Обезболо-противовоспалительный период

      Костя спит до утра, даже не ворочается, как лёг, так больше и не двигался. Спросонья он плетётся в ванную, пытаясь взбодриться холодной водой. Выходит не очень. Ушибы за ночь расцвели в полноценные синяки и гематомы. Гром устало осматривается руки, ноги… Ничего критичного и на том спасибо. Игорь собирается в школу с отцом прощается неохотно, обещает после уроков не задерживаться, а идти сразу домой.       Юра ворочается, подниматься не хочет, но сон быстро спадает. Смирнов выползает из-под пледа. Заспанный, растрёпанный, первым делом взглядом цепляется за разукрашенное синяками тело Грома. Их так много… И от этого неприятно ноет сердце.       — Ты бы отдыхал ещё, — Костя на него оборачивается. — Доброе утро.       Вид сонного и взлохмаченного Юры умиляет. Гром тепло улыбается и достаёт сигареты.       — Как-то не спится, — Смирнов идёт в душ, вода приятно охлаждает и бодрит. Бинтов нет уже давно, но они, в целом, не нужны. Он выходит из душа, вытирая голову первым попавшимся полотенцем. — Кость, есть что-нибудь… Домашнее?       Надевать рубашку обратно не хочется. Вещей с собой нет, он здесь всего на два дня, но думать об этом не хочется. Да, Игорь просил остаться… Это всё равно нужно обсудить с Громом. Только после его решения, можно будет задумываться об остальном.       Костя смотрит на него и замирает, давится дымом. Юра тянется к чужому плечу, думает, что кашель может быть вызван проблемами с лёгкими, но Гром быстро заверяет:       — Да затянулся неудачно, — он неловко улыбается, смущается. Чёрт, прямо как пацан какой-то перед своей первой любовью. А ведь он ещё хотел с Юрой сегодня всё обсудить…       Он быстро отворачивается, идёт к шкафу и возвращается с чистой футболкой, протягивает Юре, изо всех сил стараясь откровенно не пялиться.       Юра лишь глаза закатывает, забирая футболку. Неудачная затяжка? Ему вообще сейчас курить не стоит, но не Смирнову тут раздавать советы по ведению здорового образа жизни. Он быстро натягивает футболку, скрывая рану на спине, но руки открыты. Видны и травмы на левой, и надпись на правой, которая не до конца стёрлась. Слишком хороший фломастер попался, да и не то чтобы Юра приложил много усилий, чтобы её стереть. Сейчас вместо чёрной, она была едва заметной серенькой, но оттираться до конца явно не планировала.       Костя улыбается неловко, затягивается и идёт ставить чайник, выкапывает из морозилки фарш, оставляя его размораживаться. Больше дома ничего съестного.       — Как плечо? И вообще… — Гром хочет добавить, что в прошлый раз они так и не сменили бинты, потому что Юра ушёл, но останавливает себя, быстро окинув рану взглядом. Заживает. Покраснений и воспаления нет. Он взглядом задерживается на надписи из букв и цифр. Что-то знакомое. Удобно, когда нужно что-то запомнить.       Юра быстро накрывает надпись ладонью, как только садится за стол.       — Да всё нормально. Заживают, — Юра старается их не трогать, чтобы случайно не разодрать, но задумавшись об этом, тянется машинально, чтобы почесать рану и соскрести верхний слой защитной корки, вовремя себя одёргивает.       — Не трогай, пусть заживает, — Костя смотрит внимательно, с прищуром. Докуривает одну сигарету и тут же поджигает следующую.       — Да я не трогаю.       Гром ставит на стол кружки. Чем вообще люди занимаются на выходных? Спят? Гуляют? Зачем? У Кости слишком давно не было столько свободного времени, и сейчас перспективу этих двоих суток без дела скрашивает только присутствие Юры. Тот подтягивает к себе кружку с чаем, кажется, хочет заговорить, но не находит тему. Он закуривает, убирает зажигалку в карман брюк. Странно, раньше Гром за ним такого не замечал, тот ведь всегда всё в пальто таскает.       — Рад, что пригодилась, — в голосе Кости теплота, он кивает на зажигалку. — Хотел, чтобы подарок был… Полезным, — чёрт, что он вообще несёт…       — Да, очень хорошая, — Юра вытаскивает вещь из кармана, рассматривает с интересом во взгляде. — Боюсь потерять…       Он произносит это задумчиво, словно даже не замечает, но потом заминается. Опять сморозил первое, что в голову пришло. Чтобы молчание не повисало, Гром спешит перевести тему.       — Надо будет в магазин сходить, на вечер приготовить.       — Тебе нужна помощь с продуктами?       — Да сам схожу. Там немного. Овощей хоть докупить, хлеб. Я особо домой ничего не покупал, всё равно сам на работе, Игорь у Лены, — Костя садится, не прекращая курить.       Юра лишь понимающе кивает. Как будто у него всегда дома полный холодильник, в самом деле. Там уже не просто «мышь повесилась», скорее все грызуны подъезда отстроили мавзолей. Или воскресили первую повесившуюся мышь, создали религию в её честь, отстроили новую цивилизацию… Интересно, а откуда вообще пошло это выражение с повесившейся мышью? Смирнов проваливается в свои мысли и выпадает из них только когда после очередной затяжки начинает жечь пальцы. Он быстро тушит сигариллу, неловко заправляет волосы за ухо под внимательным взглядом Грома.       — Просто за компанию, знаешь, — выдаёт он, чтобы перебить повисшее молчание.       — Тогда пойдём, как у тебя волосы высохнут, договорились? — Гром отпивает чай, смотрит мягко. Он с Юрой и спорить не собирался. Главное, чтобы тот не заболел, им только простуды не хватало ко всем остальным проблемам.       Смирнов как-то неосознанно проводит руками по волосам. И правда мокрые. Только что из душа же вышел, но это как-то совсем из головы вылетело.       — Да, конечно, — Юра улыбается, допивает чай, немного помедлив, идёт в душ и ещё раз вытирает волосы сухим полотенцем, чтобы те быстрее сохли.       Гром курит, допивает чай, вытаскивает из банки ещё одну галету. Есть всё же смутно хочется, всё-таки на работе он обычно перебивался бутербродами, принесёнными Федей и кофе, а дома привык есть что-то более нормальное. Ладно хоть за питание Игоря можно было не беспокоиться, Лена всегда была талантлива в любых кулинарных изысках. Это Косте было тяжело привыкнуть к плите, особенно сначала, когда приходилось не для себя готовить абы как, а стараться для сына. Если бы тот ещё всегда послушно оставался у Лены, а не сидел дома в ожидании Юры… Сердце болезненно колет, и Гром спешит отогнать эти мысли. Не важно, сейчас Юра здесь, а значит всё остальное — прошлое или будущее — значения не имеет.       Он допивает чай, прибирается немного, сворачивает пледы, складывая стопками на краю дивана.       Юре хочется как-то помочь, сделать хоть что-то, но мысли об уборке в голову не лезут. Там только Костя, ходящий туда-сюда по квартире. Похож на большую патрулирующую собаку, но при этом такую тёплую и уютную, источающую ауру защиты. Он вертит в руках зажигалку, иногда поглядывая на неё и любуясь тем, как свет играет на гранях. Время пролетает быстро, Костя собирается, переодевает футболку, стоя к Юре спиной. Под одеждой всё выглядит ещё хуже. Гематомы, ссадины, огромная короста под лопаткой. Бинты он уже снял, те больше мешались при активном движении. Смирнов о его состоянии даже не заикается. Говорить Грому о его здоровье, всё равно что обращаться к глухой стене. Бесполезно.       Он накидывает рубашку прямо поверх домашней футболки, пиджак, пальто. Столько слоёв, но зато тепло даже в морозы, и тратиться на зимнюю куртку не приходится. Они Смирнову никогда и не нравились. Тяжёлые, неудобные. Длинные пальто хоть и путались под ногами, но выглядели эстетично и богато. Стоили, к слову, тоже немало, но Юра не мог пройти мимо красивой вещи.       — Пройдёмся по рынку? Надо подойти к некоторым знакомым, — говорит Юра, прикидывая, что неплохо было бы встретиться с поставщиком.       Костя кивает, куртку застёгивает и шагает рядом, пытаясь не забегать вперёд по старой привычке. На рынок так на рынок. Улицы запорошило снегом, что даже почти не видно привычной чавкающей грязи. Было приятно морозно и почти не ветрено.       Оказываясь на рынке, Юра прилипает почти ко всем прилавкам, встречающимся на пути, о чём-то задумываясь. Кажется, его интересует каждая вещь? От дорогих украшений до очевидно ворованных ключей, которые очень скромно лежат в ларёчке сбоку, когда основной услугой магазина является создание дубликатов. Там, кстати, и несколько часов. Побитых, местами с облезшей краской. Но все рабочие. «Бывшие в употреблении» или по-простому «тоже ворованные».       