Ничья земля

You either die a hero, or you live long enough to see yourself become a villain. © «The Dark Knight», 2008 The crown must win. Must always win. © «The Crown», S01E02, 2016

~~~~ Тронный зал королевского замка Телмара был самым омерзительным местом во всей стране. Длинный, широкий, с высоким сводчатым потолком, поддерживаемым исполинскими колоннами, облицованный светло-серым камнем, он тонул в полутьме даже в утренние часы, когда солнце с трудом пробивалось сквозь высокие стрельчатые окна, украшенные искусными витражами с причудливыми орнаментами. Звук отражался от вымощенного чёрно-белыми плитами пола, взлетал к потолку хрустальным шёпотом, но тяжелые бархатные портьеры, подвешенные на высоких карнизах у капителей колонн, тушили любое эхо. Украшенный статуями телмаринских королей, а в особо торжественных случаях — огромными, в человеческий рост, композициями из живых цветов, тронный зал, по ехидному замечанию короля, был идеальным местом для убийства — так много укромных, потаённых, скрытых тенями и беззвучием мест в нём было. Принц-регент тогда только посмеялся на это замечание: королю в тот год минул тринадцатый год, он только постигал искусство ближнего боя на кинжалах и, как у любого мальчишки его возраста, его голова была забита сказками про неуловимых благородных убийц, способных возникнуть из ниоткуда и скрыться в любой тени. Но позже, во время очередной аудиенции, принц-регент отметил, что в тронном зале и правда нет ни одного места, из которого огромное помещение просматривается целиком, и распорядился поставить по стражнику под каждым узким окном, а сам никогда не ходил по замку без телохранителя за спиной. И этот роскошный зал был заполнен хищниками самых низменных мастей. Змеи, гиены, шакалы фланировали от колонны к колонне, от стаи к стае, поражая взгляд богатством своих камзолов, ослепляя блеском драгоценных камней в орденах и тиарах, заставляя глаза слезиться от буйства красок своих нарядов. Это была поистине прекрасная толпа — и лишь к единицам из присутствующих принц-регент был готов повернуться спиной, уверенный, что ему не воткнут нож в спину. – ...больше половины всех кораблей Звёздных островов, – донеслось до его уха. Отвлекшись от разглядывания гостей в тронном зале, принц Мираз вновь повернулся к лорду Ситли. – Такого флота не было у Телмара со времён завоевания Нарнии, – продолжал лорд Ситли. – И не жалко ему расставаться с такой силой? – Острова богаты древесиной, и корабельщики там отменные, – ответил принц Мираз. – Вот увидите, не пройдёт и десятилетия, как они вернут себе былую мощь, если не приумножат её. – С повышенными-то тарифами, – усмехнулся лорд Арлиан. Они втроём стояли между колоннами неподалёку от президиума, где, за расположенным перед троном длинным столом, уставленным самыми изысканными явствами, сидел король в окружении почётных гостей и своей немногочисленной семьи. Миразу не нравилось, что некоторые члены Совета решили обсудить последний договор прямо посреди пира, устроенного по случаю его заключения. Слишком много случайных слушателей было вокруг, слишком многие могли узнать то, что не предназначалось их ушам. Супруга лорда Арлиана леди Кульсумия, худощавая, на полголовы выше своего мужа, почтительно замерла за его спиной, сложив перед собой руки, и молча улыбалась, как будто не понимала ни слова из того, о чём говорили мужчины. Мимо прошёл лорд Мавраморн, ведя под руку свою дочь; за ним хвостом увивался его сын, едва-едва ступивший в пору юности. При виде принца-регента лорд Мавраморн остановился и поклонился, его дочь тут же присела в реверансе; спустя мгновение, словно вспомнив уроки гувернёра, поклонился и мальчишка. Мираз коротко кивнул в ответ и отвернулся, давая понять, что не готов вести сейчас светские беседы с лордом центральных земель. – Раманду, видимо, считает нас идиотами, если думает, что мы не видим, что за его красивыми обтекаемыми формулировками скрывается контрабанда, – поджав губы, заметил лорд Ситли. Его голос звучал чуть громче, чем стоило, и Мираз едва заметно поморщился. – Всем прекрасно известно, что ни на Гальме, ни в Калормене не