взрослый, это будет намного проще, чем в прошлый раз. По крайней мере, Вегас на это надеется. — Что ты собираешься делать с отцом? — С ним я тоже способен справиться. Доверься мне. — Если бы только Вегас верил в себя и в этом вопросе. Встреча с отцом будет интересной. Он совсем не предвкушает ее. Визит брата и физиотерапия в сочетании с недостатком сна снова отнимает все его силы. Макао остается еще немного, а затем неохотно уходит, и Вегас засыпает, как только закрывает глаза.~ ~ ~ ~ ~
К вечеру телефон полностью зарядился. Вегас смотрит на него, отчасти не желая снова включать. Последние недели он был настолько изолирован, что понятия не имеет, что творится во внешнем мире, и не уверен, что действительно готов вернуться к жизни. Но он пообещал Макао оставаться на связи, и, кроме того, есть еще Порш, который заслуживает немного душевного покоя. Не говоря уже о работе… Ну, лучше поскорее разделаться с этим. Он все равно не может уснуть, вернее — не смеет. Вегас совсем не хочет встречаться с кошмарами. Нет больше снотворного, чтобы не подпускать их к нему. Каждая его ночь — это бесконечные страдания. Телефон включается. Начинают появляться уведомления. И им конца-края нет. Что ж, это было ожидаемо. Его почта тоже переполнена, и это давит на Вегаса. Он не готов ни к чему из этого. Тем не менее решает хотя бы отсортировать полученное и ответить на все позже. Этого должно быть достаточно, ведь он еще не до конца поправился. Электронных писем просто навалом. Единственное, что мгновенно привлекает его интерес, — письмо от Арма. Черт. Что там может быть? Что еще добавится к его кошмарам? Желудок сжимается. Чем монстр занимался все то время, пока Вегас лежал в больнице? Он плохо переносит отказы. Не надо было трогать телефон, не надо было заходить на почту. Слишком поздно, слишком поздно. «Не следует этого делать» — говорит он себе. А затем все равно открывает электронное письмо. Прочитав написанное, Вегас моргает. Ему требуется время, чтобы вспомнить, с чем это связано. Ох, точно. Тело в спрессованной машине. Облегчение наполняет Вегаса, по крайней мере, никаких новых трупов. Так, а теперь еще раз, о чем там…? Судя по всему, речь идет об Алаке Санторне, умершей жертве. Арму таки удалось вытащить удостоверение личности из металлических обломков. Это имя Вегасу ни о чем не говорит, но, судя по всему, погибший должен быть как-то связан с ним. … Чеширский Кот… Я тебя ненавижу… Вегас заходит на полицейский сервер и задает поиск. На экране появляется информация, а также фото удостоверения личности. Блядь! Ему знакомо это лицо. Блядь! И вдруг ехидный комментарий на найденной карточке также обретает смысл. Раскаленная докрасна ярость захлестывает Вегаса, и он швыряет подушку через всю комнату. Этот ублюдок! Он убьет его! Провал… начинается рябь. … я встретил его в старшей школе… … три замечательные недели подростковой влюбленности… … приглашение на обед в любимый ресторан отца … …увидел через улицу своего парня… … момент, когда его сбила машина… … это походило на падение марионетки, чьи конечности сломались и безжизненно повисли… … я видел водителя, сбившего его, в то время он работал главным телохранителем моего отца … …телохранителем моего отца… Алак Санторн. Телохранитель отца в тот роковой день. Тот, кто был за рулем. Вегаса наполняет дикое желание закричать. Не стоит благодарности. Вегас так зол, что его трясется. Не стоит благодарности. Какая наглость! «Я не просил об этом» — хочется выкрикнуть. Это ощущается как очередное предательство. Он рассказал это по секрету, но монстр использовал это как предлог для убийства еще одного человека. «Я тебя ненавижу» — мысленно вопит Вегас, ударяя кулаками по матрацу. «Я так чертовски сильно тебя ненавижу!» Как будто он мог потворствовать этому убийству, раз жертвой был гад, когда-то в прошлом причинивший ему вред. «Ты ебаный мудак! Я полицейский, ты правда считаешь, что я соглашусь