Закоулки Ноосферы

      — Чего смотришь? — Макриди отлип от бутылки с виски, хмуро зыркнул на шведа — тот сидел на полу напротив и смотрел на него в упор. Светлые глаза погано щурились, противная ухмылка кривила губы под усами.       — Пытаюсь разглядеть твою совесть. — Проговорил не слишком внятно. То ли ему английский совсем уж тяжко давался, то ли привычка была такая — толком не открывать рта во время разговора. И тем не менее его фраза оказалась понятной.       — Какое тебе дело до моей совести?       — Да так… любопытно. Когда она начнет тебя заедать за то, что сам пьешь, а с ближним не делишься. — Ещё гаже ухмыляясь, швед откинулся спиной на вроде бы простенок за собой и сложил руки на груди.       Макриди окинул его с ног до головы изучающим взглядом. Мужик, если всё-таки человек, то, видимо, битый жизнью. В непривычного образца военной одежде, потрёпанный, худой, обветренный, будто на самом деле живёт где-то в лесу партизаном.       — Ну, на. Глотни. Думаешь, поможет? — Он протянул бутылку своему неожиданному собеседнику и тот с довольным видом взял ее. Побултыхал в руках и отпил несколько больших глотков.       У Макриди екнуло под ребрами от этого вида. А если один из них все же заражен? Тогда…       — Й-йявлар! — Зашипел швед чего-то неразборчивое. — Хорош, зараза!       Собирался было ещё приложиться, но пилот не дал.       — Хватит. Дай сюда. Я сам собрался напиться, а не тебя напоить.       Один черт у него на одежде и коже уже столько клеточного материала осталось, что даже если его Чайлдс не ассимилировал — он один хрен заражен, только того, что трансформируется немного позже. Если не околеет до того момента. А швед этот… Вряд ли он вообще человек.       — Жлоб. — Бункер вернул бутылку хозяину. — Чтоб ты понимал, ни тебе одному этот пиздец вокруг тяжело на трезвую голову воспринимать.        Обвел взглядом ушедшее в разброд пространство, давая понять, о чем говорит.       Американец сидел, привалившись спиной к какой-то обломанной хреновине, и не видел, что позади него вырастал ярко освещенный коридор — довольно широкий, но заставленный по обе стороны разными бочками, ящиками и бобинами. Если присмотреться — на бочках можно было прочитать надписи: «Масло», «Рис», «Мука», а на двери, открытой вовнутрь, выглядывал край таблички с надписью «… улз».        Позади шведа находились развалины какого-то дома: остатки крыши и лестница на чердак, непонятная квадратная конструкция возле внутренней стены, проломленная несущая стена, за которой видна улица — деревья, забор, хмурое небо…даже ветер ощущался. Правда, холодный, местный.       Глядя на все это, Макриди не мог не согласиться со сказанным: перемены пространства пугали не меньше, чем деформации живых существ, которые он недавно видел.       — Как думаешь? Что за херня все-таки тут творится? — Отхлебнув ещё виски, он снова задал интересующий его вопрос. Странно было понимать, что сидит и разговаривает с этим…       — Не знаю. — Вместо каких-либо объяснений, пожал плечами швед. — Говорю же, похоже на пространственную аномалию.       — Аномалию… — Повторил Макриди. — Что-то дохрена аномалий в одном месте собралось, тебе не кажется?       — Аа? — Швед оглядывался по сторонам, видимо, рассматривая знакомые места вокруг, потому не слишком внимательно слушал.       — Аномалий дохрена. Сначала наша, потом твоя. — Он ещё глотнул виски. В голове давно плыло, но он не ощущал расслабления, какое обычно приходит вместе с опьянением. Хотя и понимал, что чувствует себя определенно лучше, чем когда очнулся. Температура вокруг поднялась до вполне пригодной для жизни и воздухом можно было дышать.       — А какая ваша аномалия? — Оглядываясь, Бункер понял, что пространство меняется совершенно непредсказуемо. Сначала он думал, что рядом с каждым возникают объекты из его окружения, но когда у себя за спиной увидел ярко освещенный лазарет, заставленный никелированными шкафами и стеллажами, понял, что нифига это не так.       Протянул снова руку к мужику, в просьбе дать ещё выпить — тот на удивление поделился. Сел поровнее, неторопливо заговорил.       — Какая аномалия, спрашиваешь? Хер ее поймет, какая-то инопланетная. Дрянь, которую норвежцы выкопали изо льда. Прибежала к нам в виде собаки, перебила сначала наших собак, а дальше… тут начала такая срань твориться, что всех в итоге пришлось застрелить, взорвать или сжечь, а лагерь вынести на воздух до последней щепки.       Говоря это, американец смотрел потухшими глазами куда-то перед собой, голос его был спокойным, усталым. Он вяло повел плечами, будто стряхивая с себя поганые мысли, почесал вихрастую голову, вздохнул.       — Или тебе в подробностях рассказать, что тут творилось? — Спросил все так же спокойно, но обжог Бункера странным, неестественным взглядом. Сталкеру что-то не понравилось в нем, но он не понял, что именно, потому не стал заострять внимания. Ответил:       — Ну, если тебе не влом — расскажи. Тем более все равно торчать тут еще непонятно сколько. Чем еще заняться? Что это за место вообще было? — И, будто спохватившись добавил. — И того…как звать-то тебя?       Американец помедлил. Нахмурился, будто вспоминая чего, потом нехотя ответил.       — Макриди. Обычно так меня называли. А место…американская исследовательская станция тридцать один в Антарктике.       — Ну, нихрена себе! — Услышав такое, Бункер обалдело вытаращился. — Антарктика?        Вон оно чего так холодно! Кстати о холоде…странным образом он перестал ощущаться таким лютым — температура воздуха стала как в Зоне где-то в конце зимы. И одежда на нем почти высохла, хотя совсем недавно с него вода ручьями текла. Чертовщина…       — Да. Сам не ожидал, что окажусь здесь. — Американец вздохнул, отвлекая его от наблюдений, вяло пожал плечами. — Ну да ладно, это не в тему. Ты хотел узнать, что тут было — тогда слушай и не спрашивай ни о чем. Я сам до конца не понимаю, что оно было такое.       И, время от времени прикладываясь к бутылке, начал рассказывать о том, как норвежцы пригнали к ним в лагерь собаку и устроили стрельбу, как потом он с доктором летал на базу этих норвежцев и о том, что они там нашли в руинах. Как потом по возвращению Блэр, их биолог, взялся препарировать жуткую тварь, а потом ещё одна образина в вольере, та, что сначала была собакой, поразрывала и поглотила половину всех их ездовых псов.       Бункер слушал внимательно и молчал. Не перебивал, как его и просили, не спрашивал. Его продирало жутью, когда он представлял, как эта дрянь могла выглядеть и волосы вставали дыбом на загривке от того, что говорил американец. Как нечеловечески выл не-Беннингс перед тем, как его сожгли, как погиб осторожный Фукс, как потом слетевший с катушек Блэр разгромил все в радиорубке и едва не перестрелял половину экспедиции.       После этого Макриди на время замолчал. Приложился к бутылке снова, сделал несколько больших глотков — будто не виски пил, а воду, поболтал посудину в руках. Осталось меньше четверти литра.       Посидел немного, глядя перед собой и будто собираясь с мыслями, после продолжил. И Бункер понял, почему он медлил. Даже с его не слишком изощрённым и привыкшим ко всякой погани воображением описание того, что стало с Норрисом заставило содрогнуться.       Живот с зубами, две головы, одна из них на паучьих лапах… хрень же. Но если она реальна… То и он скоро сам станет такой же дрянью, потому что пьет из одной бутылки с человеком, который насквозь пропитался этой заразой!       Бункер смотрел на американца, внимательно смотрел в надежде убедиться, что тот бредит, выдумывает или просто бессовестно врет, но на спокойном, бледном лице не видел толком никаких эмоций. Глаза были опущены, за темными ресницами взгляд не читался и можно было бы таки принять, что он выдумывает все, но когда события рассказа дошли до теста с кровью — Макриди глянул на Бункера.       И тот вздрогнул, вспомнив, у кого видел такой взгляд — у монолитовских проповедников — тех, что умели видеть мысли других и общаться с духами Зоны. Это был взгляд, который видел запредельные вещи.       Тогда пришло понимание, что же отталкивало его в глазах американца — они были неестественно-яркими. Слишком, через чур яркими и это после услышанного наводило на мысль о том, что он тоже не человек, а чья-то качественная имитация с мелким, но все же изъяном. И, получается…              Бункеру захотелось его ударить, ранить хотя бы ножом, чтобы увидеть, потечет у него кровь, или же полетит во все стороны зелёная склизкая жижа и полезут извивающиеся усы-щупальца.       