И имя ему - Смерть

      Гарри Поттер. Наследник Рода Поттеров, выросший с маглами. Для многих чистокровных, это звучало так же, как история о маугли, пытающимся пробиться в светское общество. Ничего не знающий о правильном поведении ребенок, коих после войны стало как грибов после дождя. Драко усиленно старался исправить это, объясняя, что магия работает по своим законам и чтобы много получать, нужно много отдавать. В магическом мире смерть — куда более частое явление, нежели среди маглов. Ты можешь быть смертельно проклят, можешь быть растоптан и растерзан гиппогрифом, из тебя могут выкачать магию просто потому что ты был неосторожен, а можешь просто подумать о чем-то своем во время сложного заклинания и превратиться в овощ. Очень мало магов, что умерли своей смертью во сне. И еще меньше, что сделали это в преклонном возрасте.       Гарри было странно это слышать. Неужели кто-то и правда лучше добровольно принесет себя в жертву, нежели будет жить дальше своей жизнью? Но вспомнив Дамблдора, решившего из своей смерти сделать козырь, нежели умирать долго и в мучениях и в плену, это приобрело больший смысл.       Близился Самайн, на который принято, если говорить мягко, насильно добывать животные ингредиенты, особенно, если их источник — какое-нибудь опасное магическое животное. Эти ингредиенты набирают особую силу, а душа животного — питает своей магией весь Род. Все Лорды, Леди и Наследники темных Родов старались в этот день приносить своему роду живую душу. Люди, не знакомые с ритуалами, решат убивать маглов или и вовсе волшебников — как иначе-то? Но на деле, у ягнят, кур, даже маленьких пауков есть своя душа, жизненная сила, что со временем не справляется с управлением физической оболочки и покидает тело. Уходя за Грань, она сливается с другими душами и перерождается. Принесенная в жертву Роду, она сливается с другими, привязанным к роду душами, становясь сильным волшебником или поддерживая уже рожденных. В магическом мире это был эквивалент золота в магловском.       Гарри не задумывался, как добываются сопли тролля, как доставались сердечные жилы дракона, и что мясо, подаваемое на ужин, тоже когда-то было живым. Но Драко не сдавался в своем стремлении открыть глаза на круговорот жизни и смерти, которому учат с детства всех чистокровных. Повел к домовым, чтобы те показали мальчикам как готовится еда, попадающая на стол. Заколдованные курицы сами подходили к домовым-мясникам, хорошо знающим свое дело. В обход директора слуги Хогвартса, отдавали души животных замку, чтобы тот защищал учеников, а все, что не ушло в пищу — придумывали как использовать без остатка. Кости перемалывались в муку и шли на удобрение, перья — на подушки и одеяла, обновляемые каждые четыре года.       Гарри, благодаря работе в аврорате, воспринимал это легче, чем должен был воспринять первокурсник, воспитанный маглами в городе. И Драко уже почти договорился с домовыми, чтобы на Самайн хотя бы забить птицу своими руками во имя Рода, как Гарри попросил дать ему время подумать до вечернего пира. В голове было много мыслей, которые требовали осмысления.       Тролль был живым и очень сильным магическим существом. Он нес угрозу школьникам. Почему же Гарри так тяжело думать об этом? Авроры раз в неделю, но отправлялись на зачистку от магических существ. Оборотни, даже не в той фазе луны, были убиты лично Гарри так много раз; Великаны, решившие сойти с гор на магловский городок; жаждущие плоти вампиры, совсем не такие безопасные, как о них говорил профессор Квирелл. Они все умели думать, они все умели чувствовать. Гарри по приказу убивал их, чтобы защищать то, что дорого. Почему же сейчас, без приказа, ему так сложно решиться на подобное? Внутри, часть его, уже сделала свой выбор. Гарри — охотник, а не мясник. Часть души, привыкшей к опасностям и приключениям, желала крови.       Как только начался пир, Гарри не придумал ничего лучше, чем сообщить Драко и Джемме, что ему вот прям приспичило отойти в туалет. Он, конечно же не стал упоминать, что туалет-то женский и туда через пятнадцать минут наведается Тролль, которого он убьет якобы случайно. Также случайно, как они вырезали акромантулов, поселившихся в парке.       