Обезболо-противовоспалительный период

      Юра закрывает дверь, оставаясь наедине со своими переживаниями, но уже не с такими яркими, скорее с сомнениями на тему всего происходящего с ним за последние дни. Абсурд чистой воды.       — Вот ведь… - вздыхает Юра, замечая пачку на столе. А ведь почти полная. Недостаёт пары сигарет. Считай день-полтора курения остались в его квартире. Странно, за Громом такой рассеянности Юра не замечал. Он кидает пачку к своим часам, чтобы точно не забыть прихватить её завтра.       Утро не задаётся, но на этот раз только по вине спины, не спешащей затягиваться самостоятельно и безболезненно, но у Юры, к сожалению, на сегодня есть планы. Дойти до участка и посидеть там в курилке — тоже работа, в конце концов.       Объявляется он там к обеду, в кармане приятно ощущается свежекупленная пачка и новая зажигалка. Дешёвая, ларёчная, но хоть такая. Пойдёт на первое время, пока Юра не присмотрит что получше. Там же — сигареты Грома. Надо всё-таки их вернуть. К концу перерыва в курилке появляется Костя вместе с Прокопенко, удивлённо вышибает бровь, замечая Смирнова. Да, Юра же пообещал, что передохнет. Только отдыхать с пустыми карманами, когда дома ни намека на еду, он не может. Да и чувство вины гложет. Нужно хотя бы с бумажками разобраться, чтобы её немного притупить. Федя тоже заметно удивлён, ворчит что-то про то, что Гром ему так-то заслуженные выходные выпросил, но и про документы напоминает. Заполняй, раз пришёл.       Костя курит в стороне, уже с новой пачкой, задумчивый. С утра новости про беспредел на улицах после смерти Анубиса. Действительно, как с цепи посрывались. Несколько вооружённых стычек несмотря на погоду и прямо в центре города. Прокопенко что-то бубнит прямо под руку, на тему того, что им нужно было отлёживаться. Причём что одному, что второму. Опять он со своей заботой и опекой.       — Федь, не начинай. Я тут только чтобы от нас всех отстали с этими бумажками, — Юра заполняет документы. И правда, всего несколько подписей, но он всё равно пробегается глазами по показаниям Кости. Ему ещё нужно написать свои, и хорошо бы, чтобы они совпали до мельчайших деталей. Обойтись бы без лишних расспросов. Он подходит к Косте и легонько хлопает его по здоровому плечу.       — Не разбрасывайся, — он отдаёт ему пачку сигарет и встречается с осуждающим взглядом Прокопенко. — Я всё заполнил.       Он встряхивает папкой с бумагами и передаёт её в руки их строгого «надзирателя» и опекуна всего отдела. Костя вздыхает, убирает протянутую пачку. Он её так-то Юре оставил на случай, что тот из дома выходить не будет. Кто же знал, что этот прискачет на следующий же день в отделение.       — Федь, а ты чего такой смурной?       — Да иди ты.       — Шучу, не волнуйся, — на самом деле, деньги были нужны. Просто Юра найдёт другие способы их получить. Тем более что пару дней назад он уже опросил весь отдел на наличие «свободных» денег, которые можно было бы взять в долг.       — Или не шутишь… — Костя усмехается, наблюдая за привычными понтами и мельтешением. — В свой законный выходной в отделении, — он дружелюбно скалится, с прищуром наблюдает за Юрой. Шутит, не шутит, чёрт его разберёт, когда он серьёзен, а когда придуривается.       — Кто бы знал, что у меня законный выходной, — Юра достаёт свою привычную сигариллу и закуривает. Гораздо мягче и с привкусом шоколада. — Обычно они у меня спонтанные. Ну ты знаешь.       Он закатывает глаза.       — Может хвастаюсь новым пальто или тем, скольких перебил на задании. Мне правда есть, чем похвастаться, — хмыкает Юра. Пальто не новое, скорее наоборот. Носил его, пока не прикупил то красивое чёрное, в котором шатался последние несколько лет, а в этом его не видели давно, наверняка забыли уже, в чём он раньше щеголял.       