с этим?!» Вегас в ярости. Впервые за несколько недель он ощущает что-то помимо отчаяния, душевных страданий, физической боли и усталости. Он собирается убить этого проклятого монстра: свернуть ему шею, застрелить его, сбросить с крыши, сжечь дотла. Гнев оживляет; это намного лучше, чем свернуться калачиком в постели и пялиться в стены. Гнев рассеивает туман в голове, и единственное, что удерживает Вегаса от того, чтобы выбежать из этой комнаты и взять пистолет для решения этой проблемы, — тот факт, что его тело еще не готово. «Я ненавижу тебя» — думает он. «Так чертовски сильно ненавижу!»~ ~ ~ ~ ~
Вегас плывет по реке красных и черных цветов. Мертвецы тянутся к нему, царапая и беззвучно крича, и пытаются утащить его в водоворот цветов и крови. Это все его вина, и они это знают. Они хотят свой кусок плоти, и если он не предоставит им монстра, они обойдутся и Вегасом… Со сдавленным криком Вегас просыпается. Уже в четвертый раз за сегодняшнюю ночь. Сердце колотится в груди как бешенное, вызывая воспоминания о том, что он чувствовал, когда истекал кровью. Вегас на грани очередной панической атаки и хватает свой телефон, отчаянно пытаясь отвлечься. В комнате темно, единственный источник света — экран его телефона, где виднеется прорва непрочитанных сообщений. Он просто прочитает пару штук, пока сердцебиение не вернется к нормальному ритму и он не сможет снова заснуть. Возможно, ему удастся поймать еще несколько часов сна до следующего кошмара. Сообщений просто какое-то неимоверное количество. «Присоединяйтесь к нашему онлайн-вебинару 8 мая в 16:00». «Ваш прием назначен на завтра в 15:00». «Получите скидку 20% на ваш заказ с промокодом THANKYOU». «Время нашей парковки скоро истечет». «DHL: Ваша посылка прибудет завтра, отследить ее можно здесь». «У вас 47 пропущенных звонков». «Я так сожалею» Вегас забывает, как дышать. Неизвестный номер. Всего три слова. Он перечитывает их, и дыхание снова сбивается. Это сообщение пришло в тот день, когда его подстрелили. «Я так сожалею». Вегас ощущает, как тело немеет. Сердце то колотится, то еле бьется, пропуская удары. Но с этого номера пришло не одно сообщение, их целая куча. «Мне правда очень жаль» «Я так сильно облажался, прости». «Знаю, прямо сейчас ты, скорее всего, не можешь прочесть это, но мне нужно, чтобы ты знал: я действительно сожалею о том, что выстрелил в тебя» «Мне очень-очень жаль, Вегас». Сообщения все продолжают и продолжают множиться, выскакивая по хронологии его пребывания в больнице. Чем больше Вегас читает, тем холоднее ему становится. У него болит сердце. Нет, сама душа. Каждое слово ранит. Каждое слово — вонзенный в сердце кинжал, каждая буква — поворот этого кинжала. От этого очень больно. Вегас уже раскололся на части, а теперь монстр использует слова, чтобы измельчить эти осколки, как обломки сломанной кости. Это мучительно. «Я так беспокоюсь о тебе». «Я не могу получить никакой информации о твоем состоянии, это сводит меня с ума». «Ты еще не очнулся?» «Прости?» «Ты вообще можешь это прочитать?» «Я так сильно скучаю по тебе, Вегас» «Ранение хорошо заживает?» «Почему ты не читаешь сообщения? Я так переживаю». «Ты можешь, пожалуйста, поговорить со мной?» «Знаю, я сильно облажался, но не мог бы ты перестать игнорировать меня?» «Ты поправляешься? Не мог бы ты подать признак жизни, пожалуйста?» «Прошу, поговори со мной» Вегас чувствует, как горло сводится в спазме. Ему не следует это читать. Нужно удалить всю переписку и немедленно заблокировать этот номер. О чем он вообще думает, читая всю эту ложь? Его сердце — черная туча ненависти, но иногда в ней вспыхивает крошечная искорка другой эмоции, точно светлячки в ночи. И эти слова питают светлячков. Светлячков и искры. Чувства. Так много эмоций. «Я не хочу чувствовать себя так» — в отчаянии думает Вегас. «Это неправильно. Так не должно быть. Что со мной не так?» Он не должен чувствовать себя так. Этот