И имя ему - Смерть

      Гарри Поттер. Имя волшебника, что ехал вместе с такими же волшебниками на поезде домой на рождественские каникулы. Рядом сидел лучший друг и его «телохранители». Драко Малфой любил быть в центре внимания и придумывать маленькие игры, когда Винсент и Грегори — просто хорошо проводили время. Даже сейчас было заметно, что они очень хорошие исполнители и действительно дорожат своей дружбой. За прошедшие полгода они часто вместе делали домашнее задание, вместе обедали за общим столом, вместе обсуждали в гостиной темы от проблем спячки гигантского кальмара, до важности разных классов волшебников не столько в дань традициям, сколько из-за удобства.       Есть люди, которые умеют общаться с другими людьми, договариваться, объяснять свою точку зрения — это хорошие политики, есть люди, обладающие невероятным умом и жаждой знаний — исследователи и ученые, есть те, кто создают что-то уникальное и действительно нужное — ремесленники, а есть те, кто не умеет всего этого, но обладает хорошей выносливостью — наемники, авроры и другая грубая сила. У каждого есть свое место в жизни, свое видение хорошего и плохого. Драко, например, не любил, когда кто-либо, даже друзья, вторгается в его личное пространство, роется в его вещах или задирает тех, кого он выбрал «своими». Винсент не терпел, когда кто-то указывал, что ему делать, а Грегори — когда у человека слова расходятся с делом. Люди, обладающие этими чертами, всегда будут «плохими», а друзья и семья — «хорошими».       Обсуждение «хорошего» и «плохого» было настолько увлекательным, что дети пропустили бы свою остановку, если бы на конечной староста школы не осматривал вагоны и не поторапливал засидевшихся первогодок. Грегори и Винсент уходили домой вместе со старым горбатым сквибом — не то нянькой, не то телохранителем. Драко, попрощавшись, ушел со встречающим его отцом. Лорд Малфой выглядел как всегда безупречно и высокомерно, опираясь на свою трость. Из эмоций была лишь тень осуждения, когда Уизли с шумом встретились со своей матерью, принявшейся сразу давать наставления и упрекать каждого у всех на виду.       Петуния, встречавшая Гарри на вокзале вместе с Верноном, лишь улыбнулась, услышав от племянника тему разговора. Для нее долгое время «плохим» были все волшебники и любое проявление магии, но вот она — ждет своего племянника-волшебника, переписывается с подругой при помощи ворона этого самого племянника и вполне неплохо учится управляться с небольшим магическим производством геля для укладки, выгрызенном у не совсем честно купившего его американца. То, что она не имеет магических способностей, не значило, что магический мир для нее закрыт полностью и ответственность за Гарри показала это в полной мере.       У домохозяйки уже был заготовлен план рождественских хлопот, где каждый день был расписан почти что по минутам. Вернон и Дадли, как не имеющие ничего общего с магией, озадачились походом по магазинам. Пусть и звучало это несколько более обыденно, нежели «посещение семейного дома Поттеров», но было во много раз более выматывающе. Имевшая привычку четко составлять списки покупок, миссис Дурсль выдала мужу и сыну по пять листов, исписанных аккуратным и слегка вытянутым почерком, по одному на каждый магазин, что им предстояло посетить за эти три дня, два из которых — перечисление подарков.       Сама же Петуния осталась с Гарри для решения одной из многих проблем Поттеров, связанных с ранним уходом дедушки и бабушки и исключительной безалаберностью отца племянника. Производство кремов шло не без проблем — рекламы, которую она подала на радио и в газеты, не хватало, и ей нужна была помощь волшебника, чтобы упаковать три десятка подарочных коробок на Рождество каждой домохозяйке их района. Деревянные дощечки, уже напиленные под коробки, приятно пахли сосной. Петуния настаивала не использовать палочку и словесные формы заклинаний, это было маленькой лазейкой в законе о запрете использования магии детям, не закончившим школу. Регистрировались лишь заклинания, произнесенные вне дома, или же замеченные маглами.       