изготавливают нарнийскую сталь. Миразу было это известно. Как ему было известно и то, что обсуждение брачного договора короля посреди пира грозило вот-вот обернуться в жаркие дебаты, а лорд Ситли, пользовавшийся своим положением королевского родственника, не стеснялся высказываться тогда, когда лучше было бы промолчать. Превращать пир в политические прения не хотелось, и Мираз качнул головой. – Милорд, у нас нет никаких доказательств, что лорд Раманду ведёт дела с Архенландом, – примирительно сказал он. – Он закупается на Гальме и Одиноких островах. Там ещё сохранились нарнийские традиции. Кто знает, может, и кузнецы там есть. Лорд Ситли поджал губы и дёрнул головой в сторону, оскорблённый, что его так снисходительно прервали. По лицу лорда Арлиана скользнула быстрая улыбка, которую он поспешил скрыть за кубком с вином. – Хорошо бы привезти этих кузнецов в Телмар, – заметил он. – Уверен, это будет дешевле, чем закупать сталь через Калормен. – Уверен, мы сможем добиться пересмотра тарифов через пару лет, – сказал Мираз и отсалютовал своим кубком, давая понять, что разговор закончен. Лорд Ситли и лорд Арлиан коротко поклонились; вслед за ними сделала быстрый книксен и леди Кульсумия, но Мираз уже не смотрел на них. Как устроитель сегодняшнего пира, он не мог подолгу задерживаться в одном обществе. Следовало обойти всех гостей, поприветствовать всех лордов, высказать восхищение их жёнами и, в редких случаях, посочувствовать, что сегодняшний пир даётся не в честь их дочерей. Мираз с превеликим удовольствием не присутствовал бы на торжественном пиру — заперся бы в своём кабинете, просматривая бесконечные документы, или объехал бы столичные гарнизоны с внезапной проверкой, или просто посидел бы с сыном, глядя, как мальчик играет с перламутровыми игрушками. Но одного взгляда на главный стол перед троном хватало, чтобы он вспоминал, зачем всё это. Король Каспиан Десятый сидел по центру, резким тёмным пятном выделяясь на фоне белоснежного убранства стола и ярких нарядов окружавших его дам и придворных. Король откровенно скучал — этого не заметил бы гость, что бывал в королевском замке лишь раз в год, но это прекрасно видел Мираз, практически воспитавший племянника с детства. В небрежной позе, откинувшись на спинку своего кресла, в свободном развороте опущенных плеч, в спокойном выражении красивого молодого лица скользило: король изо всех сил борется с тоской, находясь посреди толпы гостей, собравшихся в его честь. По левую руку от короля сидела его свеженаречённая невеста, леди Лиллиандиль со Звёздных островов, дочь лорда Раманду. Леди Лиллиандиль, на взгляд принца Мираза, была прелестна. У неё был нежный овал лица, сияющая кожа и светлые глаза цвета, похожего на цвет неба в последние мгновения перед рассветом. У леди Лиллиандиль были мягкие золотые локоны волос, нехарактерные для телмаринов, и аккуратный ярко-розовый ротик, постоянно складывающийся в кроткую улыбку. Достаточно высокая для своего роста, она отличалась маленькой грудью и тонкой талией, не стянутой корсетом, и косточки ключиц выступали над скромным декольте, делая её похожей на только что полетевшую птичку. Длинные тонкие пальцы леди Лиллиандиль заканчивались гладкими нежно-розовыми ногтями, а маленькие ножки столь мягко и бесшумно ступали по каменному полу, что, казалось, она не шла, а плыла по замку. Леди Лиллиандиль была очаровательна. И, к согласию принца Мираза и короля Каспиана, она была одной из самых скучных женщин, что бывали в королевском замке за всю его историю. Мираз видел, что король иногда обращался к своей невесте, что-то у неё спрашивал, указывал на гостей в зале или на разные блюда на столе — леди Лиллиандиль в такие моменты склоняла голову, коротко улыбалась и быстро, односложно отвечала. Познакомившись с будущей королевой Телмара за завтраком вчерашним утром, принц Мираз прекрасно представлял, что могла отвечать леди Лиллианлиль на вопросы своего суженого: «Благодарю, ваша милость, хорошо». Или: «Очень красиво, ваша милость». Или, что было совсем уж бессмысленно: «Не могу сказать, ваша милость, мой отец сведущ в этом более меня». Мираз предпочитал