человек стрелял в него. Этот человек самым ужасным образом убил других людей. Этот человек патологический лжец. Он не должен чувствовать ничего, кроме ненависти и отвращения, при чтении этих сообщений. И все же… «Надеюсь, твои кошмары скоро прекратятся». «Я люблю тебя. Прошу, не отказывайся от меня». «Я так сожалею. Я правда не хотел убивать тебя, пожалуйста, прости меня». «Знаю, отношения — не моя сильная сторона, но, пожалуйста, можешь дать мне еще один шанс?» «Я так чертовски сильно влюблен в тебя, Вегас. Пожалуйста, поговори со мной. Эта тишина мучительна». «Пожалуйста, побольше отдыхай, ладно? Я волнуюсь за тебя». «Я скучаю по тебе». «Ты в самом деле вот так просто отключил свои чувства? Вегас…» «Я же твой недостающий кусочек пазла, помнишь? Ты нужен мне. Прошу, поговори со мной». «Мне не нравится, как я чувствую себя из-за тебя». «Пожалуйста, не бойся меня». «Я не собираюсь причинять тебе боль, я правда люблю тебя. Все это было ужасной ошибкой. Я был таким идиотом, что не понял раньше, что люблю тебя». «Неужели я в самом деле недостоин любви?» «Сколько мне еще извиняться?» «Ради всего святого, перестань меня игнорировать! Если ты продолжишь в том же духе, я заставлю тебя обратить на меня внимание. Ты же знаешь, у меня есть свои способы!» «Прости! Прости, прости, прости!!! Черт! Прости, я не хотел это писать! Клянусь, я больше не причиню вреда ни тебе, ни тем, кто тебе дорог. Прости, я просто схожу здесь с ума. Прости» «Мне пиздец как хреново, Вегас. Это то, чего ты добиваешься своим молчанием? Потому что это работает». «Я знаю, что заслуживаю этого, но не мог бы ты перестать быть таким жестоким? Пожалуйста, просто подай мне признак жизни». «Я действительно люблю тебя. Как мне убедить тебя в этом?» «Что мне делать без тебя? Ты нужен мне, Вегас. Я не могу без тебя». «Пожалуйста, позволь мне извиниться лично?» «Я люблю тебя». Вегас жадно впитывает все слова. Он будто наяву слышит знакомый шелковистый голос, умоляющий его, шепчущий извинения и признания в любви с нарастающим отчаянием прямо ему на ухо. «Я так не могу» — думает он оцепенело. «Я не могу справиться с тем, как это заставляет меня чувствовать». Каждое слово — удар кинжалом в его израненное сердце. «Я не готов к этому. Почему меня одолевает такая буря чувств, это неправильно!» Это ведь пишет настоящее чудовище! Вегас не должен чувствовать даже малейшего намека на внутреннюю борьбу! Он ненавидит монстра! Ненавидит, ненавидит, ненавидит! Почему же так больно? О боже, он ужасный человек, у него не должно быть никаких чувств, помимо ненависти, к этому монстру! С ним что-то не так! Монстр непоправимо сломал его! Дрожащими пальцами Вегас выключает телефон. Ему нужно отгородиться от этого, иначе его снова затащит обратно в бездну. Минуту спустя между его пальцами зажата крошечная сим-карта. Время отпустить. Время потушить искры. Время дать светлячкам умереть. Он кладет сим-карту на тумбочку и углом телефона размалывает ее на части. И не обращает внимания на то, как предательски при этом болит сердце. Провал… всё рябит.И ты любил меня я чувствовал это Потому что я любил тебя Это невозможно затмить Это продолжается и продолжается Я люблю тебя Это продолжается и продолжается Я все еще люблю тебя
~ ~ ~ ~ ~
Утром Вегас просит новую сим-карту и оперативно ее получает. А затем отправляет свой новый номер Макао и Поршу со строгим указанием никому его не сообщать. Он все еще чувствует онемение, как будто у него снова открылось внутреннее кровотечение. Аппетита нет, и он отказывается от завтрака. Сеанс физиотерапии проходит как в тумане. Вегас настолько рассеян, что продолжает падать, но он приветствует физическую боль. Он заслуживает боли. Он должен быть наказан за то, что не может контролировать свои эмоции. Вегас ужасный человек, потому что монстр заставил его снова почувствовать невозможное. И к кому? К серийному убийце. Вегас не должен чувствовать себя