И имя ему - Смерть

      Гарри Поттер. Имя, от которого у Северуса Снейпа ярость сама собой клокотала в груди. Имя, что будет вечно напоминать о собственном детстве, далеком от счастья. И о Лили Эванс и Джеймсе Поттере. Дома не было спокойной жизни, мать-волшебница была сильной, из древнего рода и вышла замуж за слабого магла. Скрывать свою истинную силу, когда можешь испепелить человека, что причиняет тебе столько боли, было для нее ежедневной рутиной. Слабого человека, что считал себя лучше и сильнее своей жены, просто потому что он — мужчина. В пьяном угаре, раз за разом избивая и, порой, даже ломая кости бедной волшебнице.       У Эйлин не было куда идти и к кому обратиться за помощью. Полюбив магла, она разгневала весь род Принцев и была отлучена от Рода. Единственной причиной не уйти за грань, был сам Северус. На смертном одре, она призналась, что просила у Лорда Принца принять под защиту не ее саму — совершившую глупую ошибку и поплатившуюся за это, но ее сына. Сильного волшебника, который прославит Род, как и положено младшему сыну.        И он прославил. Самый молодой зельевар, получивший мастера. Сильный волшебник, который даже учился летать, чтобы утереть нос этому Поттеру и своему деду. Показать, что он — лучший. Он достоин уважения и восхищения. Достоин любви.        И каждый раз, когда он вот уже почти-почти заслужил любовь важного для себя человека, случалось что-то, из-за чего все надежды рушились. Лили выбрала Поттера, мать умерла под рождество от пьяных побоев отца, лорд Принц все время напоминал, что Северус недостаточно старается. Выкладываясь на полную, отдавая всего себя, он старается недостаточно.        И вот теперь, когда у Северуса наконец-то все наладилось, Судьба решает поставить перед его глазами постоянное напоминание о всех тех неудачах, что сопровождали его всегда. Гарри Поттер — ученик его факультета, о котором он вынужден заботиться. По просьбе Лили, по просьбе Петунии, по просьбе Дамблдора. Этого мальчишку оберегают живые и мертвые, он получает так много любви и внимания просто так. Просто потому что об него когда-то самоубился Темный Лорд. Это невероятно злило. И тем сложнее было разрешить Драко быть на дополнительных занятиях вместе с этим.        Из-за него, каждую ночь, перед тем как уснуть, Северус видел перед глазами Лили, улыбающуюся, добрую, живую. Она смеялась над неловкими шутками, помогала собирать крапиву и толкла лунный камень. И с таким восхищением слушала его рассказы про жизнь чистокровных волшебников, к которой стремился Северус. Но каждый раз, она отталкивала его, обнимала Поттера и извинялась. Для нее, Северус — просто друг, который выслушает, поймет, поддержит.        Каждое утро Северус просыпался вместе со звоном колокола и спешил привести мысли в порядок. Он не разделял любовь своих подопечных к утренней пробежке, но и не осуждал — каждый встречает день так, как хочет. Для него утренним ритуалом стала проверка ингредиентов в каждой лаборатории, и в его личных запасах. Если позволяло расписание, он шел после завтрака к Хагриду, чтобы в запретном лесу вместе проверить состояние дикорастущей полыни или собрать яд акромантулов, слушающихся только Хагрида. Затем он прогуливался до профессора Стебель, чтобы была возможность экспериментировать со свежими ингредиентами, а не засушенными или укрытыми чарами стазиса. Та, как истинная пуффендуйка, любила приглашать на чашку чая, чтобы пожаловаться на студентов и рассказать последние сплетни.        