Чем ближе от меня, тем дальше от тебя.
Вегас упорно продолжает пить, но еще не доходит до нужной кондиции. Психотерапевт советовала ему прочувствовать свои эмоции и не пытаться заглушить их алкоголем. Упс. В последнее время он слишком много пил, лишь бы на какое-то время обо всем забыть. Вот и еще один показательный тревожный звоночек. Вероятно, следует позвонить ей и записаться на прием, чтобы продолжить терапию. И поскольку Вегас зачастил с употреблением алкоголя, его устойчивость к нему тоже выросла, поэтому даже пару стаканов виски лишь погружают в приятную негу, успокоив разум, но не вырубают. Воспоминания о неловком инциденте, произошедшем ранее, теряют четкость. Вегас расслабляется, и теперь его ничто не колышит. Янтарной жидкости в бутылке становится все меньше и меньше. Вегас смотрит на мир, как будто через фильтр размытия в приложении для редактирования фотографий. Все смягчается и сглаживается, головокружительное многообразие красок теряет свою яркость, а громкая музыка приглушается. В этот момент даже виски на вкус как вода, Вегас больше не ощущает жжения в горле. Он знает, что Йок переживает: даже в таком состоянии Вегас замечает обеспокоенные взгляды, которые она бросает на него, но, к счастью, пока не трогает. Все оставляют его в покое. Даже кандидаты в рыбу-клоуна, кажется, чувствуют, что этот морской анемон не берет новых жильцов, что он все еще тоскует по рыбе, которая уплыла исследовать остальную часть океана. Вегас хочет оторваться от рифа и плыть по течению, на случай если оно унесет его в то самое коралловое море, которое его рыба-клоун теперь называет своим домом. Наверное, вскоре он пойдет домой, но пока еще не чувствует себя достаточно пьяным. Еще несколько стаканов завершат начатое, Вегас с нетерпением ждет забвения. С моторикой возникают проблемы, и ему приходится серьезно сконцентрироваться, чтобы заставить свою руку двигаться именно так, как он хочет. Бутылка кажется слишком большой и слишком тяжелой, в глазах то и дело мутнеет, но ему удается налить себе еще порцию, не пролив слишком много мимо. Виски что, всё? Вегас, щурясь, держит бутылку против света. А, нет, еще на один стакан хватит. Кстати говоря, куда делся стакан? Вегас моргает. Он может поклясться, что тот был прямо перед ним, а сейчас куда-то испарился. Озадаченный, Вегас откидывается назад и почти теряет равновесие. Он едва не падает со стула, но кто-то позади вовремя предотвращает его падение. Так, что происходит? Точно, пропал стакан. Что ж, придется тогда пить прямо из горла. Но когда Вегас тянется к бутылке, кто-то его опережает, отодвигая ту от него. — На сегодня хватит, — тихо кто-то говорит за спиной. Голос мягкий и гладкий, как шелк. Вегасу хочется укутать себя им, как одеялом, зарыться в него лицом, как он делал с рубашкой с заботливыми мишками, и глубоко вдохнуть. Щелк. Кусочек пазла возвращается на место. По спине Вегаса пробегает дрожь, оставляя после себя мурашки. Его сердце поет: рыба-клоун вернулась к своему морскому анемону. Мозгу сложно нагнать произошедшее и связать все воедино, поскольку Вегас теряется в пьяном тумане. Он тупо смотрит на чужую руку, держащую его бутылку виски, и в замешательстве хмурит брови. Когда туман рассеивается, первым делом он чувствует себя преданным. Глаза находят Йок, которая настороженно наблюдает за ним издалека, и осуждающе смотрит на нее. — Не могу поверить, что ты позвонила моему бывшему… Глаза Йок удивленно округляются, и взгляд метается между Вегасом и человеком позади него, а затем она, видимо, решает, что лучше не вмешиваться. Бросая напоследок извиняющуюся улыбку, она разворачивается и спешит прочь к другим клиентам, а Вегас свирепо смотрит ей вслед. Предательница. Затем в его затуманенном мозгу проносится еще одна мысль. — Тебя не должен здесь быть, — бормочет в замешательстве. Он не получал никаких предупреждений. Невозможно. Видимо, у него галлюцинации. — Где мне еще быть? — с любопытством спрашивает вкрадчивый голос. — По ту сторону океана на другом рифе, — честно отвечает и слышит позади себя смех. Сердце болезненно сжимается. — Ты здесь, значит, я тоже здесь, — мягко поправляет его человек с оттенком веселья. — В этом смысл суперклея, Вегас. Разделить уже почти невозможно. Черт возьми, Вегасу действительно нужно еще выпить, чтобы уложить происходящее в одурманенной голове. А еще переговорить с Поршем и Макао. Весь мир словно сговорился против него. — Я еще не закончил пить, — сердито сообщает он негодяю, держащему в заложниках его виски, и снова тянется к бутылке. Но бутылка перемещается от него еще дальше. — Ты выпил более чем достаточно. Позволь отвезти тебя домой. — На плечо ложится рука. Вегас чувствует тепло, просачивающееся сквозь ткань рубашки, от которого мягкая нега, окутывающая его, начинает таять, грозя исчезнуть без следа. Он гневно стряхивает источник тепла. Ему не нравится мысль, что придется распрощаться с обволакивающим коконом, дарящим ему ощущение безопасности и притупляющий чувства. — Отвали, не трогай меня! — Вегас… — голос звучит смиренно, но рука не возвращается. — Ты правда слишком много выпил. Пожалуйста, позволь мне позаботиться о тебе. — Отъебись, — повторяет еще решительнее. Лишившись выпивки, Вегас не видит смысла оставаться в оживленном баре. Он сам уйдет, но уж точно не с рыбой-клоуном, которой даже быть здесь не положено! Если бы он только мог ясно мыслить! Внезапно окружающая толпа слишком давит, и Вегас умудряется встать со стула, не теряя равновесия, хотя был близок к этому. Даже среди многочисленных ночных тусовщиков он отчетливо ощущает присутствие того, кого здесь быть не должно. Это сводит с ума. Вегас оказывается куда более пьян, чем думал; ноги совсем его не слушаются. Он чувствует, что шатается, врезаясь в него, потому что он слишком близко, и сердито отшатывается. — Не прикасайся ко мне! — шипит он и начинает пробираться к выходу. Как же тут шумно и многолюдно. Каждое ощущение затапливает борющийся изо всех сил мозг, пол под ногами кажется неровным, и Вегас постоянно спотыкается. Единственная причина, по которой Вегас остается на своих двоих, заключается в том, что он расталкивает людей с его пути, неоднократно хватая и удерживая, когда Вегас неконтролируемо шатается. Он всегда тут же отпускает его, как только Вегас сердито шипит. И так они медленно выходят из бара. Свежий воздух, как холодная тряпка, бьет по лицу. Вегас тихо стонет и останавливается, глубоко вдыхая. Мир вокруг кружится, образуя один бешенный вихрь за другим. — …Вегас… — говорит позади него предательская рыба-клоун, и в одной этом слове столько подтекста. Но Вегаса не интересует, что она там говорит, он просто хочет найти такси и вернуться домой. И уж точно без этой чертовой рыбы. — Отвали, — непокорно произносит он, и, шатаясь, пробирается мимо компаний, слоняющихся у входа в «Бар Хам». Наверняка где-то рядом можно найти такси. Краем глаза он ловит взгляд рыбы-клоуна. Сегодня она не такая белая и оранжевая. Поразительно, но этот придурок одет в простые темные брюки и белую футболку. Ах да, Вегас выбросил всю его одежду, поэтому и нет больше отвратительных рубашек. И, черт подери, как он вообще сюда попал? Разве он не должен быть далеко-далеко? Нужно поговорить с Поршем, ведь куда смотрели люди, приставленные следить за рыбой-клоуном?! Бесконтрольно шатаясь из стороны в сторону, Вегас врезается плечом в стену здания и морщится. Почему мир не может хоть на мгновение перестать вращаться?! — О, ради бога, перестань быть таким упрямцем, — восклицает Пит, сытый по горло, и крепко хватает его за плечо, таща с улицы в переулок, ведущий к стоянке для персонала. — Отпусти! — возмущенно протестует Вегас. Но Пит держит его железной хваткой, не давая перецепиться через собственные ноги, и нещадно тащит за собой к припаркованным машинам. Он определенно не собирается отпускать его. — Я не позволю тебе навредить себе, — мрачно сообщает ему Пит. — Сейчас неподходящее время сердится, я просто пытаюсь уберечь тебя. Они подходят к машинам, одна из которых явно взята напрокат, и Вегас предполагает, что именно она принадлежит Питу. — Уберечь? Ха-ха-ха… Да ты последний человек на земле, который должен говорить мне о безопасности! — Вегасу наконец-то удается высвободиться из хватки, и он вызывающе смотрит на Пита, стараясь не слишком сильно шататься. — Я знаю! — Сначала кажется, что Пит вот-вот выйдет из себя, в его темных глазах сверкает гнев, но затем он прилагает усилия, чтобы сдержаться. — Вегас… — начинает снова, голос звучит так умоляюще, что по защитному панцирю Вегаса почти идут трещины. — У тебя есть полное право злиться на меня. Я понимаю, слышишь? Просто позволь мне отвезти тебя домой. Ты пьян, я не могу оставить