***
Белоснежный голубоглазый котёнок проснулся посреди ночи и громко заплакал. Проснувшаяся следом Амелия тут же обняла его хвостом и нежно лизнула в щёку. — Что такое, Альтаир? — мягко спросила она. — Мама! — захныкал котёнок. — На меня напал кот из Тигриного племени! — Это был всего лишь кошмар, — успокаивающе проурчала трёхцветная пушистая кошка, уткнувшись носом в лоб сына. — А что, если он придёт снова? — дрожащим голоском пропищал белый котёнок. — Если он придёт снова, ты победишь его! — улыбнувшись в усы, уверенно ответила Амелия. — Правда? — немного успокоившись, всхлипнул Альтаир. — Конечно, мой маленький львёнок, — нежно ответила мать. Громкое урчание заклокотало в горле у Альтаира, он устроился под боком матери, прижался к ней и вскоре умиротворённо заснул.***
Видение исчезло. Альтаир вновь стоял напротив Амелии в Сонном лесу. — Персик, Дюшес и даже Лапочка, все они — твои близкие, твоя семья, а что может быть дороже семьи, Альтаир? — Амелия, прости меня, — со слезами в голосе попросил Альтаир. — Я отверг веру в клан Бескрайнего Неба. Я перестал верить в ваше заступничество! Мне так стыдно! Я каюсь! — Ты чего? — добродушно мяукнула Амелия. — Мы наблюдали за тобой с небес. Мы знаем о всей той боли, что ты пережил, и мы прощаем тебя. К слову, не только мы. — Кто же ещё? — затаив дыхание, спросил Альтаир. — Та, что всегда была рядом, — мелодично ответила мать. — Та, кому ты дорог, совсем как старший брат. У Альтаира сжалось сердце, когда она произнесла слова Лапочки. — Мне так стыдно перед ней, — выдавил он. — Я все эти луны пытался выбросить мысли о ней из головы. Думал, они мешают мне защищать Персик с Дюшес, но я всё ещё вспоминаю её голос, её запах и то, как ранил её. — Признайся же, — мяукнула Амелия. — Сними со своих плеч эту ужасную ношу. — Я люблю Лапочку! — отбросив сомнения, терзавшие его ум все эти луны, выпалил белый кот. — Я люблю её всем сердцем! Тут он почувствовал невероятное облегчение на душе и впервые за несколько лун заурчал, чувствуя, как покой овладевает им. — Теперь признайся ей, — веско посоветовала Амелия. — Но что, если моё появление снова её ранит? — спросил белый кот, почувствовав, как в животе похолодело от тревоги. — В последний раз, когда мы виделись, она велела мне больше не приходить в её сад. — Думаешь, ей не было также больно, как тебе? — задумчиво спросила Амелия, шевельнув ушами. — Возможно, вам следует рассказать друг другу о том, что вас гложет. Альтаир кивнул и, прижавшись носом ко лбу матери, вновь вдохнул в себя запах её шерсти. — Мне так не хватало тебя, — прошептал он. — И Колючки, — когда имя младшей сестры сорвалось с губ белого кота, он зажмурился и судорожно всхлипнул. — А Почему… Почему она не пришла вместе с тобой? Неужели она не захотела со мной увидеться? Амелия в ответ только подняла глаза вверх. Последовав её примеру, Альтаир увидел прыгнувшую прямо на него с крепкой древесной ветки трёхцветную кошечку. От неожиданности он не удержал равновесия и когда сестрёнка с весёлым писком плюхнулась ему на загривок, осел на землю. — Ну, держись, грязный бродяга, — промурчала Колючка, зарываясь носиком в белоснежную шерсть на подбородке старшего брата. Альтаир открыл было рот, намереваясь что-то ответить, но у него пропал дар речи, и он почувствовал, как по щекам заструились крупные слёзы. Прижав сестру к себе передними лапами, он посмотрел на Амелию помутневшим взглядом зелёных глаз и когда та присела рядом, прижимаясь боком к его боку, заплакал ещё сильнее. — Глупенький, — мяукнула Колючка, лизнув его в щёку. — Как