Вопреки всему, их жизнь выравнивается, становится размеренной и даже обыденной. На работе Юра появляется всё так же редко, просто не может выносить бездельное сидение за столом, часто остаётся с Игорем. Вот уж лучшая нянька, ничего не скажешь. Возможно, даже слишком часто, потому что младший Гром осваивает чуть ли не половину его шулерских приемов, хоть и не идеально, но только в теории. И даже начинает ими пользоваться. Такой вот своеобразный адреналин. Тяга к нему у Громов, видимо, семейная. Юра быстро приживается у них, спит частенько на полу. Пока про припасённые деньги никто не вспоминает и про второй диван, собственно, тоже. Хотя всё чаще Юра перебирается к Косте под бок, спит с ним почти в обнимку.
— Дядь Юр, — Смирнов выпадает из своих мыслей, когда Игорь выкидывает две козырные на стол. — Вы проиграли.
— Будешь так карты по рукавам прятать, тебе аукнется, — Юра недовольно хмыкает.
И в первую очередь — от Грома влетит им обоим. Он ясно выразился, что никакого шулерства в своём доме не потерпит. Да, Юре он это спускал с рук, но вот то, что Игорёк начал ему подражать... Плохой пример заразителен, чёрт. Смирнов понятия не имеет, откуда у Грома такая крепкая неприязнь к мошенникам, не просто непринятие с точки зрения справедливости и морали, а настоящая ненависть, но и спросить случая не представлялось. И вот сейчас Костя скоро должен вернуться с работы, а они тут осваивают классические методы мухлежа. Опять Юра не смог отказать. Опять повелся на манипуляции Игорька.
— Ну так объясняйте.
И Юра показывает. Как грамотно мешать колоду, как просчитывать карты, даже не глядя на них. Главное знать, где была нужная до перемешивания. Простейшие фокусы, но Игорьку хоть весело.
Щелчок замка, тихий, едва слышный скрип двери. Костя какой-то не особо радостный. Наверняка опять сцепился с Федей, потому что Грома не допускают ни до новых дел, ни до патрулей, а оставляют только грёбаные бумажки. Он последнее время рвётся, как пёс с цепи, разве что кусаться пока не начал.
— Вы тут чем занимаетесь? — голос звучит сверху, подобно грому.
— В карты играем, — быстро отвечает Игорь, даже не поворачиваясь и начиная мешать колоду, как обычно, чтобы скрыть, чему его только что научили. Он словно задерживает дыхание, понимая, что от отца им будет за подобные штуки.
Юра нервно закусывает губу. Гром же точно догадался. Точно понял. По голосу слышно. Но неужели только по новой колоде? Или это у него хвалёное чутьё так хорошо работает? Смирнов виновато тупит взгляд. Опять не смог отказать ребёнку, опять накосячил.
— В покер хотели раскидать, — Игорь медлит, а после добавляет. — Без ставок, так, на интерес.
— В покер? — Костя надвигается, как грозовая туча. — Шулерской колодой просто раскидать в покер, да, Юр?
Тяжёлая ладонь ложится на плечо Смирнова, удерживает цепко, не давая даже шанса двинуться. Костя нависает, ощущается, что дёрнись хоть чуть-чуть — вцепится, пощады можно и не ждать.
— Я что говорил по поводу вот этих всех махинаций? — у Кости желваки движутся. Зол. Очень зол.
Теперь уже Юра задерживает дыхание, не зная, что сказать. Как Гром заметил, что карты краплёные? Да ещё и так быстро… Внимательный. Чертовски. Или просто догадался? Смирнов глубоко вздыхает, пытаясь подобрать слова. Чужая рука, кажется, сожмётся чуть сильнее, и точно останутся крепкие приметные синяки. Даже через несколько слоёв ткани.
— Но мы просто играем, — Игорь всё ещё держит карты в руках, но мешать перестаёт. Догадался, что Гром заметил отличия на рубашках?
— Да… Это моя новая колода. Хотел похвастаться, — выдаёт Юра, поднимая на Грома взгляд, и в нём сквозит эта проклятая вина, которую у него не получается скрыть.
Костя выгибает бровь, изо рта вырывается клокочущее рычание. Он страх и вину чует, чувствует буквально, что не ошибся. Как на допросах, достаточно найти крохотную точку, наметку. Попадёшь — и человек расколется. Без шансов.