Он даже пошарил руками по одежде, но никакого оружия при себе не оказалось.       Надо же…просрал как распиздяй-спецназовец из русского анекдота про рукопашку и пистолет, и нож и все, что можно было просрать.       Макриди заметил его движение.       — Что? Захотелось меня п-прикончить? — Спросил заплетающимся языком. — Попробуй. В-вдруг получится.       — Захотелось. Но не прикончить, а посмотреть, потечёт у тебя кровь или нет, если тебя ранить. — Честно признался швед. Сел ровно напротив пилота, потянулся к нему рукой и забрал бутылку с остатками виски. Забрал и выпил все, прежде чем тот успел что-то сказать. Один черт заражен, но на пьяную голову не так страшно.       — Сукин ты сын…лучше б в самом деле ножом меня ткнул, чем это. — Вяло посетовал Макриди, глядя на опустевшую бутылку. — Она была последняя.       Бункер только пожал плечами.       — Не чем мне тебя ткнуть. Нет ножа.       — Ну и хреновый ты боец после этого. — Нетвердым движением пилот забрал у шведа бутылку обратно, перевернул ее и заглянул внутрь. Там было пусто. — Ну то твои проблемы. Теперь я тоже хочу услышать от тебя….ик!.. что там за зона такая? — Пробормотал уже совсем невнятно и уставился при этом на Бункера неожиданно ясно и внимательно. Будто и не пьяный вовсе.       От этого в груди у шведа снова нехорошо ёкнуло. Черт возьми, ну не могут люди так ясно смотреть после литра горючки. Причем, этот литр, судя по состоянию, у него был уже не первым.       Но придираться к этому было глупо — мало ли какой у него опыт пьянства и вообще как организм реагирует на спиртное…       — Не-не, подожди. Про Зону потом. Я тебя не перебивал, пока ты говорил, но это не значит, что у меня нет вопросов. — Бункеру было любопытно и одновременно страшно.        Свои, привычные монстры уже не казались настолько отвратительными, зато этот вполне обычный на вид человек наводил большей жути, чем все они вместе взятые. С этой мыслью сталкер даже отодвинулся подальше от своего соседа.       Тот криво ухмыльнулся в бороду.       — Иди ты к черту со своими вопросами. Знаю, что ты будешь спрашивать. Как это работает и чего оно хочет. — Макриди покачал головой, глубоко вздохнул и устало закрыл глаза, чуть не сползая на пол. — Я пилот, а не учёный, поэтому нихера я тебе не смогу объяснить.       Но Бункер не был бы собой, если б не стал упрямствовать.       — Ну и что? Ты все равно видел его, как это происходило. Зачем оно убивало ваших людей?       — Зачем? — Плавным, текучим движением Макриди сел обратно и пристально глянул на шведа, кривясь в брезгливо-раздраженной гримасе. — Оно хотело выбраться отсюда. Построить себе летающую посудину и улететь восвояси. Ну, или замёрзнуть к херам до следующего прибытия новых придурков, которые его откопают и дадут ему еще материала для наращивания массы.       — А нафига ему масса?       — Чтобы не сдохнуть. Мы сжигали его несколько раз, но оно успевало заразить перед этим следующего человека. Не знаю, на счёт заражения от одной клетки, как говорил Блэр… — На этих словах американец немного расслабился и взгляд его стал погруженным в себя. — Думаю, это заняло бы достаточно много времени…но эта мразотина там так наследила, что мы все с нею волей-неволей контактировали. И ещё… когда она понимала, что ей точно сейчас придет крышка и выхода нет — нападала в открытую, чтобы сохраниться. Как с Норрисом.       Эти слова подействовали на Бункера как триггер. Мощным рывком он кинулся на Макриди в попытке вцепится тому в шею, спровоцировать, заставить встряхнуться, проявить себя…       И получил пинка коленом по спине, а следом — кулаком в ухо. Не слишком сильно, но больно. Американец отпихнул его от себя со словами «Да отъебись ты от меня!» и сам отодвинулся подальше.       Потирая ушибленные части тела, швед тоже сел. Помотал головой, проморгался и увидел, что пространство снова стало той комнатой, где его сосед первый раз взял выпивку. Даже шкаф тот был на том самом месте и сожаления по поводу сделанного секундой раньше как ветром сдуло.       — Обернись, Макриди. У тебя есть шанс сейчас достать ещё выпивки.       Проговорил, указывая пальцем тому за спину.       