ты мог подумать, что я не захочу с тобой увидеться? — Прости, — выдавил Альтаир. — Я не хотел тебя обидеть. — Всё в порядке, — улыбнулась Колючка, заставив Альтаира вновь заурчать и облегчённо вздохнуть. — Так значит, у Персик будут котята. Я была бы счастлива стать для них наставницей, но, увы, — тут она посмотрела в глаза Альтаира неожиданно серьёзным взглядом и уверенно продолжила. — Думаю, ты станешь для них отличным наставником. — Я не могу, — выпалил в ответ Альтаир, когда в его голове всплыли воспоминания об ужасных событиях, потрясших его семью несколько лун назад. — А что, если я опять не замечу опасности, и они погибнут по моей вине? — Не вини себя, — успокаивающе посоветовала Амелия, прервав громкое урчание. — За всё то время, что ты обучался у нас с Дюшес и у того, кто приходил к тебе во снах, ты стал прекрасным воином и охотником. Так передай же все свои знания котятам Персик. — Хорошо, — мяукнул Альтаир и, поднявшись на лапы, вновь оглядел мать с сестрой. «Они так верят в меня, — растроганно подумал он, чувствуя, как решимость вместе с кровью разливается по его венам, заставляя шерсть на загривке зашевелиться. — Я не могу подвести свою семью, ведь их выживание отныне зависит именно от меня!». — Передай то, что мы скажем, Дюшес и Персик, — попросила Колючка. — Но и сам прислушайся к нашим словам. Когда Альтаир кивнул, заговорила Амелия, неотрывно глядя в его зелёные глаза: — Не вините себя в случившемся, ведь вашей вины в том нет. Живите дальше, это всё, чего мы вам желаем. Живите, зная, что мы вас любим и всегда будем с вами. Прикрыв глаза, белый кот неожиданно ощутил, как на веки падают солнечные лучи, и, разлепив их, обнаружил себя лежащим на мягкой подстилке в коробке. Осторожно выбравшись из неё, Альтаир потянулся и втянул в себя прохладный утренний воздух. В душе у него воцарился давно позабытый покой — все тревоги и сомнения стихли, уступив место желанию попытаться исправить все допущенные им ошибки. Спящая беспокойным сном подле коробки Дюшес распахнула зелёные глаза и, увидев Альтаира, встрепенулась. — Ты в порядке? — хрипловато спросила рыже-белая кошка, когда он положил подбородок на её плечо. — В полном, — тепло ответил белый кот, заставив сестру своей матери тихо заурчать. — Я только что видел Амелию с Колючкой. — Правда? — дрогнувшим голосом выдавила Дюшес, распушив шерсть на спине. — И что они тебе сказали? — Они подарили мне веру в собственные силы, — ответил белый кот. — Теперь я намерен исправить всё, что натворил — сначала поговорю с Персик, потом отправлюсь к Лапочке. Дюшес посмотрела в глаза племяннику радостным взглядом и одобрительно улыбнулась. — Если Лапочка разрешит, — спохватившись, промяукала она. — Возьмёшь из её сада немного маргариток и ромашки? — Я постараюсь, — пообещал белый кот и, выбравшись из-под навеса, огляделся. Увидев у ограды Персик, выкапывающую с корнем какое-то растение, он сорвался с места и на тяжёлых от слабости лапах поплёлся к ней. — Альтаир! — мяукнула Персик, заметив приближающегося к ней брата и оставив растение, прижалась боком к его боку. — Персик, — выпалил тот. — Прости меня за всё. Я виноват перед тобой, потому что не спас Колючку, потому что не смог стать тебе достойным наставником и потому что прогнал от тебя Графа, — тут он обессиленно уронил голову и, судорожно вздохнув, добавил: — Мне очень жаль. Персик в ответ растроганно заурчала и несколько раз лизнула брата в лицо. — Я понимаю, что виной всему этому была твоя скорбь, — нежно ответила она. — Но почему сейчас я не чувствую её в