Обезболо-противовоспалительный период

      Утром Юра просыпается, ставит чайник, в холодильнике ищет, что бы приготовить на завтрак, но решает-таки оставить это Косте. В готовке Смирнов был ещё слабее, чем Гром. Пока чайник закипает, он успевает сходить в душ и переодеться в рабочее. Вновь в рубашке, пиджаке, с аляповатым галстуком. Он выключает чайник и разливает кипяток по кружкам. Гром просыпается как штык, готовит им на завтрак яичницу, Игорьку оставляет отдельно в тарелке на столе, только другой тарелкой прикрывает. Костя быстро переодевается, приглаживает волосы пятернёй.       У Юры сложнее, он привычно укладывает волосы, зализывая их назад, душится знакомым Грому парфюмом, быстро завтракает и уже стоит на пороге. Не отличается от себя обычного практически ничем. Разве что в отдел придёт вместе с Громом, что будет выглядеть, как минимум, странно. Федя точно спросит, как они поговорили. Костя про себя усмехается, думая, как, наверное, все удивятся Смирнову, пришедшему вовремя, а не в середине рабочего дня.       По пути к участку они заходят за сигаретами, Гром покупает две пачки. Сигарилл нет, потому он сразу протягивает Юре одну из своих.       Юра послушно берет сигарету, закуривает. В участке сразу сворачивает в курилку. Влиться в работу после двух дней выходных сложнее, чем когда бы то ни было. Юра садится за стол, галантно откидывая пальто. Костя же уходит сразу в отделение и проваливается в работу. Стол обложен какими-то папками, бумагами. За два дня их стало так много, что уже самой поверхности стола не видно. Переговорить с Федей, быстрый перекур и снова за работу.       В отделении холодно, Костя кожанку почти не снимает, только расстёгивает. Всё равно следы на шее не скроешь, да и смысл их прятать? Есть и есть. Федя их точно замечает, смотрит так, что у Кости та самая шея разве что не начинает огнём гореть. С вопросами Прокопенко начинает лезть меньше, но по спине похлопывает.       Смирнов возвращается в отдел. Опять бумажки: отчёты, сводки, показания. Всё это слишком быстро утомляет. Юра опять теряется в мыслях, сложно уследить за чем-то одним, в работу он не втягивается, а в курилке появляется чаще, чем положено, пока в один момент не сталкивается с Федей. От расспросов Юра отмахивается. Федя волнуется, хочет выяснить, всё ли хорошо.       — Да нормально всё, Федь. Поговорили, всё решили. Там ещё Игорёк. Он мне рад и… — Юра запинается, бегло смотря на часы.       Он же обещал. Он срывается с места, на ходу прощается с Федей, до школы Игорька долетает с опозданием, но всё же успевает хотя бы Игорька застать. Он быстро перед ним извиняется, в голове прикидывая, что ему говорить учительнице пацана. И как объяснять, что на разговор пришёл не отец, а непонятно кто…       — Здравствуйте, Наталья Андреевна, — сколько же сил Юре стоило запомнить совершенно непримечательное имя, — я…       — Вы папа Игоря?       Юра мельком оборачивается, словно пытаясь найти поддержку. Костя настолько не участвует в жизни сына, что в школе даже не знают, как он выглядит?       — Нет, я… Я друг семьи Громов, — он выдыхает, садится напротив. Почему у него ощущение, словно он пришёл на расстрел, а не на разговор о поведении ребёнка? Хотя, второе что для него, что для Грома, было значительно сложнее. С их-то работой проще подготовиться к пуле в лоб, чем к конструктивному диалогу. — Юрий… Валерьевич.       Когда он в последний раз представлялся по имени-отчеству?       — А Константин Игоревич?       — Он на работе. В отделе, — Юра неопределённо пожимает плечами. — Вы хотели поговорить по поводу поведения Игоря, и…       — Нет. То есть, не только, — женщина убирает пачку бумаги в сторону. — Игорь очень перспективный ребёнок, но… Трудный. В плане характера. Думаю, вы это сами знаете, подростки очень… Агрессивны, а Игорь из неполной семьи, ему сложно. Но я хотела поговорить ещё по поводу выигранных им билетов в Диснейленд. Оплатить поездку нужно за год с момента их получения. Билеты действительны только определённый период.       Смирнов приподнимает одну бровь. Ни про какие билеты он не знал и понятия не имел. Да и какие выезды за границу для госслужащих?       — Поэтому я и хотела поговорить непосредственно с Константином Игоревичем.       — Я передам.       Диалог на удивление идёт довольно хорошо, а заканчивается тем, что Юра обещает передать всё отцу Игоря. Про поведение же младшего Грома говорили недолго. Скорее даже о причинах произошедшего.       — Ну как? — Игорь, ждавший Смирнова у двери, сразу подлетает к нему с расспросами. — Всё нормально?       — Да, от тебя отстанут, и… — Юра медлит, а потом достаёт из кармана несколько купюр. — Держи. Отложишь на билеты вам с папой. Всё, что есть.       — Но… Дядь Юр, это много, — он смотрит на предлагаемые деньги и мотает головой. — Слишком много.       — Это с моей квартиры. Бери, положишь к остальным.       — Спасибо… — тихо выдаёт Игорь.       Юра провожает пацана домой. Пока тот укладывает деньги в импровизированную копилку в стене, Смирнов готовит им быстрый обед и заваривает чай.       — Папа на работе, да?       — Да, в отделе.       — Может, всё-таки поучите меня карточным фокусам? Ну хоть немного. Я не буду их использовать, обещаю.       — Перед пацанами во дворе собираешься хвастаться? — на кивок Игоря Юра всё же соглашается. Когда Костя возвращается, они уже переключаются на шахматы.       Игорь сидит с книгой и своими записями, пытаясь объяснить Юре ходы. Костя приходит взъерошенный, но явно довольный. Хорошо всё-таки на него работа влияет, и, судя по всему, с документов его перевели на допросы. Юра нервно поводит плечами. Методы в этом у Грома… Радикальные. Но с преступниками по-другому нельзя, он же и сам знает.       — Всем привет, — Гром идёт греть ужин. — Как дела в школе?       Вопрос, вроде даже ставший привычным для старшего Грома.       — Нормально, — Игорь косится на Юру, словно спрашивая, можно ли говорить о деньгах. Смирнов лишь неопределённо пожимает плечами. Почему нет? — Наталья Андреевна хотела поговорить по поводу поездки в Диснейленд, — он запинается, поднимает глаза на отца, словно не решается продолжать. Нервно сглатывает, но потом кивает на тайник. — Почти накопили, кстати.       У Кости глаза сужаются, он смотрит с хмурым прищуром сначала на сына, затем на Юру. И по тому, как резко ходят желваки и шевелятся крылья носа, становится прекрасно понятно — им несдобровать.       — Что значит «почти накопили»? — переспрашивает Костя, выпрямляясь и глядя сверху вниз хищным зверем.       — Я решил, что деньги, отложенные на квартиру, мне теперь не очень нужны и… — Юра поднимает взгляд на Грома, нервно закусывает губу. — И так я их не потрачу на что-нибудь ненужное. Там немного.       Игорь нервно усмехается, потупив взгляд. Немного? Больше половины. Почти две трети поездки оплачены из кармана Смирнова.       — Мне всё равно нельзя деньги при себе носить. На рынке слишком много соблазнов, — он галантно взмахивает рукой, на которой поблескивает любимый перстень.       Костя шумно выдыхает, пережидает, пока волна гнева уляжется. Успокоиться. Надо просто успокоиться.       — Выйдем поговорим? — он кивает на дверь, забирает со стола пачку сигарет. Выглядит так, что становится ясно — разговор будет сложным. За мгновение из уютной домашней собаки превращается в бойцовскую. Хищный, сильный, о зубах нельзя забывать, того и гляди в глотку вцепятся.       Игорь хватает уже встающего из-за стола Смирнова за предплечье и смотрит на отца.       — Пап, — в его взгляде мольба. Боится, что взрослые поссорятся.       — Всё в порядке, — Юра осторожно снимает со своей руки цепкую хватку пацана. — Просто обсудим.       Он выходит за Костей.       — Давай сразу. Что конкретно тебя не устраивает? — Юра тянется к пачке, намереваясь взять сигарету.       — Меня не устраивает? — в голосе Грома сквозит рык, он резко разворачивается, оттесняя Юру к стене и пригвождая его взглядом к месту. Смирнов вжимается в стену, чувствуя подступающий страх. Что ему отвечать? Наверное, только правду, выкручиваться нет смысла. Да и не перед Громом. — Ты же просто хотел поговорить по поводу его поведения!       Он отступает, сам вытаскивает сигарету, закуривает, начиная спускаться вниз по лестнице и отчаянно пытаясь успокоиться. Как там Федя говорил? Дыхательная гимнастика?       — Она попросила передать тебе, что билеты ограничены по времени. Съездить нужно в этом году, — он идёт за Громом, сигарету у него из рук забрать не решается. И попросить себе ещё одну — тоже. Как только они оказываются на улице, он продолжает. — Это всё. Я решил дать Игорю немного денег. Там правда немного, Кость.       Гром садится на лавочку, но не выдерживает спустя секунд десять, поднимается и начинает шагать из стороны в сторону вдоль дорожки. Дыши, Костя, дыши.       — Она попросила передать! — уже громче рявкает Гром. — Ты мог обсудить это заранее со мной! — Грома потряхивает. — Я всё понимаю. Игорь не понимает, но ты, Юр… Какая поездка? Сейчас это невозможно и потом тоже! Это просто невозможно!       Он затягивается глубоко, даже не морщится, выдыхая дым носом.       — Наверняка можно какую-то лазейку найти, — Юра пожимает плечами.       Как будто никто так не делает. Даже в его окружении было несколько человек, которые не просто игнорируют подобные правила на запрет на выезд, но ещё и своим положением пользуются. Да, всё это стоит денег, да это незаконно, но… Смирнов глубоко вздыхает. И всё это точно не подходит Грому с его специфичным моральным компасом.       Гром страшен в гневе. Юра знает. Понимает. Но Костю, почему-то, даже сейчас не боится. Слепо верит, что ему ничего не угрожает. Идёт рядом, стараясь поспевать за ним. На улице холодно. Слишком холодно для человека, который выскочил из квартиры, даже пальто не накинув. Он обхватывает себя руками. Чёрт, надо было хотя бы пиджак прихватить.       — Даже если не получится… Оставь деньги у себя. Пригодятся, наверное.       — Даже? Я узнавал, Юр! Все пороги обил, но государственная служба… Членам семьи, да даже дальним родственникам никаких выездов, — Гром вышагивает в одной домашней майке и, кажется, вообще холода не замечает. Удивительно, как пар от разгорячённой кожи не идёт. — Ты мог просто посоветоваться!       Юра виновато тупит взгляд. Да, нужно было. Посоветоваться, обсудить, но он опять создал Грому лишние проблемы на ровном месте.       — Кость, я… — у Юры нет оправдания. Он молчит, идёт рядом, готовый выслушивать всё, что собирается сказать ему Гром. Пауза затягивается, и Юра-таки выдаёт. — Я должен был с тобой посоветоваться. Ты прав.       Костя останавливается так резко, словно врезается в невидимую стену. Наверное, ожидал, что с ним начнут спорить, сопротивляться, не рассчитывал на согласие и… подчинение. Он оборачивается к Юре, вздыхает и протягивает пачку.       — Объясняться с Игорем будешь сам… Иди, — он кивает на подъезд. — Я пройдусь. Недолго… А ты заболеть можешь.       — Не хочешь, чтобы я с тобой прошёлся? — Юра вытягивает из пачки сигарету и закуривает. С Игорем он поговорит. Почему-то кажется, что проблем не возникнет. Он просто объяснит всё, как есть. Игорь просто хочет больше времени проводить с отцом. Вряд ли место имеет значение. Он был так счастлив, когда они просто гуляли.       — Не хочу, чтобы на меня Федя твою работу свалил, если заболеешь, — Костя поводит плечами, достаёт ещё одну сигарету. Пальцы до сих пор подрагивают, но не от холода. Он бы шустренько прошвырнулся по дворам, ярость накопившуюся сбросил, но Юре этого видеть не обязательно.       Смирнов словно чувствует, улавливает нервозность Грома.       — Кость, прости, — он кладёт руку на чужое плечо. — Я правда виноват.       Снова. Опять накосячил. Он убирает руку, разворачивается и идёт к дому, попутно выкидывая окурок. Слишком много курит в последнее время.       Он заходит в квартиру и едва не сталкивается с Игорем, который ждал под дверью. Буквально. Смотрит так встревоженно, а потом обнимает Юру, как будто боялся, что тот не вернётся.       — Всё хорошо, — он кладёт руку на голову пацана, треплет ему волосы.       — Вы же останетесь?       Все сомнения Юры подтверждаются. Игорь не хочет терять друга в его лице.       — Папа сильно злился?       — Скорее расстроился… Прости, я погорячился с деньгами и… — он потирает затылок, думая, что сказать ребёнку, подбирает слова. — Но пусть останутся. Вы же по любому копите на что-то.       — На стиралку, — хмыкает Игорь, — а по поводу поездки…       — Там всё… Слишком сложно. Но это взрослые проблемы, понимаешь?       Игорь опускается на пол и хлопает по месту рядом, предлагая Смирнову сесть рядом. Тот закрывает дверь и послушно усаживается.       — Расскажете? С работой связано?       — Да, с работой, — Юра нервно поводит плечами. — Костю… Твоего папу, скорее всего, просто не выпустят за границу. Это…       — Я понимаю, — Игорь подтягивает к себе ноги, обнимает колени. — Я просто хотел, чтобы мы с папой куда-нибудь съездили. Не важно, куда. Он же не берёт отпуск… Вообще никогда.       — Что думаешь насчёт другого города?       — Да хоть по Питеру погулять. Лишь бы вместе, — он переводит взгляд на Юру. — Вы же с нами пойдёте?       — Если хочешь, — Смирнов пожимает плечами.       — Хочу.       Юра треплет Игорьку волосы и улыбается.       — Дядь Юр, заберёте деньги тогда может? Чтобы папа не злился.       — Нет. Думаю, нам пора создавать общий бюджет, — Смирнов усмехается. — Сходим куда-нибудь, не переживай. Уговорю Костю взять ещё один выходной.       — Спасибо…       Гром возвращается домой где-то через полчаса, целый, только у Юры взгляд сразу цепляется за сбитые костяшки. Да, ясно, почему он хотел прогуляться один. Нашёл драку, выпустил пар… Очень в стиле Грома. Юра почему-то именно на это и рассчитывал. Костя заходит тихо, снимает обувь, окидывает квартиру взглядом внимательным и настороженным, кажется, даже не сразу замечая домочадцев около двери. Юра аккуратно подталкивает Игоря, тот поднимается и обнимает отца. Костя обмирает, напрягаясь. Морально он готовился к ссоре или претензиям, поэтому такое поведение сына приводит его в растерянность. Он осторожно приобнимает Игоря за плечи, переводя настороженный взгляд на Юру.       — Мы поговорили о поездке и решили, что это не так важно.       Игорь поворачивается на Юру, словно ища поддержки, но Смирнов ему лишь кивает едва заметно. Пацан слегка отстраняется, чтобы заглянуть отцу в глаза.       — Пап, я не то чтобы в Диснейленд хочу, нет, хочу конечно, но не в этом дело… Я хочу с тобой куда-нибудь съездить. Или сходить. Или… Хотя бы дома вместе посидеть. Ну, пообщаться. Как семья.       Юра довольно хмыкает. Как и обсуждали. Игорю сложно говорить с отцом начистоту, но иногда нужно.       Костя смотрит на Юру с подозрением, словно говоря: «Что ты сделал с моим сыном, признавайся.»       — Хорошо… Ладно, — он похлопывает Игоря по спине, обнимает чуть крепче, теряется.       Просто провести время? С ним? Зачем? Чёрт, Костя, он же твой сын, наверное, это нормально. Ну, раз Юра сидит и улыбается, наверное, правильно. Федя вроде тоже что-то подобное говорил. Про семейное времяпровождение. Странно, конечно, почему не с Юрой? Ну или с Игнатом на крайний случай, они же вроде друзья…       Юра поднимается с пола и отряхивает брюки.       — Вот и решили вопрос, — он улыбается, про деньги — ни слова. Пусть лежат в тайнике, как будто так и должно быть.       — И на стиралку теперь денег хватит, — Игорь хмыкает и идёт к кухне. — Пойдёмте чай пить.       Юра мысленно чертыхается. Ему почему-то кажется, что Костя рассердится.       — Ну там… Не прям хватает, наверное… Накопим ещё, — Юра виновато улыбается. — Вместе же быстрее получится.       — Семейный бюджет, угу, — Костя на удивление не взрыкивает, до сих пор находится в лёгкой прострации от странности происходящего. — Чай… Да.       Он проходит следом за Игорем и Юрой, ставит чайник, стараясь особо не светить побитой рукой.       Пацан садится за стол, и пока тот не видит, Юра берёт Грома за руку. Осторожно рассматривает. Сразу заметил же. Он мягко поглаживает сбитые костяшки, одним взглядом спрашивает: «Что это?». Хотя сам прекрасно понимает. Надо было выпустить пар. Грому это помогает, успокаивает.       — Кость, всё в порядке?       Гром слегка хмурится, настораживаясь, кивает медленно, но руку не забирает, смотрит только на Юру, кивает ещё раз.       — Порядок… Всё нормально, — он поворачивает ладонь и сам берёт Смирнова за руку. Ему было нужно… Эта энергия, злость, ярость, что кипели в нём, требовали выхода наружу и пусть лучше так, чем… Чем вредить близким.       — Я понимаю, — Юра позволяет держать себя за руку. Кровь не пугает, сбитые костяшки Грома тоже. — Просто… Волнуюсь.       Тревога накатывает сама собой. Слишком спонтанно.       — Правда, прости, что не обсудил это с тобой… Заставил нервничать, — он подаётся чуть вперёд, оставляя лёгкий поцелуй на шее Кости. Невесомый. — Я правда переживаю.       Костя выдыхает и слабо подаётся навстречу. Очень аккуратно, едва уловимо. Вдыхает запах Юры, крепкий и приторный, ощущает наконец, как это его окончательно успокаивает.       — Обо мне… Не стоит, — тихо и честно. Потому что это лишь потраченные зря нервы.       — Не могу не волноваться, — на выдохе произносит Юра. Может и не нужно, может так будет проще, но Смирнов физически не может. Переживает.       Костя качает головой.       — Это всё равно произойдёт… Со мной, с тобой, мы рискуем каждый день, Юр, — он переплетает их пальцы.       Юра тяжело вздыхает. Гром прав. Чертовски прав, но от этого легче не становится.