Наблюдать за Юрой на рынке — отдельный интерес. Тот чем-то напоминает сороку своими перебегами от прилавка к прилавку. Костя немного отстаёт, чтобы не мешать Смирнову, который, очевидно, находится в своей стихии. Разнюхивает, интересуется. «Мы имеем возможность понаблюдать за этим редким животным в его естественной среде обитания. Обратите внимание, как грациозно он преодолевает пересечения межларьковых областей…» — звучит в голове Грома голосом ведущего из одной из передач, которые любит смотреть Игорёк.       Юра мелькает между рядов, наконец заскакивает в один из магазинов, у Кости тут же включается режим следака. Ушки на макушке, всё внимание — на мельчайшие детали. Мимика, движения.       — Тебе как обычно? Прости, Юр, сегодня нет. Давай ты попозже заглянешь?       — Ладно, понял, а по новостям что есть? — отсутствие патронов, конечно, угнетает, но Смирнову сейчас не к спеху. Главное потом не забыть.       — Да тут, — мужик замолкает, стоит Грому ступить на порог, но Юра быстро заверяет, что тот с ним. — Помнишь, про подозрительного типа я тебе говорил? Ну тот, который тобой интересовался. Я его видел недавно, мотался тут неподалёку. Всё ходит, вынюхивает. Ты давай, аккуратнее, правда.       — Не для кого будет заказы делать?       — Не без этого, Юр.       Смирнов оборачивается на Костю. Они, кажется, шли за продуктами, точно. Юра словно прикидывает что-то в голове, выходя из магазинчика и направляясь в нужную сторону.       — Всё в порядке? — Гром хмурый, спешит с Юрой поравняться и не отставать больше. Мало ли, что ещё может услышать.       — Да, всё хорошо. Он немного напрягся, тебя увидев. Не могу его осуждать, — Юра добродушно улыбается, вовсе не придавая значения словам о слежке. Как будто первый раз. Последят и отстанут. Или окажутся в переулке с парой пулевых. Юра всегда был уверен, что может за себя постоять, и этот раз исключением не является. К тому же, мало ли что старику привидеться могло? Во всех-то он видит «странных типов» и каждого подозревает. — Выглядишь ты, Кость, как мент в гражданском.       Юра запинается, едва не сказав: «И это мне нравится». Он неловко заправляет прядь волос за ухо, потупив взгляд и пытаясь скрыть проскользнувшую улыбку. О чём он вообще думает? Гром похож на неприступную крепость, на беспрекословно исполняющего приказы солдата, но в памяти Юры крепко засел Гром, обнимающий его, прижимающий к себе мертвой хваткой, от которой всё внутри трепещет. Такой домашний, настоящий.       — Ну, возможно, потому что я и есть, — Гром усмехается чуть, одёргивая куртку. — Извини, но этого, наверное, не отнять.       Он чуть хмурится, но видя, что Юра особо ничего против не имеет и претензий к его внешнему виду не высказывает, расслабляется.       — Сказал, что мне нужно быть осторожнее, — добавляет Смирнов, быстро переводя тему, но в его голосе нет ни толики серьёзности. — Он преувеличивает. Каждый первый ему подозрительным кажется. Даже ты.       — Такие обычно без причины не беспокоятся, — Гром чётко высекает в памяти местонахождение ларька и внешность человека с пометкой «на всякий случай». На какой именно «всякий» — задумываться не хочется, но мало ли.       — Да он не первый раз говорит, что за мной следят. Ему везде что-то мерещится. Обычная паранойя, — Юра пожимает плечами, но не может отрицать, что от таких людей бывает и польза. Большая польза. Проверять каждую наводку приходится самостоятельно, но некоторые из них выстреливают, чётко попадая в цель. — Идём, а то холодно. Быстрее закончим.       Костя кивает, шагает рядом, но они даже не успевают дойти до продуктового ряда. Юра прилипает к очередному ларьку, на этот раз к полке с детскими книжками, и Гром не может сдержать умиления, заходя следом. Смирнов с интересом рассматривает цветные картинки, засматривается на каждую. Такие все яркие и цветастые. Наверняка детям нравятся. Может и Игорьку что-то взять? Он пролистывает несколько, пока добродушная женщина рассказывает, как её детишки подобные книжки любят.       — Что-то присмотрел? Игорю? — догадывается Гром, убирая руки в карманы. Даже в этом крохотном помещении довольно прохладно, но прерывать сейчас Юру — просто бесчеловечно.       Смирнов ему лишь кивает, даже не отрываясь.       — Вы хотите какую-нибудь сказку? — женщина, кажется, готова рассказать про каждую книгу, на которую Юра кидает взгляд, а тот по-детски радуется.       — Давайте вот эту, — он останавливается на энциклопедии с картинками. — Можете запаковать? — вытаскивает из кармана пальто купюру. — Покрасивее только, понаряднее.       