— Выйдем-ка ненадолго, — он безапелляционно вытягивает Смирнова за плечо, на Игоря зыркает, разозлённый, не позволяет за Юрой и шага сделать. — Мы об этом уже говорили! Никакого мухлежа! Игорь, сидеть!
Последняя команда звучит с вырвавшимся наружу озлобленным рыком, а ведь он на сына почти никогда голос не поднимал.
Юра идёт следом покорно, словно на расстрел. А что он может сказать? Оправдания у него опять нет. Он выходит на лестничную клетку, Гром за ним, дверь хлопает и, кажется, злит его лишь сильнее. Что ж, теперь эту лестничную площадку можно смело назвать «местом для серьезных разговоров».
— Я что говорил по поводу карт? — Костя хватает Юру за грудки и припечатывает спиной к стене, рычит разъярённо. — Никакого мухлежа в этом доме. Это что, было так сложно?
Юра судорожно выдыхает от удара об стену. Ощутимо. Достаточно сильно, чтобы все эмоции Грома понять и даже прочувствовать. И что ему говорить? Очередное «прости»? Нет, это слишком жалко. Слишком глупо. Настолько, что у Юры язык чешется ответить что-нибудь колкое. Нельзя. Понимает, что нельзя. Не сейчас, когда он виноват.
Гром через силу заставляет себя отпустить Юру, понимая, что контроль полностью ускользает. Ярость затмевает разум.
— Я учу его защищаться от мошенников. Ты сам прекрасно знаешь, что навыки можно применять по-разному, — сейчас он смотрит на Грома затравленной собакой, не чувствует в себе никакой уверенности. Жалкие попытки оправдаться. Ничтожные. Бесполезные.
Защищаться от мошенников? В каком таком случае? Из Грома вырывается рычание, он пытается отодвинуться и в следующий же момент налетает. Удар кулака прилетает в челюсть. Костя бьёт точно, озлобленный, полный ярости.
Боль моментально выбивает из осознания происходящего. Юра прижимает руку к челюсти, стараясь понять, всё ли с ним в порядке. По крайней мере, не выбито ли чего, потому что кончиками пальцев он нащупывает кровь почти в самом углу губ. Нижняя, кажется. В голове пусто. Все мысли бросились в рассыпную, и Юре требуется полминуты, чтобы наконец вспомнить, как дышать, и смириться с произошедшим. Больно чертовски.
Смирнов убирает руку, поднимая на Грома взгляд. И в этом взгляде ничего. Он не может даже эмоции собрать в кучу, чтобы получилось что-то внятное.
— Надеюсь, тебе стало легче, — он хмыкает.
Гром в первый момент отшатывается, видит кровь на губах Юры. Чёрт, Юра…
Но сталкивается с ним взглядом и рычит. Подчинить. Сломать. То, что он принёс с работы в свою жизнь. Он же просил, и его правило нарушили. Клокочущая ярость вырывается наружу. Он через силу делает шаг назад. Ещё немного — и он сорвётся окончательно. Юра же даже не сопротивляется. Один шаг, два. Костя хватается за поручень лестницы, стискивает пальцы и, резко разворачиваясь, уходит на улицу. Как можно быстрее, дальше разберётся. Просто отойти от Юры.
Возвращается домой Костя поздно. Руки разбиты, сам весь взъерошенный. Доходит до дивана… Расправлено, Юры нет… Внутренности невольно обжигает виной. Ну и ладно, к чёрту. Он забирает куртку, собираясь остаться на ночь в отделении. Не стоит им с Юрой пересекаться, когда тот вернётся.
Костя плетётся в участок, по пути докуривая пачку сигарет. Руки слабо жжёт болью, на сердце тяжело из-за скребущегося чувства вины. Но обида снова всплывает, и Гром затягивается сильнее, пытаясь остановить поток мыслей.
В эту ночь он не ложится, разбирает бумаги, составляет документацию, прикрепляет недостающие фотографии к делам, обрывки каких-то карт, примеры почерков. К обеду начинает подташнивать не то от недосыпа, не то от нервов, не то от голода. С Федей они особо не разговаривают, тот словно сразу понимает, что явно что-то случилось на «личном». Костя сам не замечает, как долго отсиживается в курилке.