Тихо проскользнув в девчачий туалет на первом этаже, он услышал едва слышные всхлипывания в одной из кабинок, а затем пока еще еле-еле различимые шаги тяжелых ног. Было сложно организовать ловушку для существа, чья кожа абсолютно невосприимчива к любому виду магии, а сам он появится здесь минут через восемь, но не невозможно. Трансфигурировав одну из раковин в прочную веревку и натянув ее у входа, Гарри колдовал защитный купол вокруг Гермионы и укрыл пологом тишины весь туалет, дополнительно ограждая и кабинку с девочкой, когда шаги раздавались настолько близко, что зеркала затрещали от вибрации.       Поттер приоткрыл дверь туалета и левитацией потянул дубинку, больше похожую на вырванное дерево, на себя. Тролли не обладают умом. И конкретно эта особь была характерным представителем своего вида. Почувствовав, что его дубинка, тянет куда-то, тролль пошел за ней, справедливо возмущаясь и пытаясь отобрать свое у невидимого вора. Веревка выдержала зацепившуюся ногу, а после и падающую тушу, весом в целую тонну. Из рук вырубленного тролля дубина выскользнула и затем с огромной силой приложилась к единственному уязвимому месту — туда, где толстая шея переходит в маленькую голову. Хруст костей, и он больше никогда не встанет.        — Посвящаю тебя Роду, которому принадлежу. — Гарри положил руку на морщинистый лоб, покрытый испариной, как кольцо Поттеров засветилось и тролль исчез с почти не ощущаемым хлопком, оставив после себя слегка заметный запах трав. — Что за?       Договорить Гарри не успел — через приоткрытую дверь было слышно, как бежали сюда профессора. Но Поттеру хватило этого времени, чтобы вернуть женский туалет в изначальное состояние, и даже успокоить маленькую девочку, переживающую от одиночества в туалете. Гарри не упомянул при ней тролля, но искренне поддерживал и сопереживал. Незаметно для себя и нее, советуя не прятаться за книгами, а узнавать информацию из первых рук. Например, тот же Невилл, или кто-нибудь из воронов.       Профессора ворвались в женский туалет, когда Гарри и уже развеселевшая Гермиона обсуждали жабу Невилла. Ничего не разрушено. Дети не напуганы. Тролль исчез. Снейп с подозрением посмотрел на своего студента, внутренняя интуиция вопила о том, что к этому причастен Поттер. Но дети не видели и не слышали ничего. И в мыслях у них не было абсолютно ничего стоящего.       Уже в своем кабинете, Северус думал, что уж слишком подозрительно выглядит студент, сбежавший до начала всеобщей истерии за пять минут и внезапно объявившийся именно там, где должен был быть источник этой массовой истерии. Драко и Джемма, вызванные на ковер, в унисон говорили, что Поттер отошел в туалет и не видели в этом ничего странного. Сам мальчишка озвучил вполне логичную версию — прихватило живот, услышал плачь, зашел успокоить и узнать в чем проблема, шагов не слышал и ничего не видел. Куда делся долбанный огроменный тролль никто и ничего не знает. Может ли это быть иллюзией? Если да, то кому это было нужно.        Осознание пришло внезапно. Это был Квиррелл. Он неплохо показывал в свое время себя на уроках трансфигурации и чарах. И это вполне в его силах наложить иллюзию, чтобы добраться до цербера. Но Северус в первую очередь проверил Пушка — с ним было все в порядке и никто мимо него не проходил. Могло ли быть еще что-то? Он явно что-то упускает. И это что-то связано с одним конкретным мальчишкой.        Вечером в спальнях слизерина было на удивление шумно — все обсуждали происшествие и многие считали, что это просто чья-то дурацкая шутка на день всех святых. Кто-то мечтал однажды посвятить своему роду такую же классную жертву, как тролля. Кто-то шутил в ответ, что его сопли будут стоить как яд акромантула. Драко утверждал всем, что первогодки слишком слабы, чтобы один на один победить тролля. Только Гарри было не до шуток.        Он ощущал прилив сил, а кулон на шее грел приятным теплом и не возникало внутренних сомнений, что это было правильно. Драко, заметив по-хорошему задумчивое настроение своего друга, сделал свои выводы. Вид друга выдавал то самое настроение Наследников перед или после ритуала — волнение, особое ощущение магических собственных потоков, смешивающихся и перетекающих в потоки магии Рода. Утром, после пробежки, но до завтрака, он повел к картине, ведущей на кухню и привычным жестом открыл проход.        — Я видел твое лицо вчера, это явно было лицо человека, получившего благословение Рода. Мы просто обязаны теперь в ответ дать Роду сил. — Драко настойчиво тянул Гарри к курятнику.        — Драко, постой. Я не буду убивать невиновных. Да и я уже подарил Роду магическую душу. Мне не нужно делать это повторно.        — Говоришь, что уже подарил? А не ты ли тролля того завалил? — Драко показательно сощурился в подозрении, но увидев на лице друга заметную нервозность, остановился. — Этого не может быть! Троллей тяжело убить даже опытным магам!        — У них есть слабое место, почти на затылке. И оно могло навредить той плакавшей девочке. — Гарри начал оправдываться, сам того не замечая, лишь в последний момент сказав вместо имени бывшей лучшей подруги что-то более нейтральное. — Я услышал ее плач, а потом и шаги тролля. Вот и подумал, что так будет правильно.       Драко посмотрел на друга совершенно другими глазами. Не то чтобы он не поверил ему, но да. Он считал, что это просто байка, чтобы впечатлить волшебника.        — Если бы ты убил его, то того забрали бы в мэнор домовики. А всем известно. что домовики не могут появляться на территории Хогвартса без разрешения директора. — Уверенный, что вот сейчас-то друг попадется на своем вранье, был удивлен пониманию в зеленых глазах.        — Так вот что это был за хлопок. Но он произошел только тогда, когда я прикоснулся кольцом Поттеров к нему. Значит ли это, что у тех, кого есть родовое кольцо, есть какие-либо послабления в этом плане?       От ошеломления Драко даже остановился. Родовое кольцо могло быть только у Лорда и для них действительно есть некоторые послабления, прописанные даже в уставе школы. Одним из таких послаблений было возможность приводить родовых домовиков в случае необходимости даже на территорию школы. Но Лорды — это взрослые волшебники, которые всю жизнь жили среди чистокровных. Не может ребенок, всю жизнь живший у маглов и узнавший о волшебстве из письма, быть Лордом. Но если это все правда, то mama была права — ему просто невероятно повезло подружиться с таким волшебником.       — Ладно, допустим я тебе поверил. Все равно это все на твоей совести и с духами предков разбираться тебе, а не мне. Но как ты смог одолеть тролля? От их шкуры отскакивают любые заклинания, а металл гнется об эту шкуру! — Малфой не поверил до конца, но интуиция подсказывала, что это далеко не последний раз, когда Поттер вытворяет что-то невероятное.        — Я при помощи левитации ударил его дубинкой. И у него хрустнула шея… — Гарри старался сделать максимально растерянное выражение лица. Никто не должен знать, что это было преднамеренное убийство, возникнет слишком много вопросов, а аврор внутри него слишком хорошо знал, чем это может обернутся.       Остаток пути до курятника они прошли молча, каждый задумываясь о своем. Гарри — о том, что готов жертвовать жизнью только опасных существ, которые могут угрожать безопасности детей. Драко — что не важно насколько сильное живое существо ты можешь завалить, а как грамотно ты можешь распорядиться этой самой жизнью и заполучить для себя максимальную выгоду.       Гарри не смотрел на то, как Малфой совершает свою жертву. Он видел лишь низкий поклон домовика-мясника молодому Наследнику Малфоев и легкую расслабленную улыбку самого Драко. Неужели, у него самого была такая же вчера вечером? Ощущение легкости и силы во всем теле стали только сильнее, а приятное умиротворение и ощущение, что все было правильно, успокаивали Поттера.       Малфой, а также другие чистокровные, что чтят подобные ритуалы, пребывали в похожем настроении до отъезда на Мабон. Гарри же очень незаметно узнавал информацию о других семьях, где подобное практикуется. Оказывается, не все члены семьи могут выполнять подобный ритуал — только Леди и Лорд Рода, и прямой Наследник. Ни братья-сестры, ни другие члены Рода не были обязаны служить Роду верой и правдой и даже если бы кто-то из них попытался отдать душу во имя Рода, душу животного, душа бы просто ушла за грань, не оставшись по владении Рода.       