Плотно зашторенные окна не давали ни малейшего шанса соседям утолить свое любопытство о том, как именно чета Дурсль готовится к Рождеству. А так же как деревяшки сами собой поднимались в воздух и склеивались на прочный клей, обжигались пламенем для приятного запаха костра и в них складывались и бумажный наполнитель, и дощечки-разделители, и сами крема и сыворотки. Как сами собой перевязывались ленточки и завязывались бантики, сами собой выжигались надписи на деревянной коробке. Но самое приятное для Петунии, на подарки ушли сущие копейки — у мужа были рабочие, готовые за небольшую плату распилить деревяшки под нужный размер, а у самой компании уже был оптовый заказ на деревянные доски, подходящие под нужды женщины.       Всего три четверти часа — и тридцать одинаковых коробок, с разными карточками-пожеланиями для разных дам, уже лежали на обеденном столе. Еще четверть часа понадобилась Петунии, чтобы сфотографировать коробки и написать несколько писем в магазины и на производство. Одну коробку она сделала еще месяц назад, наполнив ее элитной линейкой, разработанной для очень достопочтенных дам и джентльменов, и она лежала в верхнем отделении комода, как и все подарки для самых близких. Конечно, это было необходимо исключительно для того, чтобы магазины получили фотографию образца и могли направлять покупателей к менеджеру, распределяющему заказы, а вовсе не потому, что Петуния хотела отблагодарить подругу за помощь.       Когда часы в гостиной пробили три часа пополудни, миссис Дурсль уже приступала к следующей части запланированной подготовки к Рождеству. Поверенный рода Поттеров уже получил письмо-отчет, в котором подводились итоги полугодия, и вызывал к себе в кабинет немагического опекуна единственного наследника Рода Поттер. Такая формулировка у Петунии каждый раз вызывала усмешку, в своей голове она всегда была тетей. Лишь на предыдущее Рождество, всего на один день, она была второй мамой для своего второго сына.       Камин в доме уже давно был подключен к системе каминов, чтобы «немагический опекун единственного наследника Рода Поттер» могла беспрепятственно посещать Гринготтс по многим финансовым вопросам, так или иначе возникающим во время восстановления. Это было удобно, ведь миссис Дурсль очень любила тщательно контролировать, как и куда были направлены галеоны ее племянника, и еще больше любила наблюдать лично каждый месяц строку "Выплата пособия немагическому опекуну на содержание единственного наследника". Конечно, ей нравилось заниматься семейным бизнесом, который выскочка-Джеймс оставил в увядающем состоянии. Но и ходить с мужем в рестораны и тратить на себя столько, сколько захочешь, не переживая, что семье нечего будет завтра есть, ей нравилось куда больше.       Петуния взяла Гарри за руку, зачерпнула горсть летучего пороха. Гарри немного зажмурился, ожидая отвратительных ощущений от перемещения, и через одно долгое мгновение они оказались в уже знакомом кабинете с темно-зелеными стенами и почти черной деревянной мебелью, где за темным дубовым столом сидел не менее знакомый гоблин. Его клыкастая улыбка немного пугала Гарри, но не миссис Дурсль, привыкшую и к более ужасным вещам за эти полгода. К налоговой.        - Добрый день, господин Грабс. Мы с мистером Поттером хотели бы поздравить вас с наступающим Йолем, — Петуния вела себя так, словно была рождена среди чистокровных магов и с молоком матери впитала традиции и обычаи волшебного мира. Она протянула гоблину небольшую шкатулку, в которой лежали какие-то листы. — Пусть золото в ваших сейфах никогда не закончится. Это разрешение на посадку полыни на продажу. В Поттер-меноре есть все необходимые условия для выращивания многих растений вне зависимости от сезона. Еще со времен Лукреция Поттера земля в поместье пригодна для любых видов, даже самых капризных. Я позабочусь о поставках урожая, но с вашей стороны попрошу приобрести первую партию семян. И, я надеюсь, вы еще помните про поставку эля в Дырявый котел? Семнадцать ящиков по шесть бутылок, две пинты каждая. И, господин Грабс, будьте добры нанять курьера, подчиняющегося напрямую мне. До Остары я планирую ввести линейку косметических кремов для волшебников и ведьм, оснащение готово, но нужно будет нанять троих посредственных зельеваров. От Флимонта Поттера осталось достаточно рецептов, чтобы хватило на десять лет грамотного ведения дел.       