Закоулки Ноосферы

      Бункер залез в один из цехов фабрики на Агропроме за артефактом, висевшим метрах в пяти над землёй. Каким чёртом его туда занесло — не понятно, но достать его было необходимо. Он висел в воздухе возле самого окна, и швед, добравшись на нужный этаж теперь опасно свесился с крошащегося подоконника, пытаясь дотянуться до загадки Зоны.       Внизу, возле заполненного водой сточного коллектора под стеной цеха стояла Сулема на случай, если артефакт свалится вниз, готовая его поймать. Но дотянуться до чертова переливающегося комка непонятно чего не получалось.       Чертыхаясь и матерясь, Бункер втащил себя обратно на подоконник, сел, слез, взял автомат в надежде им поддеть артефакт, высунулся снова и уже вися опять в оконном проёме, услышал позади себя электрический треск.       Полтергейст!       Он мгновенно понял это, попытался влезть обратно, но не успел. Подхваченный мутантом железный обломок с огромной силой ударил его в спину, что называется вышвырнул из проема окна и швед с криком полетел вниз.       Если бы яма внизу была поглубже, может, все бы и обошлось, но ее глубины определенно не хватило для амортизации падения. Бункер треснулся головой о дно, захлебнулся водой и все вокруг исчезло.       Очухался на удивление быстро — от страшного кашля, выворачивающего лёгкие наизнанку.       Приподнялся на локтях, чтобы хоть не утыкается лицом в землю, зашелся на какое-то время в приступе, пока не избавился от воды, которой успел наглотаться, потом, когда немного оклемался — до него дошло ощущение страшного, прожигающего до костей холода.       Что за нахрен?       Последний раз ему было так холодно, когда он провалился дома, в Швеции, под лёд на реке, а потом его вытащили и мокрого несли до машины.       С трудом продрав слезящиеся глаза, он огляделся и обалдел.       Вокруг было наставлено серых и синих жестяных бочек, под ним, под руками и коленями был снег, к которому примерзала мокрая одежда и кожа, а впереди, за бочками виднелись какие-то дымящиеся развалины и высоченные заснеженные скалы.       Трясясь от жуткого холода, он оглянулся назад — там была стена злополучного цеха, яма с водой, кучи хлама, в которых они с Сулемой успели порыться в поисках медной проволоки, но самой напарницы не было.       — К-кх-какого кх-хрена! — Вырвалось с кашлем.       Краем глаза он уловил за бочками движение, тут же обернулся и увидел что-то непонятное.       Вроде как человек — замотанный вот что-то и заиндевевший как последний хримтурс*1. Поняв, что его заметили, он шмыгнул обратно за бочки и загремел там чем-то, видимо, отползая подальше.       — Эй! Стой! Куда ты? Помоги! — Крикнул швед. Дернулся было за неизвестным, но пока отодрал от земли примерзшие прорезиненные штаны тот уже где-то спрятался и перестал шебуршать.       На таком холоде, на ветру он мокрый долго не протянет. Нужно как можно       быстрее найти укрытие, развести костер и обсохнуть, иначе кранты.       С трудом поднявшись на ноги, он обошел ряд бочек и поковылял в сторону, куда ушебуршал неизвестный — там виднелась какая-то уцелевшая часть конструкции, а рядом с ней ещё горел огонь. Правда, добраться стоило больших усилий. На пронизывающим ветру одежда примерзала к коже и с каждым движением трескалась, казалось, вместе с нею, ноги от снега тоже приходилось отдирать с трудом, пока на подошвах ботинок не образовался толстый слой наледи.       Уже на подходе к постройке, он понял, что она была похожа на вход в его старое бомбоубежище — люк или дверь с крышей сверху, и лестницей, уводящей вниз. Оглядевшись по сторонам, он не заметил никого, и сунулся вниз. Да только тут же снова получил по голове чем-то тяжёлым и рухнул на пол.       С трудом дыша от сдавившего горло безысходного ужаса, Макриди из-за бочек смотрел на непонятного человека, копошащегося на снегу. Мокрый, он долго откашливался, потом пытался встать на четвереньки, но тело слушалось плохо. Видать, превращение ещё не закончилось, и он был пока беспомощен, как это было с Беннингсом. Его можно было убить прямо сейчас и сопротивления особого не встретить, но убивать было не чем. Не голыми же руками.       