Воробей и Лис. Не думай о будущем

Не Хуайсан не знал, от чего он дрожал больше: от холода или от страха. Смотрел на этого незнакомца, пытаясь предугадать, что их всех теперь ждёт. А затем вспомнил, ради чего вообще сюда прибежал, и начал взволнованно крутить головой, напряжённо вслушиваться в мёртвую леса. Только тихо шелестели от ветра ветки деревьев. Не могло ведь так быть, чтобы Мэн Яо, если находился здесь, не подал ни единого звука, сигнала, чего угодно. В голову сразу закрадывались самые страшные мысли и подозрения. — Наша маленькая пташка что-то потеряла? — насмешливо обратился к Не Хуайсану волшебник. А мальчик выхватил волшебную палочку из кобуры закреплённой на предплечье — как бы сильно не делал вид, что обижается, подарок Мэн Яо всё же носил, — и направил своё оружие на незнакомца. Хотя что он мог сделать? Он ведь всего лишь первокурсник, который толком ничего не знает, который не может сотворить заклинание с первого раза и который только недавно перенёс магическое истощение. Но лучше так, чем позорно принимать смерть с распростёртыми объятиями. Цзян Чэн боялся, что придётся удерживать слизеринца на месте, что тот моментально кинется узнавать, где его лучший друг — так бы сделал он сам, — но Не Хуайсан остался стоять, пока ещё никуда не двигаясь, не желая соваться к врагу. — Где Мэн Яо? — хмуро спросил мальчик. И гриффиндорцы впервые услышали в голосе этого не обречённого на какие-либо трудности слизеринца столько холода и непреклонности. Он не просто задавал вопрос, он требовал ответа. — Ну-ну, не стоит так переживать, а то воздух из-за тебя заискрит, а мне совсем не нравится запах горелого, — примиряюще усмехнулся волшебник. — Не переживай, твой лучший друг сейчас в полной безопасности. Он в замке. Возможно, штудирует библиотеку. А ты так легко повёлся на эту уловку. — Что? — голос Не Хуайсана дрогнул, однако мальчик заставил себя собраться. Нельзя доверять всему, что скажет этот безумец. — Ты врёшь! — Почему я не слышу былой уверенности в твоём тоне? — всё так же беззаботно осведомился незнакомец. Его тон казался мальчику странным. Слишком весёлым, будто бы граничащим с безумием. Но нет… здесь явно было что-то другое. Волшебник точно пребывал в экстазе, словно от предвкушения чего-то. Оно и неудивительно, ведь сколько он сидел, никак не проявляя себя? Сколько ждал? И вот наконец смог подобраться к Не Хуайсану. А слизеринец — полный дурак. Нужно было сразу бежать и проверять, на месте ли Мэн Яо. Бежать к учителям, говоря о том, что увидел. Сделать что угодно, чтобы сейчас рассчитывать на помощь, а не стоять в лесу, не зная, что делать. К его уху наклонился Цзян Чэн и тихо прошептал: — Нужно кинуть в него каких-нибудь взрывных заклинаний, чтобы задержать. А самим бежать отсюда. — Эй! — обиженно воскликнул незнакомец. — Я вообще-то всё слышу! Обычный человек не услышал бы. Это перевёртыш. Точно перевёртыш. Им конец. Самый глупый и бесславный из всех возможных. — И куда же вы собрались бежать? Я так мило пригласил вас к себе. Конечно, я звал только Хуайсана, но его друзья — мои друзья… Цзян Чэн не дал ему договорить, выкрикнул какое-то заклинание, за которым последовал взрыв около этого незнакомца. Правда тот, уже готовый к подобному повороту событий и обладающий особенно быстрой реакцией, запросто увернулся, не прикладывая никаких усилий. Тут же оказался в нескольких метрах от того места, куда прилетало заклинание. Вэй Ин, следуя этому плану, тут же бросился бежать, но затормозил, поняв, что никого рядом с ним нет. Обернулся. Цзян Чэн пытался сдвинуть Не Хуайсана с места, вот только тот по какой-то причине отчаянно отпирался. — А что, если он соврал?! — в отчаянии кричал мальчик. — Что, если Мэн Яо здесь и ему нужна