так. Это неправильно. Когда позже в тот же день в палату входит психотерапевт, она бросает на него взгляд и выгибает бровь. — Я сказала вам обдумать наш разговор, но, похоже, вы думали об этом больше, чем я ожидала, Кхун Вегас. — Она держит сумку с вязальными принадлежностями. — Хотите передохнуть сегодня, или же я могу вам чем-нибудь еще помочь? Он не может поверить, что делает это, но слова вырываются сами по себе. — Мне нужна помощь. Женщина мягко улыбается ему и кивает. — Именно поэтому я здесь. — Она садится, и вскоре ее спицы снова щелкают. — Вам нужна помощь с чем-то конкретным? Вегас тяжело сглатывает. — Да. Мне нужно перестать так себя чувствовать, это разрывает меня на части. Это нужно остановить. Пожалуйста, скажите мне, как это прекратить. — Что вы чувствуете, Кхун Вегас? Можете быть более конкретным? Знаю, такому скрытному человеку, как вы, должно быть, трудно озвучить свои чувства, но разговор о них послужит первым шагом. Такое ощущение, что он захлебывается словами, те будто застревают в горле на выходе. Вегас пару раз откашливается. Он смотрит вниз и с удивлением замечает, что заламывает руки. «Просто скажи уже» — думает он. «Покончи с этим». — Мне… мне нужно… мне нужно поскорее… разлюбить. — Его душа плачет, каждая клеточка его тела яростно отвергает то, что он говорит. Но он поступает правильно. Это единственное возможное решение. Вегас не может быть влюблен в серийного убийцу. — Я не могу так продолжать, это нужно прекратить. — Если было бы так просто перестать любить, не существовало бы несметного количества самоучителей на эту тему, — мягко напоминает ему психотерапевт. — Я не могу любить этого человека, — тихо говорит Вегас. — Я не могу… не должен… испытывать к нему ни грамма чувства. Мы не подходим друг другу, и эти… отношения… вообще не должны были начинаться. Пожалуйста, помогите мне это остановить. Это убивает меня. Спицы продолжают щелкать, и в комнате воцаряется тишина. — Вы говорите о своих неприемлемых отношениях с полицейским психотерапевтом, не так ли? Как его звали? Он открывает рот, но не может заставить себя произнести имя. Оно просто не выходит. В любом случае это ненастоящее имя. Вегас беспомощно смотрит на женщину. — Я не могу… — Что, по-вашему, произойдет, если вы скажете мне его имя? Что именно заставит вас почувствовать произнесения его имени вслух? — Мне нужно дистанцироваться. — Вегас так сильно заламывает руки, что они начинают болеть. Вероятно, завтра у него даже будут синяки. — Это позволяет мне держать дистанцию, по крайней мере, я пытаюсь. А его имя сделает все слишком реальным, и я не могу с этим справиться. Это просто самозащита. Имя — ещё одна ложь, лишь маска для монстра под ней, но Вегас не может ей этого сказать. — Да, понимаю. Но что это имя заставляет вас чувствовать? … Пит… Вегаса переполняют эмоции даже от одной мысли об этом имени, он закрывает глаза и сжимает руки в кулаки. Боль от вонзающихся в ладони ногтей слегка приземляет. Когда он наконец заговаривает, его голос очень слаб, едва слышим. — Боль. Злость. Ненависть. Растерянность. Грусть. Печаль. — Он делает короткую паузу и тяжело сглатывает. — Тоску. Похоть. Любовь… — И какие из этих эмоций пугают вас больше всего? — Я не должен питать к нему никаких положительных эмоций. Мне нужно, чтобы это прекратилось. — Вегас ненавидит, как отчаянно он звучит, но это именно то, что его одолевает. Ему не следовало читать сообщения от монстра, они серьезно повлияли на его душевное состояние. — Я не могу так нормально функционировать. Мне нужно, чтобы это закончилось. Я хочу, чтобы все вернулось к тому, что было до того, как я встретил его. — Боюсь, вы желаете невозможного, — спокойно указывает психотерапевт, продолжая вязать. — Нельзя повернуть время вспять. Вы не можете стереть то, что уже произошло. То же самое касается и пережитых эмоций. Воспоминания о них всегда будут с вами. Единственное, что вы можете