Самое приятное начиналось после пар. Он спокойно экспериментировал с разного рода рецептами, усложняя и совершенствуя уже придуманные формулы. Он всегда чувствовал, что именно говорят ингридиенты. У сухой крапивы цвет души соломенно-желтый, а у свежей — темно-зеленый. Все, что добыто из единорога — переливается серебристым лунным светом, а пауки — неизменно могильно-зеленые. Он писал картины, вместо красок используя цвета души, чтобы выразить легкость от полета или пьянящее чувство надежды на лучшее. Костерост, что варила мадам Понфри, был гадким на вкус из-за конфликта ингредиентов, коллаген рыбы-собаки, антиоксиданты жующей китайской капусты, протеин скарабея — это все прекрасно и хорошо усиливается из-за магической природы, но они конфликтуют между собой, им в состав нужна хоть та же крапива. Она и поддержит капусту, и смягчит скарабея, и усилит рыбу-собаку. Только такой состав пригоден в употребление ровно до следующего восхода солнца — после действие зелья меняет свой эффект на противоположный.        Пока очередной эксперимент настаивался в котле, Северус проверял домашние задания студентов. Близнецы Уизли снова превращали безобидное противоядие от укуса соплохвоста в зелье, из-за которого у тебя вместо рта появляется присоска, пуляющаяся огнем. Они были талантливыми зельеварами, как и их мать, но весь свой талант направляли на нескончаемые выходки. К каждому из их зелий, профессор Снейп, заставлял придумывать антидот, без каких-либо побочных действий. И смена волос, мистер Уизли, тоже является побочным действием.        Один за другим Северус исписывал поля свитков, оставляя помечания и надеясь, что хоть что-то из записей останется в головах студентов. Тролли достались не только тем, кто не принес свиток, но и тем, кто сделал все в попыхах, даже не разобравшиь в теме. Близнецы Уизли получили свое Слабо, так как их свитки нужно читать одновременно. Выше ожидаемого еще пока никому из третьего курса не досталось за все их обучение у профессора Снейпа.        Ушастая сова прилетела ровно в тот момент, когда Северус обмакнул перо в чернильницу, чтобы поставить уже тридцатое за сегодня Отвратительно. То было приглашение Люциуса на ужин, хоть по-факту обычно под этим подразумевалось распитие алкоголя в малой гостиной Малфой-менора и обсуждение наболевшего за месяц. Эти встречи были дороги для обоих — никто из них не обладал излишней болтливостью, но никому из живых существ невозможно в одиночку пережить то, что пережили они.        Уже вечером, когда прозвучал сигнал отбоя, Снейп был на пороге больших кованых ворот, украшенных павлинами и цветами пионов. Живая изгородь, окружавшая весь менор была действительно живая и с удовольствием питалась маглами, имевшими неосторожность подойти к ней ближе двух метров. Даже противомагловские чары не были так эффективны. Северус был уверен, что это не единственная в доме Малфоев вещь, от чьих чар погибли маглы.        Люциус встретил доброго друга и, если честно, излишне пафосным жестом приказал воротам отвориться и впустить внутрь. Идя по выложенной камешками тропе к дому, они вели ничего не значащую беседу о министерстве и об успехах в учебе Драко. Тихий ужин в малой столовой, где собираются только самые близкие, прошел спокойно. Нарцисса внимательно слушала про детей, которые в этом году попали на слизерин и как всегда едкие комментарии их декана. Она знала, что Северус, пусть и не отличался любезностью и приветливостью, но никогда не ошибался в людях и его характеристика очень помогла ведьме выстроить дальнейший план действий.        — Ты сказал, что Гарри Поттер тоже попал к тебе? Его родители так кичились тем, что были истинными Гриффиндорцами. Я полагала, что он пойдет по их стопам. Возможно, этот мальчик не так прост как кажется — И если раньше Нарцисса думала, что Гарри можно будет легко манипулировать через искреннюю дружбу ее сына, то сейчас ее план претерпевал масштабные корректировки. Мало кто из слизернцев отличаются отменной внушаемостью, кроме Кребба и Гойла — они уже давно, из поколения в поколение оттачивают мастерство беспрекословного подчинения своему лидеру, являясь для него и телохранителями и прекрасной рабочей силой.        — Мистер Поттер пока не проявляет признаков отсутствия мозгов, чего не сказать о его отце. Любопытно, что он изъявил желание заниматься дополнительно вместе с Драко. Я ожидал, что ваш сын захочет углубиться в зельеварение, но не ожидал, что это будет сразу же после первого занятия.        Нарцисса лишь вежливо улыбнулась и предложила гостю продолжить разговор в малой гостиной. Домовые мгновенно убрали грязную посуду, заменив ее идеально чистой и великолепно сервированной. Каждый из десятка столовых приборов сверкал от полироли, а в золотых тарелках можно было увидеть свое отражение. Эльфы в Хогвартсе пусть и хорошо справляются со своими обязанностями, но для Малфоев было недостаточно простого хорошо, только идеально.        Столь же идеально уютно было и в малой гостиной, названной так только из-за того, что в ней нельзя было устроить бал человек на сто. Шелковые обои винного цвета, в тон им обивка на стульях и креслах, софа, с обивкой и изящными резными ножками была дополнениям к стульям. на журнальном столике уже ждало красное вино для Нарциссы и лучший огневиски Огдена, Люциус всегда берег лучшее для друга.        — Благодарю, Люц — Северус принял наполненный стакан с едва слышным позвякиванием кубиков льда в нем. — Это будет трудный учебный год, мне кажется, что Поттер обладает способностью притягивать к себе неприятности. У них был первый урок с мадам Трюк, младший Уизли что-то сказал, и что Драко, что Поттер решили доказать, что летают на метле лучше, чем Уизли. Доказали. И теперь мадам Трюк рекомендует взять Поттера ловцом в команду. Ее абсолютно не смущает, что он первый раз метлу увидел. И теперь каждый раз, когда меня видит напоминает об этом.        Это второй раз, когда он, сидя в этой гостинной говорит о своей работе. Первый был, когда Люциус от Нарциссы узнал, что Снейп уже давно как профессор Снейп. Тогда он отшутился, но, кажется, в этот раз не получится. Люциус задумчиво смотрел на огонь через пузатый стакан с огневиски. В его голове было очень много вопросов, но задавать их все и сразу — было бы в вышей степени моветоном по отношению к столь же задумчивому собеседнику. Но начать надо было с одного конкретного.        — Почему ты мне не сказал? — Люциус смотрел в огонь камина, изо всех сил стараясь, чтобы вопрос прозвучал как можно более нейтрально, хотя внутри была обида и непонимание.       — Потому что мы — друзья. Скажи я тебе, что вернулся в школу почти по своей воле и на побегушках у нашего любимого директора, ты бы заебал каждого в министерстве, чтобы нашу Светлось отстранили и, желательно, заточили где-нибудь в Нурменгарде. А это совсем не входит в мои планы. — Снейп значительно расслаблялся, как только двери малой гостинной закрывались, и он позволял себе быть более эмоциональным.       — После всего, что он сделал — это меньшее, чего он заслуживает! И я удивлен, что в твои планы входит бегать служанкой за этим стариком.        — Это из-за сына Лили. — лицо Северуса посерело и даже в теплом свете огня он казался совершенно черно-белым. — Я обещал ей позаботиться о мальчике, когда с ней случится то, что случилось. Директору нравится, что я тихая покорная игрушка в его руках, а меня совесть не жрет, что я не выполняю посмертную просьбу.        — Так она знала, что она умрет? — Голос Люциуса был лишь слегка окрашен любопытством и беспокойством, когда в голове было бесчисленное количество вопросов, начинающихся с «почему».       — Да, у нее всегда хорошо работала интуиция. После того случая с пророчеством, Лили сама мне прислала сову с извинениями за школьные годы. И черную лилию. Я сначала не понял к чему это, а после она сообщила, что ее ребенок родится на исходе седьмого месяца… Именно этими словами. — Северус сделал большой глоток из своего стакана, чтобы проглотить вместе с алкоголем тяжелый ком. Мысли о том, что именно из-за него умерла Лили, возвращались снова.       