Пилот недоверчиво оглянулся, но едва понял, что все на самом деле так, как сказал швед — торопливо подобрался с пола, и, пошатываясь на нетвердых ногах, держась за стены, поковылял к шкафу, где хранил виски.       — И мне захвати, не будь жлобом! — Попросил вслед Бункер.       Передвигаться, опираясь на стену, было легче — дополнительная опора к ватным ногам, но от прикосновения к ней его пробирало ознобом.       Меньше двух часов назад он швырнул в окно своей каморы бутылку зажигательной смеси и видел, как она внутри полыхнула. А ещё через четверть часа после этого был вышвырнут в кучу снега взрывом, от которого постройки лагеря или разлетелись в хлам или сложились, как карточный домик. Что, собственно, случилось с его конурой.       Сейчас он видел все в ней, как раньше — обстановка ничуть не изменилась. Подойдя к шкафу с выпивкой, он открыл выщербленную дверцу, достал две бутылки — внутри оставалась ещё одна, потрогал деревянные, шершавые стенки ячейки, потом дверцу, потом — стену возле шкафа.       В голове проскочила мысль: а что будет, если он не успеет вернуться на место, где сидел, до того, как пространство вокруг него снова начнет меняться? Его тоже куда-то забросит? Или разорвет на две части? Одна там, другая — здесь. Лучше так. Он явно не хотел оказаться в другом месте, тем более в людном, ибо до сих пор не понял для себя, изменился он или нет.       Возвращаясь к шведу, выглядывающему на него из-за бочки, которая была неизменной во всей их обстановке, он все так же держался за стенку — ноги подводили.       Сунув бутылки под мышку, освободившейся рукой он залез себе за воротник толстовки и потрогал шею — сердце у него билось. Тяжело, быстро, как, наверное, и положено ему в пьяном теле, но это не особо обрадовало. Когда Блэр вскрывал ту дрянь со сдвоенным лицом — у нее тоже было вполне обычное сердце и все остальные потроха тоже. Так что это ещё ничего не значило.       — О, отлично! — Пронырливый швед кинулся к нему, когда он был уже возле бочки. Макриди подумал, что он поможет ему сесть, даже успел сместить центр тяжести вперёд, как бы перенося его на руки шведа, но тот только выхватил одну из бутылок у него и шустро отодвинулся в сторону.       Не найдя опоры, он неловко плюхнулся на четвереньки, выругался.       — О-ооо… кажется, тебе больше не надо. — Протянул швед, уже отдирая пробку от своей бутылки.       — Иди нахер со своим «кажется». Я думал, ты поможешь. — Макриди сжал зубы и скривился от боли, пытаясь сесть ровно — в левом боку под ребрами что-то резануло до темноты в глазах в момент падения. — И вообще… Моя выпивка. Сколько хочу — столько и выпью.       Развернувшись обратно к огрызку стены, он откинулся на нее, тяжело дыша, подтянул ближе к себе согнутые ноги.       — Как хочешь. — Швед равнодушно пожал плечами, и, наконец, справившись с открыванием бутылки, смачно присосался к ней.       — Й-йавлар! Вкусно, твою мать — Прошипел, когда отодрался и добавил. — Но если ты допьешься, что отрубишься, то точно не услышишь, что я тебе буду рассказывать.       От этого уже Макриди чертыхнулся. Отставил свою посудину на пол и снова воззрился на Бункера своими неестественно трезвыми и пронзительно-яркими глазами.       — Я т-тебя внимательно слушаю. — Проговорил тоже едва раскрывая рот. — Что ты там говорил об аварии в восемьдесят шестом?        Бункер только матюгнулся про себя и начал рассказывать в общих чертах о Чернобыльской аварии, потом — о возникновении Зоны, потом — о ее странностях, мутантах и аномалиях. Макриди слушал молча, иногда только задавал какие-то уточняющие вопросы. Слушал, моргал, стараясь сфокусировать взгляд на нем, Бункере — видимо, чтобы не отвлекаться на меняющееся пространство.       Теперь вокруг была территория рыжего леса — красно-бурые засохшие деревья и живые, но страшно искореженные перемежались с заснеженными прогалинами, на которых была разбросана разная техника. То вертолет, то трактор, то экскаватор с ковшом, то снегоходы. Снова похолодало.       Обхватив себя за плечи, Бункер с радостью понял, что ПДА он не просрал — миникомп торчал в кармане повыше локтя. Достал девайсину — водонепроницаемый на этот раз, он не пострадал после падения в яму и после пары минут копания в меню, сталкер подсел ближе к американцу, стал ему в картинках показывать по очереди разных обитателей Зоны.       