Гром возвращается домой, по пути ещё одну пачку покупает… На всякий случай. Дверь открывает тихо, надеется про себя увидеть там с сыном Юру, но…
Видимо, сильно всё же его обидел. Молодец, Константин, разрушил свою личную жизнь собственными руками. Просто молодец.
Костя достаёт из холодильника сковородку, ставит еду греться, измотанный. Принюхивается, пытаясь в воздухе уловить запах Юры… Почти безуспешно, аромат совсем слабый.
***
Смирнов облизывает губу и морщится, чувствуя солоноватый вкус и неприятное пощипывание. Оно меркнет на фоне боли от удара, но только дополняет неприятную картину. Ему нужно проветриться. Просто пройтись, чтобы в голове прояснилось. Пустота в мыслях не спасает. Нужно другое. Он заходит в квартиру, прихватывает пальто под пристальным взглядом Игоря, который стоял за дверью. Не послушался, не стал сидеть на месте… Всё слышал? Юра только хмурится, ещё раз облизывая губу, чтобы скрыть кровь.
— Дядь Юр…
— Просто пойду воздухом подышать. Игорь, всё в порядке.
Только не пугать ребёнка ещё больше. Он выходит на улицу. Холодно, морозно. Засовывает руки в карманы и натыкается на ключ. Не тот, от Громовской квартиры, он всё так же лежит в брюках, чтобы ни в коем случае не потерять. Другой. И первая мысль зарождается в абсолютно пустой голове. Нужно вернуть. Точно. Опять он забыл.
Юра доходит до бара, заходит по стандартной схеме через знакомого бармена. Сегодня там свой человек. Правильный. Всё без вопросов. Он заходит к Александру, не стучась. Забывается. Сразу кладёт ключ на стол.
— Юрочка, что-то случилось?
Это панибратское отношение раздражает. Юрий. Ладно, чёрт с ним, просто Юра. Но это его «Юрочка» бьёт по ушам. Неприятно режет. Словно намекает.
— Съезжаю.
— И прям нашёл, куда?
У Юры в голове поселяются сомнения. Нашёл ли? Кажется, сегодня он эту опцию потерял. Обратно в участок? Да куда угодно.
— Да, присмотрел себе квартирку. Прости, не хочу быть тебе должен.
— Понимаю, личные интересы, — он многозначительно хмыкает. — Пришёл только ключ отдать? Или деньги нужны?
— Вообще, было бы неплохо. Что-то есть? — Юру сейчас интересуют отнюдь не деньги. Ему нужно отвлечься, отдохнуть, прочистить разум.
— Есть парочка. Для тебя могу самое элементарное отдать, а то выглядишь уставшим, — Юра на это лишь многозначительно поднимает бровь, но, когда Геннадьевич тянется рукой и берёт его за подбородок, не отшатывается. Тот осматривает его придирчиво и недовольно хмыкает. — А с губой что?
— Ерунда.
— Ну как же? А если я тебя отправляю с важными людьми, например, беседовать, а ты выглядишь, как дворовая псина? Юрочка, ну это ни в какие рамки.
— Тебя же это не волнует, — Смирнов давно потерял ту грань, когда ему можно говорить на «ты», а когда обязательно нужно возвращаться к привычному «вы» в адрес начальства, но сейчас тот лишь снисходительно улыбается. Нет у него никаких критериев по «правильному внешнему виду» для сотрудников. А для Юры вот есть.
— Ладно, Юрочка, давай ближе к делу. Тебе я доверяю, а потому, не хочешь отдохнуть, развлечься?
— В казино сходить с подставными?
— Предугадываешь ход моих мыслей, молодец, Юрочка, только не с подставными, — он выкладывает на стол пачку купюр. Смирнов их пролистывает. Настоящие. — Мне не нужно, чтобы ты выигрывал, но всё, что сохранишь, или, что «заработаешь», можешь оставить себе. Мне нужна информация.
— Что-то конкретное?
— Нет. Пойдёшь туда под именем моего помощника. Будешь Дмитрием Андреевичем, его всё равно никто не видел. Такие условные переговоры по поводу поставок. Слушай, запоминай, потом расскажешь.
— Как-то слишком просто.
— А без простых задач, Юрочка, крупные не поставишь. Нужна разведка.
