— Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост представляют карту Мародеров. Если вы задумали что-то нехорошее, мы искренне желаем вам удачи.
И помните самое главное — не попадитесь Филчу.
Было что-то странное в том, что стоящий рядом Филч все видел и очень возмущался на тему «крайне настырных волшебников, не имеющих ни капли уважения». Гарри, впрочем как и другой, были с ним полностью согласны. Поттер представил, что могло бы произойти, попади эта карта, например, к близнецам Уизли, и волосы невольно зашевелились. -Шалость удалась. Чернила тускнели, словно впитывались обратно в пергамент. Исчезали ровные дорожки-стены замка и люди-точки. В руках мальчика остался лишь старый, но абсолютно чистый пергамент, ничем не выдающий себя. Стоило лишь захотеть увидеть магию, как золото окутало желтоватый лист, складываясь в рисунок кружева. Основная нить — Слежение, направленное на весь «мыльный пузырь» замка и окрестностей, в точности повторяла движение палочки, когда чары только наносились. Нить Распознавания тянулась следом, сплетаясь в единый основной узор. Багряно-красная нить едва виднелась, но именно на ней держалась золотые нити Защиты. От уничтожения, от любопытных глаз, от открытия секретов — каждая прочнее предыдущей. — Я обещаю, что не наврежу никому при помощи этой штуки, Мистер Филч. — Гарри говорил совершенно искренне. — Мне она действительно важна, как память об отце. Спасибо Вам. Мальчик торопливо убрал пергамент в сумку. Они за чашечкой чая еще разговаривали о замке и о том, что тому пришлось пережить в разные времена разных студентов. Сквиб очень интересовался, пригодился ли тот совет насчет тетушки. После уверений другого, что совет был очень ценен и помог, Филч совсем перестал думать о мальчике, как о сыне своего отца. Его доброта явно досталась тому от кого-то более дальнего. Карта мародеров потребовалась в тот же день, когда шестой Уизли, заручившись помощью близнецов, хотел подкараулить «мерзкого слизеринского выблядка». Невилл, успевший подружиться с Гарри, незаметно предупредил о готовящемся и очень быстро убежал, чтобы никто не видел. В львятнике к Гермионе и Невиллу относятся настороженно из-за их общения со слизеринцами, но ничего не говорят при Роне или его братьях-близнецах. Фред и Джордж никогда не имели цели навредить кому-либо. Им было весело с самого первого курса извернуть заклинание, зелье или чары таким образом, чтобы и всем вокруг было весело. Они были теми, кто специально раз за разом портили зелья. Они были теми, кто на первом же уроке добавлял иглы дикообраза в тот момент, когда огонь под котлом уже погас, но само варево не остыло, чтобы вместо удаления фурункулов их становилось только больше. Они были теми, кто заклинание левитации прикрепляли к клочкам пергамента, от чего волшебник, первым прикоснувшийся к нему, взлетал в воздух. Они были теми, кто трансфигурировал плюшевого мишку в паука, просто потому что это весело. Они вели негласную борьбу с каждым преподавателем, изучая предмет так углубленно, чтобы иметь возможность перевернуть все с ног на голову. Знал ли профессор Снейп, что их вопрос, касаемый перечного зелья, будет использован для зелья-вредилки? Конечно знал, но каждый раз проверял, чтобы конечный результат не был опасен для других учеников. Знал ли профессор Флитвик, что чары защиты близнецам нужны совершенно не для защиты? Определенно, и старался сделать все, чтобы дети не навредили себе или окружающим. Макгонагалл каждый день ловила их на чем-то новом, и каждый день заводила лекцию о безопасности и ответственности. Каждую неделю директор беседовал то с Фредом, то с Джорджем. И каждые четыре дня Молли получала письмо с просьбами повлиять на своих сыновей. В этот раз, Рон хотел узнать — чего же боится всеми любимый Гарри Поттер, раз даже Невилл и Гермиона защищали его. А ведь Рон считал их своими друзьями. Веревка, что должна превратиться в змею, уже была натянута между проходом, когда все слизеринцы внезапно решили пойти другой дорогой, более долгой и включающей в себя пару движущихся лестниц. Через день, когда Рон подкарауливал двух слизеринцев из библиотеки, в ловушку попалась Гермиона, и затею пришлось корректировать уже после того, как девушка выбралась из клубка шипящих змей и у мадам Помфри выпила успокаивающее зелье. Всю следующую неделю Рону пришлось самому выполнять каждое домашнее задание. Через