тебе? — Когда я потерял сознание, ко мне пришли Амелия и Колючка, — облегчённо заурчав, промяукал Альтаир. — Амелия, — сипло повторила Персик. — И Колючка… Неужели ты и впрямь их видел?! Тут она прижалась щекой к щеке брата и зажмурилась. — Я бы так хотела их увидеть, — прошептала белая с серым кошка. — А ты говорил с ними обо мне и Дюшес. Что они тебе сказали? — Вам с Дюшес следует услышать это вместе, — мягко покачал головой Альтаир. — Пойдём. Персик с шуршащим хрустом вырвала из земли лекарственное растение и вместе с братом направилась под навес. На полпути Альтаир свернул к куче дичи и, взяв из неё худощавую землеройку, понёс к коробке, в которой проспал всю ночь. — Какой большой окопник, — довольно промурчала Дюшес, деловито соскребывая с принесённого Персик растения приставшие клочки тёмной земли. Подняв взгляд на белую с серым кошку, она лизнула её в ухо. — Умница, — тепло крякнула врачевательница. — Сделала всё, как я и показывала. Когда в ноздри кошек прокрался аромат дичи, они повернулись к Альтаиру, усевшемуся перед землеройкой, и Персик подвела к распростёртому щуплому тельцу грызуна Дюшес. — Амелия с Колючкой сказали мне, чего хотят больше всего, — промяукал Альтаир, когда сестра и врачевательница поочерёдно откусили от землеройки по небольшому куску. — И чего же? — быстро пережевав жестковатое мясо и проглотив его, спросила Дюшес. — Они хотят, чтобы мы с вами перестали винить себя в случившемся, — ответил Альтаир. — И жили, зная, что они любят нас и всегда будут с нами. Дюшес с Персик почти одновременно заурчали и умиротворённо сузили глаза, заставив Альтаира воодушевлённо повести хвостом.***
Зарыв остатки полуденной трапезы у высокой берёзы, Альтаир облизнулся, окончательно уничтожая запах землеройки на губах, и, повернувшись к высокой серебристой ограде, засеменил к широкому зазору между ней и землёй. Пригнувшись, белый кот юркнул в раскидистые кусты сирени чужого двора, вышел на аккуратную каменную тропинку и, приблизившись к огромному гнезду Двуногих, прыгнул на подоконник. Заглянув в окно, Альтаир обнаружил хозяйку Лапочки, сидящую за широким плоским деревом и вытачивающую что-то на его коре длинными когтями. Обойдя гнездо с другой стороны, в противоположном окне он увидел лежащую на мягкой подстилке Лапочку и, вскинув переднюю лапу, несколько раз тихо стукнул ею по стеклу. Чуткие уши хрупкой трёхцветной кошки тут же дёрнулись в его сторону, и она устремила на него пристальный взгляд своих карих глаз. Попытавшись понять, что за чувство в них зажглось, Альтаир лишь бессильно вздохнул и, спрыгнув на землю, подошёл к высокой тёмной двери. В один момент ему показалось, что он ждёт появления Лапочки уже целую вечность и в итоге так её и не дождётся, однако внезапно из поднявшегося вверх проёма вышла хрупкая трёхцветная кошка и, открыв рот, не смогла выдавить ни слова. Альтаир тоже хотел что-то ей сказать, однако почувствовал, как слова застряли в горле. — Зачем ты пришёл? — наконец еле слышно прошипела Лапочка. — Я думала, за все те луны, что тебя тут не было, ты вовсе меня позабыл. От её слов Альтаир почувствовал, будто по его сердцу полоснули когтями. — Как я мог тебя забыть? — мягко спросил он. — Ты ведь для меня совсем как младшая сестра. Лапочка в ответ взмахнула чёрным хвостом и сузила свои карие глаза. — В тот день, когда я пришёл сюда за лавандой, Амелия умерла, — безжизненно промяукал опустивший веки Альтаир, заставляя Лапочку ошеломлённо ахнуть. — Пусть меня это не оправдывает, но я хочу, чтобы ты знала — всё, что произошло между нами… Я не