оправдывать это робостью перед роскошью королевского двора. В конце концов, леди Лиллиандиль была хороша собой, воспитанна и образованна — вместе с собой из своего дома она привезла книги по истории и астрономии, нотные грамоты и музыкальные инструменты. И ещё она была крепка здоровьем. Несмотря на кажущуюся хрупкость, она с легкостью перенесла многодневное путешествие со Звёздных островов через неспокойное Восточное море, а потом неделю провела в седле, добираясь с побережья до столицы, и лишь попросила два часа на умывание, прежде чем быть представленной королю. Король Каспиан нашёл свою невесту очень милой, весьма эрудированной, вежливой — но очень робкой, не привычной к публичной роли телмаринской королевы. Наблюдая за невестой племянника на вчерашнем завтраке, принц Мираз вынужден был согласиться, и позже, во время разговора с Каспианом после заседания Совета, предложил, чтобы леди Лиллиандиль хотя бы на несколько недель перед свадьбой вошла в свиту принцессы Прюнапризмии. Конечно, Каспиан согласился, хотя оба понимали, что это мало поможет будущей королеве Телмара. Принцесса Прюнапризмия так и не начала вести светскую жизнь, хотя со дня их с Миразом свадьбы минуло уже восемь лет, и всё это время она негласно занимала место королевы. Происходившая из старинного, хотя и не слишком богатого рода, она тоже не была привычна к роскоши королевского двора, и даже спустя всё это время обходилась всего несколькими фрейлинами и настаивала, чтобы ей не подавали новое платье каждое утро. Прекрасно зная скромность своей супруги, принц Мираз ещё меньше любил её отца лорда Ситли, который не упускал случая показать свою связь с королевской семьёй, надеясь, что брак его дочери со всемогущим дядей короля вернёт их роду давно утерянное влияние. Сейчас принцесса Прюнапризмия сидела по левую руку от лорда Раманду и, невзирая на свою врождённую скромность и нелюбовь к пирам, забавляла будущего родственника рассказами о Телмаре и смешными историями из придворной жизни. Но, как хорошо Мираз видел скуку своего племянника, так же хорошо он видел усталость своей супруги. Наконец-то, после стольких лет надежд и попыток, небо подарило им сына — и Прюнапризмия старалась стать для мальчика матерью в каждом аспекте его жизни, отказавшись от положенной по статусу кормилицы и даже научив своего мужа менять пелёнки по ночам. Если Мираз хотел провести этот вечер в кабинете, разбираясь с давно отложенными делами, то Прюнапризмия с гораздо большим удовольствием провела бы его в детской, напевая пятимесячному Муртажу простые колыбельные и плетя кружева на чепчик. Задержав взгляд на обожаемой супруге, Мираз перевёл его на лорда Раманду, сидевшего между своей дочерью и телмаринской принцессой. Владыка Звёздных островов был немолод, невысок, с маленькой круглой головой, лысину которой опоясывала полоска абсолютно белых волос, и с такой же белой аккуратной бородкой. Из-за просторных одежд лорд Раманду казался полным, круглым, словно шарик, но, приглядевшись, можно было понять, что он так же худ, как и его дочь. И свои светло-голубые глаза леди Лиллиандиль унаследовала от отца. Лорд Раманду держался с достоинством и почтением, какие было трудно ожидать от отца будущей королевы Телмара. При встрече он низко поклонился королю Каспиану, затем, так же смиренно, принцу-регенту и принцессе Прюнапризмии. На пиру он старался не привлекать к себе внимания, почти не выходя из-за стола, и на все поздравления с будущим титулом дочери скромно отмечал, что он-де останется всего лишь верным вассалом короля в далёких землях, а настоящих поздравлений заслуживает именно леди Лиллиандиль. В разговоре с принцем Миразом лорд Раманду ещё раз подчеркнул своё намерение оставаться на Звёздных островах и после того, как Лиллиандиль станет королевой, и от внимания Мираза и Каспиана не ускользнуло, как опасно сощурились глаза услышавших это придворных лордов. Раманду казался так же не в своей тарелке, как и леди Лиллиандиль, но если невесту Каспиана они находили робкой и скучной, то от её отца у них сложилось впечатление, что этот старый лис прятал за показной скромностью и простодушием