неделю, а после и через две, Гарри каким-то чудом избегал каждый из запланированных розыгрышей. Рону уже трижды на неделе пришлось лечиться от сока бубонтюбера, пять раз просить развязать его и почти дюжину сушиться магией. Казалось, Гарри Поттер не ходит по коридорам замка, а просто появляется в нужном классе или гостиной. И это порядком злило. Пусть и прошла самая длинная ночь года, но было еще далеко до долгожданного света. Рональду было физически необходимо увидеть этого мерзкого змееныша связанным и испуганным. За время «охоты» Рона, Гарри изучил столько тайных проходов, сколько не знал за всю свою жизнь другой. Он нашел незаметные полые стены, раскрывающие свой секрет, только если попросить от всего сердца. Они не были занесены на карту и та забавно шла рябью в том месте, где должна была находиться точка с подписью «Гарри Поттер». Соблазн внести в карту что-то свое был велик, но мальчик боялся, что эта карта может попасть в руки Рона и уже не получится так скрываться. В остальном же, жизнь в замке шла своим чередом. Дети учились, взрослые изо всех сил сохраняли порядок. Зелья у первогодок Слизерина и Гриффиндора перестали проходить с обязательным расплавлением котла Лонгботтома и с не менее упрямым желанием показать свою осведомленность содержанием учебника от Грейнджер. Только два студента на этих занятиях получали «выше ожидаемого» и исключительно редко «превосходно» за зелья столь совершенные, что их создание было невозможным для обычного первокурсника. Но не для Драко Малфоя, учившегося у крестного еще до того, как научиться ходить. И уж точно не для Гарри Поттера, проводящего все свободное время за изучением библиотеки своего Рода, ведущего начало от создателя доброй половины всех используемых лекарственных зелий. После каникул было особенно заметно, как эти двое отличались от других студентов излишней собранностью. Даже слизеринцы не понимали, как можно нарезать мускатный орех на тончайшие ломтики. Да и зачем? В учебнике ведь было прописано толочь в ступке до образования легкого аромата. Однако, занятие за занятием, эта пара показывала наивысший результат. Профессор Снейп ненавидел вести занятия у первого курса Слизерина и Гриффиндора. Каждый раз приходилось придумывать особые условия для двоих. А после, вопреки правилам безопасности, рассадить их по одному. Раз за разом они готовили без основных ингредиентов или без стабилизаторов, чтобы хоть как-то уравнять их с остальными учениками. Конечно, он был горд за своих учеников и получи те хоть раз «удовлетворительно» — это бы стало большим разочарованием в их способностях. Однако, где-то в глубине души, профессор понимал, что рад учить учеников именно так, как всегда хотел. Быстро, не повторяя дважды пройденные темы, делясь наблюдениями и знаниями. В первый год преподавания, Северусу приходилось тяжело. Большинство студентов оказывались полнейшими кретинами, не способными даже выполнить простейшие инструкции. Всю систему пришлось перерабатывать таким образом, чтобы даже тролль смог понять. Были, конечно, и такие, как близнецы Уизли или же мисс Стреттон. Способные. Но никто из них не отличался приемлемым поведением и умением четко выполнять инструкции, когда это было необходимо. — Десять очков с Гриффиндора. Мистер Уизли, вы полагаете, если добавите сушеных златоглазок больше, чем это необходимо, сможете наконец-то отравиться? Разочарую Вас. Это даст лишь несварение и лишит ваше варево любых лекарственных свойств. — Профессор даже при задумчивости не мог позволить себе утратить контроль над ситуацией. — Но Поттер сделал тоже самое, профессор! Почему вы не снимаете балы со слизеринцев? — Мистер Поттер, обьясните свои действия всему классу. Желательно, настолько подробно, чтобы это понял даже Рональд Уизли. — Имя ученика было произнесено с таким презрением, будто это был не юный волшебник, а одна из сушеных лягушачьих лапок в дальнем углу кладовой. — Да, профессор. Я использовал больше златоглазок, чтобы ими компенсировать измененный порядок действий. По моим расчетам, это должно дать дополнительный обезболивающий эффект. В обычном рецепте, этот эффект утрачивался из-за рыбьей чешуи. Но если заменить ее на крылья стрекозы, то этого можно избежать, однако проблема возникает с лягушачьей кожей, которая в изначальном варианте стабилизировалась от рыбьей чешуи, а в этом варианте не может стабилизироваться