тебя здесь одного в таком состоянии, это небезопасно. Пожалуйста… прошу, позволь мне сейчас позаботиться о тебе. И это говорит тот, кто стрелял в него. Вегас презрительно фыркает. — Нет. Я не просил тебя возвращаться. Убирайся из моей жизни, мы расстались. Мне нужно двигаться дальше, так что оставь меня в покое. Пит, похоже, теперь борется с собственной вспышкой ярости. Он весь бледнеет и прищуривается, слушая ответ Вегаса. — Я больше не уйду, — с жаром настаивает он. — Я оставил тебя, как ты и просил, но мне была ненавистна каждая секунда без тебя. С меня хватит, от разлуки с тобой у меня едет крыша. Так что возьми себя в руки и прими тот факт, что я остаюсь! Вегас, пошатываясь, делает несколько шагов вперед и с силой толкает Пита в машину позади него. — Хера с два я это приму! Мне больше ни ты, ни твое ебучие игры разума даром не сдались! Читай по губам: мне-не-ин-те-ре-сно! Просто оставь меня уже в покое! Пит открывает рот, и Вегас ожидает, что он примется кричать, но вместо этого у него хватает наглости сосчитать вслух до десяти, прежде чем напряжённо ответить. — Мы оба знаем, что это вздор, но я пришел сюда не для того, чтобы спорить с тобой. Ты пьян, и тебе нужно домой. Мы можем поговорить об этом завтра. Вегас снова толкает его. Он ненавидит то, как разумно звучит и ведет себя Пит. Всей душой ненавидит! Ему не нужен разумный Пит, ведь так на него трудно злиться. Он хочет разгневанного, язвительного и раздраженного Пита. И поэтому с силой пихает его еще раз, пытаясь спровоцировать. Но Пит сжимает челюсть и смиренно терпит. — Ты уже закончил? Можешь теперь сесть в машину, чтобы я отвез тебя домой? При виде него Вегас чувствует, как разваливается на части. Он толкает его еще раз, потому что насилие проще, чем противостояние всем прочим эмоциям, бурлящим внутри него. Пит вздрагивает, когда снова ударяется спиной о машину, но вместо того, чтобы наброситься на него, продолжает спокойно смотреть. — Полегчало? Теперь-то можем ехать домой? Домой. Его квартира перестала быть домом с тех пор, как Пит ушел. — Я выбросил все твои вещи до единой, — от безысходности сообщает ему Вегас. — Избавился от них, потому что двигаюсь дальше. — И поскольку Пит лишь выгибает бровь, он продолжает свои попытки вывести его из себя. — Чуть раньше на складе за баром, где я трахал тебя, мне дрочил горячий парень. Это было охуительно. Я забыл тебя, так что отъебись уже. У Пита дергается веко, когда он это слышит. Он стискивает зубы и сжимает руки в кулаки. «Да! Ори на меня! Ударь меня!» Вегас жаждет насилия, потому что от боли на лице Пита у него сжимается желудок. И становится еще хуже, потому что даже это признание не вызывает вспышку агрессии. — Полагаю, я это заслужил … — с болью выдавливает Пит. — Мне может это не нравится, но я это заслужил. Пожалуйста, теперь мы можем уехать? Да твою же мать! Мир продолжает стремительно вращаться, Вегас трясет головой, чтобы перед глазами прояснилось, а затем впивается пальцами в скучную белую футболку и трясет Пита. «Разозлись, прошу, разозлись». Все лучше, чем эта боль в его глазах. — Ты меня не слушаешь! Я больше не хочу тебя! Что бы раньше между нами ни было, этому пришел конец! Пит вздыхает от грубого обращения, и нежность его взгляда убивает Вегаса. — Возможно, ты больше и не хочешь меня, но для меня ничего не изменилось. Я так сильно люблю тебя. Я просто заставлю тебя снова влюбиться в меня. Нетнетнет. Все тотчас разрушается, и Вегас теряет опору. Он смотрит на Пита и чувствует, как внутри нарастает огромная волна сложных эмоций, и это пугает. Если бы только он не был так пьян, то смог бы придумать способ одержать верх, потому что сейчас он, похоже, проигрывает в этой ссоре. Это вообще можно назвать ссорой? — Меня больше не влечет к тебе, — решительно настаивает он. — Искра пропала, погасла. Доказать? — И, не дожидаясь ответа, прижимается сомкнутыми губами к Питу. «Видишь? Искры больше нет. С таким же успехом можно целовать рыбу…» … вжух… … Происходит зажигание… Что он так думал — «целовать рыбу»? Как насчет электрического угря? Статическое электричество от контакта их губ оглушает и, кажется, поджаривает все оставшиеся клетки его мозга. Все связные мысли выжигаются, Vegas.exe временно недоступен. Пит ахает, приятно удивленный, но Вегас уже прижимает его к машине, хватая за волосы и отчаянно углубляя поцелуй. Еще еще еще! Прошли месяцы, ему адски нужна доза. В его организме уже и так много алкоголя, но поцелуи с Питом опьяняют в десять раз сильнее. Еще еще еще! Не могу насытиться, мне нужно больше! Вегас сосет, облизывает и кусает, не давая им с Питом и шанса вдохнуть между лихорадочными поцелуями. Проблемы с эрекцией? Нет уж. Должно быть, это был дурной сон, потому что Вегас мгновенно возбуждается. Господи, от Пита так приятно пахнет, он так скучал по этому, что буквально вибрирует от желания. Несколько отважных клеток мозга пробиваются сквозь поток похоти и пытаются вмешаться. Нетнетнет. Что он творит? Он и впрямь не способен контролировать себя. Это отвратительно, в конце концов этот человек стрелял в него! Начхать! Возражение отклонено! Руки Вегаса уже под футболкой Пита, и от этого он еще больше теряет голову. Он словно под кайфом. Он безумно сильно хочет его — телом и душой. Пит вздрагивает и задыхается, и на мгновение у Вегаса возникает ощущение, что что-то не так. По хер! У них есть заднее сиденье машины. Он хочет Пита прямо здесь и сейчас. — Вегас… — Пит пытается перевести дыхание и не дает Вегасу открыть дверцу автомобиля. — Хватит. Ты должен остановиться. Остановится? Нет, он не хочет останавливаться, он еще даже не начал. Поэтому затыкает Пита ненасытным французским поцелуем. Поцелуй великолепен, умопомрачителен… и ему правда не следует этого делать, потому что Пит – серийный убийца… но какой же он охуенный на вкус. Пит сильно вздрагивает, когда Вегас щипает его за соски, и все же снова пытается освободиться, хватая Вегаса за руки. — Не надо. Остановись, ты действительно не хочешь этого делать. О чем Пит вообще говорит? Вегас очень даже хочет этого и еще многое другое… совсем не контролируя себя, он отбрасывает все свои обиды в сторону только для того, чтобы потрахаться, какая же он тряпка… он хочет голого Пита под собой в машине. — В чем твоя проблема? — Он делает вынужденный перерыв в поцелуях, пытаясь отдышаться, у него чертовски кружится голова. — Это потому, что я пьян? Забей, я в порядке. Я знаю, что делаю. Нижняя губа Пита кровоточит, должно быть, Вегас слишком сильно прикусил ее. Но, прежде чем он успевает наклониться, чтобы зализать рану, Пит качает головой и прижимает руку к груди Вегаса, удерживая его на расстоянии. — Ты не хочешь этого, просто остановись. Вегас делает судорожный вдох, его тело гудит от желания. Пит действует на него как афродизиак. — Что тебе надо? Согласие? Вот это достаточно четкое согласие для тебя? — Вегас хватает руку Пита и прижимает ее к своему стояку. С пораженным шипением Пит отдергивает руку. Его глаза темнеют, он выглядит по-настоящему измученным, и Вегас не может понять, в чем его проблема. — Черт побери, пожалуйста, остановись. Я знаю, ты думаешь, что хочешь этого, но ты сейчас не в том состоянии, чтобы заходить дальше. Давай просто поедем домой, ладно? — Да что ты вообще несешь?! Я хочу трахнуть тебя, почему ты все усложняешь?! Я правда хочу этого! — кричит Вегас Питу в лицо, удивляя самого себя этой вспышкой. — Если ты так этого хочешь, почему тогда плачешь? — тихо возражает Пит, вынуждая его замолчать. Плачет? Кто плачет? Дыхание снова перехватывает. О чем Пит говорит? Вегас в порядке, в полном порядке. У него лишь немного кружится голова, потому что он переборщил с виски, вот и все. Зрение на мгновение расплывается. Сбитый с толку, он трет глаза и понимает, что они влажные. Он таки плачет? Серьезно? Дыхание снова перехватывает, нет, подождите, он всхлипывает...? А потом Вегас разваливается… Он пытается сделать глубокий вдох, чтобы сдержаться, но вместо этого из него вырывается сдавленный всхлип, первый из многих. Вегас морщится, но независимо от того, сколько раз он вытирает их, слезы продолжают течь. Он икает между рыданиями, у него течет из носа, и это противно, но остановиться он не в силах. Вегас смотрит на расплывчатого Пита перед собою, и дамбу прорывает. — …Ты выстрелил в меня… — И теперь, когда он начал, кажется, ему уже не остановиться. — …Ты выстрелил в меня… Глаза Пита тревожно расширяются. Этот внезапный срыв застает его врасплох. — Ты выстрелил в меня… — икает Вегас. — Я сказал, что люблю тебя, а ты просто посмотрел мне в глаза и выстрелил… — Как много слез. Он думал, что справился с этой травмой, но, похоже, ошибся. — …Зачем?