жестокий, цепкий характер и готовность идти до конца ради своих целей. Мираз подумал, что в этом зале, полном шакалов и гиен, лорд Раманду был последним, к кому он рискнул бы повернуться спиной. Через несколько дней после пира лорд Раманду вместе с дочерью собирались вернуться на Звёздные острова. С леди Лиллиандиль должны были отправиться придворные от короля Каспиана, дабы обучить будущую королеву премудростям королевского двора, и Мираз уже распорядился, чтобы в их свите были несколько шпионов, чьим заданием было выяснить, правдивы ли слухи об отношениях Раманду с беспокойным Архенландом. Им бы не помешал шпион в Архенланде. Взгляд зацепился за характерную чёрно-серую форму пажей королевского замка; Мираз, не глядя, протянул руку с опустевшим кубком, и мальчишка — младший сын какого-то мелкоземельного лорда — поспешно наполнил его из графина. Мираз слепым кивком поблагодарил его и повернулся к очередной группе лордов, окруживших его, стоило ему остаться одному. Из трёх мужчин, стоявших перед ним, он с некоторым усилием узнал одного — лорд Марбур, владеет полями в южных долинах, поставляет хлопок и фрукты. – Примите наши поздравления, милорд, – проговорил один из лордов, чьё лицо показалось Миразу смутно знакомым, но имени он вспомнить не мог. – Вы много раз говорили, что считаете короля сыном, так что этот день, должно быть, для вас праздник, как и для любого отца. – В самом деле, – улыбнулся Мираз, поднимая кубок. – Мы уже много лет ждали этого дня, и вот он, наконец, настал. Трое лордов тоже подняли кубки. – За короля и его королеву, – провозгласил лорд Марбур. – Да будет его брак благословенен, как ваш, мой принц. Мираз усмехнулся, делая глоток. – И правда. Пусть небо пошлёт им много счастливых лет и здоровых наследников, – продолжил тост он. Он уже не первый раз пил за будущее короля, королевы и потенциальных принцев и, хотя Мираз по праву мог гордиться тем, как он переносит вино, он уже чувствовал, что ощущения начали притупляться, разговоры гостей и музыка оркестра начали сливаться в единый неразборчивый шум, и, пожалуй, дальше стоит разбавлять напитки водой. – Принцесса, должно быть, тоже счастлива, – заметил третий из лордов. – В Телмаре уже много лет не было королевы. Двадцать лет. С тех пор, как не стало королевы Элеандры. В тот день Каспиан впервые надел чёрное, и почти не снимал этот цвет до сих пор. Мираз не мог сказать, откуда возникла эта мысль, но он поспешил отмахнуться от неё, чтобы она не портила сегодняшний вечер. – Принцесса очень полюбила свою будущую невестку, – с улыбкой сказал он. – Она будет рада передать ей свои обязанности. Ложь от первого до предпоследнего слова. Прюнапризмия всего один раз встречалась и разговаривала с будущей королевой, которая смущалась перед ней так же, как сама Прюнапризмия до сих пор смущалась перед королевским двором, хоть это и не мешало ей исполнять обязанности некоронованной королевы Телмара. – Нет ничего отраднее, чем знать, что телмаринский престол в сохранности, – проговорил лорд Марбур. – Я уверен, скоро у короля Каспиана появится наследник, которого ждёт вся страна. Миразу не нравилось, куда лорды заводили разговор. Вскоре после рождения принца Муртажа многие шептались, что именно он станет наследником престола — и принц-регент, хоть ему и льстила идея, что его сын станет королём, всякий раз кривился, когда слышал подобные слухи. В королевской власти было слишком много ограничений. Лорды, Совет, армия — ни одно решение король не мог принять, не посоветовавшись с толпой придворных. Мираз прекрасно понимал, что даже сейчас, когда король вступил в пору зрелости, у самого принца-регента было гораздо больше власти, не ограниченной сложными законами и протоколом. И правду говорили: власть не у того, кто сидит на троне, а у того, кто стоит за ним. Обычно это бывала королева. Мираз иногда с восхищением вспоминал свою мать, королеву Ульфат, супругу короля Каспиана Восьмого. После смерти сначала своего мужа, а потом и старшего сына она стала главным советником и самым доверенным лицом для юного короля Каспиана Десятого и его дяди принца-регента Мираза. Смерть матери