Гоблин с каждым словом Петунии все больше и больше расплывался в улыбке, под конец же и вовсе встал из-за своего стола и поцеловал руку сквибки, имевшей удивительно жесткую деловую хватку и за каких-то полгода научившейся великолепно разбираться в особенностях магического бизнеса. Он и не планировал, что эта женщина наладит поставку прекраснейших овощей и фруктов, возьмется за возрождение уже давно позабытых виноградников, сидра и вина, да еще и так крепко вцепится в уже утерянную для лап гоблинов фабрику по производству геля для укладки и ее дочернюю компанию с продуктами для маглов. Эта сквибка умела удивлять.       По негласному правилу этих двоих, Петуния занималась менеджментом и развитием, а Грабс — сопровождением и помощью в подборе кадров. Было не так уж и много волшебников, питающих уважение к сквибам, но эта женщина раз за разом всему персоналу доказывала, что не обязательно иметь волшебную палочку, чтобы иметь вес в волшебном мире. Конечно, не обошлось без двух маленьких факторов, после которых затыкались даже самые ярые маглоненавистники.       Первым был, несомненно, мистер Поттер. История мальчика-который-выжил трогала сердца волшебников и многим было достаточно того, что они будут работать на того самого Поттера, убившего Того-кого-нельзя-называть, в младенчестве. Оставались конечно и те, кто не был так впечатлен заслугами мистера Поттера, и тут уже вступал в дело второй фактор. Миссис Малфой очень доходчиво лично каждому волшебнику поясняла, что сквибы — такие же люди, как и волшебники, и что их нужно уважать так же, как и волшебников.       Господин Грабс лично наблюдал, насколько велик дар убеждения у урожденной Блэк и был очень рад, что та так благоволит роду Поттер и предполагал, что именно из-за нее немагический опекун единственного наследника Рода Поттер столь хорошо разбирается во многих аспектах жизни волшебников. Слегка высокомерное поведение, безупречные манеры в обществе и уважение к традициям других рас было одним из множества приобретенных навыков, полученных в ежедневной переписке двух дам.       Гарри был очень удивлен поведением своей тети, но еще больше — отношением гоблина к ней. Позднее, когда та повела своего племянника на производство, удивление выросло сильнее — взрослые волшебники-зельевары, курьеры, упаковщики и простые рабочие уважали Петунию. К ней подходили с рабочими вопросами, вызванными метрической системой, все еще вызывающей сложности, обращались за советом по поводу разработки новых продуктов, и просто поздравляли с наступающим праздником. Конечно, вся упаковка, для удобства простых людей, соответствовала британской мерной системе, но в технологическом процессе нельзя было встретить ни унцию, ни фунт - все составы были рассчитаны с точностью до сотого грамма. Миссис Дурсль с особой любовью показывала каждую из технологических карт, полагая, что рано или поздно этим заведовать будет ее племянник. И пусть мальчик с раннего возраста будет разбираться в этом, нежели по незнанию погубит все ее старания после ее смерти. Да и должен хоть кто-то оценить то, над чем она так долго работала.       Сама фабрика не была большой и по территории немного уступала Поттер-менору. Были различные цеха, направленные на различные типы продуктов. Но вне зависимости от типа продукта и конечного потребителя, весь персонал состоял только из магов или сквибов, знающих о магическом мире с рождения. Петуния отбирала на вакансию уборщиков только магов с отменными навыками в бытовых чарах, предьявляя жесточайшие требования к чистоте как помещений, так и оборудования и справедливо полагая, что это будет стоить намного меньше, чем несколько десятков сквибов, показывающих худший результат.       