хотел этого. Мой разум был затуманен горем, я был груб и жесток с тобой. Прости меня, если сможешь. Открыв глаза, Альтаир посмотрел на Лапочку и, не дождавшись ответа, развернулся на месте и поплёлся обратно в свой двор. — Альтаир, — неожиданно окликнул его мягкий вкрадчивый голос. Обернувшись через плечо, белый кот посмотрел в потемневшие глаза Лапочки и вопросительно изогнул хвост. — Я соболезную, — выдавила трёхцветная кошка, поведя усами. — Спасибо, — кивнул в ответ белый кот и они застыли, нерешительно заглядывая в глаза друг другу. Альтаир порывался повернуться и подойти к Лапочке, а она невольно переступила с лапы на лапу. В конце концов, Альтаир вновь посмотрел перед собой и сделал шаг вперёд, как вдруг Лапочка прильнула к его плечу и, когда к ней окончательно вернулся голос, тихо мяукнула: — Пожалуйста, не уходи снова. Ошарашенный её словами, Альтаир резко обернулся и посмотрел в глубокие карие глаза Лапочки. — Все те несколько лун, что мы были в ссоре, я думала, что ты очерствел и возненавидел меня за то, как я была навязчива. Но теперь я поняла, как тяжело тебе приходилось. И даже несмотря на это, ты пришёл ко мне, чтобы попросить прощения. Альтаир не мог наслушаться. Её робкий голос был для него прекраснее журчания воды, бегущей в реке, прекраснее пения птиц. — Я всё никак не могла тебе признаться, — продолжала тем временем Лапочка. — Думала, ты не поймёшь или не обратишь внимания. Несколько лун назад я решилась, но ты даже не выслушал меня. Я понимаю, что виной тому было твоё отчаяние, и решила не тревожить тебя. Белый кот развернулся к Лапочке и приблизил своё лицо к её лицу настолько, что их усы соприкоснулись. — Я люблю тебя, — ненадолго прервав урчание, прошептала Лапочка, когда они с Альтаиром почти одновременно прижались друг к другу носами. — Я знаю, — тихо проурчал в ответ белый кот и лизнул Лапочку в щёку. — Я тоже тебя люблю, каждой частичкой своего сердца. Лапочка заурчала ещё громче, прижалась щекой к шее Альтаира и они переплели хвосты. Влюблённое урчание сотрясало горло Альтаира. Ему хотелось защищать её от всех невзгод, слышать её нежный голосок, вдыхать сладкий цветочный запах её шерсти. — Смотри! — прошептала Лапочка, указывая аккуратным носом на темнеющее закатное небо. — Падающая звезда, — промурчал Альтаир, проследив за её взглядом. — Завораживает, правда? Возможно, это чей-то предок со всех лап мчится за добычей по небесам. — Жаль, я не знаю свою мать, — грустно вздохнула в ответ Лапочка. — Может, она бродяга, может, домашняя, если, конечно, она до сих пор жива. — Я верю, что она счастлива, — нежно улыбнулся Альтаир. — Те, кто нам дорог, всегда с нами. Они живут в нашей памяти и в наших сердцах, пока мы их помним и любим! Перед взором белого кота замелькали давние воспоминания: игры с крохотными Колючкой и Персик, мать, рассказывающая ему предание о трёх древних кланах, живших в далёком лесу у озера. Альтаир на мгновение прикрыл глаза и с облегчением выдохнул. — Спасибо, — растроганно прошептала Лапочка, с урчанием прижавшись макушкой к подбородку белого кота. — Спасибо тебе за твои искренние слова. — Дюшес попросила меня сорвать маргариток и ромашки, — промяукал Альтаир, вспомнив дневную просьбу кошки. — Я возьму совсем немного? — Конечно, — кивнула Лапочка, потёршись щекой об его подбородок. Альтаир благодарно лизнул её в ухо и, с трудом оторвав взгляд от её прекрасных карих глаз, осторожно откусил себе пару стеблей ромашки, а затем подошёл к растущим вдоль тропинки белым маргариткам и, сорвав несколько, направился в свой двор.