Тот смотрел и слушал, иногда немо приоткрывая рот, будто пытаясь что-то сказать, но не мог собрать слова в кучу. Только хмыкал невнятно и хмурился. Пару раз просил приблизить изображение мутантов на экране — кровососа и излома.       — И что оно, этот излом? Он постоянно так выглядит? — Водя пальцем по дисплею, Макриди разглядывал то руки, то голову мутанта в приближении.       — Ну…может напялить длинный плащ и в сумерках его можно принять за человека, если лапу не видеть. Или ты имеешь в виду, может оно принимать другие формы как твоя дрянь?       — Да. Оно похоже на него. Такое… будто не закончило трансформацию.       — Нуу, нет. — Бункер бросил ПДА себе на колени. — У нас все проще. Химера — это химера, снорк — снорк. И больше никто. Я охочусь на них, так что знаю как они себя ведут.       — Охотишься? — Макриди поднял голову и удивлённо изогнул бровь. — Зачем?       — Они быстро плодятся и убивают людей. Если их не отстреливать — в Зоне людям места не останется. И все это в итоге полезет за периметр.       — Знакомо. — Горькая ухмылка искривила губы американца. — Похоже… многие из них…тварей — Ик! — хотят попасть к людям.       — Ещё бы не хотеть. Столько харчей и условия лучше. — Бункер обвел взглядом округу холодающего рыжего леса. — Тут же до сих пор фонит чуть не как под реактором.       — Реактором? — Американц медленно моргнул. Странно глянул на Бункера и замолчал на пару минут. Сталкер даже успел подумать, что тот таки отключился, но нет.       Только снова взял бутылку, отхлебнул из нее и проговорил:       — Охренеть. Сначала тварь из космоса, теперь человек из будущего. Чет слишком много паранормальщины на мою голову. — Вздохнул, почесал шевелюру и добавил, неожиданно меняя тему: — Ну, и как оно там в будущем? Здорово? Чего люди достичь успели?       Снова глянул на сталкера и взгляд его показался тому болезненным.       — Да как … — Бункер даже растерялся, не зная, что и ответить. — Наверное, не так и плохо. Живут люди. Интернет придумали, всякие электронные штуки.       С этими словами он повертел в руках ПДА.       — Только и того. А так…как и раньше. Воюют, трахаются, плодятся, творят и врут. Только теперь это все выставляется на всеобщее обозрение в том же интернете.       С новым тяжёлым вздохом Бункер убрал ПДА обратно.       Что он мог сказать сидящему рядом человеку? Он сам выпал больше чем на семь лет из течения жизни. За Периметром все давным-давно могло измениться, в Зоне же что в партизанском болоте время тянулось как капающий пек.       Поэтому он не нашел ничего лучше, чем съязвить.       Американец на его реплику только покачал головой и вдруг слабо улыбнулся, от чего изможденное лицо его немного посветлело.       — Вот и отлично. Значит, оно не выбралось наружу.       — Ну…получается, что да. — Бункер уловил его мысль и пожал плечами, показывая, что доводов о противоположном у него нет.       — Вот и отлично… — Повторил Макриди совсем тихо, будто засыпая, потом вздрогнул, вскинулся, схватил бутылку, стоявшую возле ноги и снова приложился к ней. Сделал глоток, повертел головой по сторонам — рыжий лес вокруг быстро менялся.       Из ниоткуда выплывали дымящиеся, разрушенные постройки в снегу, за ними, прямо между двух заснеженных гор раскинулся знакомый Бункеру мост Преображенского, внизу, под ним — река, плавни и вдруг откуда-то — темная громадина Скадовска, хотя до него от моста по идее пилить и пилить…       Видя это, он растерянно потер глаза руками, глянул на американца — тот совершенно обалдело озирался и даже раскрыл рот от удивления.       Твою мать, когда же это кончится?       Бункер почесал лохматую макушку. Сам он ни разу не попадал в пространственные пузыри, но то, что слышал от других сталкеров мало походило на происходящее сейчас. Там обычно человек застревал на каком-то месте и ходил кругами, пока не умирал от истощения или пока аномалия его не выплевывала, а тут…      Складывалось такое впечатление, что обрывки памяти двух человек наслаивались одни на другие и порождали эти картины. И ладно бы они были не материальны, но бутылка с вискарем в его руках была вполне реальной. Да и опьянение, накатывающее мутной волной все больше и больше, по мере того, как она пустела, тоже ощущалось весьма явственно.