Но вот оно наконец поднялось на четвереньки и более-менее выпрямилось — руки и ноги были вполне нормальными, бородатое лицо и волосы успели покрыться коркой инея, одежда тоже. Не в состоянии отодрать мокрые ноги и руки от земли, оно огляделось — сначала посмотрело себе за спину, потом — с предельно обалдевшим выражением лица на него, Макриди. Заметило и дернулось в его сторону.       Пилот как мог быстро шмыгнул дальше за ряды бочек, споткнулся об какую-то дрянь — та с грохотом упала, чертыхнулся и стал пробираться к остаткам станции. Неизвестный что-то крикнул ему вслед, но в шуме ветра он не разобрал ни слов, ни интонации. Да и не пытался даже. Просто хотел убраться подальше.       Оно всё-таки отодралось от земли и двинулось следом.       Макриди пригнулся ниже за бочками и разлетевшимися от взрыва обломками, короткой перебежкой добрался до куска стены и чудом уцелевшей аркообразной конструкции, что была входом на станцию, огляделся.       За треснувшим толстым простенком можно было затаиться — так и сделал. Поднял с земли кусок покореженного железного прута и замер, прислушиваясь к шаркающей походке приближающегося существа.       Не самая лучшая идея, конечно. Убить не убьет, а вот спровоцировать на ответное нападение запросто может. Но голова после контузии соображала плохо, так что он действовал скорее по инерции, чем руководствуясь здравым смыслом.       Краем глаза выглянул на миг из укрытия, заметил, как существо ковыляет в его сторону, с трудом отлепляя от земли примерзающие мокрые ноги и снова спрятался. Все тело сжалось в ожидании броска, сердце забилось тяжело и быстро, стало жарко…       Вот оно уже совсем близко подошло.        Перед глазами все стало расплываться, окружающие развалины теряли свои очертания — грёбаный иней, из-за него все. Он потер глаза рукой в мёрзлой перчатке — легче не стало.       Существо подошло совсем близко и стояло уже у самого входа под арку. Оглядывалось.       Макриди крепче сжал в руках железину, а едва оно сунулось к нему — с размаху, вкладывая все оставшиеся силы, двинул его туда, где обычно у людей голова.       На удивление ответного нападения не последовало. Никаких щупалец, отростков, хитиновых ног и прочей мерзости, что обычно выпускали эти твари, не полезло из рухнувшего ему под ноги тела, но он все равно шарахнулся назад. Подождал некоторое время, пока немного не успокоилось колотящееся сердце, огляделся по сторонам и сполз на землю по остатку стены — от увиденного ноги обмякли и он не удержался стоя.       Но не неизвестный гость был причиной. Пространство вокруг изменилось. То, что секунды назад выглядело как кусок стены и закопченная арка входа на станцию теперь представляло собой широкий дверной проем, оштукатуренный и до половины покрашенный синей, облупившейся краской.       Сзади, вместо развороченных взрывом обломков было длинное помещение с большими окнами и несколькими рядами стеллажей с непонятной аппаратурой.       «Что за срань?» — Вяло успел подумать пилот, потом перевел взгляд на лежащего перед ним неизвестного — тот охнул и завозился, приходя в себя.       Слишком быстро для человека — от такого удара так быстро не очухиваются!       Понимая, что сделать ничего другого толком не может, Макриди сам сменил позу. Согнулся в три погибели, упер железный прут, который держал в руках, одним концом в пол, а другим — себе в горло под кадыком — если эта дрянь все же кинется на него — он приложит все силы, чтобы убить себя раньше, чем оно его ассимилирует. Мертвый он станет уже не пригоден для поглощения.       Со стоном и руганью Бункер очнулся — голова трещала по швам, в ушах звенело. Что за падла его опять приложила по голове? Сколько ж можно?       Мысленно ругаясь, он полежал немного, пока холодный пол не перестал пол ним качаться, потом сделал попытку встать. Холодно, черт возьми, как же холодно. Хотя и не так убийственно, как было сразу, но все равно внутри все колотится до самых кишок.       