пять лет назад до сих пор скребла по сердцу, как не скребла смерть отца и старшего брата. Интересно, станет ли леди Лиллиандиль такой же верной опорой для короля Каспиана Десятого, как была королева Ульфат для Каспиана Восьмого? Или, хотя бы, такой же поддержкой, как Прюнапризмия для Мираза? Королева Элеандра никогда не была партнёром для его брата. Прекрасная королева, которую обожали придворные и боготворили подданные, она была жертвой бессердечного брака с королём. Племянник однажды поделился мыслью, что не неудачная беременность свела в преждевременную могилу королеву Элеандру, а тяжёлая атмосфера в браке, заставлявшая её напрягаться, когда король входил к ней в покои, и кривиться, когда он просил оставить их с королевой наедине. – Я уверен, небо благословит их множеством детей, – только и сказал Мираз. – Они молоды и сильны, – подхватил смутно знакомый лорд. – Я уверен, король будет прекрасным отцом, как и вы, милорд. Вот теперь Мираз вспомнил, откуда он знал этого лорда. Его мать — как же её имя? — входила в свиту Прюнапризмии и часто бывала в детской, и, наверняка, присутствовала, когда король Каспиан заходил проведать тётю и кузена. – Каспиан обожает Муртажа, – улыбнулся принц-регент. – Я уверен, что, если меня постигнет судьба моего отца и моего брата, он сделает всё для своего кузена, что я сделал для самого короля. То, что Каспиан обожал своего кузена, было понятно и самому последнему крестьянину. Никогда не было такого, чтобы двоюродный брат короля получал титул принца — в лучшем случае он мог рассчитывать на титул наследственного лорда, но и это было редким явлением. Последний раз, кажется, такое случалось в прошлом столетии, когда Каспиан Пятый пожаловал титул владетельного лорда своему кузену. Именно от этой линии и происходил лорд Ситли, старательно подчёркивавший свою близость к королевской семье ещё до брака Мираза с его дочерью. – Но ведь так принцу Муртажу никогда не стать королём… – Я уверен, у моего сына будет и без того достойная жизнь, – оборвал незнакомого лорда Мираз, стараясь, чтобы это прозвучало не слишком грубо. – Я буду рад, если мой сын будет таким же верным советником для короля, как и я. – И достойная суженая из благородной семьи, – проговорил незнакомый лорд. Мираз всем корпусом развернулся к нему. Принцу Муртажу было всего пять месяцев — право, слишком долго, чтобы лорды, как стервятники, не начали слетаться, желая обручить кузена короля, получившего влиятельный титул принца, со своими малолетними дочерьми. Мираз ожидал первого подобного разговора как минимум пять месяцев назад. – Наша семья благословенна тем, что мы женимся по любви, милорд, – с улыбкой ответил он. – Мой отец боготворил королеву Ульфат; я ни за что не отрекусь от моей возлюбленной принцессы Прюнапризмии; король Каспиан, кажется, души не чает в леди Лиллиандиль. Я буду рад, если мой сын решит связать судьбу с леди, на которую укажет ему сердце. Он умышленно умолчал про брак своего брата с леди Элеандрой. Лорды поняли намёк и согласно подняли кубки, безмолвно салютуя за браки по любви. Принц Мираз тоже поднёс кубок к губам, но пить не стал, лишь смочил пересохшие губы вином. – Хорошего вечера, милорды, – проговорил он. – Надеюсь, мы ещё переговорим с вами прежде, чем все отправятся отдыхать. Его собеседники поклонились. Мираз с улыбкой ответил на прощание и отвернулся, чтобы продолжить свою прогулку среди гостей. Он опять посмотрел на королевский стол. Его место подле Каспиана занял лорд Корнелиус — учитель короля, смешной невысокий человечек, слишком трепетно относившийся к истории страны до телмаринского завоевания. Теперь Корнелиус что-то жарко рассказывал королю и его невесте, и, что удивительно, даже леди Лиллиандиль заинтересовалась рассказом, подавшись вперёд и жадно слушая слова учёного. Мираз усмехнулся и сделал глоток вина. – Милорд, я приношу свои извинения, что отвлекаю вас в такой день. Принц-регент обернулся. – Сопеспиан, друг мой, – улыбнулся он. – Я раз вас видеть. Я уже думал, что вы опоздали на праздник. – Я и в самом деле прибыл только что, – подтвердил лорд Сопеспиан, сцепляя перед собой руки. – Я