помощь?! — Как ты его найдёшь? Хочешь весь лес прочесать? Вот только слизеринец упрямо стоял на своём. Тогда Цзян Чэн кинул печальный взгляд на Вэй Ина, словно этим, пытаясь, сказать: “Приведи кого-нибудь на помощь. Я попробую его отсюда увести”. Даже озвучивать этого не потребовалось, ведь тот кивнул и без лишних промедлений развернулся, убегая отсюда. Незнакомец с любопытством наблюдал за всем этим, никак не мешая одному из мальчиков совершить побег и не стараясь накинуться и убить кого-то из оставшихся. Стоял и смотрел, что-то прикидывая в уме. — Так вот значит, кто из них твой друг. Не пойми меня неправильно, но мне почему-то всегда казалось, что шансов сдружиться с Вэй Ином у тебя намного больше, — хмыкнул волшебник и наконец пришёл в движение. Он начал медленным шагом по кругу обходить первокурсников, а те сверлили его напряжёнными взглядами. — Вообще, это даже забавно, как вы защищаете друг друга. Как ты кинулся так бездумно спасать своего лучшего друга, глупо веря во всё, что видишь. Разве тебя на факультете не учили, что такие привязанности делают человека слабым?! — На нашем факультете принято защищать тех, кого ты считаешь нужным защищать, — прошипел Не Хуайсан, сжимая палочку сильнее. — Если ты можешь извлечь из него выгоду, то так тому и быть. — И позволь мне полюбопытствовать, какая же выгода от человека, семья которого и вполовину не такая богатая и знатная, как твоя? У которой нет и малой толики тех связей, что есть у твоей семьи? — Мне нравится с ним общаться. Для меня это уже достаточно большая выгода, — отрезал мальчик. Незнакомец замер на мгновение, задумавшись над этими словами. — Моё время задавать вопросы. Зачем это всё? Ему, на самом-то деле, было до одури страшно, хотелось забиться куда-нибудь и расплакаться. Всё шло из рук вон плохо. Просто хуже не придумаешь. И единственное, что не давало ему потеряться в собственном страхе это Цзян Чэн, по-прежнему стоящий рядом и готовый прийти на выручку, и адреналин, который и заставлял мальчика действовать. Больше ничего не было. Рука предательски дрожала. — Хочешь убить меня? — спросил Не Хуайсан, всё пытаясь понять, нет ли здесь его лучшего друга, и не совершил ли он сам ошибку, оставшись здесь. — Убить? Нет, это глупо. Из тебя может вырасти вполне достойный волшебник. Просто нужно приложить к этому чуть больше усилий. Вот только ты не хочешь этого делать самостоятельно, — перевёртыш раздосадовано вздохнул. — Так что мне самому придётся приложить к этому руку. Самому вылепить из ничего хоть что-то из себя представляющее. Так сказать, придать мотивации и показать, для чего может пригодиться магия. Знаешь, она может спасать жизни. А ещё… отнимать. Не Хуайсан ничего спросить не успел, как внезапно Цзян Чэна отшвырнуло к дереву. Тот больно ударился спиной, кажется, из него даже выбило вообще весь воздух. И никак не мог пошевелиться, оказавшись прижатым невидимой силой к стволу. — А что может замотивировать лучше, чем осознание, что ты мог бы помочь, но не сумел? — перевёртыш криво улыбнулся, это было слышно даже по голосу. Достал кинжал, который поднялся в воздух, начиная вращаться как компас, выбирая между Не Хуайсаном и Цзян Чэном. Слизеринец был уверен, что это лишь для того, чтобы выдержать драматическую паузу. — Может быть тогда ты осознаешь, что именно возможно сделать, стоит тебе просто попытаться. — Я не могу, — забормотал Не Хуайсан, с каждой секундой теряя уверенность. Действительно, что он может против могущественного существа, которое почти смогло расправиться с Не Минцзюэ? Он ведь не мог ничего, знал много заклинаний, но толку, если часть из них не мог использовать, а другую часть от испуга забыл. — Прекрати это, я ведь ничего не могу. Мэн Яо здесь не