Люциус мог бы заметить, что дыхание друга стало чаще и поверхностнее, глотки алкоголя чуть больше, чем обычно, а взгляд старался не останавливаться на одном объекте слишком долго. Но в этот раз — не заметил. Может быть алкоголь был крепче, чем обычно, или полено в камине попалось особенно сухое. Северусу хватило этого, чтобы вновь взять под контроль свои эмоции и увести разговор в русло политики в целом и обсуждение Дамблдора в частности.       Малфои разделяли точку зрения Северуса — мир маглов и их магический мир должны быть более разделены. Драконы не должны иметь возможности пересечь черту просто полетев за овцой к магловскому фермеру. Да и всех троих немного тревожил тот факт, что маглорожденных слишком много там, где нужно куда больше знаний о магическом мире, чем может дать современное образование.       Темы перетекали одна в другую, от негативных высказываний о нынешней школьной программе, навязанной министерством, до конкретных грязнокровок в министерстве, после — к жестким стандартам в доме Слизерина, сохранившем гордость волшебников.        — Вот взять, например Крэббов и Гойлов. Сколько поколений потрясающих телохранителей они вырастили? Даже когда мы учились, они могли выступить вдвоем против восьмерых. Их дети — такие же, я уверена. — Нарцисса легко вела беседу в нужное ей русло. Так ведут статных жеребцов легким аллюром на выставках пород. — Я заметила, что среди первокурсников много чистокровных, некоторые из древних семей. Но вот Гарри Поттер… — Она поджала губы, слегка вздохнула и отпила немного своего вина. — Кем он вообще воспитывался, перед тем, как попасть в магический мир? Сейчас так много слухов ходит. Кто-то вообще считает, что настоящий мальчик умер еще тогда, а сейчас вместо него кто-то, выбранный Дамблдором для своей игры.        — Слухи лгут. Этот мальчишка воспитан маглами, и все этим сказано. Но он слишком похож на Лили, чтобы быть кем-то другим. Да и Петуния переживает за него, как за сына своей сестры. — Тема разговора вновь возвращалась к болезненным мыслям, чего Северус не хотел допускать. — Но меня радует благоприятное влияние на него моих студентов. Слизеринцы всегда были достаточно мудры и благоразумны.       Для Нарциссы эта информация была подарком. Назвав имя маглы, что воспитала ребенка Поттеров, Северус сам того не зная дал ей координаты. Сова доставит Петунии Эванс письмо, даже если сама Нарцисса не знает где та живет.       Совы и правда были очень удобны в доставке писем. Бесшумные, быстрые, достаточно выносливые. Специально выведенные магические совы и вовсе могли доставить письмо основываясь только на имени человека. Малфои имели собственную совятню, где десяток сов, разной быстроты и грузоподьемности, обитали лишь пару дней в неделю. И после ужина, когда дорогой гость ушел, миссис Малфой спешила к Хелен, самой быстрой из сов с уже неделю как запечатанным письмом.       Петуния уложила спать Дадли и убиралась в гостинной после ужина, как грохот, сильно похожий на вчерашний, повторился. В этот раз Леди сама открыла окно, впуская еще одну птицу, принесшую письмо от неизвестной дамы. От письма пахло роскошью. Петуния не знала что это за аромат, но знала, что именно такой царит вокруг герцогинь и королевы. Сломав сургучную печать и прочитав письмо, ее взгляды на снобов-волшебников слегка пошатнулись. Это было письмо от матери к матери, чьи сыновья сдружились. Конечно, некая Нарцисса, не обошлась без капельки очень изящной лести и достаточной доли манипулирования, но Петуния лишь снисходительно улыбнулась. Подкупало то, что с ней общались как с равной и просили о помощи. Все эти высокомерные и напыщенные волшебники просили помощи у нее «всего лишь маглы». Ха! Она поможет. Но так, чтобы и думать не смели о том, что маглы — это словно люди второго сорта.       