получил известие из дома, и… мне нужно ваше разрешение. Нахмурившись, Мираз окинул лорда Сопеспиана взглядом с головы до ног, отмечая его растрёпанный вид и повседневный наряд, без орденов и знаков отличия, какими хвастались все гости, приглашённые на королевский пир. – Разрешение на что? – сощурил глаза Мираз, предчувствуя, что разговор ему не понравится. – Я… в самом деле, мой принц, мне неловко, что я беспокою вас в такой день, но… – Сопеспиан заламывал пальцы, рыща взглядом по залу вокруг принца регента. Мираз тоже огляделся и, приметив пажа с графином вина, щёлкнул пальцами. Мальчишка тут же возник рядом, протянул лорду Сопеспиану наполненный багряной жидкостью кубок. – Что случилось? – спросил Мираз, отметив, что его давний друг не спешил пить. – Мой сын, милорд, – ответил Сопеспиан. – На прошлой неделе они с друзьями отправились на охоту… – Да, я помню, – кивнул Мираз. – Грегуар, верно? Королевская охота назначена на начало следующего месяца, король очень рассчитывает на ваше гостеприимство. – Всё гораздо серьёзнее, милорд, – сухо сказал Сопеспиан. Мираз уставился на лорда. Из всей толпы приглашённых Сопеспиан был одним из немногих, кому он доверял абсолютно — лорд восточных земель был его другом ещё с юности, они вместе охотились уже третий десяток лет, и никто лучше Сопеспиана не знал приграничные земли. – Ты обращаешься ко мне как к другу, или как к регенту? – спросил Мираз, вперивая взгляд в лорда. Тот промолчал. Качнув головой, Мираз обернулся на королевский стол, предчувствуя, что разговор затянется. Вовремя: Прюнапризмия как раз встала из-за стола и, отойдя от лорда Раманду, о чём-то заговорила с королём Каспианом, потом с его невестой. Принц-регент бросил взгляд на потемневшие окна и повернулся к давнему другу. – Несколько мгновений, – предупредил он. Сопеспиан кивнул и отступил в тень под окнами. Мираз молча наблюдал, как Прюнапризмия выходит из-за королевского стола и, замерев на мгновение у ступеней президиума, ищет его взглядом. Наконец, найдя его, она улыбнулась и поспешно спустилась в общий зал, идя быстро, чтобы никто из гостей не успел отвлечь её вежливым разговором. – Уже поздно, милорд, – произнесла она, подходя к своему мужу. – Я утомилась, и я хотела бы проведать принца перед сном. – Доброй ночи, миледи. – Мираз взял её за руку и поцеловал пальцы, зная, что в полном гостей зале он не может попрощаться с ней, как подобает любящему мужу. – Я зайду к принцу перед сном. Принцесса быстро присела в протокольном поклоне, затем кивнула замершему за спиной принца-регента лорду Сопеспиану и, сопровождаемая телохранителем и служанкой, направилась к боковому выходу из тронного зала. Мираз посмотрел на королевский стол — король Каспиан о чём-то разговаривал с леди Лиллиандиль и её отцом. Хорошо. Значит, у него есть некоторое время, чтобы переговорить со своим советником. – В чём дело? – спросил он, оборачиваясь к Сопеспиану. Тот, прокрутив между пальцев кубок с вином, мотнул головой вслед принцессе Прюнапризнии. – Мы можем поговорить наедине? Меньше всего Миразу хотелось сейчас уходить с пира. И в самом деле — время было уже позднее, некоторые гости уже подходили к королю, чтобы попрощаться и отправиться по своим делам. Вскоре и королевской семье стоило подняться и, пожелав всем приятного вечера, отправиться отдыхать. – Если это не затянется, – кивнул принц-регент, свободной рукой указывая на боковую дверь. Сопеспиан кивнул и поспешил прочь, искусно лавируя сквозь толпу. Мираз направился за ним. Перед дверьми он опять оглянулся на королевский стол — но король и леди Лиллиандиль так и разговаривали с лордом Корнелиусом; лорд Раманду с доброй улыбкой выслушивал замершего перед ним гостя; один верный генерал Глозелль, замерший подле трона, напряжённо следил за принцем-регентом, словно спрашивал, не нужна ли его помощь. Мираз сделал генералу знак рукой, чтобы тот оставался на своём месте, и вышел из тронного зала. – Стой здесь, – скомандовал он следовавшему за ним стражу, а сам отошёл в противоположный конец коридора, где его ждал лорд Сопеспиан. – Что случилось? – Четыре дня назад, – начал лорд восточных