было, ведь тогда бы выбор был поставлен между ним и жизнью Не Хуайсана. И решение было бы слишком очевидно. Перевёртышу требовался кто-то, с кем мальчик пусть и общается, но не так дружен. Не Хуайсан уже не чувствовал холода, только страх, сжирающий его изнутри, когда кинжал перестал метаться из стороны в сторону и наконец остановил свой выбор на Цзян Чэне. Вполне ожидаемо, но от этого стало совсем не по себе. Мальчика начало мутить. Что-то неизбежное, неотвратимое приближалось. И Не Хуайсан никак не мог это остановить… Ему нужно лишь потянуть время. Только и всего. Подождать, когда придут учителя. Их спасут. Обязательно спасут. Кинжал задрожал, будто его владельцу было сложно удерживать себя от того, чтобы прямо сейчас не отправить его в свою жертву. Слизеринец запаниковал ещё больше. Не смотрел на Цзян Чэна, боясь, что от того полностью потеряет контроль над своими эмоциями. Что перестанет хоть что-либо соображать и хоть как-то действовать. — Ты не убьёшь его! — в отчаянии воскликнул мальчик. — Не убьёшь! Не убьёшь! Не посмеешь! — как заведённый повторял он. — Это ещё почему? Мне кажется, ты меня очень сильно недооцениваешь, — обиженно ответил перевёртыш. — Какой смысл?! Ты хочешь, чтобы я достиг небывалых высот в своём колдовстве прямо здесь и сейчас, но я ничего не могу! Я ничего не умею! — по щекам мальчика катились слёзы, голос дрожал то ли от этого плача, то ли от напряжения. — О, это очень хорошее признание. Запомни свои слова, они тебе ещё пригодятся. И я прекрасно знаю, что ты не справишься с его лечением, — кивнул в сторону Цзян Чэна. — И к этому и веду. Только познав собственную никчёмность можно стать великим. И ты её познаешь сполна. Кинжал наконец сорвался с места и стрелой полетел к гриффиндорцу. Никто из мальчиков даже вскрикнуть не успел, когда оружие проткнуло живот Цзян Чэна. Не Хуайсан остолбенел, не веря собственным глазам. Не веря тому, что по его вине, из-за его глупого порыва погибнет человек. Не просто человек, а тот, к кому мальчик уже успел привязаться. Все конечности сковало страхом и шоком, что невозможно было даже шелохнуться. Оставалось лишь словно бы загипнотизировано смотреть на Цзян Чэна. Только бы пошевелиться, только бы сделать шаг, а потом ещё парочку, оказаться рядом и попытаться хоть как-то помочь. — Как насчёт того, чтобы сделать всё чуть интереснее? — предложил перевёртыш и взмахнул рукой. Из-под земли тут же вылез терновник, зарастая плотными рядами, что так просто не пробиться, становясь стеной между Цзян Чэном и Не Хуайсаном. Это и вывело мальчика из оцепенения, напомнило ему, что он здесь не один. Что совсем рядом стоит тот, кто повинен во всём этом. — Ты… — прошипел слизеринец, смотря на перевёртыша. — Как ты мог? За что? Что он тебе сделал?! — Не Хуайсан направил свою палочку на врага и выкрикнул: — Петрификус Тоталус! Тот тут же выставил щит, отражая это заклинание таким небрежным движением руки, словно и не ожидал ничего выдающегося. Правда, совершенно не рассчитывал, что оно окажется куда сильнее, чем он предполагал, потому шаг немного сбился. Не Хуайсан же, поражённый тем, что у него внезапно получилось заклинание с первого раза, растерялся всего на секунду. А затем продолжил осыпать перевёртыша всё новыми и новыми заклинаниями. Каждое из них звучало с ещё большей ненавистью, чем предыдущее. В голову лезло всё: начиная самыми простыми и почти что безобидными заклинаниями и заканчивая теми, которые они с Мэн Яо тренировали вместе из сборника проклятий. Вот только вскоре мальчик начал выбиваться из сил, и в очередной перерыв между заклинаниями, когда требовалось сделать вдох, перевёртыш без проблем махнул рукой, откидывая мальчика куда-то в колючие кусты. Казалось, до этого всё это