— Почему не сам Дмитрий Андреевич?
— А его не существует. Мне не нужны посредники, дорогой. И помощники не нужны, но так уж положено. Больше веса и влияния, когда люди думают, что рядом с тобой есть правая, а иногда и левая рука. И больше возможностей для конкурентов. Переманить такую вот «правую руку» на сторону врага, например.
— Я вас понял, Александр Геннадьевич.
Тот кладёт на стол фальшивое удостоверение.
— Хорошего вечера, Юрочка.
***
Нужное казино находится легко. Предательски скребет внутри ощущение засады, но адреналин от этого только зашкаливает. Казино под покровительством конкурента Геннадьевича. Прекрасно. И куда его занесла нелёгкая?
Он спокойно проходит по фальшивым документам, его провожает охрана до вип-зала. Сегодня тут — совещание. Обычная «дружеская» партия в покер, где каждый ведёт двойную игру, старается выведать тайны конкурента.
Смирнов позволяет снять с себя пальто и повесить его к остальным, туда же пиджак. Садится за стол и закатывает рукава рубашки. Так не принято, не в культурном обществе, но они и не то чтобы в таком. Сборище бандитов, притворяющихся высшим светом. А закатанные рукава сейчас — жест, обозначающий желание честной игры и открытости. Напротив него всего два человека, значит будет несложно. Следить за большим числом игроков было бы проблематичнее. Мужчина по левую руку снимает пиджак и закатывает рукава. Принимает условия игры, а значит уже располагается к Смирнову. Отлично. Второй медлит, но под пристальным взглядом делает то же самое. Хорошо, определился главный здесь. Станислав… Отчество вылетает у Юры из головы. Чёрт.
— Можно просто — Стас, — тот протягивает ему руку. — А вы ведь…
— Дмитрий, но можно просто — Дима, не буду возражать, — Смирнов пожимает ему руку как раз в тот момент, когда к ним подходит девушка в вычурном блестящем платье. От страз в глазах рябит.
Второй мужчина представляется Олегом. Подозрительный и зажатый, когда Станислав расслаблен и считает себя королём положения. Девушка достаёт новую колоду, распаковывает при них. Разговоры идут своим чередом под крепкий алкоголь и закуску, Юра много не пьёт, так, для приличия пару раз вместе со всеми для виду поднимает стакан. Только беря свои карты и раскладывая их на столе рубашкой вверх, он подмечает, что те отличаются. Незначительно, но всё же. Краплёные. Судьба прямо издевается над ним в этот день, возвращая к неприятному завершению вечера.
— Что-то не так?
— Нет, что вы, — Юра отмахивается. — Очень красиво сделано. Я ценитель прекрасного, в какой-то мере. Люблю искусство.
Отмашка срабатывает. Юра старается не привлекать внимания, даже когда «просто Стас» явно старается заговорить ему зубы. Правда считает, что у Геннадьевича есть помощник? И это Юра? Возможно, Смирнов в этом общество очень даже вписывается. Игра идёт ровно, спокойно, но Юра понимает, что Стасу читать карты проще простого. Сам он пытается найти закономерность, но вглядываться в узоры — слишком подозрительно. Как и обвинять хозяина вечера в шулерстве.
А вот Олег порядком нервничает. Как будто даже играть «во все эти ваши карты» не умеет. Выглядит, как бугай-наёмник.
Удачных комбинаций от силы семь за ночь, но всё же Юра остаётся с частью денег. Неплохо. А что ещё лучше, у него есть знания о совместных планах на ближайшее будущее. Поставки алкоголя от Александра в это самое казино. Юра строит из себя простачка, обещает, что обязательно обсудит всё с начальством, а для себя подмечает, что ему не раз навязчиво предлагают найти себе место поудачнее, чем у кого-то на побегушках.
На улице Юра шарится по карманам, но курить нечего. Чёрт. Он свои так и не купил, но, с другой стороны, теперь есть на что. Ночные улицы Питера тихие, даже слишком, хоть район и хороший. Но куда Смирнову теперь идти? Не ясно. Пересекаться с Громом как-то не хочется. Вина предательски скребётся под рёбрами, и Юра просто решает пройтись. Потом решит. Всё потом.
Он заворачивает за угол, едва не влетая в какого-то мужика.