Гарри видел с какой грустью и завистью некоторые чистокровные слизеринцы смотрят на полукровок-Наследников. Но отношения к Уизли среди чистокровок он все еще не понимал. Ну да, ни Невилл ни Уизли никогда ничего подобного не делали, но это же не причина смотреть на них косо?       Так он думал, пока в карете к Хогсмиду не открыл одну из книг, выбранных гоблином для его обучения. Там объяснялось что для светлых и темных родов были разные ритуалы и обязанности. Темные приносили души существ, а светлые — отдавали благодарность природе. На Слизерине было так много темных родов, что Паркинсон затерялась в толпе, хотя ее род — был абсолютно светлым. Но если темные могут просто пожертвовать душу утки, которую забьют на ужин, то светлые должны проводить долгие и сложные обряды, благодаря природу и магию и провожая их на зимний отдых. Уизли много лет пренебрегали этой обязанностью. По слухам от тех же чистокровных темных, миссис Уизли провела обряд, позволяющий ее детям брать магию от людей, с которыми те общаются. Темным их род не стал, но и поддержку свою им получить сложнее.       Это имело смысл, но только больше запутало Гарри. В голове возникло слишком много вопросов по типу «А как же тогда становятся темным родом?» и «в чем же тогда отличия?», но спрашивать об этом Малфоя сейчас он не захотел.        И только когда их карета подъезжала к Хогсмиду, он почувствовал, что надо пригласить тетушку в Поттер-мэнор. Что-то внутри хотело увидеть ее, Дадли и дядю Вернона за праздничным столом. Что-то просило его уделить больше времени как магической, так и магловской семье. И даже когда он, уже в Хогсмиде, через ключ-кулон переместился на порог дома, это чувство не отпускало его до тех пор, пока он не написал письмо-приглашение на ужин Дурслям.       Винни смотрела на молодого хозяина и улыбалась. Мало кто из воспитанных маглами начинают чувствовать магию своим сердцем. Чтить традиции не от того, что так его научили, а потому что чувствует, что это правильно. Ее молодой хозяин и правда — удивительный волшебник. Она еще с вечера, как получила жертву Роду, осторожно укрыла ее чарами стазиса, чтобы молодой хозяин сам решил — что же с ней делать сейчас. И она же первым делом повела хозяина к виноградникам, уже дающим первые плоды стараниями Хедвига.       Гарри смотрел на Поттер-мэнор. Смотрел на яблони, усыпанные яблоками, на богатый урожай тыкв, на плодоносящий виноград, что еще месяц назад был засохшим и мертвым. Он знал, что даже с помощью магии такого результата достичь чрезвычайно сложно даже за полгода усердной работы. Хедвиг же светился от счастья, с любовью поглаживая еще зеленые гроздья и нахваливая хозяину уже созревшие. Винни уже подала теплый виноградный сок с пряностями — воздух на улице уже был холодным, не смотря на тепло, царящее рядом с виноградниками.       Винни, зная что придут гости до того, как даже хозяин это знал, уже попросила своего помощника со сбором овощей для ужина. И Гарри увидел как так быстро растения в руках Хедвига начинают плодоносить. Эта магия не была похожа на магию домовиков или волшебников. Это было что-то совершенно особенное и очень светлое. Маленькие семечки, найденные в пока еще не перестроенном сарае, должны были засохнуть или заплесневеть за десять лет. Но нежный золотистый свет — и на руках у домовика уже начинают прорастать крохотные зеленые ростки. Каждое из семян аккуратно сожалось в землю, и даже самые капризные от заботы и магии, политые водой из источника, уже через пятнадцать минут стали прекрасной морковью, помидорами и капустой, а еще через десять часть из них дала свои семена, уже хранящие в себе эту удивительную магию.       Семена Хедвиг бережно складывал — каждый в свой коробок и повел дальше своего доброго хозяина по имению. Он шел спокойно, но травы к нему тянулись, а от босых ног не оставалось следов. По пути, они набрали много ивовых ветвей, что сами отдавались в руки домовому. Гарри понял зачем — только сильно после. Когда они дошли до неприметного сарая, где под чарами стазиса лежал мертвый тролль. Ивовые ветви сами собой превратились в корзинки. Эльф не имел права трогать принесенное в жертву существо без приказа хозяина. И хозяину пришлось приказать разделать тушу. Кожа пойдет на дубление — из нее выходят прекрасные изделия, защищающие от любой магии. Жир, сопли, кровь, печень и селезенка — на ингредиенты для зелий и артефактов. Мясо — можно пожертвовать родовому камню, но сейчас тот сыт магией.       