… Зачем ты стрелял в меня? Я так тебя люблю, а ты выстрелил… Почему? … Как ты мог так поступить со мной?… Он прерывается, чтобы вытереть нос рукавом, но это не особо помогает. — Почему я?… Чем я это заслужил? …Зачем ты все это делаешь со мной?… Я не понимаю… Как ты мог так со мной поступить?… Чем я это заслужил?… Я люблю тебя, а ты пытался меня убить … — Вслепую, он бьет себя в грудь, потому что сердце разрывается от боли. — …Почему я?… Ты знал… Ты точно знал, почему я не хотел в тебя влюбляться … и ты все равно добивался меня… а потом выстрелил … О боже… Я правда не понимаю… Вегаса обвивает рука. Это Пит шагнул вперед и теперь крепко обнимает его. — Прости, прости меня, — бормочет Пит на ухо снова и снова. — Я так сожалею обо всем. — …Это какая-то месть?… Я арестовал кого-то, кого ты знаешь?… Или это из-за моей семьи?… Чем я заслужил такое?… — Объятие приятно, но прямо сейчас оно не утешает Вегаса. Он кладет голову Питу на плечо, слезы и сопли впитываются в чужую футболку. — Я был так счастлив… и все это оказалось ложью… Ты обо всем врал… даже о том, что влюбился в меня… все это было гребаной ложью, и от этого так больно… — Скажи мне, как все исправить, Вегас. — Крепко держа его, Пит звучит отчаянно, едва не помешано. — Я не знаю, что делать. Я просто хочу, чтобы твоя боль прекратилась. Меня расстраивает видеть тебя таким. Я не понимаю этих чувств! Скажи, как это исправить. Я не могу смотреть, как ты разваливаешься на части. Но Вегас понятия не имеет, как исправить эту ситуацию. Он пьян и невероятно опечален, потому что любовь не к тому человеку превратила его жизнь в сплошную катастрофу. — …И почему это должен быть ты?… Почему ты оказался убийцей?… Все эти люди… ты убил всех этих людей… а я полицейский… ты убиваешь людей, и я не должен тебя любить… но все еще люблю… — Не плачь, Вегас, прошу, не плачь, — бормочет Пит и неуклюже гладит его по спине, пытаясь справиться со всеми вопросами и обвинениями, брошенными в него. — Я тоже люблю тебя. Если ты скажешь как, я все исправлю. Ты просто должен научить меня. Для меня это все в новинку, я не знаю, что должен сделать, чтобы помочь тебе справиться со всем. — …Как мне снова доверять тебе?… — спрашивает его Вегас между икотой и шмыганьем носом. — …Ты продолжаешь мне лгать… Я больше не знаю, где правда… Ты такой же плохой, как моя семья… Все используют меня как пешку… Пит трется носом о его волосы, Вегас чувствует его тревогу. Пит как сжатая пружина, все его мышцы напряжены до предела, и в то же время он все еще отчаянно пытается успокоить Вегаса. — Клянусь, больше никаких игр. Ты слишком важен для меня. Просто дай мне еще один шанс. Поверь мне хотя бы немного, умоляю тебя. Вегас обнимает Пита за талию и безмолвно рыдает у него на плече. Конечно, он даст ему еще один шанс. Его тяга к саморазрушению настолько сильна, что он с радостью пойдет и в горящее здание вслед за этим человеком. Однако доверие — другое дело. Вегас не знает, когда снова сможет доверять Питу и сможет ли вообще. Но любовь есть любовь. Он может еще больше сломать понятие нормы, полюбив серийного убийцу. Видит бог, он пытался его разлюбить, но все впустую. К счастью, стоянка для персонала пуста. Люди не заглядывают сюда, а остаются в начале переулка возле входа в «Бар Хам». Пит и Вегас получают уединение, в котором нуждается, потому что проходит некоторое время, прежде чем Вегас начинает успокаиваться. — Теперь ты чувствуешь себя немного лучше? — мягко спрашивает Пит, вытирая салфеткой слезы и сопли с его лица. — Позволь мне отвезти тебя домой. Ты, должно быть, устал. Да, Вегас чувствует себя обессиленным. Но в то же время эта вспышка давно назревала, и вместе с ней с его плеч будто спал тяжелый груз. Он слегка пошатывается, пока Пит приводит его в порядок, и кивает. — Поехать домой звучит неплохо. — И тогда он переспрашивает, просто чтобы успокоить себя. — Как суперклей? Убийца-психопат, в которого он так безнадежно влюблен, одаривает его очаровательной улыбкой с ямочками и кивает. — Как суперклей, обещаю.~ ~ ~ ~ ~
Твой дом — там, где твое сердце.
Вегас просыпается, на улице еще темно. Сперва он дезориентирован, потому что не может понять, где находится. Он по-прежнему в убежище? Все это было сном? Он лежит на боку, прижимаясь к источнику тепла, в котором, похоже, запутался, и ему так уютно, что не хочется двигаться. Вегаса пронизает сильное ощущение дежавю. Всплывает воспоминание о другой ночи, когда Пит сидел с ним в постели и читал, присматривая за ним. Или это ему тоже приснилось? Ну, сейчас это точно не сон, ведь кто-то нежно гладит его по волосам… Пит… Пит вернулся. Все снова так, как должно быть, и Вегас впервые за очень долгое время чувствует себя умиротворенно. — Мы делали это раньше? — спрашивает он сонным голосом. — Я разбудил тебя? Прости. Спи дальше. — Человек, возле которого он лежит, перестает гладить его по волосам, и Вегас слышит улыбку в чужом голосе. Как он здесь оказался? Ах да, теперь он вспоминает. Пит привез его домой, помог переодеться и уложил спать. По-видимому, он мгновенно уснул. Вегас зевает и потягивается, на краткий миг подумывая снова уплыть в царство морфея, но отказывается от этой мысли. — Не думаю, что смогу снова заснуть. Почему бы тебе не принести мне кофе? А потом мы поговорим. Вегас чувствует, как напрягаются мускулы Пита. — Лучше повременить с этим. Алкоголь еще не вышел из твоего организма, нам следует подождать, пока ты полностью не протрезвеешь — Это звучит очень рассудительно и непринужденно, но Вегас различает тревогу в голосе Пите. — Давай просто быстрее разберемся с этим. — Вегас неохотно выпутывается из тепла чужого тела. Он в самом деле не хочет этого делать, но нуждается не только в кофе, но и в походе в ванную. Когда его глаза привыкают к темноте, он смутно разглядывает обеспокоенное выражения лица Пита. — Выше нос, солнышко. Я больше не собираюсь тебя выгонять. Но это, похоже, совсем не переубеждает Пита. — Нет, на этот раз ты, скорее всего, выбросишь меня из окна… — мрачно бормочет он. — Серьезно… нам так нужно делать это прямо сейчас? — Он прерывается и бросает на Вегаса нерешительный взгляд. — Я не знаю, как к этому относиться, но, думаю, я волнуюсь. И мне не нравится чувствовать себя так. — Еще одна причина пройти через это поскорее. Тогда мы оба избавимся от неприятных эмоций. А теперь иди и принеси мне большую чашку кофе. — Стараясь звучать оптимистично и ободряюще, Вегас перекатывается на бок, встает и направляется в ванную. Им правда нужно поговорить, но Вегас почти так же, как и Пит, не в восторге от этого. Им нужно поговорить, и все же он боится. Есть так много вопросов, требующих ответов, и так много ответов, которые он возненавидит. Это будет сложно. И, черт возьми, у него раскалывается голова. Перед тем, как выйти обратно из ванной, Вегас проглатывает обезболивающее и запивает его, пользуясь возможностью ополоснуть лицо холодной водой. Да, он еще не протрезвел до конца. Остается надеяться, что кофе будет держать его в тонусе. Итак, он возвращается в спальню и после секундного колебания садится на пол. Кровать слишком мягкая. Кроме того, он не хочет отвлекаться, а Пит в постели всегда очень отвлекает. — Почему ты не вернулся в кровать? — удивляется Пит, когда входит в спальню с двумя большими кружками дымящегося кофе. Ночь медленно уступает рассвету, и в сумерках Вегасу удается получше разглядеть Пита. От радости сердце снова пропускает удар. По правде, никому не должно быть дозволено так хорошо выглядит ранним утром. Взлохмаченного Пита, окруженного ореолом опасности, вопреки его невинной манере поведения, более чем достаточно, чтобы Вегасу захотелось съесть его заживо. Ему приходится откашляться, так как горло внезапно пересыхает. — Пол для разговора подходит больше. — Он похлопывает по месту рядом с собой. — Садись. Вскоре они оба уже сидят, каждый с кружкой в руках, и тихо потягивают кофе. Вегас украдкой смотрит на Пита, которому довольно неплохо удается скрывать свою нервозность, но он замечает, как побелели чужие костяшки пальцев, оттого как сильно Пит сжимает кружку. Так, это не сработает, если ему придется смотреть на Пита, и поэтому Вегас перемещается, пока они не оказываются спиной к спине. Вот так намного лучше. Он прислоняется к Питу и вздыхает. — Почему ты отвернулся? — тихо спрашивает Пит и с оттенком неуверенности добавляет: — Тебе невыносимо смотреть на меня? — Я должен быть в состоянии думать, но твой восхитительно растрепанный вид мешает моему мысленному процессу, — сухо отвечает Вегас и делает глоток кофе. Он замолкает, потому что не знает, с чего и как начать. Остается надеяться, что у него не случится еще одного срыва, потому что этот разговор точно будет не из легких. — Больше никакой