Была и другая причина, по которой персонал был так лоялен к миссис Дурсль. Все они были посредственные маги, жившие на пособие от министерства и слишком слабые магически, чтобы найти свое место в жизни. Никто не брал их в ученики, они не могли найти свою нишу, пока к ним не обратился подосланный гоблином человек, с предложением честно работать и зарабатывать около пятнадцати галлеонов в месяц. Пусть это и не так много, но этого было достаточно для комфортной жизни без постоянного отчаяния и ощущения своей ущербности. Петуния понимала их, как никто другой. Многие сквибы на производстве услышали в баре, что появилась непыльная, честная работенка, и сами попросились.       Запах косметической отдушки в одном из цехов был настолько сильный, что, казалось, он проникает под кожу и забивает легкие. Петунии хватило мягкой просьбы к уборщику, чтобы в помещении, где смешиваются тонны составов, стало пахнуть ничем. Не было ни малейшего намека на чистящее средство, больше было даже шлейфа от крема. Уборщик попросил прощение за запах в помещении и, убрав палочку из рук, продолжил заниматься своими делами.        — Я неплохо их воспитала, не правда ли? Думаю, летом познакомить тебя со всем персоналом, если ты не против. — Петуния взяла документы из рук какого-то рабочего, просмотрела их и вернула тому обратно. — Мы здесь закончили. Хедвиг! Будь добр, доставь нас в Поттер-менор.       Появившийся с тихим хлопком домовой эльф в косоватой наволочке взял за руки своего хозяина и его тетю, чтобы уже через мгновение появиться на пороге дома, встретившего своих гостей теплом. Гарри почувствовал родную магию и даже не удивился цветущим яблоням и виноградникам, укрытым заботой Хедвига. Винни уже стояла рядом, как послушная домовушка. Она знала, что госпожа Дурсль планирует посетить как можно скорее, чтобы лично помочь собрать урожай и переправить его в Дырявый котел.       Винни уважительно кивнула головой госпоже Дурсль, зная, как та не любит, когда Винни сбивает с мыслей своими разговорами, и повела молодого хозяина в дом. Петуния знала, что Гарри должен много сделать в родовом поместье перед Йолем, и уже предупредила того, чтобы оставался столько, сколько потребуется. Петуния не стала говорить, что ее и Гарри пригласили на рождественский ужин леди Малфой.       Домовушка выглядела немного взволнованной и то и дело теребила в руках свою юбочку. Она очень боялась той реакции, которая будет у молодого господина. Но Винни же обещала. Да она чувствовала, что с молодым хозяином что-то происходит.        - Молодой хозяин, — Винни не переставала теребить подол своей юбки, пытаясь хоть как-то собраться со своими мыслями. — Я бы хотела вам рассказать кое-что важное. Вы помните, сколько вам лет?        - О чем ты говоришь, Винни? Мне одиннадцать и я в этом году поступил в Хогвартс, как и все мои одногрупники.        - Это то, чего Винни боялась, молодой хозяин. Простите, пожалуйста, глупую Винни, будет больно, но прошу — потерпите. Это очень важно. — Ее огромные глаза наполнились слезами. Она плакала, пока усаживала молодого хозяина на стул. Плакала, когда тянулась своими руками к его виску, плакала, когда посылала импульс магии.       И Гарри понял почему. Сначала он не ощущал ничего, лишь легкую щекотку. Потом в голове возникли смутные воспоминания, словно кто-то рассказывал тебе долгую историю про далекий мир. Ты сопереживаешь герою, осуждаешь злодеев, рвешься вместе с ним устранять несправедливость. Потом лица становятся четче, воспоминания — подробнее и ярче, накатывая, словно лавиной.       