было лишь игрой, которая теперь ему наскучила, потому пришло время прекращать это баловство. Не Хуайсан вскрикнул, зажмурился, чувствуя, как шипы рвут его одежду, царапают кожу. Трясущейся от усталости рукой поднял палочку и произнёс заклинание, желая сорвать с незнакомца капюшон, однако и эта его попытка не возымела успеха. Заклинание снова было легко отбито. — Да ты у нас прирождённый слизеринец, хоть в тебе видят и обратное, — хмыкнул перевёртыш, подходя ближе. — Ты мог бы кинуться спасать друга, но ты моментально переключился на меня, слишком занятый важностью собственной персоны. Слишком занятый тем, что происходит всё лишь из-за тебя и моего желания мести, и упускающий, что по твоей вине умирает человек. Так легко разбрасываешься чужими жизнями только потому, что тебе важно сейчас выместить свой гнев на мне. И чем же ты лучше меня? — Чем он заслужил это? Чем я заслужил это? — всхлипнул Не Хуайсан, у которого не было сил даже на то, чтобы подняться с земли, выбраться из колючих зарослей. — Ты хочешь узнать мою личность, но сам себе продолжаешь врать и лицемерить, уговаривая себя, что ты глупый и жалкий идиот. И я должен это исправить, иначе этот мир несомненно потеряет ценного человека. А моя внешность сейчас тебе ни о чём не скажет, — отмахнулся перевёртыш, как отмахиваются от какого-то пустяка. — Впрочем, как и моё имя. Но, раз уж мы решили, что я немного побуду твоим наставником, то должен же ты меня как-то называть. Как насчёт… Ху-Яо? В китайской мифологии так называют перевёртышей, способных превращаться в лис. Ну что? Не Хуайсан ничего не ответил, продолжая тихо всхлипывать. Он ведь всего лишь ребёнок. За что ему всё это? Что он сделал, чтобы над ним так измывались? Неужели он ещё будучи ребёнком это заслужил? Сделал что-то такое, за что вся жизнь на нём теперь отыгрывалась? — А ну поднимайся! Если ты так и продолжишь лежать и жалеть себя, то твой друг-гриффиндорец точно умрёт. Может, героичность не самая желанная черта твоего факультета, но бесхребетность поощряется ещё меньше! Поднимайся! — скомандовал перевёртыш. Похоже Ху-Яо решил только наблюдать за происходящим. Смотреть, как Не Хуайсан будет справляться. Просто смотреть, проверять, с чем ему в будущем предстоит работать, какая у него сейчас отправная точка. Мальчик медленно и очень неуверенно поднялся на ноги. Ху-Яо никак не мешал, а лишь внимательно наблюдал. Тогда Не Хуайсан подошёл к кустам терновника и произнёс режущее заклинание. И так постепенно начал прорубаться всё ближе к другу. По лицу всё ещё катились слёзы, мальчик всхлипывал, однако теперь теплилась надежда на то, что всё может обойтись. Если он только приложит чуть больше усилий, будет действовать быстрее и уверенне. Тем более, что палочка слушалась превосходно. И почему вдруг? — Аккуратнее и внимательнее, ты ведь не хочешь в один взмах палочки разрезать и своего друга, — послышался весёлый голос Ху-Яо. Не Хуайсан стиснул зубы, думая о том, что ему действительно нельзя сейчас отвлекаться, нельзя посылать проклятия в Ху-Яо, иначе мальчик потеряет драгоценные секунды, что может сказаться на Цзян Чэне. Мальчик окончательно выбился из сил, когда наконец прорубился сквозь заросли терновника. Выдохнул, но палочку опускать пока рано, как и обессиленно падать на землю. Цзян Чэн валялся около дерева, зажимая рану руками. Кинжал он так и не вытащил. — Надо же, а он не такой глупый, как могло показаться с первого раза, — хмыкнул Ху-Яо, скрестив руки на груди. — Поможешь ему? — Как? — тихо спросил Не Хуайсан.