лжи, хорошо? — …Вегас…? — нерешительно отзывается Пит. И вот тогда Вегас понимает, с чего следует начать. — Я даже не знаю твоего настоящего имени, — указывает он. — Думаю, я имею право его узнать, согласен? Он ощущает, как Пит снова напрягается. Молчание затягивается, и Вегас начинает думать, что получить ответы от этого человека практически невозможно, но тут Пит наконец подает голос. — Хотел бы я сказать тебе, но я тоже не знаю своего настоящего имени. — А затем уточняет, чувствуя удивление Вегаса. — У меня было так много имен, что я просто не помню. Каждый раз, когда меня передавали еще одному взрослому, я получал новое имя, в зависимости от того, какую аферу они проворачивали. Порой имена менялись несколько раз в неделю. Я пытался вспомнить, как меня звали при рождении, но каждый раз, когда думаю, что это оно, в конце концов я обнаруживаю еще более раннее воспоминание и еще одно имя. — Ох… — Вегас немного ошеломлен услышанным. И, по правде говоря, он также удивлен, что Пит и впрямь рассказывает ему все это. Но тут же проносятся сомнения. Возможно, это просто еще одна ложь. — Думаю, я в очень раннем возрасте был разлучен с родителями, — задумчиво продолжает Пит. — Я не помню, чтобы называл кого-то «мама» или «папа». У меня было много «дядюшек» и «тетушек», но я сомневаюсь, что мы действительно были родственниками. В памяти хаос из различных лиц и голосов, которые мне не удается разобрать. Так что, если ты не слишком возражаешь, я бы очень хотел сохранить свое нынешнее имя, ведь очень привык к тому, как ты называешь меня «Пит». Вегас и сам с трудом представляет, как называет его каким-то другим именем, поэтому кивает. — Хорошо, пусть будет так. — Они едва коснулись предыстории Пита, а Вегас уже в шоке. Его собственная семья далека от совершенства, но, по крайней мере, она у него есть. С самого детства постоянно переезжать от одних людей к другим… неудивительно, что у Пита поехала крыша. — Раз ты хочешь сохранить это имя, предполагаю, его настоящий владелец … мертв? — Он использует нейтральную формулировку вместо прямого обвинения Пита в его убийстве. Пит делает глубокий вдох. Вегас ощущает даже самое незначительное его движение, каждый вздох, потому что они прислонены друг к другу. — Я обещал тебе больше не врать. Ты в самом деле хочешь, чтобы я честно ответил на этот вопрос? — осторожно спрашивает Пит. — Да, хочу. — Ему нужно знать, во что он ввязывается, раз уж решил, что не может жить без этого ненормального. Вегасу нужна правда, какой бы страшной она ни была. — Хорошо. Да, я убил его еще в США. Это был контрольный выстрел в голову, так что он не мучился. — С таким же успехом Пит мог бы говорить о погоде, его голос совершенно безэмоционален. Вегас против воли вздрагивает и тут же замечает, как Пит еще больше напрягается. Они сейчас так «настроены» друг на друга, что Вегас догадывается, в каком направлении движутся мысли Пита. — Послушай, солнышко, для меня это не новость, так что не сиди как на иголках. Когда мне стало известно, что ты украл чужую личность, глубоко внутри я тут же понял, что настоящий Пит вероятно мертв. Просто тяжело слышать это вслух, я все еще полицейский. Мне нужно время, чтобы переварить все. Но я не собираюсь убегать из этой комнаты и из твоей жизни. Суперклей, помнишь? — Суперклей, — тихо повторяет Пит, но, похоже, этот разговор заставляет его испытывать новый для него уровень стресса. — Так значит, ты убил его. Почему? — Вегасу искренне любопытно. Он пытается понять мотивацию Пита; то, как он думает. И, боже мой, настолько же абсурдна вся эта ситуация: он полицейский и при этом дружелюбно болтает со своим парнем-серийным убийцей. Пит откашливается. — Вегас… Ты правда хочешь все это знать? Мне трудно так открыто говорить с тобой обо всем. Тебе не понравится то, что я скажу, и тогда ты снова расстроишься из-за меня. Я чувствую… не знаю, не могу объяснить… это заставляет меня нервничать… мне это не нравится. — Я не собираюсь убегать, — настаивает Вегас. — Но я не думаю, что ты сможешь вынести всю правду. Ты считаешь, что справишься, но ты слишком привязан к своей работе. Если ты услышишь все, это окажет на тебя сильное эмоциональное давление. Тебе не кажется, что для тебя будет лучше продолжать делать вид, что я просто безобидный психолог? Видит бог, Вегасу бы очень этого хотелось. Но, как сказал его психотерапевт (настоящий), он не может убегать от этого всю свою жизнь. В прошлом отрицание не закончилось ничем хорошим. — Почему ты убил настоящего Пита? — повторно спрашивает он. Пит тяжело сглатывает. — Ладно. Я убил его, потому что он оказался не в том месте и не в то время. Я столкнулся с ним в университетской столовой, мы немного поболтали, и он с энтузиазмом рассказывал о своей предстоящей поездке домой в Таиланд и о том, как он счастлив, что почти получил степень по психологии. От этого меня пронзила тоска по родине, и я тоже захотел вернуться в Таиланд. Для этого мне понадобилась бы новая личность, и она сидела прямо передо мной. Кроме того, быть психологом звучало весело, а еще служило новым вызовом. Помню, мне тогда было очень скучно. Поэтому я и убил его. — Пит пожимает плечами, как будто это пустяк. Ебаный пиздец. — Понятно. — Вегас силится звучать нормально, хотя изнутри его обдает холодом. Он рассеянно делает глоток кофе и замечает, что тот едва теплый. — Значит, ты вернулся в Таиланд и занялся частной практикой. С какой стати ты тогда сменил работу и устроился в полицию? Пит опять пожимает плечами. — Мне быстро становится скучно. Работать психотерапевтом оказалось весело, с какими только людьми это тебя не сталкивает. Всеми ими было невероятно просто манипулировать. Я прочел несколько книг, пока не обрел уверенность, что могу убедительно играть эту роль. Некоторое время это приносило мне удовольствие, и, не встреть я Тавана, наверное, сменил бы работу раньше. Но он предоставил мне столь необходимое развлечение и помог подчистить хвосты с этой личностью. Но затем я снова изнывал от скуки, плюс он вел себя чертовски приставуче. Вегас молча слушает, пока внутри него все холодеет и немеет. Ему трудно переварить то, как обыденно любовь всей его жизни говорит об убийствах и манипулировании. Пит, его солнечный лучик. Вот только этот лучик больше не согревает, а выжигает все живое дотла. Черт. Пит был прав, ему очень тяжело это слушать. — Продолжай… — Мне нужен был новый вызов. И либо я снова менял бы личность, либо повышал ставки. Когда я увидел, что полиция набирает сотрудников, я ухватился за этот шанс. Думаю, у меня неплохо получилось, да? Никто ничего не заподозрил. Как только я подделал учетные данные и изменил записи в базах данных, это было проще простого. — Пит не может сдержать тихого смешка. Его плечи трясутся от веселья. — Твою же мать, — вырывается из Вегаса, и Пит снова мгновенно застывает, оставаясь начеку. — Позволь напомнить, что ты «играешь» не с куклами, а с реальными людьми. С моими коллегами, если быть точным, которые прошли через множество травматических событий, прежде чем их отправляют на терапию. Ты всерьез считаешь, что выдавать себя за их психотерапевта это смешно?! Наступает момент молчания, прежде чем Пит отвечает, и от услышанного у Вегаса бегут мурашки по спине. — Честно? Все эта травмы, все эти эмоции… Смешно? Нет… Это захватывающе. Всего парой правильно подобранных слов я могу либо облегчить их боль, либо сломить их. Сила, которой я обладаю… опьяняюще будоражит. Теперь настает очередь Вегаса сглотнуть. Он заглядывает в бездну, и ему не нравится то, что он видит. — Мне вообще нужно знать, почему ты решил стать моим психотерапевтом? — хрипло спрашивает он, уже прекрасно понимая, что ответ на этот вопрос причинит ему боль. — Я прочел твое личное дело и знал, что ты прекрасно сломаешься, — шепчет Пит почти что с благоговением. Черт, да, это больно. — Какой же ты сукин сын, — бормочет себе под нос Вегас. Ответ Пита словно кинжал, вонзенный в едва зажившее сердце. Именно поэтому он не хотел смотреть на Пита в процессе этого разговора. Это человек, которого он любит, и у него есть очень уродливая жестокая сторона. — Ты оказался прав, ты в самом деле сломал меня. Порой казалось, я больше никогда не смогу собрать себя обратно. — И тем не менее ты здесь. Ты куда более стойкий, чем думаешь. Кроме того, в середине правила изменились. Ты изменил игру и все усложнил. Ты заставил меня почувствовать так много всего, чего я раньше никогда не испытывал. В результате все, что должно было пройти легко и гладко, превратилось в настоящий хаос, — объясняет Пит, и Вегас уже не в первый раз сокрушается, что у его парня напрочь отсутствует эмпатия в некоторых вопросах. — Серьезно, Пит, ты вообще слышишь, что говоришь? Ты обвиняешь