и приходится быть предельно аккуратным с ее добавлением. Если добавить ее после златоглазок, то она не успеет раствориться в зелье и взорвется, но можно сначала добавить лягушачью кожу, а когда она растворится, добавить больше златоглазок и как можно быстрее снять с огня. Зелье получается сильнее, действует быстрее, снимает боль, но хранится не лунный цикл, как обычное, а всего четверть лунного цикла. — Гарри слишком любил зельеварение, чтобы ударить в грязь лицом, да еще и перед Рональдом. — Пятнадцать очков Слизерину и «выше ожидаемого» за это зелье. Вы можете лучше, мистер Поттер. После добавления златоглазок, мешайте три, а не пять раз, по часовой стрелке и только после снятия с огня. Хранение увеличится до стандартного лунного цикла. Всем остальным домашнее задание — не менее десяти дюймов эссе по общим восстанавливающим составам. Ваши «варева», зельями я их назвать не могу, подписать и мне на стол, туда же и прошлое задание. Можете быть свободны. Мистер Поттер и мистер Малфой, задержитесь. Шорох в спешке скрипящих перьев, переливание составов, из которых лишь некоторые заслужили «удовлетворительно», ведь были сварены идеально по учебнику. Для «выше ожидаемого» студенты должны внести что-то новое в рецептуру и получить чистый результат, «превосходно» получают лишь те, кто сварит зелье лучше, чем описанное в учебнике, не уступая ни в чем. Профессор видел, как это подстегивало некоторых стараться научиться, а не просто отсидеть на уроке и после идти играть в плюй-камни. — К завтрашнему дополнительному занятию, я жду от вас не менее фута эссе по всем лекарственным растениям. Вы можете попросить помощи у профессор Спраут. И они не должны между вами повторяться. Даже если у них разное название. У вас будет цель к Белтайну подготовить по пятнадцать лекарственных составов с разной рецептурой. Мы будем изучать влияние разных внешних факторов на зелье. Примерно как то, что вы делали после Самайна, на каждое занятие — одно и то же зелье, которое вы будете варить после пройденной темы. После — отнесем мадам Помфри и попросим ее испытать на учениках. Надеюсь, вы понимаете, какая это ответственность? Каждое зелье должно быть не менее, чем «превосходно». Так что я дам вам одну попытку сварить самостоятельно, и после моих комментариев вы сварите повторно. Зелье — общеукрепляющее, и на первом же занятии мы зачаруем флаконы для хранения таким образом, чтобы они даже на Лугнасад были идеальными. — Да, сэр! — Дети ответили в один голос, чем вызвали тихий смешок своего учителя. И тот жестом отпустил их на обед. Было просто жить в этой бесконечной гонке за новыми знаниями. Зелья для Гарри стали любимым предметом, а декан — любимым учителем. Профессор требовал полной отдачи, но и сам давал много знаний и поддержки, которую переоценить было сложно. Книги по растениям сменялись травологией, плавно переходя в чары, а те — в трансфигурацию. Магия была увлекательной и многое он понимал на подсознательном уровне, казалось, что нет ни единой темы, которая могла вызвать сложность. Да и другой помогал. Другой мог отвечать на уроках, бегать по утрам, разговаривать с другими, чтобы Гарри мог отдохнуть. Другой колдовал лучше любого семикурсника и знал больше заклинаний. А их беседы в голове по ночам были чем-то странным, но приятным. Другой поддерживал, даже если это было что-то незначительное. Он рассказывал интересные истории-приключения из своего прошлого, которое для Гарри станет только будущим. И под такие сказки на ночь засыпать было легко и очень спокойно. Другой хорошо общался с Невиллом и Гермионой, часто приглашая тех делать с их четверкой, или это должно считаться пятеркой, домашние задания, иногда приглашая и Винса с Грегом, чтобы у каждого было свое занятие и часть работы. Гарри сам не понял, как стал лидером их компании. Гермиона была великолепна в поиске информации, Драко — по-чистокровному интеллигентен и знал о магии очень много, Невилла никто не мог переплюнуть в травологии и светлой магии. Другой следил за друзьями и учил Гарри быть внимательным. Вредилки Уизли становились все более и более изобретательными, но, силами всего педагогического состава, более безопасными. А сил было на это положено — очень много. Минерва, впервые признавшись, что ей нужна помощь, разработала целый план, чтобы два близнеца не перекалечили всех учеников. Было непросто уговорить некоторых, особенно