Блэки. Гарри чувствовал вину — родовое гнездо Поттеров оживало с каждым днем, а дом на площади Гриммо стоял без хозяина. Он попросил Хедвига мясо и кости защитить стазисом так, чтобы даже через год он был такой же, как сейчас.       Домовой эльф поблагодарил хозяина. Он понял, что эта часть жертвы не достанется роду Поттеров, но знал, что это пойдет на благо Хозяину. Да и приказ хозяина — это не то, чего домовой эльф может ослушаться. Хедвигу нравился молодой хозяин, а его сила была мягкой, как весеннее рассветное солнце. От нее у домового и самого были силы, как у весеннего солнца — пробуждать от сна уснувшее за долгую зиму. Хедвиг с большим удовольствием заботился о саде и виноградниках и, без разрешения Винни, привел в порядок старый пресс для винограда и не менее старый — для яблок, чтобы заготовить сока для гостей.       Хедвиг, из первых гроздей винограда, сделал вино и убрал в старый погреб так, чтобы никто-никто, кроме Хедвига об этом не узнал. Он обязательно расскажет, когда хозяин станет взрослым, а Род — стабильным. Он уже наказал себя за это, ранив руки специально, во время обрезки кустов роз. Винни, узнав, приказала подать сегодня именно то молодое вино гостям хозяина, а оно слишком особенное, Хедвиг знал это.       Петунию Гарри встретил искренне радуясь ее появлению. Домовая Винни, приведя гостей к хозяину точно в срок, исчезла с тихим хлопком, чтобы не мешать людям общаться. Миссис Дурсль была одета в удобную одежду, словно ожидала много работы руками и была необычайно удивлена ухоженности дома. Конечно же, Петунию заинтересовал и яблоневый сад, и виноградники, пышущие здоровьем, а Вернона — отреставрированный пресс для винограда.       Гарри сначала не знал куда себя деть, но Винни незаметно подала знак, чтобы хозяин отвел гостей в столовую, уже накрытую для гостей. Еда, поданная Винни, не была изысканной и вычурной, это были тушеные и запеченные овощи, утка, фаршированная грибами, и множество различных солений. Когда перед Верноном и Петунией появилось по бокалу с яблочным сидром, беседа пошла легче. Гарри искренне переживал за кузена в его новой школе, в то время, как Петуния хвасталась тем, что начинает восстанавливать некоторые предприятия Поттеров и очень хотела бы на новогодних каникулах показать племяннику результаты некоторых вложений.       Сидр ей так понравился, что она захотела поставлять его в магловские магазины и даже решила взять на себя оформление всех бумаг, связанных с этим. Вернон, чувствовавший себя неуютно в таком огромном доме, после третьего стакана, поддерживал жену в ее инициативе, проговорившись про переписку с некой волшебницей-дамой, помогающей Туни разобраться в хитросплетениях магической экономики. Было видно, что женщина смутилась и не хотела афишировать это раньше времени, но быстро взяла себя в руки.       Остаток вечера они провели в разговорах о делах Поттеров. Оказалось, что у дедушки Гарри были доли в разных компаниях, от магловской косметологии, до знаменитого в волшебных кругах геля для укладки. Производство последнего было переложено на плечи какого-то американца или китайца, за долю от продажи, Флимонт себе оставил. Эти же деньги было решено частично вложить в виноделие и производство сидра. И в первую очередь — на рекламу. С ассортиментом решили просто — сделать как алкогольную, так и безалкогольную линейку продукции. А уж домохозяйка найдет как расхвалить нужный товар и запустить волну сарафанного радио.       Подозвав Хедвига и познакомив домового эльфа, ответственного за все растения Поттер-мэнора, со своей семьей, Гарри показал своей семье кто в действительности стоит за приготовлением вина и сидра. Эльф же был проинструктирован на дальнейшие планы по поводу виноградников и просиял, когда хозяин сам попросил изготовить пробную партию вина из двадцати четырех бутылок из самого ароматного винограда. И покорно принял правила, что сквибку тоже надо слушаться и выполнять поручения. Это не было по душе домовому, но хозяин очень дорожил своими родственниками.       