меня во всей этой катастрофе? Посмотри в зеркало и найдешь там того, кто все это начал. Это ты бегал за мной, а не наоборот. — Вот это наглость… Вегасу нужно успокоиться, злость их сейчас ни к чему не приведет. — Значит, как только меня отправили к тебе на терапию, ты изучил мое личное дело и решил немного повеселиться? — Ему сложно сдержать горечь в голосе. — На самом деле, я прочел все личные дела еще в первую неделю работы. Кстати, твое довольно большое. У меня было ощущение, что ты развлечешь меня наилучшим образом, особенно когда я увидел твою фамилию. Так что я немного покопался в твоем прошлом и некоторое время следил за тобой. Все это было задолго до той небольшой вспышки гнева, во время которой ты чуть не забил до смерти подозреваемого. Чудесная работа, кстати говоря. Я видел фотографии того парня, и понял, что ты будешь особенным. — Боже… — Вегас глубоко вздыхает, потому что развернуться и зарядить Питу кулаком по лицу — отрицательно скажется на их разговоре. — Значит, ты следил за мной еще до нашей первой встречи. Заебись… — Вегас Тирапаньякун. Наследник мафии, ставший офицером полиции. Белая ворона в своей семьи, с целым багажом проблем. Ты практически умолял разрушить тебя до основания. — Пит снова пожимает плечами. — Ты знаешь, это правда, так что не вини меня за то, что я это сказал. Я просто не был готов к тому, что меня будет так тянуть к тебе. Это и впрямь выбило меня из колеи, но я подумал, что это временный сбой. Вегас очень хорошо помнит ту встречу. Так вот кем он был — сбоем в системе? Нельзя его бить, правда нельзя… — Тебя было очень легко прочесть и понять, за какие ниточки дергать. Это было так восхитительно, снова и снова выводить тебя из себя. Как ты думаешь, почему я все время носил эти отвратительные рубашки? Или украшал кабинет? Ты бы видел выражение своего лица, оно в самом деле было бесценно… — Эти воспоминания снова вызывают у Пита тихий смех. — Какая жалость, что меня не было рядом, чтобы увидеть твою реакцию на то первое место преступления, которое я тебе подарил. Мне следовало установить веб-камеру, чтобы наблюдать за этим в реальном времени. Подаренное место преступления… веб-камера…. О боги. Этот сукин сын совсем не сожалеет. Вегас винит себя в том, что побудил Пита начать, потому что теперь ему приходится слушать все это в потрясенном молчании. Затем он вспоминает еще кое-что. — Ты убил его точно так же, как разыгрывал во время нашей маленькой ролевой игры, да? Ты следил за мной и видел нас с Бимом, а после решил убить его… — Мне не нравились твои связи на одну ночь. Думаю, именно тогда начались сбои. Ты пошел и трахнул его, и мне должно было быть все равно, но не было. Я не люблю, когда другие люди играют с моими игрушками. Разозлившись, Вегас бьет ладонью по полу. — Я не гребаная игрушка! — Но тогда ты был одной из них, Вегас. И да, я убил его, как мы и разыграли. Между прочим, тот случай только все усугубил... Когда ты выбежал из кабинета, я чуть не пошел за тобой. Ты не представляешь, как это озадачивало меня. Я действительно не понимал, почему меня так тянет к тебе ведь это мешало игре. Игра… Для Пита все это было ебучей игрой… Вегас буквально кипит от гнева, но, опять же, он уже подозревал об этом. — Это ты подобрал меня, когда я был под кайфом, да? После той драки в баре. Кажется, я смутно припоминаю тебя там, но я всегда думал, что мне это приснилось. — Эта проклятая драка в баре… и еще… Вегас стонет. — Инцидент с гвоздометом тоже твоих рук дело. — Конечно. Одно дело, что ты занялся членовредительством с помощью наркотиков, но никто другой не имеет права причинять вред тому, что принадлежит мне. Эти чертовы идиоты заслужили то, что получили, — резко говорит ему Пит. — И я тогда был очень зол на тебя. Из-за тебя все шло наперекосяк, и стало лишь хуже после того, как ты отвез меня той ночью домой из «Бара Хам». Не может быть… — Ты притворялся пьяным?! — Так, это действительно выводит Вегаса из себя. — Ты хоть представляешь, через что заставил меня пройти той ночью?! А ты, оказывается, даже не был пьян?! — Я был достаточно пьян, просто не так сильно, как заставил тебя поверить. Все это было частью игры, Вегас, но я недооценил твое влияние на меня. Думаешь, если бы я тогда позволил тебе трахнуть себя, все сложилось бы иначе? — задумчиво размышляет Пит, по-видимому, совершенно не подозревая о том, как разгневан сейчас Вегас. Вегаса же подмывает свернуть ему шею. Та ночь… Боже мой… сколько силы воли потребовалось, чтобы держать себя в руках и не воспользоваться состоянием Пита… Той ночью Вегас уже влюблялся в Пита, и слышать, как тот говорит об этом так небрежно и совершенно невозмутимо, больно. — Ты такой мудак, — говорит Вегас. — Ты хоть осознаешь, что сейчас делаешь? Ты говоришь, что пока я влюблялся в тебя, для тебя все это было сраной игрой, и ты все время притворялся, просто выдавая себя за милого юного психотерапевта. Думаю, тебе стоит остановиться на секунду и подумать, как я себя должен чувствовать из-за этого. Пит пугливо вздыхает и замирает. — Прости..? — В конце концов произносит нерешительно, на этот раз звуча очень неуверенно в себе. — Я снова совершил ошибку, да? — Определенно совершил, солнышко, — мрачно сообщает ему Вегас. — Прости, — торопливо повторяет Пит, и Вегас чувствует нервное напряжение, охватившее чужое тело. — Я постараюсь стать лучше. Это нелегко для меня, я все еще учусь, как ты хочешь, чтобы я реагировал. — Мне не нужно, чтобы ты притворялся. Я хочу, чтобы ты испытывал настоящие эмоции. Хочу настоящего сочувствия к тому, через что мне пришлось пройти. — Он, вероятно, слишком многого просит, но тем не менее должен озвучить эту просьбу. — … Я… — Пит шумно сглатывает. — Я не понимаю, о чем ты… То есть, я хочу сказать, что я, конечно, знаю, чего ты хочешь от меня, просто у меня внутри царит такой хаос. Мне тяжело идентифицировать все эти эмоции, я просто не привык к этому. Я никогда не чувствовал ничего подобного до того, как встретил тебя, и это чертовски сбивает с толку. Сердце Вегаса болит за них обоих. Да, как он и ожидал, эти отношения не будут легким делом. — Я дам тебе очко за то, что ты пытаешься меня понять, Пит. Мы разберемся с этим вместе, хорошо? — Все это вызывает новый приступ головной боли, но у Вегаса еще так много вопросов, требующих ответов. — На кой черт ты убил телохранителя главной семьи? — Ах, он? — Пит снова пожимает плечами. — Мне было любопытно узнать о твоих родственниках, но я прокололся. Его даже не должно было быть там, у него все еще продолжался отпуск, но этот идиот все равно околачивался возле твоего младшего кузена. Клянусь, члены твоей семьи и их телохранители... они что, все там крутят романы и влюбляются друг в друга? Это даже хуже, чем в лакорнах. Так вот… он поймал меня на том, что я шпионил, поэтому мне пришлось импровизировать, и я схватил его. Вегаса наполняет тревога. Он не хочет, чтобы Пит был рядом с кем-либо из его семьи. Он мысленно отмечает позже установить правила относительно этого. — Он был крепким орешком, — весело сообщает ему Пит, рассказывая теперь с большим энтузиазмом. — Под конец я был даже рад, что он попался мне. Он был вызовом, но оно того стоило. Сначала он строил из себя крутого и выносливого, но все довольно быстро изменилось, как только я начал сдирать кожу. Вероятно, это фишка телохранителей — устойчивость к боли. Он прекрасно страдал, продержавшись гораздо дольше, чем я ожидал… Перед глазами проносится воспоминания о море красных цветов, освежеванных останках, привязанных к бетонному столбу, и запахе горелой плоти. Внезапно Вегас не может дышать. Сердце начинает бешено колотиться. … О господи … О господи… — Вегас? — Пит замолкает, кажется, он чувствует, что что-то не так. Вдохнуть. Задержать дыхание. Выдохнуть. Задержать дыхание. Вегас изо всех сил старается взять себя в руки, прежде чем это перерастет в полноценную паническую атаку. … О господи… О господи… То ужасное место преступления… и все это сделал Пит… О господи… О господи… — …Остановись… — хрипит Вегас. Каждый вдох — усилие, но он делает успехи, он не развалится на части. — Перестань… ты меня пугаешь… Теперь настает очередь Пита бить тревогу. — Вегас? Ты в порядке? — Он тянется, берет Вегаса за руку и крепко сжимает ее. — Нам следует прекратить этот разговор? Тебе нужна помощь? Вегас качает головой и сосредотачивается на дыхательных упражнениях. Держать Пита за руку помогает, это его заземляет. И это полный абсурд, ведь именно Пит в ответе за его паническую атаку. Эти проклятые цветы. Вегас никогда не оправится от этого места преступления, никогда. Он вдыхает и выдыхает, какое-то время просто концентрируясь на этом и отбрасывая все остальное, пока паника снова не