Вот Гермиона плачет в туалете из-за того, что кто-то назвал ее зазнайкой, и туда врывается тролль, а Гарри, почему-то вместе с Роном, спасает ее при помощи заклинания, только недавно выученного на занятиях по чарам. Вот профессор Снейп испепеляет ненавидящим взглядом так, словно он был не любимчиком декана, а его заклятым врагом. Вот трехголовый цербер, дьявольские силки, самоотверженность Рона и начитанность Гермионы, и жуткое лицо на затылке профессора Квиррелла. Вот шепот из стен, остекленевшие глаза призрака и заколдованных детей, и кошки мистера Филча, а Драко, который был его другом, насмехается и выплевывает оскорбления. Вот логово пауков, которые еще чуть-чуть и убьют и Гарри, и Рона, но все обходится лишь испугом. Вот маленькая Джинни, она такая же рыжая и с веснушками, как и ее братья. Она не контролирует себя и вызывает василиска, от которого приходится прятаться, а после и вовсе — убить. Близость смерти, но лишь одна из многих. После это чувство будет лишь чаще и чаще появляться. Вот оборотень, что воспринимался, как самый лучший учитель, и этот оборотень очень хочет их убить. Водоворот времени, и их спасают они же сами. Дементоры, что почти высосали душу, отступили. Смерть отступила, чтобы вновь вернуться, когда венгерская хвосторога защищала свое яйцо. Когда морской народ всеми силами задерживал под водой Черного озера, а воздуха катострофически нехватало. Когда Виктор Крам под империо сходил с ума. Когда Воландеморт воскрес и убил Седрика, а после — пытался убить и Гарри. Когда дементоры напали на Гарри и Дадли в самом магловском районе. Когда постоянно снились убийства, совершенные Его руками. Когда Сириус защитил от падения за Грань, уйдя вместо него. Когда инферналы выбирались из толщи воды, с одной лишь целью — утопить. Когда, заткнув рот и спрятавшись под мантией, Гарри дрожал, пока Снейп убивал Дамболдора. Когда было так много хаоса и смертей, что не передать, но надежда была и была в руках одного мальчика-который-выжил и двух его друзей. Когда в скитаниях они допустили ошибку, попавшись егерям, но Драко, тот самый насмехающийся Драко, помог. Когда авада второй раз выстрелила, но убила не его.       Крик был оглушающе громкий, заглушающие чары не спасли бы от тех отчаяния и боли, волнами накрывающими детское сознание. Винни позаботилась, чтобы госпожа Дурсль была далеко. Чтобы никто не помешал молодому хозяину вспомнить всю боль. Вспомнить каждую смерть. Вспомнить себя.       Лишь тогда, когда голос охрип, а слезы закончились, Гарри посмотрел на свою домовушку. Он видел в ней Добби. Самого странного домового эльфа, так глупо пожертвовавшего своей жизнью, чтобы жил Гарри. Винни отпустила свои руки, и молодой хозяин упал без сознания. Слишком много эмоций для маленького ребенка, слишком много боли для одного человека. Винни не имела права переступать порог ритуального зала, но смогла отлевитировать молодого хозяина туда, поближе к камню, что впитает в себя всю боль и всю скорбь. Впитает и напитается ею, став сильнее.       Неоформленная магия толчками вырывалась из тела мальчика, в чьем сознании было слишком много всего. Кровь с расцарапанных ладоней и слезы, смешиваясь с каплями пота, падали на мраморный пол тяжелыми каплями, но не оставались там надолго. Пол жадно впитывал в себя магию, кровь и боль. Весь ритуальный зал был похож на странника в пустыне, нашедшего свой оазис. И не остановился даже, когда магия ребенка успокоилась.       Взошедшее солнце было не видно в ритуальном зале, но розоватые лучи света перекликались с такими же, исходящими от родового камня. Тот светился изнутри и очень походил на сытого кота. Чем больше отдашь своего Роду, тем сильнее тот будет. Все счастье, все печали, все надежды и воспоминания — все это будет питать Род сильнее любого подношения. Слезы мальчика, внезапно вспомнившего свою прошлую-будущую жизнь, были ценнее любой жертвы и оттого камень светился рассветом, в утешении и любви к единственному наследнику своего Рода.       Мальчик, дрожащий на мраморном полу, забылся беспокойным сном только к утру. Ему снилился праздник в доме, полном его друзей и семьи. Были и родители, и Юфимия и Флимонт Поттеры, и тетя Петуния с дядей Верноном и Дадли. Были Уизли и Малфои. Были Луна и Невилл. И было так тепло и уютно в этом доме, что просыпаться не хотелось. Лишь когда голос Флимонта стал раздаваться почти над самым ухом, уговаривая встать, сон исчез сам собой. Мышцы затекли и ужасно хотелось пить.       