сделать, это решить, как поступить с ними в настоящем и в будущем. Я думаю, вы должны быть более снисходительны к себе и не винить себя за чувства, которые, по-вашему, вы не должны испытывать. Вы всего лишь человек, Кхун Вегас. — Вы не понимаете… — Как объяснить все и заставить ее понять, не сообщая жизненно важной информации, которая ей нужна, но о которой он не может рассказать? Какая ебаная дилемма. — Мне нужно разорвать наши с ним отношения. Если у меня останется хоть малейший намек на положительные чувства к нему, я никогда не смогу порвать с ним. Я не могу вернуться к нему. Просто не могу. Он плохо на меня влияет. Возвращение к нему подобно самоубийству. — Ведра. Цветы. Крылья. Пули. Смерть неизбежна, ему нужно держаться подальше от монстра, чтобы обезопасить себя. — Вы очень сильно переживаете по поводу всей этой ситуации, что вполне естественно. Вы долгое время пытались контролировать свои эмоции, Кхун Вегас, и посмотрите, к чему это привело. Вы идете против своей природы. По своей сути вы очень эмоциональный человек, сильно переживающий эмоции. Но, сдерживая их всю свою жизнь, теперь вы полностью застигнуты врасплох, когда они всплывают на поверхность и захлестывают вас. Это также является источником ваших проблем с гневом. Вы накапливаете свой гнев до тех пор, пока не взрываетесь, вместо того чтобы открыто выразить его, прежде чем он станет неконтролируемым. — Психотерапевт посылает ему одну из своих мягких улыбок. — Чтобы закончить эти отношения, вам сначала нужно разрешить себе чувствовать все ваши эмоции, испытать их и признать, что они существуют внутри вас. В такой ситуации совершенно нормально по-прежнему любить. Вам нужно прочувствовать даже те эмоции, от которых вы хотите спрятаться, чтобы иметь возможность оплакать все, а затем двигаться дальше. — Но я не могу этого сделать. Это пугает меня! — Черт, у него болят руки, поскольку он со всей силы вонзает ногти в плоть ладоней. — Будьте снисходительны к себе, Кхун Вегас. К настоящему моменту скольких людей вы любили, по-настоящему любили, в своей жизни? Своего брата? В последнее время вы редко позволяете себе видеться с ним и показывать ему свою любовь. Свою мать? Она умерла и больше не может принимать вашу любовь. Вы ненавидите своего отца. Все эти годы вы избегали влюбленности, хотя у вас так много любви, которую вы можете подарить. Неудивительно, что ваши чувства настолько сильны, когда вы наконец-то нашли человека, которого полюбили и которому открылись. Попробуйте взглянуть на свою любовь как на драгоценный камень. Сам по себе он очень красив, ценен и его нужно беречь. Нормально чувствовать эту любовь. Вам просто не повезло отдать этот драгоценный камень не тому человеку, ведь он этого не оценил. И это может случиться с каждым из нас. Теперь вы можете забрать драгоценный камень обратно и снова хранить его в безопасности, пока не найдете нужного человека, чтобы передать его. Он по-прежнему ценен и не испорчен. Не выбрасывайте сейчас этот камень. — Любовь ужасна, мне не нравится так себя чувствовать! — Слышать все это больно. Конечно, это имеет смысл, но ему все равно больно. Вегас хочет убежать от всего, но его идиотское тело еще недостаточно окрепло для этого. Нужно было просто промолчать. Зачем он начал с ней разговаривать? Это ни к чему не приведет. — Не думаю, что хоть кому-то нравится чувствовать сердечную боль. Вместо этого попробуйте гордиться тем, как глубоко вы способны кого-то любить. Не падайте в яму негативных мыслей. Сосредоточьтесь на заботе о себе, делайте то, что хорошо для вас. Если словите себя на том, что думаете о нем, перенаправьте свои мысли, дайте себе время снова сфокусироваться и успокоиться. Вполне нормально испытывать определенную долю любви к бывшему партнеру. Но это не значит, что вы не можете двигаться дальше. — Но он плохой человек. Он чертов лжец и манипулятор. Как вообще может быть нормальным любить