утихает. — Прости… — голос Пита звучит в равной степени растеряно и расстроено. — Ты сказал, что я должен быть честным, но посмотри, что это делает с тобой… Стоило сказать мне заткнуться раньше, если для тебя это слишком. — Но нам нужно поговорить об этом, — устало настаивает Вегас. Находится на грани панической атаки изматывает, теперь он чувствует себя особо паршиво. — И ты расстраиваешься, когда я реагирую негативно. Я не знаю, как сообщить о своем дискомфорте, не напугав тебя. Создается ощущение, что ты принимаешь это слишком близко к сердцу, будто мне не позволено реагировать негативно. Пит убирает руку, и Вегас чувствует образовавшуюся между ними непреодолимую пропасть. — Я не знаю, какие части, по-твоему, я должен опускать. Если я не расскажу тебе всего, ты обвинишь меня в том, что я что-то утаиваю. А если поведаю всё, ты испугаешься. Я не понимаю сигналы, которые ты посылаешь. Именно о таких сбоях я и говорил. Это чертовски сбивает с толку, я чувствую… что-то… я просто не могу дать этому название… все, что я знаю: меня это напрягает и вынуждает нервничать. — Ну что ж, возможно, нам нужно вместе пойти на терапию. — Вегас вздыхает, потому что сейчас у него нет решения для этой конкретной проблемы. Но, может, у Пита оно есть? — Как насчет того, чтобы попытаться найти способ сообщить, когда мне нужно сбавить обороты? Возможно, стоит внедрить систему светофора? — осторожно предлагает Пит. — Хм? — Вегас в замешательстве. — Я понятия не имею, о чем ты сейчас говоришь. — Простое цветовое кодирование, Вегас. Если я не уверен в том, как ты справляешься с услышанным, я спрошу у тебя цвет. «Зеленый» означает, что все в порядке. «Желтый» — что ты начинаешь чувствовать себя некомфортно и что мы ступили на опасную территорию. «Красный» — что нужно немедленно остановиться, — объясняет свою мысль Пит. — Это может значительно облегчить наше общение. Тебе не нужно подыскивать слова, беспокоясь, что они обидят меня, а я смогу легко проверить, в порядке ли ты, просто спросив цвет. — Поскольку Вегас по-прежнему молчит, Пит добавляет: — Я прочитал об этом в одной из книг по психологии, так что это настоящий и вполне действующий способ решения подобных проблем. Попробуем? Вегас вздыхает. — Хорошо, сейчас я готов попробовать что угодно. Сейчас это «зеленый», и у меня есть еще один вопрос. Готов? — Они все еще сидят спина к спине. Ранний утренний свет, просачивающийся через окно, делает все серым. Таким же серым, как мораль Вегаса прямо сейчас. — Конечно, давай. — Пит тоже вздыхает. Он, должно быть, устал, так как всю ночь следил за Вегасом. — Ты намеренно настроил против себя бродягу, который видел, как ты убил телохранителя? Специально напугал его, а затем загнал в угол, пока он не разволновался настолько, что случайно упал с крыши? — Если ты и так все уже понял, зачем спрашиваешь? — отвечает Пит без каких-либо эмоций в голосе. — Собственно, это идеальный пример, чего можно добиться, просто дергая за нужные ниточки в нужное время. Было чертовски легко вывести его из себя. — Ты сумасшедший, он чуть не застрелил тебя! — не может не отметить Вегас. — Это чудо, что ни одна из пуль не попала в тебя! — У него так сильно тряслись руки, что я решил, что стоит рискнуть. — Пит беспечно пожимает плечами. — Все шло по плану, но потом ты так запаниковал, что твое беспокойство перекинулось и на меня. Я правда думал, что держу все под контролем, но то, как ты посмотрел на меня в тот момент… не знаю… никто никогда так не переживал за меня. Мой мозг в какой-то момент словно перестал работать, а в следующий миг ты уже целовал меня. Их первый поцелуй. Вегас глубоко вздыхает. — Ты разрушаешь все мои драгоценные воспоминания. Мне бы очень хотелось, чтобы ты немного раньше разобрался в своих чувствах. Тот поцелуй был действительно особенным для меня, а для тебя он был лишь сбоем в твоем гениальном плане? Блядь, это реально хреново… — Прости…? — У Пита, по крайней мере, хватает такта искренне извиниться. — Я не знаю, может, я уже тогда влюблялся в тебя, но просто не понимал этого? Из-за тебя я часто поступал нехарактерно для себя. Это и есть часть влюбленности? Когда действуешь иррационально? Потому что, знаешь, обычно я не прыгаю с крыши только для того, чтобы доказать свою правоту. Крыша. Крыша напоминает о Тэме. Еще одна тема, на этот раз находящаяся на опасной территории. Вегас весь напрягается, потому что сейчас им нужно поговорить о его покойном напарнике, и он знает, что это будет крайне тяжело для него. — Кстати говоря… Что на самом деле произошло, когда Тэм похитил тебя? Я почти уверен, что ты каким-то образом манипулировал им, но я хотел бы хоть раз услышать всю правду. И Пит… сейчас это «ярко-желтый», так что лучше подбирай слова с умом. Пит ерзает, немного меняя свою позу. — Ах да… Тэм… — Он колеблется, а когда продолжает, голос строго контролируется, лишенный всяких эмоций. — Тэм подписал себе смертный приговор, когда поцеловал тебя на той крыше. Я был готов мириться с тем, что он сохнет по тебе, но поцелуем он перешел черту. Но поскольку ты был так привязан к нему, я подумал, что мне не стоит сразу убивать его, ведь тогда ты точно никогда меня не простишь. — Он снова делает паузу, затем осторожно просит: — Назови цвет. Вегас сжимает челюсть. — Зеленый, — шепчет и скрещивает руки, как будто это поможет защититься от услышанного. — Продолжай. И не лги на этот раз. Пит слегка отстраняется от него. — Я чувствовал, что что-то не так, когда он взял отпуск. Я был в курсе, что он уже несколько раз следил за мной, после того инцидента в кабинете. Но когда он исчез, я сразу же насторожился. Затем сработала система оповещений, которую я установил на разных сайтах, когда он начал изучать мое прошлое. — Пит с презрением фыркает. — Жалкий любитель. Ему следовало быть умнее, раз он работает в полиции. Если так подумать, он был реально хреновым полице… — Желтый, — резко предупреждает Вегас и слышит, как учащается дыхание Пита. Когда он продолжает, Пит звучит приглушенно, но Вегас улавливает нотки обиды в его голосе. — В общем, активировалось оповещение, поэтому я знал, что он выяснил о моей фальшивой личности. Я понимал, что рано или поздно он сделает свой ход, поэтому выбрал правильное время и привел его к прежнему дому Пита. Ты бы видел его лицо, когда он вошел в оранжерею и увидел цветы… ох… он был в таком шоке. Я наблюдал за ним по веб-камере, думаю, у меня все еще где-то хранится эта запись… — Затем останавливает себя, прежде чем снова чересчур увлечься. «Зачем я делаю это с собой?» Вегас сам себя не понимает. Он также пытается понять точку зрения Пита, но она настолько чужда ему, что это невозможно. Какой же пиздец. — Он приехал прямо к моему дому, позвал меня на стоянку под предлогом того, что появилось новое место преступления и вы оба ждете меня, чтобы поехать туда вместе. Я знал, что это ложь, поэтому положил телефон в карман, чтобы позвонить тебе, прежде чем спущусь. — Пит снова колеблется. — По правде говоря, это было довольно занятно. Мне было интересно, как далеко он зайдет. Так что, когда я спустился, тебя, конечно же, нигде не было, только Тэм, и, черт, он был не в себе. Он тут же открыто заявил о моей фальшивой личности и обвинил во лжи. Я знал, что связь на парковке ужасная и до тебя дойдет лишь часть разговора. И от того, что я не знал, что именно ты услышишь, лишь больше захватывало дух. Когда я увидел, что он собирается направить на меня пистолет, я вынул телефон из кармана, чтобы тебе было лучше слышно, а после сбросил вызов. — ...