Как же сильно ему хотелось бросить всё это и перестать бороться. — Я ведь ничего не знаю. Ничего не умею… — Ты всё время это говоришь, а потом что-то делаешь. Ты просто не хочешь ему помочь, — голос звучал насмешливо и как будто бы даже со знанием дела. — Должны же были научить тебя хоть чему-то в этой идиотской школе. Слизеринец задрожал, в сотый раз спрашивая, чем он такое заслужил. Почему от него не могут просто отстать? Он ведь действительно ничего не может. Их не учили никаким медицинским заклинаниями, никакой первой помощи… Их не учили по школьной программе, но он ведь занимался с Мэн Яо. И тот, стоило только объявиться этому уже не загадочному убийце, решил, что им следует изучить все простые заклинания первой помощи, которые могут пригодиться в критической ситуации. Поняв это, Не Хуайсан тут же кинулся к Цзян Чэну и ухватился за рукоятку кинжала. Нужно было вытащить, чтобы использовать заживляющее заклинание. Цзян Чэн ещё не потерял сознание. Видимо, из-за того, что организм волшебника был намного крепче, чем организм обычного человека. И это значительно усложняло задачу. Как можно вытащить кинжал из того, что смотрит на тебя такими большими и испуганными глазами? Следит за каждым движением с надеждой на то, что ему помогут. Кажется, гриффиндорец хотел сказать что-то, но получалось лишь шевелить губами и что-то совсем не различимо шептать. — Уверен, что справишься? — уточнил Ху-Яо, наблюдая за всем этим с неподдельным интересом. — Если ты вытащишь кинжал и не сможешь ему помочь, то он умрёт. Умрёт от твоей руки, по твоей вине. Уверен, что сможешь справиться с этим? А если не поможешь сейчас, а помощь вовремя не придёт, он тоже умрёт. И тоже по твоей вине. Ну что? Слёзы капали на мантию Цзян Чэна. Когда к ним придёт помощь? Дотянет ли мальчик до этого времени, если всё оставить, как есть? На лице гриффиндорца застыла гримаса боли. Он ведь явно сейчас мучился! И мучился всё это время, каждую секунду! А Не Хуайсан ещё хочет оставить всё, как есть! Как он вообще посмел подумать о том, чтобы обречь своего друга на дальнейшие страдания?! Вот только, где взять силы, смелость, для того, чтобы сделать то, что должно. — Я не думаю, что у него осталось так много времени в нынешнем положении. А чужих шагов, торопящихся сюда я совсем не слышу. Слышал бы, меня бы здесь уже не было, — подначивал перевёртыш. — Но ты, конечно, можешь продолжать медлить. Тебя никто не заставляет. Подумай, конечно, взвесь все за и против. Это дело серьёзное, надо обдумать все аспекты. Не Хуайсан зажмурился, не желая видеть ничего. Ни крови, ни лица Цзян Чэна, ни снега, ни перевёртыша. И резко выдернул кинжал. Гриффиндорец вскрикнул. Конечно, как же иначе. Не Хуайсан отбросил кинжал в сторону и открыл глаза. От вида и запаха крови начало подташнивать. Одной рукой мальчик старался зажимать рану, другой накладывал заклинание волшебного жгута, который должен был предотвращать кровотечение. И произносил это заклинание до тех пор, пока рана окончательно не затянулась. Действие от этого заклинания было временным, но это ведь лучше, чем ничего. Потом мальчик подумал, что Цзян Чэну наверняка всё ещё больно, раз он так ничего и не сказал. Лежал, боясь пошевелиться, и смотрел на всё вокруг совсем испуганно. Тогда Не Хуайсан начал хватать снег и растирать его в месте ранения, надеясь, что это поможет хоть немного облегчить боль. От холода кожа на руках потрескалась, и теперь костяшки кровоточили. Но всё это ерунда, всё это не так важно. — Всё будет хорошо, — прошептал Не Хуайсан, всхлипывая. Кажется, уговаривал больше себя самого. — Как мило, — кисло прокомментировал Ху-Яо. — Заткнись! — вскричал слизеринец, у которого нервы окончательно сдали. Ему было страшно и холодно, он хотел домой, а под домом подразумевал гостиную Слизерина и своих друзей. Он хотел туда, где будет тепло и безопасно. Хотел, чтобы они все сидели и обсуждали какую-то очередную ерунду и пытались друг