такого человека?! Он невероятно токсичен, он плохо на меня влияет. Я не должен так к нему относиться. Разве это не значит, что со мной что-то не так? Любовь должна была исчезнуть в тот же миг, когда вся его ложь раскрылась. Я не понимаю себя … — Вегас морщится и в раздражении запускает пальцы в волосы. Ауч. Ладони болят, из некоторых следов от ногтей даже сочится кровь. Он прячет руки под одеяло, чтобы психотерапевт не увидела этого. — Похвалите себя за то, что поняли, что он плохо на вас действует, Кхун Вегас. Большинство людей не осознают этого даже спустя десятилетий совместной жизни с токсичными партнерами. Вы это заметили, вы вывели себя из этих отношений и теперь проговариваете шаги, чтобы двигаться дальше. Вы поступаете правильно. Однако быстрого решения нет, этот процесс требует времени. Вы не плохой человек, если полюбили кого-то подобного. Я уверена, у него также найдутся привлекательные качества, из-за которых вы влюбились. Но, как вы сами ранее сказали, вы не подходите друг другу, и это нормально — защищать себя и инициировать разрыв. Хотите ли вы, чтобы я сообщила в соответствующие инстанции, что он нарушил этические нормы нашей профессии? Вегас вздрагивает и бросает на нее встревоженный взгляд. — Нет! — Он не хочет даже думать о том, что монстр сделает с этой милой дамой. — Прошу, не надо. Я хочу самостоятельно разобраться с этим, когда почувствую себя лучше. Поэтому, пожалуйста, не вмешивайтесь. Психотерапевт кивает. — Как вам угодно. И просто из любопытства, вы двое пытались обсудить свои проблемы? Мне интересно, известно ли ему вообще, почему вы разорвали отношения, и как он отреагировал на это ваше решение. — Он не очень хорошо это воспринял, это можно сказать с уверенностью. — Вегас глубоко вздыхает. — Здесь нечего обсуждать. Ни один из нас не умеет говорить о чувствах. Он знатно облажался и перешел черту, вот и все. — Пуля в груди считается пересечением черты, верно? Не то чтобы Вегас когда-либо стал мириться с убийством людей. Или с ложью, с поддельной личностью, с постоянными манипуляциями, с насилием и жестокостью между ними. Черт возьми, да одни сплошные красные флаги повсюду, а он был слишком слеп, чтобы их заметить. — Я не планирую возвращаться к нему. Он присылал мне сообщения, но я сменил номер. Я больше никогда не буду с ним разговаривать. Я не доверяю себе, если снова начну его слушать… — Вы переживаете, что передумаете и уступите? Вегас поворачивает голову, чтобы посмотреть в большое окно. Похоже, сегодня приятный день. Он не был на улице несколько недель. — Я никогда прежде не был так безнадежно влюблен, — тихо признается он. — Порой мне кажется, что он воздух, который необходим мне, чтобы дышать. Одна только мысль о жизни без него, что он меня бросит, вызывала у меня панические атаки. Думаю, он манипулировал мной с самого первого дня нашего знакомства. Он мастерски играл на мне, как на инструменте. Он точно знает, за какие струны дергать, когда дело касается меня. Вы спрашиваете, переживаю ли я, что могу уступить? — Вегас сокрушенно вздыхает. Пора посмотреть неприятной правде в глаза. — Если я позволю ему снова приблизиться к себе, он будет воспламенять меня до тех пор, пока я не обращусь в пепел. И я буду наслаждаться каждой секундой этого, потому что он мой наркотик, и мне нужна доза. Вот что я имею в виду, когда говорю, что больше так не могу. Он огонь, а я кислород, который ему нужен, чтобы раздуть пламя. Он нуждается во мне, а я нуждаюсь в нем. Он поглотит меня, и мы оба будем ярко гореть во взаимной агонии, пока оба не исчезнем. Я знаю, что это не здоро́во. Это не может быть настоящая любовь, это что-то извращенное. Мой драгоценный камень поврежден, поэтому мне нужно перестать так себя чувствовать. Его психотерапевт перестает вязать и смотрит на него встревоженным, но сочувствующим взглядом. — Хотела бы я сказать, что есть простой способ отключить эти нежелательные