Ебать... — Вегас потирает затылок, затем запускает пальцы в волосы. Это действительно сложно принять. Это причиняет боль. Много боли. Все было спланировано, и о его чувствах даже не думали. — Я едва не свихнулся от переживаний, — шепчет он, совершенно сбитый с толку. — Тебе и в голову не приходило, что после твоего звонка я буду вне себя от беспокойства? Ни разу? — ... Прости... — Пит сегодня много извиняется. — Ты хочешь знать всю правду, так что нет… Я вообще не подумал об этом. Видишь ли, обо мне никто никогда не волновался. — Да пошел ты. — Вегас тяжело выдыхает. Отсутствие у Пита эмпатии начинает превращаться в настоящую проблему. Возможно ли это вообще исправить? Возможно ли научить человека быть более эмпатичным? Так вот каково это встречаться с психопатом? Ему нужно как можно скорее записаться на новый прием к психотерапевту. — Значит, Тэм похитил тебя, держа под прицелом? Почему тогда он отвез тебя именно в то место? — Он хотел знать, что я сделал с уликами, отсутствующими на всех местах преступления, и я сказал ему, что спрятал их где-то в том здании. Мы крайне приятно побеседовали во время нашей поездки туда. У Тэма было так много триггеров, считай что целое минное поле. Вероятно, ему бы тоже не помешала терапия, — бормочет Пит, и Вегас не может сдержать безрадостный смех. Ну конечно… — А что насчет этих проклятых цветов? — горько интересуется он. — У меня чуть не случился сердечный приступ, когда я наткнулся на них на лестнице. В голосе Пита, по крайней мере, слышится раскаяние, когда он отвечает на этот вопрос. — Они были у Тэма в машине, думаю, он подобрал их в оранжерее. Я взял их с собой, когда он затащил меня в здание, и разбрасывал по пути наверх, чтобы ты нашел их. — Ты оставил их специально для того, чтобы я нашел их…? — Вегас вздрагивает, отшатываясь от Пита. Сколько еще он сумеет выдержать? — Боже, как ты мог так со мной поступить? Пит… серьезно… — Вегас теряет дар речи. Какой же жестокий ублюдок. Сплошной ярко-красный флаг. Но сердцу все равно, оно не желает отказываться от любви к этому мудаку. — ... М-м-м... — Чувствуя, что нужно выверять каждое слово, Пит колеблется, прежде чем продолжает свой рассказ. — В общем, я знал, что рано или поздно ты объявишься. Я проверил, сколько времени займет дорога от твоей квартиры до той части города. Все, что мне нужно было делать, это ждать и давить на больные места, выводя его из себя. На самом деле это был просчитанный риск, он знал, что я кому-то звонил и ждал появления сообщника. Но уж точно не тебя. Меня же сбило с толку, в каком состоянии ты приехал. Честно говоря, я не ожидал, что ты так расстроишься. В какой-то момент я даже пожалел о сделанном, но мне правда не нравилось, что ты продолжаешь вызывать во мне сбои, так что я следовал плану дальше. — Пит снова делает паузу. Вегас слышит, как он сглатывает. — Хм… Вегас… ты уверен, что мне следует продолжать? Потому что тебе точно не понравится то, что я скажу дальше. — Изумрудно-зеленый, солнышко, — хрипло шепчет Вегас. — Давай послушаем. Выкладывай, я заслуживаю знать правду. — Как знаешь… — Пит делает глубокий вдох и расправляет плечи. — Тогда я еще не хотел, чтобы ты связал все воедино, и после того случая, когда ты встал между мной и пистолет, я был твердо уверен в том, как ты отреагируешь в подобной ситуации. Я уже довел Тэма до предела, пока мы ждали твоего прибытия, и я знал, что самый большой его триггер — наши с тобой отношения, поэтому пошел на оправданный риск и надавил на это, зная, что он сорвется и, возможно, выстрелит в меня, но не смертельно. Так и случилось. — Пит нервно откашливается. — Я также знал, что из-за этого тебя поглотит белый шум, не позволяющий услышать, как Тэм раскрывает правду. И еще я был вполне уверен, что ты скорее застрелишь его, чем рискнешь тем, что он убьет меня. И все вышло именно так, как и было задумано… «…» Вегас хочет что-то сказать, но не находит слов. Он подозревал нечто подобное, но слышать, как спокойно Пит рассказывает о своем бессердечном плане, снова разбивает ему сердце. — Ты монстр… В тот момент, когда ты решил, что Тэм должен умереть, ты также принял решение не убивать его самому, а вынудить меня сделать это? — Голос Вегаса ломается, он опускает голову, изо всех сил стараясь не расплакаться. — Я думал, ты любишь меня… Как ты мог сделать со мной что-то настолько жестокое? Ты заставил меня убить моего лучшего друга! Пит не спешит отвечать. И пока Вегас пытается вернуть себе самообладание, он неуверенно откидывается назад, пока их спины опять не соприкасаются. — …Я же говорил… — его голос едва слышен. — Я знал, что ты прекрасно сломаешься… и ты сломался. … … … Сукин сын. — Красный! — кричит Вегас. — Ебучий ярко-красный! Пит застывает на месте. Вегас чувствует его неглубокое учащенное дыхание, он знает, что Пит нервничает из-за его вспышки, но ничего не может с собой поделать. — Я не знал… — в панике принимается объяснять Пит. — Я не знал, что люблю тебя, иначе никогда бы так с тобой не поступил, клянусь! — Вранье! — Вегас начинает раскачиваться взад-вперед. Он настолько расстроен, что едва сдерживается, чтобы не встать и не уйти от Пита. — Ты бы поступил точно так же, потому что тебе нравится ломать людей, ты находишь это захватывающим! — Вегас… — голос Пита дрожит. — Можешь успокоиться, пожалуйста? Я не понимаю, что ты хочешь услышать от меня прямо сейчас … Я лишь следую твоему желанию, ты сказал быть честным насчет всего… и теперь все опять не так… Я не понимаю, что сейчас чувствую, но я нервничаю из-за этого… Вегас это понимает, действительно понимает, но прямо сейчас, в этот самый момент, единственное, что имеет значение — его собственные чувства. Он не в состоянии утешать и успокаивать Пита. «Из этого ничего не выйдет» — это все, о чем он может думать. Из этого ничего не выйдет, они слишком разные. Он был идиотом, веря, что им удастся найти точки соприкосновения. Точки соприкосновения с серийным убийцей? Боги, он, должно быть, спятил. Они не совместимы! И все же… Сердце болезненно сжимается, потому что он ощущает растущую тревогу Пита, как если бы она была его собственной. Вегас хочет уйти, хочет сбежать, хочет защитить себя от этого безумия, но знает, что не сможет без Пита. В какой-то момент они стали настолько связаны, что оставить Пита равносильно самоубийству. Это не имеет никакого смысла, это нелогично и саморазрушительно. Но, как бы то ни было, Пит его родственная душа. — Иногда я правда не понимаю, почему я полюбил кого-то вроде тебя, — несчастно бормочет он. — Ты действительно веришь, что я монстр, да? — тихо спрашивает Пит, и Вегас чувствует, что он снова отдаляется — как физически, так и эмоционально. Вегас устало протягивает руку назад, хватая Пита за рубашку и удерживая его на месте. — Мы еще не закончили. Сука! Ты не можешь сказать, что планировал сломать меня ради острых ощущений, а потом ожидать, что я буду от этого в восторге, Пит! Объективно говоря, ты должен осознавать, что люди будут в ужасе от такого поведения. Такое сложно принять, даже несмотря на то, что я пытаюсь быть очень непредвзятым. — Я такой. Разве ты не можешь просто позволить себе любить меня таким, какой я есть? Даже такой монстр, как я, заслуживает любви, ведь так? — умоляюще спрашивает его Пит. — Вот почему мы сейчас сидим и обсуждаем все. Мне нужно узнать тебя настоящего. — И Вегас сжимает зубы, потому что настоящий Пит оказывается воистину пугающим. Кофе давно забыт, он поставил кружку где-то на пол рядом с собой. — Я все еще здесь. Я пытался не любить тебя, но ничего не вышло. Я все еще здесь, хотя и знаю, что ты убил всех этих людей. Я все еще здесь, несмотря на то что ты так жестоко манипулировал мной. Я все еще здесь, хоть ты и выстрелил в меня. Я стараюсь, понятно? Я стараюсь видеть в тебе не монстра, а человека, которого люблю. Пит в растущем раздражении поводит плечами. Его мышцы настолько напряжены, что Вегасу кажется, что он прислоняется к раскаленной стальной поверхности. — Я тоже стараюсь. Я никогда никому не рассказывал обо всем этом. Даже близко. Ты первый человек, который пытается узнать меня, настоящего меня. Но ты не представляешь, насколько это сложно для меня … Настоящий я никому не нравится… Почему, черт возьми, ты думаешь, я прячу свое внутреннее «я» так глубоко? Никто не справляется. Ты тоже не справишься, я уже вижу признаки. — В этих словах скрыто столько безысходности и разочарования. Пит расстроен и чувствует себя все более неуверенно. — Весь этот разговор был плохой идеей. Очень плохой идеей. — Тогда помоги мне понять! Зачем все эти игры? На кой черт ты убиваешь всех этих людей? Скольких ты вообще убил? — Вегас чувствует, что Пит качает головой, и это лишь больше злит его. — Больше никакой лжи, помнишь? Объясни мне это, дай мне причину для всего этого безумия. — Оставь это. Ты по-настоящему возненавидишь меня. Давай остановимся сейчас и отложим этот разговор на неопределенный срок. — Мне нужны чертовы ответы, Пит! — От отчаяния Вегас берет кружку и швыряет ее в стену, отчего та с громким треском разбивается. «Напоминает выстрел» — думает он и чувствует, как Пит вздрагивает. — Ладно! — Пит кажется невероятно напряженным. Таким же напряженным, как сейчас чувствует себя Вегас. Они оба ебанутые на всю голову. — Я убиваю их, потому что мне это нравится! Мне нравится их убивать! Ничто не сравнимо с этим, ничто! Это невероятно, ни один наркотик не дарит такой кайф. Я обожаю это больше всего на свете! Что вообще можно сказать на это в ответ? Вегас снова теряет дар речи. Он ожидал грустную предысторию, возможно, о физическом и психическом насилии, что Пит стал таким из-за детской травмы. Или мотив мести, где через убийства других людей выплескивается злость на какого-то определенного человека. В последнее время Вегас читал множество исследований по профилированию, но ни одно из них не подготовило его к такому ответу. — Это как