Юра летит на блестящее, действительно, как сорока. Если его не останавливать, то он, вероятно, скупит всё, что только возможно.       — Спасибо, обязательно заходите ещё.       Смирнов идёт с подарком подмышкой, довольный, словно сделал самое важное за день, и планов больше не осталось, но вскоре прилипает к очередному ларьку.       Костя улыбается мягко, идя следом. И не остановить же… Юра выглядит таким счастливым. Он прищуривается, рассматривая вывеску. Какая-то ювелирка… Всплывает мысль про парные кольца или что-то похожее, но Гром быстро себя одёргивает. Какие кольца, если они ещё даже не поговорили? Он тяжело вздыхает. Позже. Если всё получится, то обязательно, но позже. Да и Смирнов так любит всякие побрякушки. Ему бы понравилось…       Гром прокручивает в голове возможный разговор, замечает взгляд продавщицы на Юру. Весьма заинтересованный взгляд. Интересно, что будет после беседы? Ведь всегда есть вариант, что Смирнов его просто пошлёт. Нет, действие статьи за мужеложество недавно отменили, но от этого тревога не уменьшалась. Что вообще может быть? Юра склонен к тому, чтобы пропадать бесследно. Начнёт его избегать? Костин взгляд скользит по длинным полам пальто. Такой красивый, элегантный, но за всё время совместной работы с девушками Юру он не замечал, да и с парнями тоже… Никаких следов, зацепок, ничего. Гром сводит брови. С каждой мыслью становится лишь тревожнее.       Юра с блестящими глазами рассматривает ювелирные украшения. Тянется почти к каждому, пока в один момент девушка не касается его руки.       — Присмотрели что-нибудь? Может вам подсказать? — она заискивающе улыбается, и становится непонятно, положила она глаз на Юру, как на мужчину, или как на владельца толстенького кошелька, который готов его распахнуть просто так и быстро расстаться с деньгами. Одет богато, к украшениям явно имеет слабость, судя по перстню на пальце, да и сейчас так присматривается, словно готов взять что-то, да ещё и не одно. — Девушке, наверное, своей выбираете? Смотрите, какие кольца есть.       Костя ощущает, как рвутся наружу кипящая злость и раздражение. С Юрой откровенно флиртуют. А ему так нельзя. Одно дело — девушки. У них всё как-то проще. А вот когда ты мужик… Пытаясь подкатить к другому мужику, рискуешь схлопотать по морде. И это только в лучшем случае.       Лучшем… У Грома в памяти всплывают расправы, которые творились в общих камерах в изоляторе, про тюрьмы и думать не хочется, но его работа позволяет проводить только такие ассоциативные ряды. Очень красочные и емкие примеры из жизни.       Юра бросает взгляд на предлагаемый ассортимент. Красивые. Очень красивые.       — Нет, себе, — он возвращается к перстням. Дорогущие, как две зарплаты в их отделе, но Юру, кажется, это остановить неспособно.       — А что же так? Неужели некому? — та проводит пальцами по чужой руке, но Смирнов от этого теряется. Мысли разбегаются. Что он вообще хотел посмотреть, когда вывеску увидел? Девушка заигрывает, но Юра убирает руку, стремясь отгородиться от этого неприятного и выбивающего из колеи физического контакта, пытается вспомнить, чего хотел, но цепочка из причин и следствий не складывается. Голос девушки отвлекает, не даёт сосредоточиться, и Юра напрочь теряет, на что вообще смотрел. — Так что-то подсказать?       — Нет, спасибо, — Смирнов ещё раз бегло осматривает прилавок. Нет, не помнит. Он разворачивается, чтобы уйти и слышит вслед: «Возвращайтесь».       Уже на улице он встряхивает головой, словно отгоняя мысли. Терпеть не может, когда его сбивают. И без того сложно сконцентрироваться на чём-то, а когда что-то советуют, напрочь вылетает из головы то, что в ней было. От Грома резкая перемена настроения, к сожалению, не ускользает.       — Ты как? — он изо всех сил старается говорить мягко, но напряжение во всём теле не заметить сложно. Чёрт, ведет себя, как капризный подросток с бушующими гормонами. Ну дотронулась эта… барышня до его руки. Мир от этого не развалится. Да и Смирнову как будто вовсе не интересно было её внимание, но что-то же его гложит.       — Не помню, зачем туда зашёл, — Юра всё ещё пытается восстановить цепь мыслей, но она нещадно рвётся. — Раздражает, — в итоге выдаёт он. — Она меня сбила.       