чувства, но я бы не хотела лгать вам. Нет простого пути, этот процесс требует времени. Я могу лишь дать вам несколько советов прямо сейчас, как сделать это расставание немного менее болезненным. — Прежде всего, перестаньте изолировать себя. Есть люди, которые заботятся о вас, впустите их, проводите время в их компании. Позвольте себе почувствовать, что они вас любят. Хватит сворачиваться, как ёжик, показывая всем свои колючки. Позвольте себе быть уязвимым. Если они спросят вас, как вы себя чувствуете, отвечайте им правдиво. Больше не нужно сдерживать эмоции. Ваш брат и Кхун Порш — ваша система поддержки, так что воспользуйтесь ею с умом. — Примите и прочувствуйте свои чувства. Я знаю, что это очень пугает вас, так что эта часть будет для вас трудной. Гнев — это нормально. Ненависть тоже. И даже любовь. Не придавайте значения этим эмоциям, ни одна из них не является положительной или отрицательной, у всех есть свое место. Вы можете ненавидеть его прямо сейчас, но и по-прежнему любить его это нормально. Не пытайтесь заглушить свои эмоции, это лишь приведет к неприятным последствиям в долгосрочной перспективе. Поэтому не ищите выхода в снотворном или алкоголе, Кхун Вегас. — Смена номера телефона — это тоже шаг в правильном направлении, особенно если вы боитесь уступить и вернуться к нему. Если он есть в ваших социальных сетях, заблокируйте его везде. Заблокируйте его номера телефонов, адреса электронной почты. Не ходите в места, где можете столкнуться с ним. Это только растянет процесс исцеления. — И самое главное: дайте себе время. Здесь вы в безопасности. Здесь он не сможет связаться с вами. Воспринимайте это как столь необходимый отпуск и сосредоточьтесь на своем теле и на том, чтобы поправиться. На то, чтобы залечить раны — как физические, так и эмоциональные — требуется время. Берегите себя и будьте снисходительны к себе, Кхун Вегас. Я вам обещаю, со временем вы почувствуете себя намного лучше. Вегас молча слушает ее. Все это имеет смысл, это все очень разумные советы. Тем не менее он настроен скептически. «Это не сработает» — устало думает он. Это могло бы сработать, если бы вся проблема действительно заключалась в расставании, но дело куда в большем, и Вегас не может сказать ей об этом. Он никому не может сказать, что его преследует безжалостный серийный убийца, в которого он имел несчастье влюбиться. Монстр никогда не отпустит его. Никогда. Они пойманы в ловушку взаимной одержимости. Вегас и монстр на данный момент настолько тесно взаимосвязаны, что потребуются крайние меры, чтобы вернуть себе свободу. Главный вопрос в том, как далеко он готов зайти, чтобы освободиться? — Не накручивайте себя, — говорит ему психотерапевт после паузы. — Я чувствую определенное нежелание принимать эти советы. Как насчет того, чтобы дать себе несколько дней, пока все уляжется у вас в голове, а затем вернуться к моим предложениям, когда у вас будет больше времени, чтобы все обдумать? А пока мы еще повяжем, чтобы вы немного успокоились. Они молча смотрят друг на друга, пока Вегас неохотно кивает в ответ. Ладно, ее взяла. Но, прежде чем он успевает сказать что-то еще, в дверь стучат. Желудок Вегаса сжимается, когда входит Чан. Это не сулит ничего хорошего. — Прошу прощения, что прерываю ваш сеанс терапии, но Кхун Корн и Кхун Кан хотели бы с вами поговорить, Кхун Вегас. Кровь стынет в жилах Вегаса. Блядь. Как давно он в особняке? Вроде бы не так уж и долго. Он думал, что у него в запасе больше времени. Блядь. Кажется, у его семьи закончилось терпение по отношению к нему. Может быть, ему не стоило просить телефон, это было глупо. Мысли мчатся, но он не может придумать вескую причину, чтобы избежать этой встречи. Блядь. Что бы он ни наговорил Макао, Вегас искренне сомневается, что сможет выстоять в одиночку против своего дяди и отца. Особенно, если они объединятся против него. Проклятье, это очень плохо. У него большие неприятности.