От дружеских и добрых подколок на душе становится легче и теплее. Юра интуитивно тянется к плечу, когда вспоминает тот вечер. Может… Ещё не всё закончено между ними, как друзьями и напарниками?       — Ну да, есть, — Костя кивает, а Федя лишь закатывает глаза от упоминания произошедших событий. Явно готов разразиться новой тирадой в адрес Грома и Юры, но их прерывает вбежавший младший сержант. Очередные беспорядки, есть пострадавшие из гражданских.       Костя тут же хмурится, серьезнеет, расслабленность и лёгкость пропадают из движений. Он выпрямляется, машет Юре на прощание и быстро следует за Федей.       По-хорошему, Юре стоит поехать домой. Отлежаться, раз уж у него законные выходные. Да и что страшного может случиться? Там будет Федя. Грома он прикроет и отговорит от глупостей. У него это всегда получалось лучше. У Юры в этом плане по нулям от слова совсем. Каждый раз одно и то же, ведь Гром его не слушает. Федю хотя бы не всегда игнорирует. Кажется… Да, точно, один раз было, что Гром к нему прислушался. А это, между прочим, абсолютный рекорд среди всех.       И всё равно Юра срывается с места следом за ними. Никто же не заставляет лезть в самое пекло? А так хоть рядом будет. И ехать домой, когда товарищи на задании треклятая совесть, решившая проснуться во время стычки с Анубисом, не позволит. Смирнов догоняет их, присоединяясь к общей массе отправляющихся на вызов. Костя зыркает на него исподлобья, но никак не комментирует, садится около Феди, придвигается, оставляя место на скамье для Смирнова. Юра покорно присаживается рядом, убирая непослушную прядь волос с лица.       Массовые беспорядки на улицах города со смертью Анубиса приобрели новый воистину чудовищный масштаб. Уже на подъезде к центру слышны крики, Федя поправляет жилет под одеждой, Костя тянется, передаёт ещё один Юре.       — И не вздумай спорить, — в голосе сталь, приказ, не подлежащий оспариванию.       — И не собирался, — выдаёт Юра, а в голосе проскальзывают нотки обиды. Он что, похож на совсем отбитого, чтобы с ним так разговаривали? Из них всех единственный, кто способен полезть в самое пекло без защиты и поддержки — Гром. И этот самый Гром сейчас говорит ему о безопасности?       Юра стаскивает пальто и пиджак, надевает жилет. Левая рука всё ещё тяжко слушается, отдаваясь неприятными ощущениями. Даже натянуть верхнюю одежду обратно довольно проблематично. Костя наблюдает, хмыкает под нос, поднимается, доставая оружие, пропускает Федю вперёд.       На месте работает группа. Не очень успешно — их сместили к самому краю улицы, буквально через квартал слышны были звуки перестрелки.       Федя о чем-то перекрикивается с местными милиционерами. Им удаётся продвинуться вперёд по улице очень быстро, звуки выстрелов стихают на короткое время. Юра поправляет кобуру. Оба пистолета при нём, пара запасных обойм, а значит всё в порядке. По крайней мере пока что. Гражданских уже эвакуировали, а значит можно не бояться, что случайно попадёшь в невиновного. Улица перекрыта, но жертвы есть. Случились в самом начале перестрелки, когда гражданских ещё не успели увести с места событий. Смирнов приметил два трупа. Один — простреленный, буквально изрешечённый пулями, всё ещё истекающий кровью. Второй — всего два попадания, но чёткие в руку и сердце. Пытался закрыться, защититься от нападавших. Случайные жертвы преступности их города.       Юра привычным движением вытаскивает пистолет, прокручивает его на пальце, когда раздаётся короткий хлопок и их осыпает крошевом мелкого стекла. Одна группа спешит в дом. Мелкие осколки цепляются за волосы и остаются на пальто, держатся за него похуже репейника. Юра встряхивает головой, чтобы сбросить стекло. Руками трогать нельзя — научен горьким опытом.       