Леди, видя как ликует хозяйка дома, поспешила проводить ночную гостью обратно в окно. Пусть эта сова была и умнее школьных, но слишком задерживаться ей здесь не стоило. Сама же Леди тихо выскользнула за Хелен на ночную охоту, а когда вернулась — Петуния подписывала ответ, чтобы отправить его некой Нарциссе Малфой. Однако маленькая проблема не давала ей покоя — она не знала адреса, только имя и уже было хотела отложить письмо до завтра, чтобы посмотреть по телефонной книге хоть каких-нибудь Малфоев, ворон взяла письмо и улетела с ним в светлеющее небо. Кажется, женщина слегка увлеклась и осознав это, поторопилась лечь спать.       Переписка между Петунией и Нарциссой была интересной для обеих женщин. Казалось бы, что общего может быть у ведьмы из древнего рода и маглы, отвергающей все волшебное? Но обе были умными женщинами, воспитывающими любимого сына и выкормленными на идее, что муж голова, а жена — шея. Сначала это было похоже на аккуратную игру в шахматы, где обе продумывали каждое слово и каждый свой шаг наперед. Но с каждым письмом они обсуждали больше свои похожие проблемы, делились маленькими секретами по воспитанию сыновей и обсуждали отличия и схожесть их миров.       Чуть меньше, чем через неделю, Петуния написала совершенно другое письмо для Гарри, в котором сама интересовалась жизнью в Хогвартсе и как проходят занятия. И так же, как и Нарцисса для Драко, прислала с Леди магловские сладости, очень заинтересовавшие совершенно магических детей. Драко в тот момент чувствовал себя уязвленным, ведь теперь все внимание и обожание досталось Поттеру. Но не долго — первым попробовать странные конфеты было предложено именно ему.       Дни летели для Поттера очень быстро. Ранний подъем, чтобы держать в форме тело, завтрак, уроки, а в свободное время — изучение правил и норм поведения, и почти перед самым ужином — дополнительные занятия по зельеварению ровно три раза в неделю и абсолютно без опозданий. Вот их первые выходные, проведенные за изучением праздников времен года, а вот уже и мабон, на который сам профессор Снейп отпрашивает чистокровных учеников. Гарри за пару дней до этого пришло письмо от знакомого гоблина, с напоминанием о проведении обрядов и пожеланием процветания Рода.       И только тут Гарри охватила паника. В прошлый раз до Поттер-мэнора он добирался с гоблином через портключ. Камин в мэноре подключен не был и не должен был — особняк находился в запустении не один год. О трансгрессии было и думать страшно — в новом теле даже такое простое заклинание, как левитация, давалось тяжело. Вряд ли магловские поезда едут до той глуши, где обосновались его предки. Но лишь перечитав письмо повторно, паника ушла, освободив место смущению от своей собственной невнимательности — письмо и было порт-ключом, настроенным на определенную дату и время.       Двадцать четвертого сентября, сразу после обязательных уроков и предупредив декана об остутствии на дополнительных, Гарри, Драко и еще много волшебников из знатных родов отправились в Хогсмид, чтобы оттуда их забрали родители или прислуга. Сопровождающий Филч строго следил, чтобы учеников забрал именно тот человек, который был указан в списке. За Гарри никто не пришел.        — Ну что, мелкий негодник, решил обманом в Хогсмид раньше положенного курса попасть? Все у тебя на лице написано. Профессор Снейп узнает и тебе ох как не поздоровится! Я лично прослежу, чтобы… — Договорить старый сквиб не успел — письмо в руках засветилось и задрожало, Гарри почувствовал уже давно забытое ощущение под ложечкой и приземлился ровно у кованых ворот с лозами винограда.       