у друга списать домашнее. Хотел в тепло. Хотел, чтобы всё было хорошо. Мальчик вскочил на ноги, сильнее сжимая свою волшебную палочку, и снова начал выкрикивать заклинания. На этот раз старался выбить из своей памяти только самые безжалостные. Был не уверен, что правильно выполнял технику этих заклинаний, но все они работали. А мальчик просто говорил то, что помнил, надеясь, что хоть какое-то проклятие достигнет своей цели. Вот только перевёртыш с лёгкостью отбивался от них, словно от какой-то назойливой мухи. — Зачем?! Зачем тебе это всё?! — кричал мальчик, дрожа не то от холода, не то от переполняющих его эмоций. — Ты хотел видеть только меня, тогда за что это Цзян Чэну?! — Изначально я просто хотел создать иллюзию Мэн Яо, но ты так мило привёл с собой друга. А ведь с помощью живых людей воздействовать гораздо проще, не находишь? — криво улыбнулся Ху-Яо. — И ты только посмотри, ты делаешь успехи! Палочка тебя просто идеально слушается. Не Хуайсан на секунду замер, понимая, что это действительно так. За всё это время не было ни единого момента, когда палочка подвела его. Все заклинания работали, как надо, без единой задержки. И похоже, этот момент отвлечения стоил слишком многого. Голову снова резануло болью, что заставило мальчика выронить свою палочку. Наверняка это Ху-Яо так подло атаковал. — Давай честно. Ты к этому причастен? — было совершенно непонятно: голос доносится снаружи или находится внутри черепной коробки, разрывая её на части. — Что? — растерянно пробормотал мальчик, не понимая, к чему именно относится этот вопрос. — Сначала наблюдать за тобой было просто омерзительно. Просто ужасная картинка: человек, который за душой ничего не имеет, который всё, что было, растерял, а что-то новое находить не собирается. И я, как лично переживший череду потерь, просто не мог поверить в то, что такое возможно. В своё время мне казалось, что нельзя не иметь ничего. Всегда что-то да остаётся. Всегда. Даже тогда, когда наивность может отыграться на тебе самым чудовищным способом. А ты потерял родителей. Прибыв в Хогвартс, не имел ничего. Ни нормальных отношений с братом, ни веры в себя, ни друзей. Твоя палочка отказывалась тебя слушаться. И ты строил из себя неудачника, которого вечно нужно жалеть. Было так противно смотреть, как ты потянулся к первому, кто вообще улыбнулся тебе. Действительно жалкое зрелище. И знаешь, я оказался прав, считая, что нельзя иметь вообще ничего. У тебя всё было. Ты быстро нашёл друзей, начал учиться. Налаживал отношения со всеми, а с братом не пересекался лишний раз. Всё шло лучше некуда. И что теперь? — голос звучал холодно. Не Хуайсан молчал, не зная, что ответить на это. Чувствовал, как дрожит всё его тело, каких огромных усилий стоит ему просто устоять на ногах. Мысли отказывались хоть как-то двигаться, застывая на месте. Сил не было даже на то, чтобы думать. Поэтому мальчик так и стоял, совершенно не понимая, куда Ху-Яо клонит. — Обретя всё, ты радостно побежал уничтожать людей вокруг. Цзян Чэн потерял много крови. И теперь, возможно, потеряет и собственную жизнь. А если и выживает, то потеряет друга в твоём лице. И я спросил: ты к этому причастен? Конечно же да. Из-за тебя, из-за твоего глупого отказа убегать отсюда при первой же возможности. Ты его друг. И если человек что-то теряет, то виноваты его друзья. В том, что сделали, и в том, что не сделали. В том, что не знали, что делать. — А что я, — шепнул Не Хуайсан, — ещё могу сделать? — Я не знаю. Это не мой друг. — Я ни в чём не виноват. — Виноват. — Нет! Нет! Не виноват! Не вино… Кто-то тряхнул Не Хуайсана за плечо. Мальчик вздрогнул и обернулся. Головная боль пропала вместе с перевёртышем. Куда тот делся, мальчик не видел. Он помнил лишь