Винни, ожидавшая молодого хозяина под дверями, вскочила на ноги и помогла сесть, стакан с холодной водой сам собой оказался в руках мальчика. Эмоции уже покрылись корочкой льда апатии и принятия. Воспоминания походили на перемолотое месиво, где не понять, что уже происходило в этом мире, а что — произойдет. Мыслей не было совершенно.        - Винни очень рада, что молодой хозяин сам вышел к Винни. Как себя чувствует молодой хозяин? Я уже призвала вашего фамильяра. Вам будет легче с ней. — Домовушка искренне переживала за мальчика, стоящего перед ней.        - Спасибо, Винни. Мне нужно будет время. Но как так получилось, что я из будущего попал в прошлое? Разве такое возможно? - Голос был хриплым, но после воды, в которой явно было что-то еще, стало намного легче.        - Молодой хозяин очень хотел, чтобы все было по-другому, и друзья молодого хозяина очень хотели этого. И ваша жена и свекровь. Магия услышала просьбу и выполнила ее. Она не может повернуть время вспять, но может дать второй шанс. Чтобы молодой хозяин прожил так, как хочет, и ни о чем не сожалел.        - Там, в будущем, я был с частью души того, кто убил моих родителей. Она все еще во мне? Мне нужно будет подставиться под аваду во второй раз?        - Молодой хозяин очень внимательный и задает очень правильные вопросы. Когда Магия перемещала из одного мира в другой, она одну душу поместила в то место, где был осколок чужого мага. Осколок сгорел и больше не побеспокоит хозяина.        - Но разве я не должен был помнить все? В голове такая каша. — Гарри рассеянно гладил Леди по клюву. Ощущение было похожим на то, когда читаешь серию книг залпом и потом реальный мир кажется каким-то нереальным.        - Молодой господин еще очень молод. Если бы призванная душа постоянно доминировала в вашей голове, то от молодого господина совсем ничего не осталось бы. Вы бы сломались под таким напором. Винни сожалеет, что ей пришлось вмешаться и нарушить кокон призванной души, чтобы молодой хозяин совсем не потерял вашу связь. Это все магия в вашей школе. Очень много детской магии, вот взрослая душа и обросла лишними слоями. Вам нужно немного подождать, пока раны на коконе не затянутся. А пока, отдыхайте, поговорите с семьей, отвлекитесь.       Легкий хлопок, и Гарри был в своей комнате, уже заботливо подготовленной домовушкой. Спать не хотелось. Думать над произошедшим — тоже. Дубовая дверь с латунной круглой ручкой была открыта, и из коридора доносились звуки разговоров с портретов. Все обсуждали произошедшее с их единственным наследником и, из-за связи с родовым камнем, видели всю прошлую будущую жизнь. Больше всего их поразило поведение Дамболдора, и воспитавшего Тома Редла, и заставившего детей сражаться со взрослыми, вместо того, чтобы самому вступить в бой. Гарри и сам не понял, как выскочил в коридор.        - А кто, если не мы? Во мне сидел хоркрукс и мне с самого детства говорили, что я мальчик, убивший Того-кого-нельзя-называть. И все ждали, что я его снова убью. Рон и Гермиона — мои друзья, они не бросили меня, а так вообще Уизли стали приемной семьей! И никто из них не хотел рисковать, а мне было рисковать нечем. Я сирота, а единственные родственники меня и за человека не считали. — Накопившаяся обида прожитой жизни выплескивалась еще долго, но прекратилась так же внезапно, как и началась. — Вы чего на меня так смотрите?        - Ты единственный Наследник Рода Поттеров и первый наследник Рода Блэк! Даже если у тебя нет живых родителей, есть память всех живших Поттеров, которая пусть и не заменит тебе реальных людей, но всегда поможет и выслушает. Ты чрезвычайно ценен, ценнее Дамболдора, ценнее Тома Редла, ценнее кого бы то ни было. — Рослый мужчина с темными волосами и невероятно синими глазами действительно переживал за своего потомка. — Ты — надежда всей нашей семьи и семьи Блэк. Тебе не нужно вступать в сражения, чтобы воевать. Наша семья выбирала другой путь. Мы — лекари, что восстанавливали раненых одной каплей, мы — артефакторы, что могли своими творениями сотворить невероятное, мы — земледельцы, обеспечивающие тыл для военных и простого народа. - Но это разве поможет переломить ход сражения? - Вечно возрождающаяся армия, пусть и по численности мала, но намного сильнее обычной, не находишь? А человек, обладающий артефактом, защищающим от любого проклятия, даже от такого, которое уничтожает саму душу? Мы всегда были поддержкой. До статута о секретности, мы помогали маглам зельями. И, как видишь, даже не были сожжены за это заживо. - Я так много не знаю о своей семье… Я думал, что у меня нет иного выхода повлиять на ситуацию, кроме как… быть Героем. - Что ж. В предверии Йоля самое время познакомиться со всеми, кто был запечатлен. Я — Хардвиг. Первый сын основателя Рода Поттер. Всю жизнь только и делал, что помогал родителям, братьям с сестрой, а после — детям и внукам. Я не был великим зельеваром, как мой отец, не производил великие артефакты, как Пернелла и Тореодор, не создавал изумительного вина, как Семинус. Но я всегда был рядом, что бы не случилось. Моя жена, Иоланта, была внучкой Игнотуса Певерелл. Ее отец и мать сгорели на костре за колдовство. - Позволь, я продолжу. — Молодая девушка с миловидным лицом и длинной, абсолютно белой косой взяла за руку Хардвига. — Я спряталась под дедушкиной мантией-невидимкой, когда деревенские пришли с вилами в наш дом. С самого детства мечтала выращивать фестралов. А когда Хардвиг привел меня в этот дом, я поняла, что идеальнее места попросту не будет. Перрни попросила помочь с единорогами, а потом появились гиппогрифы, пегасы и многие другие, кто хоть как-то походил на лошадей. Деревенским мы продавали обычных лошадей, да другую живность, а магам — магическую. Наш единственный сын продолжил мое дело и расширил до более крупных и опасных существ, а Харрди зачаровал и дом, и ферму. Он скромничает и на самом деле — он лучший чароплет в нашей семье. Тео часто подходил к нему за помощью в составлении чар. Они говорили долго, каждый из родственников представлялся, рассказывал о себе и своей семье. Пернелла, до этого казавшаяся холодной и высокомерной, необычайно робко представила служанку, как свою возлюбленную. Гарри никогда бы не подумал, что холодная, резкая и немного хаотичная женщина может быть такой доброй и любящей. А после того, как на картине с ней рядом встала служанка, так и вовсе перестала проявлять малейшую надменность и общалась с потомком своего брата, как со своим собственным любимым племянником. После того, как каждый из семьи лично пообщался с единственным наследником и утолил свое любопытство, Иолана вновь вышла к мальчику.        - Ты еще не запутался в нашей большой семье? — Она очаровательно засмеялась, прикрыв рот рукой. — Я не хотела тебя смутить, просто наша семья в мое время была и правда большой и дружной, а Род — сильным. Надеюсь, ты понимаешь, что это и твоя семья тоже? - Если честно, Иоланта, с трудом. Мне, кажется, нужно прогуляться. Ты говорила, что тут есть ферма? Но я видел только виноградники и старую винодельню. - Зови меня просто Иолла. Рядом с виноградниками есть река, идешь по течению наверх до старой мельницы, там сворачиваешь налево в лес и идешь до забора. Ничего сложного. «Ничего сложного» оказалось три мили до реки, еще милю в горку вдоль русла реки до искомой мельницы, а после еще две мили по лесу, пока не покажется каменный заборчик фермы. Это был первый раз, когда Гарри гулял один по совершенно безлюдной местности и был полностью уверен в безопасности. Виноградники были намного обширнее, чем подозревал Поттер. Хедвиг день за днем восстанавливал растение за растением, но засохших кустов все еще было больше, чем возродившихся. Там, где влияния домового почти не было, лежал снег. Чем дальше от дома, тем сильнее вспоминалось, что сейчас не цветущее лето с теплыми