Он выглядывает из-за угла здания, и рефлексы делают всё быстрее, чем мозг. Выстрел — труп. Но убирать оружие Юра не спешит. Вокруг царит такой хаос, что нет времени на трату лишних секунд. Смирнов старается не выпускать Костю из виду. За ним всегда нужен глаз да глаз, а сейчас и подавно.       Костя вырывается вперёд. Злющий, выкрикивает последнее предупреждение. Юра старается не отставать, но идти с Громом наравне даже в добром здравии тяжело, и всё же Смирнов пытается хотя бы не упускать его из виду. Как оказывается, очень даже не зря.       Гром прёт напролом, как всегда. Очень скоро выбивается вперёд и Феди, и вообще всей группы. Быстро отстреливает пару каких-то отчаянных, решивших кинуться в лобовую, и поздно замечает третьего, выскакивающего на него со спины. Юра стреляет. Пуля застревает у нападавшего в бедре, и тот падает Грому под ноги, хватаясь за ранение. Полностью беззащитный и быстро добитый.       Костя фыркает, быстро снимает какого-то мужика в окне. В этот раз хотя бы без снайперов, а то несколько часов назад другие группы знатно прикурили.       — Спасибо… С меня причитается, — Гром шустро шагает вдоль дома, а Юра спешно плетется за ним.       — Костя, мы возвращаемся к вопросу о твоей самодеятельности, — недовольно буркает Смирнов, нагоняя напарника и бегло его осматривая. Целёхонек, как ни в чём не бывало. Только злой и рвущийся в бой, как спущенный с цепи пёс. — Давай без вот этого всего.       Гром останавливается у края дома и выглядывает, Юра занимает позицию рядом. Вот и точка. Совсем недалеко от основного места стрелки, не удивительно. Несколько людей и, в основном, оружие. Костя выглядывает, быстро стреляет и скрывается обратно.       Положение у них так себе. Слишком невыгодное для стрельбы, да ещё и открытое с двух сторон, а вот если перебежать к другой стороне арки. Рядом стена соседнего дома. Хоть со спины не подойдут.       — Кость, прикрой, — Юра легонько хлопает Грома по плечу, срываясь с места. Рискованно. Всё равно, что броситься под пули, но риск частенько оправдывается. И не только же Грому лезть на рожон?       — Юра! — Костя ругается, не успевает пробежать следом, но быстро отстреливает пару высунувшихся бандитов.       Смирнов перебегает за соседнюю стену, слыша выстрелы, но не совсем понимая, сколько и откуда. Рассмотреть количество людей на точке он тоже не успевает, но зато прижимается спиной к углу здания и имеет неплохую позицию. Не такую выгодную, как у засевших во дворе бандитов, но всё же. Юра собирается выглянуть, чтобы выстрелить, но вражеская пуля пролетает совсем рядом, ударяясь об угол здания. Крепко засели… Гром перезаряжает, качнув головой, бросает взгляд на приготовившегося Юру и ломится вперёд, перебегает. Смирнов прикрывает, отстреливает тех, кто высовывается из укрытий. Бутылка разрывается в паре метров, Грома лишь осыпает осколками, он быстро убивает того, кто её бросил, не замечая, как вторая такая же прикатывается прямо под ноги, пока они со Смирновым зачищают оставшихся. Прежде чем бутылка разлетается в дребезги, Юра успевает только схватить Грома за край куртки и дёрнуть на себя. Оттащить хоть немного от эпицентра. Самопальная взрывчатка не такая сильная, но осколки… Вот что было самым мерзким. Стекло разносится в разные стороны, и Смирнов разжимает пальцы, но сам сориентироваться не успевает, падает на спину. Боль оживает во всём теле с новой силой. Что ни день, то… Юра приподнимается, машинально проводя рукой по волосам и натыкаясь на несколько осколков, но осознаёт это уже тогда, когда те впиваются в кожу ладони.       — Кость?.. — он растерянно оглядывается, стараясь понять, рядом ли Гром.       