разговор, а всё вокруг было затянуто плотным и белым туманом. Никак не удавалось вспомнить, как именно ушёл Ху-Яо. Он трансгрессировал? Или просто скрылся в лесу? Его ещё раз тряхнули за плечо. Это был Цзян Чэн. Он еле стоял на ногах и сейчас больше опирался на слизеринца, чтобы не упасть. — Как… как ты? — хрипло спросил гриффиндорец. Не Хуайсан в мгновение опомнился и закрутил головой, пытаясь найти свою палочку. Куда же она могла упасть? — Надо… — растерянно пробормотал мальчик, пытаясь найти в себе силы на последний рывок. Ещё немного, надо потерпеть совсем чуть-чуть, и всё закончится. — Надо выбираться отсюда, иначе этот сумасшедший может вернуться, — наконец он заметил свою палочку и выпустил в небо сноп красных искр. — Так нас будет намного легче найти. Обопрись на меня. Не Хуайсан не знал, не помнил, сколько именно должно было длиться заклинание магического жгута, но был более чем уверен, что будет длится ещё меньше, ведь наложено им самим в подобной ситуации. Однако заклинание пока что отлично держалось, позволяя Цзян Чэну худо-бедно передвигаться. Конечно, тащить на себе человека, который и выше и тяжелее было неимоверно сложно, однако Не Хуайсан не жаловался. Ему жаловаться было нельзя, ведь если в чём этот Ху-Яо и был прав, то это в том, что Цзян Чэн пострадал именно по вине мальчика. Время от времени слизеринец продолжал выпускать снопы красных искр, но с каждым пройденным шагом, с каждым заклинанием надежда на то, что их найдут, угасала. Они ведь одни в Запретном Лесу. Они сами толком не знают, где находятся. Остатки воспоминаний о том, какую дорогу они проделали, вышибли последние события. Он так уверенно пошёл сам и повёл за собой Цзян Чэна, хотя совершенно не знал, куда идёт. Понимал только то, что оставаться одним посреди леса да ещё и без зимней мантии просто глупо. Они ведь умрут, окоченеют, и тогда все старания для того, чтобы спастись, пойдут прахом. — Когда он убежал? — тихо спросил Не Хуайсан, желая хоть как-то разбавить эту гнетущую тишину. И разговорить друга, чтобы убедиться, что тот всё ещё жив. — Он просто исчез, — покачал головой Цзян Чэн. В его слова приходилось вслушиваться, ведь шептал он еле различимо, а все сказанные слова тут же подхватывал и уносил ветер. — Что значит, просто исчез? — нахмурился слизеринец. Никто не может так просто взять и исчезнуть. — Так ведь не бывает. Он не мог… — Он просто растворился, — повторил мальчик, кажется и сам понимая, что должен говорить и не поддаваться той дрёме, которая кружила рядом. — Испарился, а спустя пару секунд у тебя тут начала болеть голова. Ты за неё схватился, а потом начал что-то говорить, а потом вообще закричал. В чём ты не виноват? — Ни в чём, — покачал головой Не Хуайсан, не желая даже думать об этом. — Клянусь, если они не найдут этого сумасшедшего, я в следующем году сюда не вернусь. С таким уровнем безопасности даже удивительно, что он не добрался до меня раньше. — Кто знает. Может, он просто подбирал нужный момент? — предположил Цзян Чэн, от чего его друг замер. Действительно. Иначе как по-другому объяснить все те странные события, которые происходили всё это время? И то, как начинала болеть голова. А то, что сейчас Ху-Яо сначала исчез, а потом всё началось, лишь доказывает, что им необязательно находится рядом, чтобы на мальчика могли воздействовать. — Я точно не вернусь сюда, — решительно заявил Не Хуайсан. — С меня Хогвартса хватит. — Они усилят охрану после этого, — убеждённо заявил гриффиндорец. — Директор обязательно… — Директору, — ядовито произнёс мальчик, — следовало бы заняться этим вопросом как следует ещё после нападения на моего брата. Так что я могу предположить, что директор — полный идиот, не способный трезво оценить опасность. Как