лучами солнца, а Рождество, постоянная облачность и холод. Выйдя к резво текущей реке без какого-либо намека на корочку льда, Гарри решил чуть-чуть передохнуть и осмотреться. За рекой был абсолютный пустырь, застеленный снегом как пуховым одеялом. На этом месте были поля. Он видел это место на картине в библиотеке, когда летом искал книги. Только на картине это были обширные поля пшеницы, а дальше — пусть этого сейчас не было видно под снегом, были оранжереи, превратившиеся со временем в труху, спрятанную от глаз под чистым белым снегом. Тихое журчание успокаивало, а медленно падающий снег давал ощутить то самое предвкушение рождественского чуда. Встав с поваленного дерева, на котором сидел, Гарри пошел дальше, к мельнице, сопровождаемый лишь снегом и журчанием воды. Скрипящее водяное колесо было слышно уже на подходе. Камни, из которых был выложен фундамент, давно поросли мхом, а светлое дерево почернело от солнца и влаги. Колесо каким-то чудом сохранило все спицы и исправно выполняло свою работу уже не первое столетие. Слева от мельницы тропинка делала резкий поворот и превращалась в выложенную булыжниками мостовую, лишь с помощью магии не погрузившуюся в спячку под снег. Даже зимой еловый лес не терял своей изумрудной зелени. Доносилось где-то пение птиц, да каркание Леди, черной тенью сопровождающей своего хозяина от самого дома. Ворон знала, что в лесу есть магические лошади, и была намерена с ними познакомиться, когда хозяин уснет под присмотром магической двуногой. Но пока хозяин и сам был занят изучением фермы — обширное место, разделенное на загоны, в каждом загоне место для выпаса и конюшня, с донником и складом, а в центре всего этого — каменный дом с воротами, в которые пройдет даже дракон. Удивительно, как бережно каждое помещение оплеталось чарами — и обогрев, и влажность, и расширение, и устранение запахов. Даже спустя века, ничего не покосилось и не развалилось. Сухо, опрятно, но очень пустынно. Никого из тех, кто здесь обитал. Ни единой живности. Только Леди прилетела осмотреть заброшенную ферму. В доме оказалось очень уютно и тепло. Чары обогрева помещения были наложены очень качественно и ни капли не растеряли своей силы. Большой обеденный зал, предназначенный для гостей и хозяев, гостиные, в которых в прошлом много раз проводились приемы и велись светские беседы, большое помещение, напоминающее больничное крыло замка, только коек не было. И именно сюда вели те огромные дубовые двери. Дальше по коридору шел склад с кожей и верстаком, где не раз подгонялась сбруя для пегасов и лошадей. Везде так много места, что поместилась бы вся карета Шармбатона. И оттого пустота давила сильнее. Помещение не нуждалось в уборке или ремонте, но это требовалось Гарри. Он протирал пыль, подметал и мыл полы, сметал удивительно свежее сено в одну кучу, чтобы то, отряхнувшись как лохматый пес, вернулось обратно. Перья, чешуя, волосы из гривы и хвоста — все само собой поднималось в воздух и плыло в кладовую, где складывалось в баночки и возвращалось. В конце концов, подметая дорожку, ведущую к мельнице, от все еще падающего снега, Гарри наконец-то успокоился. Мысли перестали быть перемешанным месивом, и даже появились конкретные. Например, сделать рождественский подарок Снейпу своими руками. Или может быть найти здесь или в доме что-то, что послужит хорошим подарком. Были мысли воплотить в жизнь амулет, объединяющий согревающие чары и бодроперцовое зелье, чтобы подарить на Рождество мистеру Филчу. Хотелось что-то создавать и быть добрым. Леди спокойно отправилась в лес дружить с магическими лошадьми, зная, что хозяин под присмотром говорящих картинок будет занят и всю ночь, и весь последующий день. Пару раз она навестит его, но он будет занят рассматриванием магических блестяшек через большую стекляшку. А она в это время обязательно расскажет магическим лошадям, как попасть на эту странную огороженную поляну и как тепло спать среди этих странных деревянных стен. Маленьких снаружи, но больших внутри.