искусство. — Голос Пита понижается до шепота. — Ты что-то создаешь, и оно настолько прекрасно, что хочется плакать. И ты знаешь, что ты творец, что ты создал этот шедевр и ты благоговеешь от самого себя. И ощущения от этого такие приятные, такие интенсивные. От этого захватывает дух, ты чувствуешь себя живым... Мне это нравится. Мне нравится это чувство. Иногда это все, о чем я могу думать… — Ты и впрямь психопат. — Вегас снова обретает голос и сожалеет, что не может сдержать свое потрясенное неверие при себе. И, конечно же, Пит с неким разочарованием тоже замечает его шок. — Я так не думаю. Скорее я высокофункциональный социопат, — поправляет он Вегаса с толикой мятежа. — Кроме того, по-моему, в наши дни это называют «антисоциальным расстройством личности». Вегас стонет и закрывает лицо руками. — Мне плевать как это называется! Слова, слова, это всего лишь слова. Его парень убивает людей, потому что ему это нравится, и это сводит с ума Вегаса-возлюбленного. Вегас-полицейский же вовсю негодует. Каким-то образом нужно, чтобы две эти ипостаси пришли к единому мнению, и он понятия не имеет, как этого добиться. — Пожалуйста, не ненавидь меня. — Пит прислоняется к нему спиной, его голос звучит очень ломко. — Прошу, не надо … Ты хотел знать, и я рассказал тебе… Ты не можешь винить меня за это, верно? Я так боюсь, что ты не сможешь справиться с моей темной стороной и уйдешь от меня. — Я не ненавижу тебя. Я бы хотел, потому что это бы все упростило, но я не ненавижу тебя. — Вегас глубоко вздыхает от нахлынувшего на него смирения. — Я так сильно люблю тебя, что мне теперь наплевать. Ты убиваешь людей? Окей, потому что я все еще не могу жить без тебя. Ты получаешь от убийств удовольствия? Без разницы. Я как-нибудь научусь с этим справляться. — Затем ему приходит в голову еще кое-что. — Думаешь, ты бы смог прекратить? Пит резко вдыхает. — Ты хочешь, чтобы я прекратил убивать? У Вегаса пробегает холодок по всему телу от откровенного ужаса в чужом голосе. — Приму это за однозначное «нет». — Думай, Вегас, думает. Как можно исправить эту ситуацию? Одна лишь мысль о том, что ему придется обрабатывать еще больше мест преступлений после «творчества» Пита, пугает до чертиков. Он не выдержит более подобный ужас. — Пожалуйста, не проси меня остановиться. — И прежде, чем Вегас осознает, что происходит, Пит разворачивается и обнимает его, прижимая к себе так крепко, что это почти на грани боли. — Умоляю, не проси меня об этом. Если тебе действительно нужно, чтобы я прекратил, ради того, чтобы мы были вместе, я готов попробовать. Но, честно говоря, не думаю, что смогу. Я сойду с ума, я правда думаю, что сойду с ума. — Тогда терапия, — хватается за соломинку Вегас. — Ты пробовал терапию? Возможно, это поможет с этими порывами. Это ведь как зависимость, да? Так что, может быть, мы сможем побороть это, как зависимость? — Зачем нам вообще нужно бороться с этим? — осмеливается возразить Пит, прижимаясь лицом к плечу Вегаса. — Почему меня нужно исправлять? Я не чувствую себя неправильным. Со мной все в порядке, просто я устроен иначе. Жар их тел сливается, Вегас наслаждается этим и в то же время приходит в тихое отчаяние. — Думаю, многие не согласятся с тобой насчет этого. И я тоже не считаю, что твоя тяга к убийствам совершенно нормальна, Пит. Мне было известно, что у тебя есть темная сторона, но я не знал, что это скорее бездонная черная дыра. Не то чтобы это меняло мои чувства к тебе. Просто трудно такое переварить, понимаешь? — Я люблю тебя, Вегас. Я люблю тебя таким, какой ты есть, со всеми вспышками агрессии, проблемами с гневом и всем прочим. Так почему ты не можешь сделать то же самое? Любить меня, любить этого монстра, любить даже мою темную сторону? Хватит пытаться изменить меня, просто прими. — Пит утыкается носом в его шею, и это очень отвлекает. — Я мог бы делать это в другом городе, — шепчет он на ухо. — Или время от времени выезжать для этого за границу. Разве это не упростит для тебя все? Плюс, это не помешает твоей работе здесь. Аррр! Объятие посылает по его телу крошечные ударные волны. Как он должен концентрироваться при этом? Вегас уверен, что Пит делает это специально, гребаный манипулятор. Не делай этого, не поддавайся. — Ладно, тогда другой город. Больше никаких убийств в Бангкоке. — Вегас снова проигрывает. Ему нужно найти способ, чтобы заставить эти отношения работать, и, поскольку Пит, похоже, не желает… или неспособен… уступить, это снова приходится делать ему. Напряжение покидает Пита, и он нежно целует Вегаса в шею. — Спасибо. Знаю, для тебя это непросто. Вегас вздрагивает и закрывает глаза. «Непросто» — это очень слабо сказано. — Нам нужно установить правила. Обещай мне, что не приблизишься к моей семье. Макао — абсолютное табу. Порш тоже. Забудь о своей иррациональной ревности к нему. Уверяю тебя, у меня нет романтических чувств к Поршу. Но он мой лучший друг, и я не позволю тебе избавиться от него, как ты поступил с Тэмом. Пит тихо фыркает, прижимаясь к Вегасу как можно ближе. Он почти что лежит на нем. — Хорошо. Раз ты так сильно к нему привязан, он может остаться. Конечно, я бы хотел когда-нибудь встретиться с твоим братом и остальными членами семьи, но, думаю, это может подождать. Хрена с два Вегас подпустит Пита к Макао. Ни сейчас, ни когда-либо вообще. Есть ли у него проблемы с доверием, когда дело доходит до Пита? Определенно. — Не испытывай судьбу, Пит. Я скажу это только один раз, так что слушай внимательно: моя семья всегда будет на первом месте. Всегда. Если ты когда-нибудь вынудишь меня выбирать между тобой и моей семьей, я выберу их. Чтобы защитить свою семью, я всажу в тебя пулю, даже если это убьет меня. — Я тебя услышал. Я не стану приближаться к ним. — Раздраженный, Пит проводит зубами по горлу Вегаса, заставляя его задрожать от удовольствия. В животе медленно разливается жар, но сейчас для этого неподходящее время и место. Они на середине важного разговора. — Тебе также нужно уволиться, — настаивает Вегас. С его стороны было бы безответственно подпускать этого психа к своим коллегам. — Но мне нравится моя работа! — протестует Пит, прекращая попытки соблазнения. — Экстренная новость, солнышко: ты не настоящий психотерапевт. Это лишь роль, которую ты играешь, и, вероятно, это принесло больше вреда, чем пользы. Кроме того, вдруг кто-то выяснит, что ты притворяешься? Что ты украл чужую личность? Это полное безумие продолжать так рисковать, нужно немедленно прекратить это. Найди себе другое занятие. Хобби в конце концов. Займись живописью или керамикой, что скажешь? — Ты пытаешься превратить меня в домохозяйку, Вегас? Несмотря на то, что ты можешь думать, я действительно преуспевал в качестве психотерапевта, когда хотел. Твоя терапия по управлению гневом тоже имела бы оглушительный результат, если бы я не отвлекся. Нет, думаю, я еще не готов отказаться от этой работы. Похоже, кто-то упрямится. — В таком случае возвращайся в университет, изучай психологию и получи настоящую степень! Если ты и впрямь так умен, как утверждаешь, это не отнимет много времени. — Кроме того, разве это не подразумевает обязательные сеансы терапии? Вегас все еще считает, что терапия может помочь Питу. — Я подумаю об этом, — в конце концов неохотно соглашается Пит. Затем его желудок урчит, и они оба смеются. — По-видимому, пора завтракать. Итак, солнце взошло, и Вегас понимает, что тоже голоден. — Хорошо. Мне тоже нужно поесть, а потом я вернусь в постель, чтобы еще вздремнуть. Пит так и не отпустил Вегаса об своих объятий. Он кладет голову ему на плечо и тихо вздыхает. — У нас все хорошо? — осторожно спрашивает он. — Я все еще твой кусочек пазла, и ты по-прежнему прилипнешь ко мне как суперклей? Вегас против желания улыбается. — Да, ты все еще мой недостающий кусочек пазла. У тебя нужная форма, просто неправильный цвет, но я готов не обращать на это внимания. — Каким-то образом ему удается развернуться, не разрывая объятие Пита. Их взгляды встречаются, и в животе снова порхают бабочки. — Я люблю тебя, — тихо признается Вегас. — Я так сильно люблю тебя, даже после всего услышанного. — Он ласково заправляет непослушную прядь Питу за ухо, и они оба улыбаются друг другу. — Я прилипну к тебе как суперклей до конца твоих дней, солнышко. На лице Пита читается явное облегчение. Его плечи опускаются, когда оставшееся напряжение покидает тело, а на щеках появляются ямочки. — Я тоже люблю тебя, Вегас. Ты единственный, кого я когда-либо любил, и не думаю, что полюблю в своей жизни еще кого-то. Навсегда, хорошо? — Навсегда. — Вегас кивает, прижимаясь лбом к лбу Пита. По его мнению, лишь смерти под силу разлучить их снова. У бездны прекрасная улыбка с ямочками, и он по уши влюблен в нее.