оказалось, есть те, кого не волнует, насколько он могущественен. Ему и всем деканам было просто плевать. Цзян Чэн был готов поспорить, но, похоже, его друга сейчас переубедить не могло ничего. Он с такой злостью и ненавистью сказал все эти слова, что на секунду даже возник вопрос: а тот ли это Не Хуайсан, которого он знает или его успели подменить? Но, кажется, сейчас за мальчика говорили пережитый стресс, усталость, злость на Ху-Яо. Но в силу того, что последнего не было рядом, можно было легко предположить, что всю свою злость приходилось вымещать на ком-то ещё. Где-то впереди замаячила еле различимая фигура. Не Хуайсан тут же направил туда палочку, готовясь послать проклятие, стоит этому человеку проявить хоть каплю враждебности. Оба мальчика остановились, напряжённо вглядываясь в то, как этот человек спешит к ним. Цзян Чэн последовал примеру друга и тоже направил в ту сторону палочку. Правда, никто из них не был уверен в том, что они, ослабленные и уставшие, смогут хоть что-нибудь противопоставить. Однако этого и не потребовалось: по мере приближения, очертания становились всё точнее, и вскоре можно было с уверенностью заявить, что к ним спешил профессор Снейп. А это действительно был он или снова фокусы этого перевёртыша? — Мистер Не, чем нужно болеть, чтобы после моих слов о том, что нужно возвращаться в гостиную, пойти в Запретный Лес?! — голос профессора заставил Цзян Чэна вздрогнуть. А привычный хмурый, разве что теперь более злобный, вид убедил Не Хуайсана в том, что перед ними настоящий декан Слизерина. — Это вы, сэр, — облегчённо выдохнул мальчик, чувствуя, что наконец может дать слабину. Оступился. Ноги подкосились, и оба первокурсника рухнули на землю. Северус Снейп тем временем поднял палочку, из которой вылетел сноп ярко-зелёных искр — знак того, что он нашёл учеников. — Профессор, — затараторил Не Хуайсан, боясь, что потеряет сознание прежде, чем успеет сообщить всё, что необходимо знать. — Цзян Чэна ранили кинжалом в живот. Я наложил волшебный жгут, но я не знаю, сколько он ещё продержится. Надо поспешить. Надо успеть спасти его. Вдалеке замаячили ещё силуэты. Один очень высокий. Это Не Минцзюэ. Завидев пропавших учеников, он сразу же припустился бежать, желая убедиться в том, что все живы. — Вам, кажется, было приказано сидеть в замке, — процедил профессор Снейп, благодаря всевышнего, что хотя бы у друзей Не Хуайсана хватило мозгов сидеть в гостиной и не высовываться раньше времени. — Хуайсан! — тем временем заорал Не Минцзюэ, уже не обращая никакого внимания на слова профессора зельеварения. — Мелкий ты идиот, как тебе вообще в голову могло прийти сунуться сюда вечером?! Ты решил убить себя оригинальным способом?! Он схватил Не Хуайсана за плечи и хорошенько встряхнул. Голова его младшего брата, как у безвольного болванчика, качнулась вперёд и назад. И так ещё пару раз. Сам слизеринец не был уверен, что от этого мозги встали на место, по крайней мере, он ощутимых изменений не почувствовал. Что ж, брат снова недоволен, он снова орёт. Всё на своих местах. Сейчас мальчик окажется в замке. Стоит лишь немного потерпеть… — Мне холодно, — тихо пожаловался Не Хуайсан, пропустив всю ругань брата мимо ушей. И все собравшиеся здесь — на зелёные искры собралась добрая половина всего учительского состава, — внезапно поняли, что мальчики были без зимних мантий и провели неизвестно сколько времени вот так. А сейчас их ещё продолжают задерживать здесь. — Очень холодно, — еле слышно добавил Не Хуайсан, когда мир перед глазами начал кружиться в диком танце и постепенно темнеть. Успел заметить лишь то, как Не Минцзюэ потянулся, чтобы зачем-то снять свою зимнюю мантию. И всего через пару секунд мальчик упал, потеряв сознание.