степей, – мой сын был убит. – На охоте в степях? – спросил Мираз, не успев осознать услышанное. Он помнил лорда Грегуара. Молодой, заносчивый юноша, всегда следовавший за своим отцом, когда бывал в столице. Сопеспиан пытался приставить сына в свиту короля Каспиана, но тот, по каким-то ему одному ведомым причинам, никак не признал парня и отказал ему в своём расположении. Мираз не стал тогда говорить лорду Сопеспиану, что он и сам нашёл его сына недалёким и безответственным, и лишь ограничился словами, что лорду Грегуару, как единственному наследнику, следует больше времени проводить в землях, которые однажды будут принадлежать ему. – Я получил письмо утром, – говорил лорд Сопеспиан. – Недовольные добычей в степях, Грегуар с друзьями решили зайти в Паучий лес, поохотиться там. После того, как они не вернулись на следующее утро, слуги отправились на их поиски, и обнаружили… Лорд Сопеспиан замолчал, отвернувшись, и шумно сделал глоток из принесённого кубка, надеясь успокоиться. – Лес — запретная территория, – вспомнил Мираз, недовольно поморщившись. – Зачем они туда пошли? – Мы все прекрасно знаем, какой это запрет, – фыркнул Сопеспиан. – Слуги его уже весь исходили. Никто и не думал, что там может быть опасно. – И что же произошло? – пересилил себя принц-регент, уже догадываясь, что услышит. Сопеспиан сделал ещё один глоток из кубка. – Слуги обнаружили их тела, растерзанные, замученные невообразимыми пытками. – Он шумно выдохнул. – Я благодарен небу, что моя жена уже третий год как мертва и не видит Грегуара таким… Мираз беспомощно огляделся, куда бы поставить кубок. Но в коридоре не было никакой мебели, и он просто протянул руку. Замерший у дверей страж мигом оказался рядом и забрал вино из руки принца-регента, после чего молниеносно отступил назад. – То есть ваш сын, – медленно заговорил Мираз, – нарушил законы Телмара, пересёк границу, зашёл в лес, был убит и… что вы хотите от меня, лорд Сопеспиан? Лес — уже не наша территория. Туда не просто так запрещено заходить. Хотя, конечно, Мираз прекрасно знал, что не было такого закона, запрещавшего посещать леса на востоке страны. Если посмотреть на карту, вся территория вплоть до восточного побережья была Телмаром, и лес, строго говоря, тоже входил во владения короны. Но простейшая истина, что леса были опасны, была серьёзнее любого королевского указа. – По тому, что мне доложили… – неуверенно проговорил Сопеспиан. – Ни один человек не способен на такое. Те, кто сделал это, не были людьми. – Нарнийцы? – не поверил принц-регент. – Бросьте, нарнийцев нет в этих землях уже не одно поколение. Даже вы не настолько глупы, чтобы верить россказням необразованных крестьян. – Людей нет в лесах уже много веков, – упрямо поджимал губы Сопеспиан. – Вы не хуже меня знаете, почему лесов стоит бояться. Мираз выдохнул и с тоской посмотрел в сторону стражника, так и замершего у стены: одна рука на рукояти меча, во второй до сих пор держит кубок принца-регента. Был бы умнее — давно бы уже всё выпил, с неожиданным разочарованием подумал принц, прежде чем вновь повернуться к давнему другу. – Видимо, недостаточно боятся, – проговорил он. – Чего вы хотите от меня? – Разрешите мне прочесать лес, – потребовал Сопеспиан. – Я не могу оставить убийство сына безнаказанным. – И кого вы собираетесь там искать? Мифических нарнийцев? Или контрабандистов, с которыми, как вы меня заверяли, у вас нет проблем, потому что все они арестованы? – Незаконные тропы через Паучий лес уже много лет как заброшены, – отрезал Сопеспиан. – Даже контрабандисты больше не рискуют ходить там. Мираз тяжело вздохнул. – Кто был с вашим сыном? – спросил он. – Он ведь наверняка не один направился на охоту. – Младшая дочь леди Игларр из Шести Дубов, и лорд Пиларин, – ответил Сопеспиан. – Ещё с ними был лорд Сокорро, но он не ходил в лес. Он сейчас в столице, я разговаривал с ним перед тем, как обратиться к вам. – Ко мне не обращались ни леди Игларр, ни семья лорда Пиларина. – У леди Игларр пять дочерей, и приданого не хватит на всех, – скривился лорд Сопеспиан. – Вряд ли она льёт слёзы по младшей. Лорд Пиларин только в прошлом году унаследовал