Тот рычит от боли и злости, оскальзывается на грязи и упрямо бросается вперёд, не обращая внимания на капли крови. Если бы не Юра — ноги точно изрешетило бы. Так, попало немного, больше разодрало штаны и немного руки. Гром бросается вперед берсерком и явно собирается закончить начатое.       — Чёрт.       Юра поднимается на ноги, хватаясь за плечо. Больно так, словно все нервы напряглись до предела в один момент. Он бросается следом за Костей. Не выпускать его из виду. Только не потерять. Смирнов стреляет по бандиту, выглянувшему из-за угла, но Грому это не поможет. Мысли заняты фигурой напарника, бросившегося в бой, и Юра не замечает, как на него выскакивают откуда-то сбоку, сбивают с ног, и из лёгких выбивает весь воздух после очередного удара спиной. Смирнов теряется, перед глазами всё плывет, и что-то острое скользит по боку. Настолько резко, что Юра не успевает среагировать. Он стреляет два раза наугад, на третий раздаётся характерный щелчок отсутствия патронов, но нападавший уже лежит бездыханным телом, придавливая к земле. Юра замечает выпавший из его руки нож и только тогда понимает, что произошло. Прижимает руку к кровоточащему боку, но не может понять, насколько всё плохо. Нужно идти к Грому. У него ведь изначально такой план был? Не выпускать его из виду… Он поднимается на ноги, пытается держаться за стену, чтобы не свалиться.       — Тебя задело? — Гром делает шаткий шаг навстречу, спотыкается, едва не падая в грязь, но быстро подходит ближе.       — Да, кажется, — Юра бросает взгляд на свой бок. Порез не глубокий, но длинный, внутренние органы не повреждены и ладно. Гром ругается сквозь зубы. — Ерунда. Так… слегка зацепило.       Смирнов едва держится на ногах. Он цепляется за Костю, чтобы удержать равновесие, но всё равно пошатывается и упирается ему в плечо. Сквозь затуманенный разум до него доходит — Гром без бронежилета. Юра отшатывается, упираясь спиной в стену.       — Где твой… — он всё ещё цепляется рукой за Грома и опускает взгляд на себя. — А…       Сил возмущаться нет, он обязательно выскажет всё Грому, но чуть позже. Когда придёт в себя. Когда бешенная боль во всём теле уймётся. Но в голове всё равно скачет лишь одна здравая мысль, вытесняя всё остальное. На нём Костин жилет. Потому что снаряги мало. Потому что Юры здесь быть не должно. Потому что Костя, почему-то, заботится о его жизни больше, чем о своей. И всё равно ломится напролом в самое пекло. Без защиты. Без поддержки.       — Ты полный придурок, — выдаёт Юра, прокручивая пистолет, это чертовски успокаивает, и убирает его в кобуру. — Аб-аб-абсолютный, Кость.       — Ага, слышали, знаем, — Костя хмыкает, поддерживает Юру.       Сзади слышно зов Феди, который спешит к ним, ругаясь, что Гром опять исчез куда-то из поля видимости. Подъезжает ещё один милицейский патруль, им предлагают доехать до травмпункта, но Костя отмахивается.       — Ко мне подбросите? — он смотрит на Юру вопросительно. — Там сейчас, итак, народу тьма, проторчим в очереди до вечера…       Смирнов думает только об отсутствии бронежилета на напарнике и борется с желанием прилечь. Куда угодно и поскорее бы. Его буквально подкашивает, а рубашка неприятно липнет к телу. Ещё и это подозрительное тепло, разливающееся по спине. Странно, кажется, на улице должно быть холодно.       — Нормально, — он произносит это на судорожно выдохе. — Без трав… Травм… Сами разберёмся. — Юрины пальцы сжимаются на чужом плече, чтобы не повалиться. Это Костя. Он держится за Грома, всё в порядке.       Федя уходит дальше, блокируют двор, огораживают склад оружия, дожидаясь следаков-экспертов.       Гром ведёт себя, как обычно: хмурый, немногословный. Только Юру уверенно подтаскивает на себя, чтобы тот опирался, помогает добраться до машины, практически волочет Смирнова на себе.