директор не сразу поверил, что декан Гриффиндора справится сама и уже хотел писать десятое на этой неделе письмо Молли, как Минерва мягко остановила его руку и посмотрела в глаза. — Альбус, я хочу просто попробовать. И прошу от Вас только не мешать. Мы всегда успеем оповестить Молли. И она искренне заботится о своих сыновьях, я знаю. Но я бы хотела, чтобы Фред и Джордж научились быть ответственными за свои поступки без постоянного наблюдения со стороны. Первым на доску вступала сама профессор МакГонагалл, с передачей сообщения от профессора Флитвика прийти к нему после занятий в кабинет. Уже там, он ставит в пример своим воронятам-первогодкам их стремление к знаниям и просит продемонстрировать что-нибудь интересное, на основе простейших сил левитации. И очень-очень незаметно хвалит их тягу к знаниям и нестандартное мышление. Внешне все очень похоже на то, как маглы приглашают детям фокусника на праздник и тот показывает невероятные вещи, поражающие воображение. Но внутри Филиус ходил по минному полю из фраз и одобрения. Последний шаг, и он ныряет в холодную воду с головой. — Ох, Фред, Джордж, мне нужно отойти к профессору Стебель, она попросила проверить чары на теплицах. Не могли бы вы научить моих птенчиков вашему нестандартному подходу? Я очень быстро! — Добрая улыбка, а внутри — буря переживаний за первогодок, которые даже не смогут защититься. Да, Поппи была в этом крыле и мгновенно бы среагировала, если бы хоть что-то пошло не так, но это не значит, что Филиус не тревожится. Конечно, ему не нужно было ни в какие теплицы и путь он держал в учительскую, где, ради поддержки своих коллег, сидел Северус и проверял работы учеников. Он молча плеснул глоток виски Филиусу в стакан, даже не поднимая взгляда от пергаментов. Понимая, в каком состоянии находится декан Равенкло. — Мои змеи были бы рады поучиться у тебя защитным чарам, Филиус. Драко Малфой, Гарри Поттер, Винсент Крэбб и Грегогри Гойл. Последние два — весьма хороши для своего возраста и из них выйдут неплохие дуэлянты, Малфой с молоком матери впитывал дуэльные правила и проблем с ним не будет. — А Гарри Поттер — это темная лошадка, которая никогда не будет делать то, чего ты от него ожидаешь. Я прав, Северус? — Более чем. Он очень быстро обучается, пользуется мозгами и способен нестандартно мыслить в ситуациях, когда счет идет на секунды. Порой в нем проскакивает какое-то гриффиндурство, словно он обязан спасти всех нас, даже ценою собственной жизни. Так что поединки два на два проводи очень осторожно, и только вместе с мистером Крэббом или мистером Гойлом. Тебе будет с ними интересно работать, а они найдут куда девать лишнюю энергию. — Давай после Имболка тогда? Я потом тебе дам график, сейчас бы с Уизли разобраться. Как думаешь, все получилось? Северус просто взглянул на полугоблина и показал глазами на дверь. Он был уверен, что план Минервы сработал и у близнецов ответственность за первогодок, смешанная с гордостью за свои знания, пересилила потребность быть в центре внимания. Следующими были более мягкие и не настолько тянущиеся к новым знаниям хаффлпаффцы. А через две недели, черед будет и его расчетливых и умных змей. Флитвик согласится обучать первогодок, если они поучаствуют в этом балагане. И все получится. В кабинете было черезвычайно тихо. Слишком тихо для класса, где остались первогодки и два льва-третьекурсника. Флитвик молился Моргане, чтобы с его птенцами ничего не случилось, когда на голову начало капать что-то теплое и красное. Филиус уже подумал, что одного из его воронят расщепило или он наткнулся на острый шип, когда его левитировали, и очень осторожно посмотрел наверх. Весь школьный класс взорвался хохотом, ведь воронята сами, под руководством Уизли, придумали как использовать обычные чары левитации для маленького розыгрыша. Один наколдовал воду, другой при помощи левитации удерживал ее над дверью, третий испугался, что профессор может заболеть от холодной воды, и подогрел ее чарами, а четвертый, чтобы лучше видно было воду, перекрасил ту в красный. Конечно, профессор был горд своими птенчиками, что те так хорошо учатся и научились применять обычные заклинания для необычных вещей, но внутренне пообещал себе сходить к Помоне за умиротворяющим бальзамом. Или отметить с коллегами в учительской удачное начало плана. В учительской было необычайно оживлено. Два третьекурсника с