Высокие Водопады, у него не было прямых наследников. Мираз помнил эти Высокие Водопады — пороги Великой реки у стен королевского замка и те были выше. И вместе с тем он помнил прошение лорда Пиларина о признании своего незаконнорожденного старшего брата. Вряд ли этот старший брат тоже будет просить расследовать смерть лорда Водопадов. Если только попросит открыть наследственное дело. Принц Мираз незаметно скривился, чувствуя презрительное отвращение ко всем придворным. Очевидно, не зря король Каспиан так недолюбливал Совет — среди этих змей, шакалов и гиен совсем не осталось леопардов. – Я прошу вас, как друга, и как отца единственного сына, – проговорил лорд Сопеспина. Мираз замер. Слова Сопеспиана ударили безошибочно: если бы несчастье случилось с Муртажем, принц-регент не послушал бы и короля, лишь бы получить призрачный шанс покарать его убийц. – Лес — уже не территория Телмара, – повторил Мираз. – Я не могу дать согласие короны на военную операцию за границами ваших земель. – Это не будет военная операция, – поспешил заверить его лорд Сопеспиан. – Я всего лишь хочу найти убийц своего сына. Принц-регент задумался, окидывая взглядом пустой коридор. – Почему вы обратились ко мне, а не напрямую к королю? – спросил он. – Король — военный человек. Я знаю, они с моим сыном не были дружны, но я верю, что он согласился бы с любым решением, что примете вы, милорд. Мираз устало провёл пальцами по брови. Неделя, начинавшаяся так хорошо — прибытие лорда Раманду и леди Лиллиандиль, подписание договора со Звёздными островами, торжественный завтрак, пир по случаю королевской помолвки — грозила обернуться крупнейшим кризисом за всё время правления Каспиана Десятого, и это если вспомнить войну с Калорменом. Там, по крайней мере, они знали, кто их враг. В Паучьем лесу мог скрываться кто угодно. – Хорошо, – решил он. – Обыщите лес — в конце концов, мы должны быть уверены, что король будет в безопасности, когда прибудет на охоту к вам через три недели. Но я должен предупредить, что корона не даёт разрешения на военную операцию за границами ваших земель, лорд Сопеспиан. Ваша цель — найти убийц и, по возможности, привести их на королевский суд. – Я не прошу ни о чём большем, милорд, – склонился в поклоне Сопеспиан. – Тогда на этом и решим, – подвёл итог Мираз. – Доложите мне, как с обыском леса будет покончено. И я ещё раз напоминаю, Сопеспиан, – пришлось чуть повысить голос, потому что Сопеспиан уже явно собирался уходить. – Под вашу ответственность. Корона никак не участвует в ваших действиях. – Я понял, милорд, – подобострастно поклонился Сопеспиан и, пропятясь три шага, развернулся и быстро направился к выходу. Мираз проследил за ним взглядом и отвернулся, уставившись в высокое окно. Уже наступила ночь, над городом загорались звёзды — но вокруг королевского замка было зажжено слишком много фонарей, и их свет перебивал любое мерцание неба. Весь хмель, что он выпил на сегодняшнем пиру, уже выветрился. Мираз махнул рукой стражнику, прося подать ему кубок. Гвардеец послушно протянул чашу — и сделал вид, что не заметил осуждающего взгляда. Принц-регент залпом допил вино, не сводя взгляда с освещённого неба за окном. Доводить слова владетельного лорда до короля не хотелось. Каспиан и правда был военным человеком, убийство сына лорда он вполне может посчитать поводом для войны и созвать армию. Не с лесом же им воевать? Мираз поставил кубок на высокий подоконник — слуги заберут — и отвернулся. Небо даровало им три спокойных года после войны с Калорменом. Казалось, всё идёт как нельзя лучше: торговый договор с Доснией, выплата давнего кредита банку Гальмы, смерть старого лорда Рехана — его сын лорд Доннон показал себя разумным человеком, с ним можно вести переговоры, договор на снижение цен на соль уже был в работе, рождение Муртажа, помолвка короля Каспиана… и теперь вот смерть лорда Грегуара. Мираз всей душой надеялся надеялся, что в гибели молодого лорда были повинны контрабандисты, об истреблении которых столь воодушевлённо докладывал Сопеспиан на заседаниях Совета. Потому что, если это были не они, у них были очень большие проблемы.