Чуть приподнявшись на руках, он увидел перед собой все того же замотанного в тряпки мужика — он сидел задом на полу чуть не в позе лотоса, упирал себе в шею кусок арматурины и смотрел на него, Бункера каким-то жутким, полным отчаянной решимости взглядом.       — Ты тьйо, мужик? — От этого взгляда сделалось не по себе (где-то он уже такой видел), и вопрос вырвался сам собой.       — Не двигайся, сучий сын, иначе я… — В ответ на непонятное урчание неизвестного Макриди ощерился, подался вперёд и понял, что ничерта он сделать не может. Убить себя только, но это не особо убедительный довод.       Бункер же, услышав английскую речь, скривился.       — Холера его задери, что ж мне так везет на иностранцев! — Пробурчал досадливо, садясь уже ровно.       Странно, но самочувствие стало получше. И, кажется, вокруг действительно потеплело. Или то от того, что они больше не сидели на улице? Место вокруг было вроде бы и тем помещением в цехе завода, откуда он пытался достать артефакт, а вроде бы и нет… В дальнем углу за пустым стеллажом из-под аппаратов стоял бильярдный стол, над ним горела лампа, а сразу за ними на тумбе стояли один на другом два древних видеоплеера.       Тут уже пришла очередь шведа тереть глаза.       Глядя на вялую возню и удивлённо вытягивающееся лицо противника, Макриди немного расслабился. Выпрямился, но железяки из рук не выпустил, огляделся и тоже резко затряс головой. Окружающая обстановка представляла собой смесь из комнаты отдыха на станции и какого-то непонятного промышленного помещения: знакомые предметы обстановки соседствовали с совершенно посторонними, до этого ни разу не виденными и относящимися скорее к каким-то технологическим линиям, чем к устройству жилых помещений.       Но особенно его поразил пол: там, где он сам сидел он был гладким, покрытым толстым слоем полимерного утеплителя, а под ногами и задом неизвестного — выложенным керамической оранжевой плиткой.       — Что за хрень тут творится? — Спросил он, обращаясь к неизвестному. Других живых существ вокруг не было никого, а самостоятельно понять, что происходит не представлялось возможным.       Неужели он вместо того, чтобы спокойно сдохнуть на холоде как-то выжил и тронулся чердаком? Или…или он уже не он? И эта тварь именно так видит окружающий мир?       — Хрен знать я. — Его собеседник сам сидел, дико озираясь и на его вопрос ответил под стать окружению — коряво.       Бункеру английский давался с большим трудом. Он понимал его, но говорить едва получалось. Почему ему дался проще русский, так потому, что как бы он не коверкал слова и фразы — русские один черт его понимали, а в английском стоило два слова местами переставить и на него уже начинали смотреть как баран на новые ворота.       В этот раз получилось именно так.       Странный мужик, заросший как оказалось, не жутким слоем инея, а бородищей и шевелюрой, удивленно вытаращил глаза и наклонил на бок голову, будто прислушиваясь к нему.       Иней у него на волосах и бороде растаял окончательно и стало понятно, какого они цвета. Одежда тоже оттаяла и он вылез из одеяла, в которое заворачивался — вокруг определенно теплело все больше и больше.       — Ты из шведов, что ли? Из этих, чья была собака? — Макриди понял, что непонятный человек по-английски если говорит, то очень плохо, и подумал о норвежцах, с которых весь ад и начался.       Выжил из них кто-то, что ли? Или…это тоже копия кого-то из их лагеря? Пришла узнать, как дела у сбежавшей в собаке части организма?       Руки снова непроизвольно сжались крепче на железяке. Черт возьми, да прояви же ты себя!       Чужак вроде понял вопрос.       — Да, я швед. — Кивнул и добавил. — Но нет мой собака.       Макриди скривился как от боли. Кажется, он всё-таки не нормален уже. Не понимает, что ему говорят. Или то говорят так хреново? Или чердак едет? Или…       К черту все!       Он рывком наклонился, опять упирая арматурину в пол в попытке кинуться на нее, но ее внезапно выбили из рук.       Бункер сам не понял, зачем сделал это. Выбил прут из рук у мужика, а его самого схватил за капюшон толстовки, торчащий из-под теплой кожаной куртки.       — Ты тьйо, сбесился? — Рявкнул по-русски уже на автомате — слишком привык к этой речи, и тут же получил кулаком в челюсть.       — Ах ты… — Недолго думая, двинул лохматого мужика в ответ, а следом они сцепились как дерущиеся коты и покатились по полу, дубася друг друга кулаками и коленями.       Дрались до тех пор, пока не выгорел запал адреналина и страха, и они не поняли бесполезность своего занятия.       Первым разжал хватку Макриди.       Удары шведа ощущались странно — как через толстый слой одежды, усталости тоже почти не было. Накалившееся до предела нервное напряжение спало и он просто развалился на полу, раскинув руки в стороны, а следом его противник сам отстал от него и плюхнулся рядом, тяжело дыша.       Ничего опять не произошло. Никаких щупалец. Никаких хитиновых ног. Или оно признало своего?       Макриди дернулся от этой мысли, и вяло скривился. Какая теперь по сути разница? Если и так, то бояться и психовать поздно.       — Ты какого хрена творишь? Кто ты вообще? — Неожиданно внятно заговорил не-то швед, не-то норвежец.       Кончилась трансформация?       — Смотрю, тебе удар по башке пошел на пользу и ты заговорил понятнее. — Все так же лёжа на полу, проворчал пилот.       — Аа? Чего? — Швед наклонился к нему ближе, как бы прислушиваясь.        — Ничего. Сам ты кто? Откуда вылез?       Бункер проморгался, потер лицо руками — до него медленно доходило понимание сказанного. Правда, каким образом он понял, как нужно говорить? Что с ним произошло?       Но на этот вопрос ответа пока у него не было, поэтому он стал объяснять то, что мог — кто он и откуда взялся.       — Сталкер я. С южных болот. Знаешь где это? И кстати да, где мы? Что за погань с местностью творится?       Макриди удивлённо моргнул. Открыл было рот ответить и снова поймал себя на том, что не заметил, как пространство вокруг очередной раз изменилось. Теперь оно представляло дикий гибрид помещения его будки — стол с лампой, шкаф с выпивкой, одежда на койке в углу, и другого места, неизвестного. С низкими бетонированными стенами без окон, потолком в трещинах, красноватым тусклым светом и ящиками застланными ветхой постелью.       — Южные болота? Какие, нахрен болота? Здесь ледники на сотни миль вокруг. — Пробормотал, прижимая к лицу ладони в задубевших толстых перчатках.       — Обычные болота. На окраине Зоны отчуждения. Или ты совсем не здешний? — Бункер протянул мужику руку — помочь встать, но тот не принял. Отфыркиваясь, сел самостоятельно и огляделся. Помотал головой.       — А то, что вокруг творится похоже на пространственный пузырь. Есть такие аномалии: кусок замкнутого кольцом пространства, в который если попасть — то будешь кругами ходить на месте и не выйдешь, пока она сама тебя не выпустит. Главное до тех пор не сдохнуть с голоду и не поехать чердаком да не застрелиться. — Он проговорил это так, будто рассказывал какому из новичков в лагере у Волка, а не совсем постороннему Зоне человеку.       — Пространственные аномалии? Зона отчуждения? Что ты плетешь? — Макриди решительно ничего не понял из сказанного. Что за ересь? Это все наяву или только в его голове?       — Ну, Чернобыльская зона в Украине…авария была в восемьдесят шестом, потом… — Низким, рокочущим голосом продолжил говорить свалившийся на его голову некто, но он снова перебил, ибо от услышанного охренел окончательно.       — Каком? Шестом? Ты чего? Сейчас восемьдесят второй на улице…       Тут уже на него посмотрели квадратными глазами.       Худощавый, бородатый, похожий на жителя концлагеря мужик неожиданно сильно схватил его за отвороты куртки и встряхнул.       — Какой второй, ты чего? Обкурился?       — Нет. Но выпить кажись мне сейчас не помешает.       С этими словами Макриди отпихнул от себя пришлого мужика, тяжело поднялся с пола, и прихрамывая, привычно побрел к своему шкафу с выпивкой.       Мать его так, если есть шкаф, значит и виски должен быть внутри. А если его не окажется, то тогда все, точно галлюцинации и можно…. А что тогда можно?