Гриффиндора уже успели сделать себе репутацию, над которой работали в свое время мародеры. Ставки на близнецов не делали разве что МакГонагал, слишком переживающая за свой план, да Снейп, никогда не учавствовавший в подобных мероприятиях. — Минерва, твой план сработал. — Полугоблин устало сел в свободное кресло и закрыл глаза. — Когда я возвращался, мои птенчики подвесили левитацией воду над проходом. И ладно бы просто вода, но теплая вода! Теплая вода красного цвета. Я уже думал, что маленькая Чжоу из своего любопытства попросила ее левитировать над потолком и там и осталась. Мерлин, они хотели просто пошутить. Мадам Пинс, Спраут и еще несколько преподавателей забрали свои деньги, честно выйгранные в пари, в то время как лицо профессора Квирелла омрачилось неудачей — он был уверен, что план не сработает. Минерва же отвела декана барсуков, чтобы обсудить дальнейший план действий, в то время как большая часть волшебников были заняты подбадриванием своего коллеги. — Воронята хорошо справились, благодаря своей любознательности и желанию познать этот мир. На львов надежды нет — среди первогодок их брат, и все может стать только хуже, особенно видя дурной нрав младшего. Змеи Северуса могут оказаться слишком ядовитыми, но твои барсуки. Выбери самых добрых из младших и попроси помочь за ними проследить. Скажи, что старосты сейчас помогают мне или Филиусу со сложными заклинаниями. Пусть хоть научат этих демонов помогать и быть добрыми, — ведьма поправляла свою шляпу в нервном жесте. — И будь аккуратна с Квиринусом. В последнее время он более странный, нежели обычно. Все спрашивает как играть в шахматы. От последнего Помонна вздрогнула. В голове мысли жужжали, словно мухи над навозом. Дамблдор просил ее придумать задание для ученика, достаточно простое для первокурсника, но требующее любознательности в травологии. Дьявольские силки были прекрасным решением, но, кажется, уже бесполезным. Профессор Спраут так и не смогла понять — как же может остановить возможного взрослого нарушителя преграда, придуманная для первогодки. В голове возникла прекрасная идея, которой она не будет ни с кем делиться. — Минерва, дорогая. Я думаю, что шахматы — игра, знакомая любому ребенку. Да и сам Квиринус обожал их до самого выпуска. — Помонна подбирала слова аккуратно, чтобы даже если и кто подслушивал, счел их разговор праздной беседой. — Я бы поняла, ежели он заинтересовался бы игрой в го. Едва заметный кивок от собеседницы, и их взгляд скользнул по остальному преподовательскому составу. Многие разошлись по делам, лишь те, кто принимал участие в защите чего-то важного, остались словно по случайному стечению обстоятельств. Заикающийся профессор Квирелл прокашлялся, чтобы его было лучше слышно в повисшей тишине. — Наш многоуважаемый директор Дамблдор просил передать, что хотел бы обсудить детали учебного плана на второе полугодие. В ближайшую неделю он с каждым лично побеседует в своем кабинете и попросил меня сообщить вам заранее, чтобы вы успели продумать план. Каждый в комнате понял, что речь шла совсем не об учебных планах, и что ближайшая неделя будет крайне тяжелой. Северус прикидывал, что же именно пошло в директорских планах не так. Догадка была до болезненного очевидна, но признавать ее он не собирался. Пока не получит подтверждений, конечно же. Возможно ли такое, что Дамблдор привлечет весь преподовательский состав для своего плана? Или же он не имеет достаточно точек давления на всех остальных? Конечно, самого зельевара пригласят самым последним, как финальный аккорд в этой пьесе. Альбус Дамблдор. Величайший светлый маг современности. Победитель Темного Лорда Гриндевальда, и тот, кто приложил руку к победе над Темным Лордом Воландемортом. И сейчас его идеально выстроенная партия шла совсем не так. Это было похоже на то, как одна фигура, вместо игры в шахматы, стала играть по правилам шашек. Будь это малозначительная пешка, та бы отправилась в коробку, но что делать, если это ферзь? Именно тот ферзь, что поставит в конце партии мат? Шахматы, что были только в воображении волшебника, растянулись и разделились на две, совершенно идентичные копии. Одна из досок, повинуясь одной воле, скинула с себя призрачные шахматные фигуры и заменила их на шашки, остающиеся в том же положении. Старик, сидящий в своем кресле, как и все пожилые люди, любил загадки. А эта загадка будет интереснее прочих.