В этот раз Поттер-мэнор уже не казался таким неухоженным. Кажется, домовая действительно сильно постаралась изо всех сил. Каменная дорожка была подметена и не было ни травинки в стыках камней. На окнах были новые занавески, а дверь больше не скрипела. В доме пахло свежестью, в маленьких вазочках на столах стояли полевые цветы. Вся мебель была отремонтирована, вычищена и отполирована до блеска. Уют и ухоженность царили буквально везде. Даже старый, уже покосившийся паркет выглядел так, словно его уложили только вчера. В дверях, смущенная от восхищения хозяина, стояла сама домовушка. Ее лицо, бледнее с прошлого раза, светилось от счастья при виде Гарри.        — Хозяин! Винни все-все убрала! Только виноградники не смогли заново зацвести — уж больно много времени они провели одни одинешеньки. Винни много разговаривала с яблонями и они принесли сладкие плоды. А еще Винни сразу после вашего ухода посадила тыквы, и к самайну они как раз напитаются солнцем. Винни не стала разбирать в библиотеке и семейной кладовой без хозяина. Там нужна рука волшебника Рода. Пусть хозяин только наследник, но Род принимает вас как главного.       Гарри знал, что это значит. На мабон принято убираться, выкидывать ненужное и чинить нужное. День, когда весь мир начинает готовиться к долгой зиме.       Он взял пару яблок из рук домовушки и направился сразу к родовому камню. В груди что-то ныло и звало туда. Положив яблоки на алтарь и зажгя оранжевую свечу с запахом красных яблок и базилика, ему стало легче. Тени плясали на стенах, складываясь то в бесформенные фигуры, то в силуэты людей. Гарри говорил про школу и как тяжело творить заклинания в теле, непривычном к магическим тренировкам. Он рассказывал, как уютно стало с появлением домовой и что им потребуется помощь с разбором среди старинных артефактов и книг. Тени одобрительно закивали головами, а какой-то сгорбившейся старик или старуха даже захлопали в ладоши. Вместе со словами он вкладывал свою силу и эмоции, те в свою очередь питали родовой камень и тот в свете свечи блестел особенно ярко.       В гостинной Винни уже накрыла стол к чаю и подала очаровательные пирожные в виде яблок из песочного теста и яблочно-коричной начинкой. Чашка и блюдце были только одни.        — Ты не составишь мне компанию? Немного странно пить чай в одиночестве, если честно — Голос Гарри немного хрипел от долгой речи с призраками рода, от чего теплый чай был в разы вкуснее.        — Это неправильно, хозяин. У волшебников своя роль в этом мире, у домовых — своя. Наша цель — заботиться о доме и людях, к которым привязаны. Хозяин слишком добр, но помимо доброты нужно умение применять ее без ущерба для других. — Домовушка заметно оживилась и не была уже такой бледной, а на щеках и вовсе появился легкий румянец.        — Прости, наверное тебе очень неловко отказывать мне. Но для меня это невежливо есть и пить, когда собеседник стоит и смотрит. Тебе разве не хочется попробовать? — Причина была не совсем в этом, а скорее в страхе одиночества, который особенно сильно ощущался в этом доме. Но говорить об этом вслух Гарри и не собирался.        — Вам не стоит бояться самого себя. В одиночестве нет ничего плохого. Винни знает как уставал хозяин от семьи Уизли, когда тех было слишком много и слишком долго. Хозяину нужно чаще бывать дома, чтобы перестать бояться быть самим собой. Дома не будут вас винить за то, что вы сделали или не сделали. Дома безопасно, хозяин. — Домовая смотрела на него своими огромными глазами. Она видела все страхи и переживания, она видела всю его вину, но не винила его. — Род на вашей стороне. Они одобряют то, что вы делали в прошлом и вам не нужно больше себя винить. Вы все сделали правильно.        — Если я все сделал правильно, то почему тогда мне Магия дала второй шанс?! Почему мне прямым текстом сказали взять и самостоятельно все исправить?! — Гарри был на взводе от слишком личных разговоров.        — Чтобы вы не винили себя, хозяин. Магия знала, куда вы попадете. Она лучше вас знает каждое ваше действие и слово. Она не дала бы вам пережить то, что вы пережили еще раз. — Винни говорила неохотно и чересчур медленно, как и всякий раз, когда дело касалось Магии и всего того, о чем она явно знает больше волшебников. — Магия хочет, чтобы вы отдохнули, хозяин.        — Нда, хорош отдых, конечно. Не иметь ни капли свободного времени, чтобы расслабиться. — Это было не совсем так, но внутри было слишком неприятно от того, что Винни снова не хочет ничего рассказывать.       Молча, он доел последнее сладкое яблочко, как назвала пирожное домовушка, и так же молча запил чаем. Усталость во всем теле хоть и была, но у них слишком много дел и слишком мало времени. Впереди — кладовая. По-факту это был склад со всяким барахлом, которое сваливали в одну комнату, со словами «когда-нибудь разберемся с этим», а после смерти Лорда Поттера сюда занесли домовые абсолютно все мало-мальски ценное в доме и его окрестностях. Первым бросились в глаза портреты каждого из семейства Поттеров. Они за много лет нашли приют в раме со статным пожилым мужчиной, обнимавшем свою миниатюрную и немного округлую жену. Это были его бабушка и дедушка, погибшие много лет назад от драконьей оспы.       Многие из родни ворчали, когда Винни заново вешала всех по своим местам в проходной комнате, разделяющем гостиную от столовой. Кто-то, особо хитрый, сбежал с холста до того, как начнется тряска и вернулся уже сильно после. Пейзажи также заняли свои места, чтобы нарисованный предыдущий Лорд Поттер мог со своей женой сидеть на пирсе, на берегу моря и наблюдать закат. Один из портретов изображал полного низкорослого мужчину с закрученными усами в яркой парадной мантии. Он хитро подмигнул Гарри и показал глазами в сторону лежащих на столе свитков, собранных в старую коробку.       Это стало спасением для Гарри и Винни. В каждом свитке был рисунок того или иного прибора и артефакта с особенностями хранения, использования, названием и кем был сделан. Часто мелькали имена Пернеллы и Тореадора Поттер. Последний — и был тот самый мужичок с закрученными усами. И, по всей видимости, свитки также составлял он. Среди различных исследователей стоячей воды на общий магический фон и драконих убаюкивателей нашелся кулон с крупным кристаллом того же самого камня, что и их родовой камень на алтаре. Из описания следовало, что он связывал носителя и родовой камень очень прочными узами, позволяя перемещаться из абсолютно любой точки мира к алтарю и обратно, но взамен питаясь энергией носителя на постоянной основе.       Гарри долго сомневался, использовать ли такой артефакт на себе, но после долгого разговора с Флимонтом Поттер, надел на себя и активировал. Гарри и так является единственным живым волшебником из рода Поттеров, и родовой камень так или иначе будет много просить сил, не лучше ли давать эту энергию постепенно, во время сильных эмоций или занятий магией, нежели опустошать себя реже, чем раз в месяц. Да и для юного организма это только на пользу пойдет — потенциал будет увеличиваться от большей нагрузки на магическое ядро.       Закатное солнце уже скрылось за верхушками деревьев, когда Винни и Гарри закончили с сортировкой артефактов по свитку. Неопознанные были рассортированы уже в комнате с портретами, где худая, высокая и очень тонкая дама, периодически прерываясь на мундштук, указывала что — мусор, а что нужно доработать палочкой. Это была Пернелла, и она чудовищно требовательно относилась к сортировке магического мусора. Винни, слушала ее указания с восхищением и кивала каждому ее слову, а после и до самой полуночи, когда Гарри уже удалился спать, сортировала в кладовой абсолютно все, находя каждому устройству свое место.