Вечером, почти перед самым закатом, Винни появилась по озвученной гостями идее снова попасть домой. Она не проронила в их присутствии ни слова и старалась вести себя идеальной слугой — чтобы даже семья хозяина знала, что у его хозяина самые лучшие слуги. Она была рада, слушая как сквибка с гордостью вкладывается в дела Поттеров и как магл хвалит ее стряпню. И лишь после того, как домовая вернулась в хозяйский дом, она робко попросила увеличить хозяйство да приобрести разный скот, чтобы разнообразить рацион хозяина и его гостей.       Гарри было стыдно, он и не подумал, что бедной домовушке пришлось выкручиваться, чтобы подать на стол блюда, ведь у нее не было возможности сходить в магазин за продуктами и приходилось довольствоваться тем, что выросло или удалось поймать. Но вместе с тем он был рад, что его домовая смогла выкрутиться и позаботиться о гостях. Он аккуратно потрепал по голове свою домовушку в знак похвалы и, написав просьбу Петунии, попросил передать ей лично в руки.       Ответ принесла Леди, заметно соскучившаяся по своему хозяину. Тетушка обещала позаботиться об этом, а племяннику — занять свою голову учебой, как и положено молодым людям. Ее наставления приятно грели — что бы ни происходило раньше, но сейчас она заботиться о нем и действительно добра к нему. Он был уверен, что на Йоль уже будут и яйца, и молоко, и, может быть, мясо. Последующая за этим мысль была не очень приятной — Гарри не хотел видеть, как мясо будет попадать к нему на стол и уж точно не хотел убивать животных своими руками.       Гарри смог отвлечься от грустных мыслей только приехав обратно в Хогвартс. Да и Петуния была права — в первую очередь надо получить образование, теперь у него есть надежная опора под ногами. Тетушка, словно помолодела и похорошела после того, как начала разбираться в наследстве своего племянника. Дело было в том, что она наконец-то почувствовала себя не просто женой и матерью, а полноценной личностью. Что ее знания и умения как нельзя актуальны и приносят пользу и доход.       Поттер наконец-то мог почувствовать себя просто школьником, как и сотня таких же. Не избранным, не спасением всего человечества, а просто ребенком. Конечно, он помнил о профессоре Квирелле — первом волшебнике, ушедшем во время их противостояния с Воландемортом. И о многих других, которых он обещал спасти, но план был готов еще год назад и он может позволить себе играть в квидич, учиться и смеяться с друзьями, вместо того, чтобы теряться в догадках — что же прячет цербер и зачем это нужно профессору.

***

      Маркус подошел к Гарри за завтраком. Первая игра сезона была через неделю и тренировки уже были ежедневными. Гарри только начинал понимать почему сборная слизерина была столь агрессивна на каждой игре — добрые и подшучивающие друг над другом волшебники очень остро чувствовали адреналин и азарт от игры. Каждый выкладывался на свой максимум, когда с горящими глазами отбивали охотники бладжеры в наколдованные манекены на метлах. Когда тот же самый Маркус одновременно и управлял манекенами, имитируя живых соперников с определенной тактикой, и был охотником этой самой команды.       Гарри восхищала слаженность работы их команды. Каждый раз, возвращаясь в спальни довольные и уставшие, игроки чувствовали одни и те же эмоции — предвкушение и желание победить. Драко, присутствующий на каждой тренировке всегда шутил, что Гарри ловец на уровне профессиональных игроков и, если был бы безродным, вполне мог дальше играть и после выпуска.       Профессор Снейп, каждый раз оправдывающийся тем, что обязан следить за своими учениками, очень часто наблюдал тренировки, обсуждая учеников с мадам Трюк. От женщины с ястребиным глазами было попросту невозможно скрыть азарт декана слизерина от предстоящей игры. Она знала с каким энтузиазмом ворчливый профессор посещает каждую игру и как радуется каждой победе своего факультета. Пусть студенты других факультетов его недолюбливали, но преподаватели и подопечные знали, у Северуса золотое сердце.