Не первый раз. Навязчивые «консультации» и «советы» от продавцов частенько вгоняют Смирнова в ступор. Слишком много всего: его мысли, окружающие вещи, много людей на улице, звуков, мельтешения. Всё привлекает внимание, а тут ещё один внешний раздражитель в виде этой назойливой девушки.       — Ладно, не важно, — он отмахивается. Какая разница? Куда они, к слову, шли? Точно, за продуктами. Юра идёт в нужном направлении, старается ни за что не цепляться взглядом. Мельком смотрит на свою руку. Кажется, он хотел новое кольцо, но сейчас он уже не уверен.       Костя вздыхает, шагая рядом, головой качает.       — Возьмём хлеб, яиц и овощей… И ты книгу классную купил. Думаю, Игорь будет счастлив.       Гром смотрит мягко и уверенно, хочет отвлечь Юру от тревожащих его мыслей хоть немного. Уж слишком загруженным тот выглядит. Очень неумело, но Костя искренне старается.       — Да, мы за продуктами шли, — Юра задумчив. Даже слишком. Неестественно для него. Но сейчас и Гром выбивает из колеи мыслей, которая никак не может выпрямиться. Только это не раздражает. — Да, книга, — он сосредоточен. Слишком сосредоточен. — А шли мы… Чёрт, — мысль опять словно ускользает. Теперь размышления возвращаются к цветастым картинкам. Понравится ли Игорьку вообще книга? Если Гром говорит, то, наверное, да.       Костя вздыхает, берёт Юру за плечо и уверенно проводит поперёк рядов через крохотный узкий незаметный проход. Окружающий гул стихает, мельтешения и толпы вокруг больше нет. Лишь задний двор, запорошенный снегом и изрытый в некоторых местах шинами привозящих товары по утрам машин.       — Перекурим и дальше пойдём, — Костя достаёт сигареты, надеется, что не зря оттащил Юру, уж слишком он нервозный. После той новости? Значит, действительно есть о чём беспокоиться.       Да, перекурить не помешает. Перевести дух и всё осмыслить. Звуки рынка стихают, думать становится проще. Юра закуривает. Пара тяжек в тишине, и он наконец может привести мысли в порядок, но нужно, наверное, хоть что-то сказать в своё оправдание.       — Спасибо, — первое, что выдаёт Юра. Ему правда нужно было оказаться в тишине. Без всех этих раздражающих факторов, а то голова начинает порядком побаливать. — Я просто отвлёкся. Слишком много всего.       Костя согласно кивает, сам курит, выдыхая дым в сторону.       — Хлеб, яйца, овощи, не переживай, — тише повторяет Гром. Всего три пункта в списке. Не так страшно. Тем более, он-то их помнит.       Юра кивает. Нервы ни к чёрту. О том, что за ним следят, однако, он забывает напрочь. Хочется продолжать оправдываться, но как объяснять своё поведение?       — Эта девчонка меня окончательно выбила, — Смирнов пожимает плечами с неким пренебрежением во взгляде. — Как будто без неё проблем мало.       Затягивается ещё раз. Как же тихо и спокойно. Несколько глубоких вдохов и думать становится проще.       — Ты ей показался весьма привлекательным.       — Не обратил внимания, — первое, что приходит в голову. С Громом Юре как-то проще не взвешивать сказанное. Говорит, что думает, даже почти не переживает об этом сейчас.       — За тобой, поди, толпами бегают… Ну с твоими манерами и этим вот всем, — Костя старается говорить максимально спокойно, расслабленно, словно это так, к слову пришлось.       — Отвлекают, — раздосадовано выдаёт Юра. — Но я как-то не замечал, чтобы за мной кто-то бегал.       Он пожимает плечами, пытается вытащить из головы хоть кого-то, но ему и людей-то порой сложно запоминать. Он когда-то даже был влюблён. Или нет. Слишком быстро тогда отпустил человека, в один миг, хотя до этого его было даже много в этих отношениях, чрезмерно. Настолько, что девушка от него быстро устала.       Костя смотрит пристально. Наверное, даже слишком. Шестерёнки движутся, думает. Он докуривает, бросает сигарету в снег, притаптывая. Юре вроде как полегче. Стал спокойнее, дыхание выровнялось, не суетится уже.       Юра следует примеру Грома и бросает сигариллу, как только докуривает. Ему легче. Наконец-то может сосредоточиться, и они возвращаются к первоначальной цели. Смирнов старается не отвлекаться. По возвращению домой оставляет подарок для Игоря на его столе и садится за кухонный стол, вновь закуривая. Походы по торговым рядам всегда выматывают, но он же сам туда захотел.